Multiplied by seven

Вся эта жирная проблема с тебе-нельзя-трахать-Стайлза начинает потихоньку сводить Дерека с ума. По его собственным внутренним ощущениям это аморально. Секс не должен быть единственной мыслью в его сумасшедшей голове. Да и не то чтобы это проблема... Просто секс пока не имеет место быть. Дерек каждую ночь напоминает себе о том, что это произойдет в один прекрасный день. У них есть время. У них есть гребанная тонна времени всего мира. Просто в недлинном списке плюсов Дерека даже на последней строчке не значится слово "терпение". Парень не умеет ждать желаемого, зная, что может просто прийти и взять прямо в эту секунду, взять и делать все, что он пожелает. Все. Но он не хочет причинять мальчишке боль. Дерек и так принес достаточно дерьма в его жизнь, толкая к стене, кусая до крови, позволяя себе слишком многого желать. Да, он делает ему больно, но Хейл никогда не причинит боль больше той, которую Стайлз в силах стерпеть. Даже если бы Стайлз простил его за такое, сам Дерек не сумел бы найти в себе достаточно благородства, чтобы не блевать каждый раз, смотрясь в зеркало. Хейл потонул в разрушении, оно следует за ним по пятам, Дерек знает его как свои пять пальцев. Но он не позволит себе поощрять его. Не таким образом и не в этой жизни. Так что он думает об этом дохрена много, но не распускает руки. Не полностью, во всяком случае, не так, как позволяет себе этого хотеть. Это еще долгое время останется лишь плодом фантазий. Но в этом определенно что-то есть. Даже учитывая то, что Дерек пока не имеет никакого права на тощую задницу Стилински, когда-нибудь, в один охуительно прекрасный день, он возымеет его. Он подождет Стайлза, а тот, в свою очередь, дождется его. Дерек подросток, застрявший на пару ближайших лет в пубертатном периоде. Он думает об этом, надрачивая в душе или поздно ночью в постели. Хейл придается этим мыслям и сегодня, мечтая о готовом к полному подчинению Стайлзе. О своей руке глубоко по кисть во все еще тугой заднице мальчишки. О том, как тот будет прижиматься и тяжело дышать, закидывая назад лохматую голову, открывая взгляду цыплячью шею, пока не уляжется все еще дрожащий, выбившийся из сил, негласно позволяя Дереку зайти дальше положенного. О том, как он скользнет в его тело, и как Стайлз будет жалобно повизгивать, пока Дерек вбивается все глубже и жестче, с трудом проталкиваясь в дырку. О том, как Стайлз будет глядеть влажным оленьим взглядом, с глупо распахнутым ртом. В следующий раз, когда он видит Стилински, ему хочется завалить его на спину, разорвать на куски, увидеть мокрым и взъерошенным под собой, а потом с кайфом вставить свой член между длиннющих ног. Фальсификация, всего лишь очередная мокрая фантазия с участием Стайл... Стайлз мог бы трахнуть его. Идея ударяет больно, как кирпич по затылку. Она приходит, мгновенно пуская корни, пока парень жестко надрачивает, разжевывая губы в кровь. Дерек делает глубокий вдох, давясь воздухом, совершенно потрясенный... Он хочет Стилински в себе? Кончил от этой мысли? Оттого, насколько глуп был раньше, так как не мог додуматься до такого? Стайлз все еще растет... Все части его тела, включая член. Больно Дереку, в любом случае, не будет, это кажется слишком маловероятным. Дерек выше шести футов (~ 183 см) уже сейчас. Он в два раза выше, чем был год назад. Выше Питера, ростом с Джона. Взрослый во всех местах в отличие от Стайлза. Тот едва ему по грудь. Почти ребенок, безволосый везде, где можно, со все еще виднеющимся детским жирком, худощавый и совершенно несуразный. Мальчишка буквально сходит с ума, когда Дерек трахает его пальцами, или пытается перейти проведенную собой же черту. Но Хейл мог бы принять такой расклад вещей. Теперь это кажется таким очевидным решением. | | Чтобы пробраться по дереву в комнату к парню, выбор пал на одну из ночей, когда Джон пропадает на дежурстве. Ветка достаточно близка к окну, чтобы Дерек мог ввалиться внутрь. Достаточно далека от него, чтобы сделать процесс вталкивания собственного тела в оконную раму