Абсурд II Разорванное плетение

Глава 23.4 Эмеральд с легким довольным стоном потянулся, чувствуя, как энергия пульсирует в жилах. Что не говори, а сытый зверь куда спокойнее голодного, и гораздо легче его контролировать, не опасаясь срыва. Но одно дело — голодать из-за банальной нехватки энергопоставщиков, и совсем другое — когда для использования определенной способности необходим почти одичавший зверь. Это не очень нравилось Лонгину, потому что он прекрасно знал, к чему приводит такая пляска на острие между дикостью и полным истощением в энергетическом плане. Кирис посмотрел в сторону Максимильяна и невольно насторожился, наблюдая за притворно-расслабленным мужчиной, который лежал, закинув одну руку под голову и прикрыв глаза. Хоть поза и общее состояние Лонгина были спокойными, Эмеральд знал, ему достаточно секунды, чтобы перейти в боевой режим и начать превращать мозги всмятку своей основной силой. Но с другой стороны, это ощущение изрядно дразнило и влекло, словно мотылька на пламя, осознание того, что он прикручивает свою силу, чтобы не слишком давить статусом и реальной угрозой, которую он скрывает под маской «солнышка». Эмеральд нервно усмехнулся, когда подумал об этом. Лонгин мог быть кем угодно, но точно не типичным «солнышком», особенно, с тем прошлым карателя, которое у него было, но окружение проглатывало этот образ, и он этим пользовался уже на протяжение трех циклов. — В чем дело, Райан? — негромко спросил Максимильян, медленно приоткрывая глаза и впиваясь в Эмеральда стальным взглядом, заставляя его непроизвольно поежиться. Эмеральд нервно усмехнулся и передернул плечами. — Просто вспомнил, что ты — каратель, и это в очередной раз шибануло по мозгам, потому что хорошо играешь в добрячка, — полушутя-полусерьезно проговорил он и облизнул губы, — ты что-нибудь придумал? Лонгин остро ухмыльнулся, демонстрируя свои длинные клыки, но почти сразу утратил свой веселый настрой и ответил уже серьезно. — Эта ипостась — давно в прошлом, Райан, но я не могу сделать вид, будто этого никогда во мне не было, — он вздохнул и сел ровно, спиной оперевшись на спинку кровати, — еще не до конца. Для начала мне нужно встретиться с Тэнзо, посмотреть в каком состоянии его сознание, понять какая у них с Джейсоном связь, а уже потом делать выводы. Тем более, я не знаю, что он помнит, может после гибели в прошлом цикле у него частичные проблемы с памятью и поэтому в настоящем времени он выбрал такой облик. И я пока не могу предположить, как он отреагирует на меня, на мой интерес к его мастеру, все же мы два цикла не виделись. Единственное, что могу сказать, это тебе надо пойти на сделку с ними и примкнуть к ним, потому что это гарантирует выживание в семидесяти процентах точно. Они не убьют тебя сразу, потому что им нужна твоя память, знания и влияние в центре, а до того момента, когда они вытянут все это из тебя, я придумаю четкий план, как спасти твою шкуру. — Спасибо, блять, утешил, — недовольно проворчал Эмеральд, чувствуя зарождающееся раздражение внутри, — прямым текстом предлагаешь сделать меня агнецем, которого в любой момент могут зажарить. Лонгин невесело рассмеялся, закинув голову назад и устремив свой взгляд в темный потолок спальни, почти сразу и успокаиваясь. Несколько секунд он смотрел в свое отражение, а затем неторопливо переключил свое внимание на возмущенного любовника. — Райан, если бы ты был агнцом, и тебя было так легко зажарить, никто не стал бы ждать, и никто не дал бы тебе шанса выбирать, — серьезно проговорил он и сверкнул глазами, — тем более, я надеюсь на благоразумие брата. Какие бы цели он не преследовал, а убивать своих без причины он не станет. — Скажи это моим псам, которых он недавно разорвал за милую душу. — Будто тебя это слишком расстроило, — сухо заметил Максимильян и едко улыбнулся, не скрывая похолодевшего взгляда, — сам же отправил на бойню слабых шавок, а теперь панихиду по ним устраиваешь. Тем более, фальшивки… о таком отходняке горевать еще? Пф. — Гляньте, как его высочество заговорило, — едко и ядовито проговорил Эмеральд, сужая глаза и невольно скаля клыки, — а говорил, что нет в тебе этой спесивости и гордыни из-за собственного статуса. Лонгин изогнул бровь, молча спрашивая его, какого хера он нарывается на скандал, но по