Абсурд II Разорванное плетение

Глава 12 Идя по широким коридорам элитного многоэтажного дома, братья молчали, не имея ни малейшего желания выяснять отношения за пределами закрытого помещения. Конечно, так называемый «штаб» Всеядных в Америке не слишком подходил для откровенных разговоров, но это было лучше, чем гостиница, в которой много посторонних ушей и глаз. Тут хотя бы была уверенность в том, что никто не подслушает их разговор. Бойцы были немного удивлены, когда замечали своего главаря в окружении братьев и молоденького омежки, но ничего не говорили и не спрашивали. Может, видели, что Билл не особо настроен отвечать на вопросы, а может просто почувствовали, что его не стоит трогать в таком состоянии. Наблюдающий за ним Тиан, нахмурился и наклонился к Джею, приглушенно спрашивая: — Твоему брату уже успели испортить настроение? Мальчик посмотрел на него, а затем перевел свой взгляд на старшего, который шагал впереди всех. По его виду можно без труда было понять, что он в ярости, но еще как-то умудряется сдерживать себя. — Скажем так, наши родители — мастера портить настроение, — мрачно проговорил Джей, скрипнув зубами. Тиан удивленно моргнул, но ничего не сказал, продолжая идти рядом с парнем молча. Сам же Каулитц-младший догадывался, о чем может думать брат, когда они ехали на Увайт-стрит. Виноватое, но спокойное выражение лица отца сказало ему о том, что, очевидно, Билл все узнал, и про измены, и про скурвенность папы. Мальчику было больно даже чисто на физическом уровне видеть то, как эти новости бьют по братьям, и в частности по Биллу. До того, как старший вернулся в его комнату, он с Дином обсуждал причину такого поведения родителя, но про то, что папа сорвется и на Билла он даже не догадывался. Все же, брат всегда был в хороших отношениях с родителями, но в последние два года что-то случилось между ними, как и между самими отцами, что начало рвать каждого из них на части и это «что-то» стало катализатором обид и непонимания. Сам же Билл пытался не сорваться ни на кого, держа себя в руках титаническими усилиями. Хотелось проломить кому-то череп, он этого не отрицает, но опять же, он понимал, что это ничего не даст, а злость можно и другими способами успокоить. Тем более, не перед братьями показывать свою слабость, пусть думают, что он —  железобетонный, и его ни капли не задели слова родителя. Но сам же он прекрасно понимал, что это вранье, и парни в легкую поймут его истинное состояние. Слишком они близки, чтобы не замечать таких вещей, и слишком дороги друг другу, чтобы закрывать на это глаза. Блондин тяжело вздохнул и вошел в свой кабинет, терпеливо ожидая, пока его «малышня» войдет следом. Малышня… как же! Иногда ему кажется, что братья старше и мудрее его самого, потому что их поступки и поведение не вяжутся с их возрастом. Хотя, чему тут удивляться, он же их воспитывал, а не истеричный ублюдок, которого раньше они называли папой. Да, было больно, очень больно это понимать и осознавать, но помимо горечи и боли внутри пульсировала ярость. Злость на то, что втянули в это его и младших, что заставили тот идеальный образ благородного семейства лопнуть по швам и превратиться в пыль. Он не испытывал такой обиды и гнева на отца, потому что тот честно и открыто во всем сознался, не стал юлить, или приукрашивать реальность, просто и открыто сказал, что изменяет и не намерен больше быть верным мужу, потому что Крис сам был неверен. Но вот папа… Его Билл с удовольствием разорвал на кусочки и замариновал, и не столько за измену, а за то, что он втянул в это дерьмо Джея, заставив его стать свидетелем своих поблядушек. Он разбил в сознании ребенка представление о нормальной семье, вырвал с корнем все ценности и принципы, оставив после только боль и пустоту, которая жрет мальчика изо дня в день. Билл сел в свое кресло за столом, Дин расположился в соседнем, а Джей и Тиан заняли диван. Первое время все молчали, потому что никто не знал, как начать разговор на тему, которая даже в голове пока не укладывалась. Тиан перевел серьезный взгляд на Билла, а после и на Дина, затем поднялся и проговорил: — Я пойду, осмотрюсь, если вы позволите, Билл. Каулитц