дохуя сложным делом. И достаточно высоко расположена, чтобы напугать подростка до усрачки. Если закрыть глаза на травмы, которые он получит в случае падения, остается девяносто девять и девять десятых процента вероятности, что Джон своим нюхом шерифа поймет, к кому тот пытался пробраться поздней ночью. Стайлз продолжает спать на протяжении всего я-сейчас-нахуй-сверну-себе-шею процесса. Он сопит в подушку с едва заметными хрипами. Скорее всего, мелкий мудак опять забыл принять таблетки от аллергии. Стайлз потерял бы и собственную голову, если бы та не была накрепко прикреплена к шее. Когда-то мама Дерека, не переставая, повторяла ему эту фразу, жаль ей не довелось познакомиться со Стайлзом. Хейлу даже не приходится откапывать Стилински в ворохе одеял. Тот всего лишь скромно прикрыл бедра, делая задачу Дерека в разы проще. Одну из ладоней парень укладывает на беззащитный живот мальчишки, со сна горячий и непривычно мягкий. Весь Стайлз сейчас горячий и мягкий, такой покладистый и неразговорчивый. Он, кажется, совсем не беспокоится о том, что в его кровати посторонний и явно неспроста пришедший парень. Стайлз даже во сне остается по-глупому доверчивым, словно спокойно посапывать в своей комнате с открытым настежь окном ничуть не легкомысленно. – Дер'к? – говорит мелкий, но реплика выходит чересчур приглушенной. Сонной. Стайлз все еще борется с собственными глазами, которые норовят закрыться. Скорее всего, пока еще находящийся в объятиях морфея. – Хей, – шепчет Дерек в ответ. Наклонившись, целует лягушачий рот мальчишки, который все еще недостаточно проснулся, чтобы ответить. Тихий, хотя в доме, кроме них, никого нет. Он настолько очаровательный, что у Дерека ноет где-то глубоко в груди от его вида. Такой открытый, всегда таким был. С самого первого момента, как позволил Дереку коснуться себя. – М-м-мх, – протестуя, бормочет Стилински. Дерек указывает глазами на подушку под собственной рукой. Видит неосмысленное выражение лица Стайлза и понятливо тянется к верхнему ящику тумбочки за смазкой. Дереку приходила в голову идея растянуть себя дома, но, вспомнив о длительной дороге к Стайлзу и взбирании по дереву, он решил, что проще будет сделать это здесь. Он сбрасывает кроссовки и стаскивает с себя одежду. Складывает их в аккуратную стопку на полу, если вдруг понадобится быстро одеться и убежать. Вернувшись в постель, усаживается на колени подле Стайлза. Подготовка дается несложно. Дерек уже проделывал такое сегодня. Не мог с собой совладать, не мог перестать думать об этом, и, если уж опустить тянущий дискомфорт, уже сейчас можно ощутить слабое удовольствие. Хейл делает все впопыхах, толкаясь сразу двумя пальцами. Парень нетерпелив, и это нормально, если речь касается его и Стайлза; Стайлза в нем; секса, во время которого Стайлз будет в нем. Дерек добавляет третий палец и пихает его так глубоко, как может. Кровать начинает издавать жалобные скрипящие звуки, ровно как и Стилински, который не в восторге оттого, что ему не дают поспать. Хейл обтирает жирные от лубриканта руки о покрывало, чтобы стянуть с мальчишки боксеры. Он толкает полусидящего Стайлза на спину, укладываясь сверху, и тот слушается его настолько, что парня ведет от собственной вседозволенности. Боксеры скручиваются жгутом в щиколотках, но Дереку слишком плевать сейчас. Одной рукой он возвращается к растягиванию, второй поглаживая кожу живота с начинающей виднеться блядской дорожкой. Открывшаяся картина настолько прекрасна, что липнущий к пупку член заинтересованно дергается. Стайлз лежит под ним, потный, раскрасневшийся, все еще дремлющий, и все возможные сомнения вылетают у Хейла из головы. Он вытаскивает из себя пальцы, устраивая руку в стороне, и усаживается на бледные бедра, укладывая ноги по сторонам от талии Стилински. Член мальчишки трется о его задницу. Возбужденный, но клюющий носом и, скорее всего, уверенный в том, что все происходящее – очередной мокрый сон. Дерек обхватывает его ладонью, чтобы тот стал тверже, хотя казалось бы уже некуда. Стайлз