вспыхнувшим глазам понял, что сейчас он или вцепится в глотку ему, или заткнет своими губами, чтобы не нес чепухи. — Осторожнее со словами, Райан, заговориться можешь. Эмеральд не услышал угрозы в голосе партнера и, наоборот, хищно улыбнулся, подкрадываясь к мужчине, невольно выпустив когти на пальцах, потому что внутреннего зверя задели его слова. — О, а что такое, Принц, не нравится, когда мордой тыкают в твои недостатки? Так ты вроде о них всегда знал, скрывал, правда, под маской милого и хорошего, но истинную суть не переделаешь же. — Верно, — притворно спокойно проговорил Лонгин, а затем рывком приблизился к любовнику и схватил его за затылок, фиксируя горячую голову в одном положении, — суть не изменишь, как и мое отношение к этим выблядкам второсортным. Из-за них погибли мои младшие братья, потому что кому-то захотелось посмотреть, а что будет, если столкнуть лбами неадаптированных урожденных и этих одичавших выскочек, которым место в отходном отсеке. Да, Райан, я ненавижу фальшивок, и тебе об этом прекрасно известно, так что не смей сравнивать жизнь особей из истинных псов и эту шваль помойную. Лонгин намеренно давил на сознание партнера через тактильный контакт и тем самым перекрывал ему доступ кислорода в мозг, зажав несколько силовых нитей в районе шеи. Да, он разозлился на Эмеральда из-за его упоминания об фальшивках, потому что слишком живо ощущение того, как эти ничтожества стаей набрасывались на только рожденных псов и рвали их на части. И этот не намеренный укол — как нож в сердце, воскрешающий в памяти события пятидесятилетней давности. За это его внутренний зверь хотел выпотрошить партнера, потому что слишком ярким был запах крови и слишком четкими были видения перед глазами. Пальцы сжимаются сильнее, а природная сила непроизвольно начинает тянуть энергию, которую часы назад вливала в тело пса, обратно. — Ло… — прохрипел Эмеральд, испуганно хватаясь за шею и чувствуя, как вены вновь взрываются болью, — перестань… пожалуйста… Максимильян будто вынырнул из темного омута и разжал руку, разом обрывая весь контакт. Внутри его груди раздалось рычание, но он с тихим шипением смог унять его, на несколько секунд прикрыв глаза. Трудно успокоить взбудораженного зверя, особенно, если подняли такие воспоминания в сознании, но через несколько минут рыки затихли, а из ауры ушла ядовитая агрессия. — Прости, — только и сказал он, а затем резко поднялся на ноги и скрылся за дверью, добавив перед тем, как уйти: — Я не должен был. Прости. Эмеральд смог лишь тяжело выдохнуть ему вслед, потому что голос пропал из-за отката силы любовника. Нутро до сих пор было испуганно сжато, потому что редко, когда ему удавалось вывести Лонгина до такой степени, чтобы он на полном серьезе начал ментально кромсать его внутренности. И это откровенно вызывало беспокойство, словно даже у его эмпата может закончится терпение в любой момент. Кристиан не спал, вслушиваясь, как стучит дождь в окно, и крепче обнимая спящего мальчика. На часах было около пяти-шести утра, но в комнате по-прежнему был вязкий полумрак из-за туманной дымки на улице. Сильный запах озона и мокрого асфальта проникал даже сюда, дразня рецепторы своей терпкой свежестью. Хотелось выйти наружу и позволить стихии пронзить себя насквозь, чтобы холодные капли смыли с нутра все напряжение, а прохладный воздух проветрил мозги от лишних мыслей. Но не сейчас, Джей может проснуться, если он встанет, а этого Дарфт не хотел совсем. Мастеру нужно восстановить силы после своих заплывов и нормально поспать без кошмаров. Еще предстояло подумать, как рассказать ему о смене циклов и собственной жизни не опуская многие детали. Это была задача не из легких, потому что все еще живо недоверие к человеческой сути и опасения предательства. Крис до сих пор боялся обжечься в очередной раз, рассказав все человеку. Но с другой стороны — это мастер, его призывающий, он не предаст и не станет использовать его слабости себе в угоду. Почему-то в этом Дарфт был уверен на сто процентов, тем более, он не мог сопротивляться его желаниям, а сильнее всего Джей жаждет понять и познать саму суть псов. Может быть, потом он об этом пожалеет, но сейчас приоткрыть завесу над своей реальной жизнью казалось Дарфту правильным решением. К тому же, это облегчит