Multiplied by seven

Иногда по выходным Дерек заводит Стайлза глубоко в лес — здесь-можно-спрятать-труп глубоко — и они устраивают небольшие поджоги. В первый раз они поджигают останки дома Стивенса. Позже мальчики находят старые пни, чтобы самостоятельно обстроить их ветками, и внимательно глядят за тем, как живо те воспламеняются. Дерек назубок выучивает расписание лесного департамента, чтобы просчитать все ходы наперед: где стоит разводить костер, а где делать это будет откровенно дерьмовой идеей, где можно побаловаться с чем-то покрупнее, вроде того, что остается после ложных пожарных тревог для обучения пока еще "зеленых" новобранцев. Мальчишки следуют за ними по пятам, дожигая останки некогда жилых домов. "Круговорот поджигателей в природе", — хохотнув про себя, думает Стайлз. Дерек рассказывает ему о том, как когда-то в Европе сжигали целые леса, чтобы старые полусгнившие деревья дали новую жизнь в виде сочных зеленых ростков следующей весной. Он сравнивает их с прекрасными фениксами, которые имели способность восставать из пепла. Они, конечно, не собираются жечь лес... Наверное. Во всяком случае, Стайлз стопроцентно не будет в этом участвовать. Тем не менее, он тащится от их общих шалостей. Кхм, в смысле от тех, которые касаются поджогов. Не только потому, что это весело. Хотя это, конечно, тоже играет определенную роль, но и потому, что это дохрена опасно, немного странно и невероятно будоражит сознание. В общем, включает в себя все, что вставляет подросткам. Людей вообще будоражит пламя. Как иначе объяснить их пристрастие к свечам? Стайлз вообще-то с удовольствием примерил бы на себя роль пригородной домохозяйки, которая так и оставит навсегда большую часть своих желаний невысказанными, но эти шалости делают его ближе к Дереку. Будто дают возможность заглянуть внутрь его мегастранного мозга. Дерек не любитель поболтать. Стайлз может только догадываться, делал ли он это в те светлые времена, когда его семья была еще жива, но сейчас он может молчать часами. Конечно, это как нельзя кстати дополняет этакий образ плохиша: высокий, смуглый, пиздец жуткий и в завершение постоянно молчащий. Но Стайлз неимоверно общительный, особенно с людьми которые ему дороги, так что точка, точка, точка. Стилински, конечно, поднатаскался в Дерек-мысленно-общается-с-тобой-Стайлз моментах, но все же. Пожар, который они устроили сегодня, стихает, и Дерек привычно укладывается мальчишке на грудь, тычась холодным носом в шею. Похоже, будто он ищет место, где бы укусить, и Стайлз разрешает Дереку вдавить его в сырую землю чуть сильнее без единой мысли во внезапно опустевшей голове. Боже, ему так это нравится, так сильно нравится, и он не может объяснить даже самому себе, по какой причине его так ведет. Дерек давит приятной тяжестью, закрывая все свободное пространство собой, удерживая его, как в клетке, так словно мальчишку вот-вот украдут у него из-под носа, или Стайлз вскочит на ноги и побежит, куда глаза глядят. Причем оба варианта абсолютно неприемлемы, ну, и очень маловероятны, если честно. Стайлз впервые ловит себя на мысли, что хочет остаться в таком положении навсегда. Не поймите его неправильно, но ему тринадцать. Романтика и похоть часто нежданно бьют по голове. Что уж говорить о тех моментах, когда Дерек находится рядом с ним? С Дереком у него никогда не возникает мыслей о том, что он обязан что-то вытворить, как-то тронуть в ответ, сделать что-то, помимо лежания под смуглым телом и, ну... Обнимашек. Дерек все же кусает его чуть позже, и Стайлз неконтролируемо визжит, как щенок, которому нагло наступили на хвост. *** Дереку исполняется семнадцать осенью. Осенью настолько поздней, что в пору бы назвать это время зимой, если бы они не жили в теплой Калифорнии. Он проводит свой День рождения с дядей, который даже не помнит о том, что племянник родился в