бессознательно толкается в ласкающий кулак, все еще не в силах пробудиться. Глазные яблоки бегают из стороны в сторону под закрытыми веками. Он неслышно порыкивает, бурчит что-то под нос, то и дело облизывая губы, когда Дерек пытается протолкнуть в себя его член, который постоянно выскакивает, не заходя до конца. Парень шепотом выругивается, теряя терпение, потому что план пошел в прямом смысле слова по пизде. Мальчишка решает проснуться только сейчас. Сонно моргая, едва открывая глаза, окончательно приходит в себя. Зрачки тут же заливают радужку и выглядят, как два блюдца, в темноте. Руки взметаются к Дереку, толкая в грудь. Ничего не понимает. – Какого... – Стайлз давится воздухом, на что Хейл довольно усмехается. Усмешка плавно перетекает в широкую улыбку, клыки сверкают в темноте. Возможно, это распаляет мальчишку еще больше. Трудно сказать. – Стайлз, – спокойно, слишком тихо зовет его Дерек, но мелкий, в любом случае, пялится на него во все глаза. – Стайлз, – парень снова пытается усесться на скользкий от естественной смазки член, и это действие окончательно выносит Стайлзу мозг. – Дерек, – почти рыдает Стилински. Оленьи глаза в самом деле полнятся слезами. Стилински дергает бедрами, и Дерек ждет, когда тот остановится, или, по крайней мере, замедлится. Не хочет тратить время на то, чтобы успокаивать Стайлза. Он сейчас весь из себя сплошное нетерпение. Он хочет, чтобы Стайлз оказался в нем сейчас же. Немедленно. Боль будет легкой и наверняка быстро пройдет. Он и не заметит. – Просто... Стайлз, Стайлз, лежи спокойно, – Дерек кладет тяжелую ладонь между ключиц мальчишки, останавливая любые намеки на движение. И в этот раз, когда Стилински вскидывается, член с силой толкается в Дерека, заставая того врасплох, вызывая желание впиться зубами в длинную шею. – О, – громко мычит Стайлз. – О, Дерек, Дерек, блять чтотынахуйделаешь... – слова потоком льются из широко распахнутого рта, лицо густо наливается краской. Сладкий. Дерек пытается двигаться вверх-вниз. Вздрагивая, стонет, когда Стайлз выходит, и через мгновение со всей дури толкается обратно, как будто разрывая парня изнутри. – Не шевелись, – рычит Хейл, и Стайлз издает звук, отдаленно напоминающий икоту. – Когда будет м-можно? – конец фразы выходит жалким хныканьем, и Дерек, несмотря на разрывающую боль, смеется, потому что Стайлз хочет. Он тоже хочет этого. Стайлз его трахает. Он смиренно лежит ради Дерека, вместе с ним ожидая, пока режущая боль отойдет на второй план. Поэтому Дерек позволяет себе всего минуту передышки, чтобы вспомнить, как дышать, чтобы расслабить напряженные мышцы, чтобы глянуть вниз на Стайлза и почувствовать на себе эту искру удовольствия. – Ладно, – говорит Дерек, укладывая руки на угловатые плечи парня, нежничая. – Ладно,– повторяет он, резко насаживаясь на член. Стайлз сходит с ума. Теряется в ощущениях, корчась, как в лихорадке, не понимая, где верх, где низ. Хейл делает резкие рывки, такие быстрые, словно он никогда не получит шанса ощутить такого снова. Воздух поступает в легкие судорожными вдохами, но парень не в силах выдохнуть его обратно, и Дерек отдаленно думает, что его состояние сейчас подозрительно напоминает приступ панической атаки. Кровать исступленно скрипит и ездит по полу. Хейл и не знал раньше, что мебель способна издавать такие звуки. Он смотрит на лицо Стайлза, самое прекрасное, какое он когда-либо видел, и посылает к черту контроль и любые намеки на концентрацию. Дерек в очередной раз привстает, морщась от тянущего дискомфорта, и Стайлз выскальзывает из него. Хейл опускает взмокший лоб ему на кадык, прерывая недовольный бубнеж. – Дерек, – Стайлз задыхается. – Нет, Дерек, не надо... Почему-у? – будто Дерек знает, будто он сейчас может думать. – Вот, давай, – бурчит ему Хейл. – Вот так... – парень подпихивает подушку Стайлзу под спину, чтобы тот оказался в полусидящем положении. Усаживается сверху, наклоняясь до тех пор, пока целовать Стилински не становится легким делом. Позволяет своему языку вылизать каждый участок рта