их путь к захвату центра, потому что мальчик будет хоть примерно знать, чего ему следует ожидать при попадании в лабораторные отсеки. Крис криво и немного горько улыбнулся, прикасаясь губами к волосам мастера. Как иронично то, что он всегда бежал от своего прошлого, а оно все равно настигло его, и от него зависит его дальнейшее существование. Потому что им гарантированно встретятся знакомые личности из прошлых циклов, и ему придется как-то представлять их мастеру. А так… он хотя бы не впадет в затяжной шок, если будет подготовлен к любым неожиданным визитам и гостям. Джей пошевелился и слегка поднял голову, сонно оглядывая задумчивого пса и отмечая едва заметные мешки под глазами из-за недосыпа. — И какую ночь ты уже не спишь нормально? — голос мальчика чуть охрип из-за сна и невольно заставил Дарфта сделать легкий вздох, а затем посмотреть уже на него. — Крис? — Две, может три, — наконец сдался напарник, непроизвольно спустив свои руки на поясницу Джея, тем самым позволив ему выпрямиться на нем, — не беспокойся, мастер, это просто напряжение прошедших дней выходит. Ничего серьезного или опасного. Только лишь Гончая немного бесится и таким образом проверяет мои нервы на выдержку. — Немного? — Джей скептически осмотрел его чуть воспаленные глаза, резко очертившееся скулы и заметно побледневшую кожу. — Такое чувство, что она устроила атомную войну у тебя в голове, а ты, как всегда, это скрыл от меня. Кристиан закатил глаза и резко притянул мальчика к себе, обвив его плечи рукой и прижав к своей груди. — Ну, так это в любом случае — моя война, и решать все связанные вопросы с ней мне, — полушутя-полусерьезно проговорил он и сверкнул оскалом, — сам-то выспался или еще подремлешь? — Скотина, — «любезно» охарактеризовал напарника Джей и улегся ему на грудь, выдохнув уже серьезно, — выспался и просто жажду начать свой допрос. Не надейся, что я забыл о нашем разговоре. — С тобой надежда в этом плане не работает, — приглушенно проворчал Крис и примирительно погладил мальчика по спине, когда он несильно двинул ему локтем в бок, — не дерись, берсерк, ты сам знаешь, что это правда. — Знаю, — недовольно проговорил Джей и мстительно провел ногтями по прессу напарника, заставив его непроизвольно дернуться от импульса внутри, а самого Каулитца растянуть губы в чуть шаловливой улыбке, — и это я тоже знаю. Кристиан с шумом втянул в себя воздух и с тихим смешком выдохнул его обратно, старательно контролируя свое тело, чтобы его необдуманные действия не привели к неподходящим последствиям. — Бесенок — ты, Джейси, самый натуральный, — хрипловато проговорил Дарфт и облизнул губы, стараясь не шевелиться и не реагировать на скользящие по коже пальцы, — вычислил-таки. Джей нисколько не смутился, а, наоборот, сильнее разыгрался и теперь завороженно вел кончиками пальцев по плавным линиям татуировок, которые начинали переливаться золотом от едва заметного касания. Он не знал, то ли ему так казалось, то ли это было на самом деле, но некоторые линии обжигали иррациональным жаром, словно накалялись до состояния лавы. Чем выше он поднимался, тем жарче становилась кожа, передавая вибрацию быстро стучащего сердца и стремительный поток крови. — Ты знал это с нашей первой встречи, — задумчиво проговорил Джей, с лаской и нежностью проводя фалангами по очертанию татуировки феникса-пса на шее Дарфта, — поэтому так и доставал своим вниманием, поэтому и следовал по пятам. Что значит для тебя призыв? — Это что-то вроде связи на уровне истинных, но на деле все намного серьезнее — с заметно потяжелевшим дыханием проговорил Крис и закрыл глаза, чтобы немного прояснить затуманенный мозг, — для пса мир сужается только лишь до его призывающего, все остальное становится не важным. Судьба, рок, предназначение, называй, как хочешь, суть в том, что этот человек становится всем, ради него пес готов отдать свою жизнь, потом возродиться и вновь встать рядом для защиты и благополучия своего призывающего. — А если на эту связь наложить еще статус мастера… — Джей не закончил, когда его осенило, и это осознание взбудоражило все внутри, заставив его тихо охнуть, — боги, Крис, какой же омут у тебя в голове, как ты еще не взорвался от такого количества эмоций?.. Кристиан медленно поднял веки и посмотрел на мальчика