моргнул и бросил на него короткий взгляд. Его немного удивило такое обращение, все-таки он привык, что почти все называют его «герр Каулитц», а тут на «вы» и просто «Билл». — Иди, если Джей не против, — проговорил он и вопросительно посмотрел на мальчика, который коротко кивнул. — Только осторожней, — произнес младший, бросая короткий взгляд на друга. Тиан закатил глаза, но ничего не произнес, только лишь вздохнул и вышел за дверь, оставляя братьев наедине с собой. Джей тут же изменился в лице. Черты резко обрисовались, а глаза похолодели, стоило ему только посмотреть на брата. Билл тоже особой радости не выказывал, когда чуть нервно стучал пальцами по столу. Сейчас, как нельзя лучше можно было заметить, как они похожи друг на друга, в том числе и Дин, который просто сидел с мрачной маской на лице. Но вот взгляды парней были слишком идентичны, холодны и собраны, и плевать, что каждый из них хочет сейчас скулить, как побитая собака, не здесь они будут выказывать свои настоящие эмоции. Это не их дом и не их среда, чтобы подставлять спину для удара ножа. Билл на миг закрыл глаза и вздохнул, явно собираясь с мыслями и готовясь к неприятному разговору. — Когда вся эта херня началась? — наконец спросил он, глянув на младшего. Джей поджал губы, но пристальный взгляд брата выдержал. — Полгода спустя после нашего приезда сюда, — четко ответил мальчик и невольно скрипнул зубами, — Сложилось такое впечатление, что избавившись от вашего присутствия отцы оба сошли с ума. О папе я вообще молчу, иногда мне хочется отобрать у одного из охранников пистолет и пристрелить его, потому что он ведет себя, как текущая сучка, а потом срывает злость на мне, потому что отец тоже стал ему изменять. И вот скажите мне, мои дорогие, с хуя такие дела, а? — Джей, не матерись, — рефлекторно одернул мальчика Динар, но тут же вздохнул, когда яростный взгляд младшего впился в него, — И нечего на меня так зыркать, ты еще мелкий для того, чтобы упражняться в матерном лексиконе. Думаешь, мне приятно слышать это и знать, что наш папа — шлюха? — Прекратите оба, — холодно проговорил Билл. Парни, к удивлению старшего, послушались и перестали трепать друг другу нервы, только лишь вздохнули, — Вот и молодцы. Джей, я понимаю, что тебе неприятно все это говорить, но я тебя прошу, расскажи, что его так изменило, и почему отец сорвался. — Блядство изменило, — коротко и емко проговорил младший, — Но помимо своих похождений, он допекал отца, когда тот задерживался на работе. Станиса еще тогда и в помине не было…. — Станиса? — братья синхронно подняли брови, хотя, и догадались, что это, очевидно, и был тот самый человек, который стал любовником отца. — Да, — задумчиво произнес Джей, с какой-то пеленой во взгляде, — Станислав Бурен, второй партнер отца. Александр медленно выдохнул струю дыма в воздух и бросил взгляд на парня, что лежал рядом. Хотя, парнем его уже и не назовешь, тридцать пять лет как — никак. Но все равно, Станис не выглядел на свои годы, оставаясь все таким же привлекательным, и это притом, что он уже четырнадцать лет отец молодого Альфы. Мужчина не пытался скрыть какого-то горького и тягучего восхищения этим омегой, потому что просто не видел смысла его скрывать, когда оно и так отражается в его глазах. Не сказать, что Алекс не жалел о том, что встретил этого парня и потерял голову от него, жалел много раз, но разрывать отношения с ним и не думал, потому что не хотел терять того спокойствия и душевного умиротворения, которое он обретал, ступая на порог этого дома. Станис пошевелился и открыл глаза, натыкаясь на пристальный взгляд любовника. Первое время они просто молчали смотря друг на друга, а потом омега не выдержал, сел и рвано поцеловал мужчину в губы, словно желая убедиться, что он правда здесь. После короткого поцелуя, парень отстранился и провел ладонью по его черным волосам, которых еще не успела коснуться седина. Алекс вздохнул, молча принимая эту мимолетную ласку. Просто отвык нормально реагировать на подобные действия омеги. — Тебе кофе, или чай сделать? — словно не обратив внимания на легкое напряжение мужчины, негромко спросил Станис, слегка очертив