мальчишки, поглаживая большими пальцами его виски. – Хорошо? – спрашивает у него Стайлз, на что Дерек фыркает потому ч... – Ну то есть, да. Конечно, хорошо, отлично, супер, может... – Хейл немного смещается, чтобы Стилински было легче ему подмахивать. Сейчас все кажется менее сложным, когда Дерек успел понять что к чему. Узнал, как Стайлз двигается, и теперь, в таком положении, когда Стайлз будет толкаться внутрь, Дерек сможет насадиться в ответ. – Блять, – приглушенно выкрикивает Стилински в закусанный кулак. – Ох, ебаный в рот, – уже почти шепотом, пальцами сминая бедра Хейла до синяков. Приятно. Дерек продолжает раскачиваться. Стайлз хватается за его плечи, царапая кожу. Восхитительно. Так восхитительно, так прекрасно, сидеть на мальчишке, трогать, позволять ему делать то же в ответ. Стайлз, потерявшись в удовольствии, срывается на бешеный ритм. Живот обдает жаром, спускаясь ниже к горящему паху. Мелкий едва дышит, скручивая влажную от пота простынь в кулаках, и Дерек понимает, что не хочет, чтобы это кончалось. Пока нет. – Давай, – раздраженно хрипит Хейл. – Давай, Стайлз. – Дерек рывком привстает с члена, точно не понимая причин своего действия. Стилински бросает в крупную дрожь, он, хныкая, хватается за все, что попадается под руки. Хейл недовольно удерживает мальчишку поперек горла. Когда он кончает, оргазм не чувствуется как обычно. Все ощущается глубже. Ярче. Его одна за другой накрывают волны удовольствия. Происходящее застает Дерека врасплох, и тот, пораженный, заваливается тяжелым грузом на мелкого, укладывается лбом на острое плечо, и как щенок прикусывает соленую от пота кожу, не желая отпускать свое. Он чувствует, как тот кончает в него. Быстро и неглубоко вбиваясь бедрами, обезумевший от происходящего. Дереку приходится немного отстраниться, чтобы запечатлеть в памяти искаженное в удовольствии лицо. Не пропустить ни секунды. – Дерек, – зовет еще раз, где-то между негодующим шепотом и мольбами. Парню стоило бы встать с него и позволить вдохнуть спертого воздуха. Хейл усилием воли заставляет себя слезть с его колен, обтирает свою руку и живот Стайлза салфетками, чувствуя, как из него вытекает сперма Стилински. Стайлз лежит рядом, не издавая ни звука, изумленный, как олень, ослепленный ярким светом фар. Дерек укладывается на бок, игнорируя ломоту в мышцах. Он чмокает мальчишку в висок, ногтями ласково царапая кожу головы. Стайлз прикрывает глаза, момент настолько волшебный, что внутри все дрожит от переизбытка чувств. – В порядке? – хрипло спрашивает Дерек, получая в ответ кивок. Стайлз кивает еще раз прежде, чем утомленно уронить голову обратно на подушку. – В порядке. – Отлично, – Дерек, успокоившись, возвращается в прежнее положение, лицом вжимаясь в теплую щеку Стилински. На шее мальчишки наверняка остались следы от его зубов. Возможно, синяк не сойдет еще неделю или две. Он обожает оставлять на его теле свои метки, чтобы все видели. Знали. Проходит меньше минуты, когда Стайлз приходит в себя. Вскакивает, начинает вертеться едва ли не быстрее юлы, путаясь в собственных боксерах, сбившихся у щиколоток, совершенно потрясенно выдавая шепотом: "Папа!" О да, самое время вспомнить о шерифе. Стайлз такой Стайлз. – У него ночное дежурство, – вяло отвечает Дерек, поглаживая усевшегося на место Стайлза по спине. – Сегодня вторник. Помнишь? – мальчишка расслабляется почти мгновенно. Он заваливается на Дерека, укладываясь макушкой ему на плечо. – О мой Бог, – выдает он ошарашено. – О мой святой Боже, я не могу поверить, что ты сделал то, что сделал. Ты, блять, сумасшедший! – лепечет, глотая слоги и буквы, возвращаясь в свое привычное состояние, и Дерек решает начать по новой. Пробегается пальцами от колена вверх, позволяя Стайлзу вжать вмиг покрасневшее лицо себе в шею. – Повторим? Почему бы и нет? Стайлз начинает пылать пуще прежнего, на что Дерек довольно ухмыляется. Он, все еще растянутый, хочет пальцы Стайлза внутри, снаружи, везде на себе, и хочет наблюдать. Наблюдать за лицом мальчишки еще целую вечность.