долгим, жаждущим, темным взглядом, подернутым туманной дымкой, в котором с поразительной гармоничностью уживались дикий голод и запредельная нежность. Джей невольно замер, попав в плен темно-синей сетчатки и пораженный тем спектром чувств, который позволил увидеть Крис. А сам Дарфт тем временем взял ладонь мальчика рукой и поднес к своим губам, но сначала поцеловал паутинку вен на запястье, а затем и тыльную сторону кисти в самый центр. — У меня большой опыт по части контроля чувств, мастер, — бесконечные минуты спустя, проговорил он и прижал ладонь Джея к шее, позволяя услышать свое сердцебиение, — а насчет омута… то, наверное, такой, в каком комфортно будет жить твоим чертям. Джей на это лишь покачал головой, не зная, как реагировать на такое непрямое признание, но где-то в глубине души что-то вспыхнуло новым, еще более ярким пламенем, знаменуя новую стадию связи. А у Кристиана это выразилось в новой татуировке, которая выступила прямо поверх печати сердца, очерчивая ее замысловатым узором. Спустя час Каулитц уже сидел в кресле и неторопливо потягивал кофе, пока Дарфт собирался с мыслями, стоя перед окном и вглядываясь в затянутое черными тучами небо. Не так-то просто начать говорить о прошлом, когда вроде как уже рассказал свою историю, правда, не включил в нее самого главного — особенности перерождения. Откровенно говоря, Кристиан и не знал, как именно ему нужно подавать эту информацию, чтобы мастер все правильно понял и осознал, а самое главное — поверил. Ведь с таким же успехом, он может принять все это за неудачную шутку и перестать доверять, а этого Крису не хотелось совсем. Но, понимая, что дальше не сможет скрывать всех странностей, связанных с этой темой, Дарфт тяжело вздохнул и обернулся. Невольно замер, когда наткнулся на пристальный взгляд Джея, но сумел совладать с собой и скрыл свое волнение. Мальчик терпеливо ждал, не наседая и не требуя мгновенного ответа на повисшие в воздухе вопросы. — Изначально был Исток, из которого я и еще несколько урожденных псов начали свое существование, — голос Криса прозвучал отстраненно, словно он уже был не здесь, а там, в хитросплетении своей памяти, — я говорил раньше, что меня создали из скопления клеток и био-технических организмов, но силовая основа и особенности тела пошли именно из этого источника. Говоря обычными словами, Исток — это взрыв маленькой вселенной в условиях закрытой лаборатории, а осколки этой вселенной — мы, ее порождение, оружие и залог новой жизни в одном комплекте. Мои создатели, первая триада Демиургов, хотели получить нечто, что будет способно перерождаться из цикла в цикл, совершенствоваться в силовом плане, и при этом, чтобы оно оставалось подвластным их тотальному контролю. Многого хотели, господа гении, слишком многого… В первые месяцы своего существования, я не осознавал себя и был лишь сгустком силы, который мог рвануть от любого лишнего движения. Мало того, что я не мог контролировать свой облик, постоянно балансируя между взрослой и детской внешностью, так еще и голод Гончей выносил мозг. Кристиан на некоторое время замолк, сильнее погружаясь в мысли, а Джей принялся обдумывать полученную информацию. Он не сильно разбирался в тонкостях генетических кодов и химико-физических реакциях, но чисто теоретически можно поверить в то, что искусственный взрыв вселенной породил урожденных псов и наделил той немеренной силой, которую потом пытались скопировать, проводя опыты уже на людях. Но тогда возникает другой вопрос, кто эти Демиурги и откуда у них такие возможности, средства и ресурсы, чтобы в своих лабораториях давать жизнь новой эволюции? Сделав себе мысленную заметку, выяснить это, мальчик вновь посмотрел на напарника, который задумчиво рассматривал свою руку, поочередно делая ее то видимой, то невидимой. — Знаешь, мастер, у меня ведь раньше было вполне нормальное тело, без стального каркаса внутри и без этой силы титана, которую порой невозможно было контролировать, — будто сам себе, проговорил Крис и выпустил свои шипы наружу, — а потом меня убили и превратили в машину для убийств. Но это я немного забегаю вперед. Сначала была не моя гибель, а адаптация и привыкание к новому миру. Я был новорожденным щенком, с силой массового поражения и буйной личностью Гончей внутри