этот день. С одной стороны, это больно. Больнее, чем Дерек ожидал, когда понял, что Питер забыл. Он ведь с самого начала знал, что так и будет, но тем не менее. Мужик все еще единственный живой родственник, который у него остался. С другой стороны, он настолько несчастный в этот день по большей части из-за того, что он не проводит его со Стайлзом. Когда он приходит в дом к Стилински на следующий день, Джон радостно сообщает ему о том, что времена общественных работ позади, остались лишь еженедельные проверки для галочки, и в какой-то момент Дерек чувствует... Да собственно говоря ничего не чувствует: ни земли под ногами, ни жара, в который его бросило. На секунду ему кажется, что он разучился дышать. Видимо, именно про это ощущение и говорят "кровь в жилах стынет". Чувство, словно ты умер, а никто и не заметил. Хорошая новость, единственная хорошая и в то же время противно-горькая новость о том, что Стайлз выглядит таким же неприятно удивленным, как и он сам. Немного опешившим и совершенно несчастным. Словно ему будет не хватать Дерека так же сильно, как и тому Стайлза... Хейл мог бы, конечно, найти способ видеться с мальчишкой. К примеру, приезжать, пока Джон на дежурстве, или пробираться к нему в комнату поздно вечером. Если он, действительно, то, чего хочет Стайлз, Дерек ни за что не остановится. Не то чтобы он мог остановиться. Когда Джон упоминает про ужин, фраза не доходит первые пару минут. Ужин. — Ты не хочешь, чтобы я уходил? — он невольно начинает заикаться, и лицо Джона смягчается на глазах. Конечно. Конечно, как Дерек мог о таком подумать? Джон никогда не бросит его. Он считает его бедным, несчастным сиротой. Что, разумеется, нельзя назвать ложью. Джон говорит еще что-то, но в ушах Дерека слишком громко гудит, словно вся кровь, имеющаяся в организме, решила устроить бунт. Выражение эмоционального лица Стайлза меняется на ошарашенно-счастливое, и он все еще стоит с распахнутыми губами (Господи боже, они станут причиной смерти обоих в один прекрасный день), глаза ярко сияют, что в пору отключить весь свет в доме, все равно не заметишь. Когда Стайлз вызывается добровольцем накрыть на стол, Дерек молча следует за ним на кухню. Он вжимает его в стену и вылизывает его рот до тех пор, пока легкие не начинают гореть огнем, будто Джон действительно только что вышвырнул его из жизни обоих, будто они больше никогда не увидятся снова. Руки Стайлза обвивают сильную шею, пальцы мягко зарываются в жесткие волосы на загривке. Дерек прячет все еще бледное от пережитого страха лицо в усыпанной родинками шее и глубоко дышит его запахом. Хочет намертво запечатлеть его в своих легких. Пропитаться им, чтобы он навсегда остался на его собственной коже. — Дерек, — еле выдыхает Стайлз, все еще не выровнявший дыхание. — Дерек, Дерек, нам нельзя, — и как бы мучительно это ни было, Дерек, глубоко вдохнув напоследок, отступает. Он выпускает скомканную в кулаке футболку Стайлза, и тот потеряв опору, ударяется с глухим стуком о стену. — Позже, — многообещающе говорит Дерек, выталкивая слова из-за стиснутых зубов. — Позже, — о блять, какое отвратительно слово, Дерек не сможет даже коснуться Стайлза во время ужина. Ему наплевать на то, что Джон периодически проверяет гриль, или что он может просто так войти на кухню в любую секунду. А самое противное, что его должна волновать опасность быть раскрытыми, он обязан об этом беспокоиться. Во время ужина, Стайлз незаметно переплетает их пальцы под столом, иногда сжимая, как будто желая убедиться, что Дерек действительно рядом. *** Они моют посуду. Играют в Pacman в гостиной в то время, как Джон звонит в участок, чтобы проверить, справляется ли с работой его новый помощник. Чуть позже они втроем смотрят фильм: Джон сидя в своем любимом кресле, и ребята, делящие на двоих узкий диван. Хейл отслеживает малейшее движение