широкие скулы пальцами. Александр горько улыбнулся. — Кофе тут не поможет. Тащи коньяк. Бурен закатил глаза и встал с кровати, обматывая бедра простыней. — Ты же за рулем, — попытался наставить на путь истинный любовника омега, но по его скептическому взгляду понял, что это дохлый номер, — Ладно, я молчу. Станис тряхнул черными волосами и вышел за дверь, направляясь на кухню и стараясь не шуметь, чтобы не разбудить сына. — Они познакомились то ли в парке, то ли в компании, я точно не знаю, — проговорил Джей, периодически вздыхая, — Но после этого отец сильно изменился, не сказать, что в плохую сторону, но все — таки изменился. Он хоть и стал реже бывать дома, но по крайней мере в нем не чувствовалась эта злость и боль, которую в нем вызывал папа. Я сначала осуждал его, а потом понял, что это глупо и слишком по — детски так ревновать и пытаться отрицать действительность. А потом, когда я его мельком увидел, мне стало ясно, почему отец его выбрал, — мальчик печально улыбнулся, но его глаза увлажнились. — Он гордый, статный, такой обманчиво — холодный и равнодушный ко всему, но стоит только Тиму попасть в поле его зрения, как он превращался в нежного и любящего омегу. — А Тим — это его сын, да? — осторожно спросил Билл, опасаясь, как бы у брата не началась истерика на нервной почве. Джей хмыкнул. — Да, Тим Бурен, он меня на три года старше, но мы умудрились сдружиться, когда Тиана от нападок одноклассников спасали. Я же должен возмущаться и истерить по этому поводу, да? Но я не могу. Я понимаю, что это ненормально, но папа, блять, всякое желание отбил его поддерживать и защищать своими похождениями. Билл закатил глаза и поднялся на ноги, подходя к брату и опускаясь перед ним на колени, чтобы их лица были на одном уровне. Динар тоже подсел к мальчику, обняв его за плечи. — Ты никому и ничего не должен, это во — первых, — произнес старший, удерживая взгляд брата, — Осуждать, или поддерживать тут некого, потому что оба виноваты в данной ситуации, это во — вторых. И если тебя устраивает этот парень, общайся с ним, наплевав на все. Как показывает практика, друзья за частую сделают для тебя больше, чем родители. — Если бы я мог наплевать, — коротко шмыгнул носом младший и уткнулся лицом в плечо Динара, который предпочитал молчать все это время. Все же ему тоже надо было принять и понять всю ту ситуацию, в которой они оказались. — Мне страшно, потому что скорее всего, все это закончится разводом, и я не знаю, как мы все это переживем, и с кем я останусь. — Ты останешься со мной, — жестко произнес Билл, — И с отцом, но это будет позже. Но сейчас ты со мной, понял? — Но я не могу бросить здесь Тиана, — немного растерянно от такого заявления сказал мальчик, вмиг сбросив меланхолию с себя, — Его же здесь сожрут одноклассники, или его ебанутые предки до смерти изобьют. — Значит, на время твоего отсутствия пусть живет в этой квартире, — огорошил брата Каулитц, — А в школе и по улице его будут сопровождать наши люди, и если надо будет, защитят его. Джей пораженно моргнул, а потом перевел свой взгляд на Динара. — Ты сомневаешься в наших бойцах, мелкий? — насмешливо протянул он, слабо улыбнувшись. — Не переживай, когда ты вернешься, твой очаровательный омежка будет цел, здоров, согрет и накормлен. Мы ручаемся за это. Да, Билл? Старший с легкой улыбкой кивнул, погладив мальчика по голове. — Так, тогда надо его предупредить, а то обязательно найдет приключения на свой тощий зад, — деловито произнес Джей и подскочив на ноги, вылетел за дверь. Билл посмотрел ему вслед, а потом и на Дина, который стал серьезным и собранным. Ничто не выдавало в нем сейчас импульсивного подростка, который легко может сорваться из — за пустяка. Перед ним, как и сутки назад в Берлине, сидел уже Младший лидер, а не брат. — Ты знаешь, каких людей надо поставить за парнишкой, чтобы он остался цел, — прохладно проговорил Билл, а после добавил: — И за всеми остальными тоже начни следить. Особенно меня интересует папа и этот Станис. Ты понял меня? — Да, Билл, — коротко и четко ответил Динар, вставая на ноги. — Тогда бегом исполнять, — разрешил Каулитц, тоже распрямляясь, — У нас самолет утром.