сознания, которая первое время устраивала мне различные квесты в кровавые ведения. Потом я научился ее контролировать и уже не позволял убивать без причины. Правда, создатели могли найти любой повод, чтобы проверить наш симбиоз в боевом режиме, и их не волновало, сколько я убью, кого и как, главное было дать результаты и продемонстрировать способности. На полную адаптацию у меня ушло около пяти лет, за которые я смог в идеале становится Гончей и потрошить своих врагов. С силой и контролем было все в порядке, и теперь триада решила прокачать мои мозги, чтобы в будущем я помогал им создавать себе подобных. И вот, спустя пять лет беспрерывных проверок и тренировок, Дарий Альгеди, всеобщий глава триады, дает добро, чтобы я совершил переход в человеческий облик. Самый первый переход — самый гладкий, тебя просто усыпляют, а потом ты просыпаешься в новом теле и с прежней памятью. Зверь ничего не забывает, фиксируя каждый момент перехода и потом в особо «удачный» момент показывает тебе видения того, как твое сознание пересаживали в новую оболочку. В теории триада знала, как делать переселение так, чтобы сохранить и сущность зверя, и сознание личности, они проводили подобные опыты и раньше, но одно дело, когда на операционном столе лежит обычный человек, пускай и генномодифицированный, и совсем другое — когда там Высшая сущность, сила и влияние которой за гранью понимания. Но, к счастью или к сожалению, операция прошла успешно, и с этого момента я стал Клайдом Тэнзо, а мой первый цикл начал свой отсчет. — Циклы — это жизни? — негромко спросил Джей, пораженно смотря на серьезное лицо напарника и втайне охеревая от услышанного, а после кивка Криса и от осознания насколько далеко могут зайти ученые в своих опытах. — И сколько может длиться один цикл?  — Всегда по-разному, у кого-то не доходит и до десяти лет, а кто-то может прожить и до пятидесяти, но удается это единицам, — серьезно и с горечью проговорил Дарфт, скрывая боль от накатывающих воспоминаний, — кто-то сам обрывает свой цикл, потому что больше не способен выносить влияние зверя, опыты кураторов и испытание хозяев, кого-то намеренно убирают, потому что пес выходит из-под контроля или больше не отвечает требованиям. Меня, например, попытались убрать во втором цикле, когда подстроили взрыв в лаборатории, в которой я чаще всего работал, но не тут-то было, Гончая не дала мне умереть в привычном понимании этого слова, она запечатала мое сознание в дальнем уголке мозга и взяла полный контроль над телом. Через силовые линии заморозила поврежденные конечности и начала пробираться сквозь завалы. Я не знаю, как ей удалось выбраться, но для Демиургов это стало своеобразным знаком о том, что моя жизнь намного ценнее, чем они думали раньше, и с тех пор меня перестали пытаться убить. Потому что знали — это чисто физически невозможно, я все равно вернусь к жизни. Джей шумно выдохнул, запретив себе впадать в шок или начинать отрицать слова напарника, потому что он, хоть и понимал, что подобное явление противоречит всем законам мироздания, но с другой стороны, он видел Криса — яркий пример безграничной эволюции, у которой свои законы. Мальчик медленно поднялся на ноги и подошел к Дарфту, взяв его за ладонь и тем самым напомнив о том, что они сейчас в настоящем времени. — Ты сказал, во втором цикле… — заметно взволнованно проговорил Каулитц и сделал еще один вздох, — сколько их было вообще? Кристиан болезненно усмехнулся, не отрывая своего взгляда от их переплетенных пальцев и тихо произнес, втайне опасаясь увидеть на лице мальчика страх от осознания. — Если не считать нынешнюю жизнь, то я прожил четыре цикла, первый из которых начался в 1903 году. Глаза Джея ошарашено распахнулись, когда до него дошло, какая цифра стоит напротив возраста Криса, но вопреки первому желанию отойти от напарника, он наоборот подошел еще ближе и уткнулся лицом ему в грудь. Он мог только предположить, какую херню Дарфт перенес в течение этого долгого срока и с какими трудностями столкнулся. Но это так же значит и то, что каждая смена цикла означала для него гибель, и что-то говорило Каулитцу, что не всегда смерть наступала от естественных причин. Кристиан же крепче обнял мальчика, без слов говоря о своей благодарности за то, что не испугался и не оттолкнул.