мальчишки, подсчитывает все те разы, что мелкий ерзал на месте, подпрыгивал на особо напряженных моментах, каждый раздраженный комментарий, адресованный главному герою, с которыми иногда готов поспорить Джон. Дерек не может оторвать взгляда от их соприкасающихся ног. Он укладывает горячую ладонь Стайлзу на поясницу буквально на несколько секунд, пока шериф слишком увлечен происходящим на экране. Пальцы пробираются под футболку, словно говоря все еще не верящему в происходящее мальчишке, что он реален. Они в который раз пересматривают Индиану Джонса, но даже появись сейчас посреди комнаты радуга с леприконом, Дерек не обратил бы внимания. На часах почти одиннадцать к тому времени, когда появляются финальные титры, и Стайлз, переборов себя, глухо спрашивает, может ли Дерек остаться на ночь. Хейл пытается расслабиться. Одевает на себя безразличное, с ноткой мольбы лицо. В конце концов, он может спокойно влезть через окно чуть позже, если понадобится. — Сегодня пятница, — вымаливает младший Стилински, под конец фразы опустившись до скулежа, и Джон дергает уголком губы в жалостливой улыбке, словно он знает, что у него имеется явное превосходство над собственным ребенком. — Я полагаю, да, — отвечает он на мокрый взгляд, которым сверлит его Стайлз, и тот тут же вскидывает в воздух кулак победы, вскарабкиваясь вверх по лестнице, вопя через плечо о дополнительном одеяле, которое он сейчас найдет в шкафу. — Позвонишь Питеру? — Спрашивает Джон, и Дерек тут же упирается глазами в пол. — Он уже спит. И он в курсе, что я здесь. Джон адресует ему колкий взгляд, но ничего не говорит, когда Стайлз возвращается, кубарем скатываясь вниз по лестнице. Они обжимаются у Стайлза в комнате буквально через пять минут. На полу, потому что кровать Стайлза скрипит так сильно, будто Джон выбирал ее специально для такого случая. Шериф разбирает внизу документы, смакуя коньяк, который в обычное время припрятан у него в кабинете под замком. Дерек уверен в том, что он правильно рассчитал необходимое время, если они будут вести себя тихо. Стайлз хорошо справляется, замечательно. С открытым ртом; тонко скулящий под Дереком, совсем тихо, позволяя всего одному крику вырваться из горла; приглушенный грудью Дерека, в которую он уткнулся лицом, пока Хейл держал его так крепко, что он едва не растекся по полу, как желе. Не хватает воздуха. Они вжимаются друг в друга бедрами еще пару минут. И снова начинают полтора часа спустя, когда шериф уже давно лег спать. Его похрапывание слышно через стену так, словно они находятся в одной комнате. Дерек помогает Стайлзу добраться до постели, после. Недовольно морщась от шума, который тот создает. — Я р'д, - сквозь звон в ушах мямлит Стайлз, глотая буквы. — Не думал, что... — он замолкает, не докончив фразу, спрятав лицо в подушке, и вздыхая, пока Дерек ведет с ним борьбу за одеяло, которое он пытается достать из-под мальчишки. — Я тоже, — говорит он в ответ, даже не смотря на то, что Стайлз уже спит, и не может этого услышать. Дереку придется просчитать все, вдруг осеняет его. Как происходящее будет работать в будущем, как все может поменяться. Он думает о том, что ему, возможно, потребуется приложить немало усилий. Он укладывается за спиной Стайлза, позволяя ему решить, что делать дальше, и тот обвивается руками вокруг его шеи, притираясь всем телом, как крошечный теплый осьминог. Дерек не помнит в какой именно момент засыпает. Открыв глаза следующим утром, первое что он слышит — громкий стук в дверь, и веселый голос Джона из коридора. — Хей, парни. Вы не спите? Стайлз недовольно стонет и пытается накрыть голову подушкой, что определенно не срабатывает, так как Дерек уже украл ее для себя. — Теперь, конечно! Джон довольно смеется над потугами сына воззвать к его совести. — Просто решил проверить, что предпочитает Дерек: вафли или блины. — Блины, — вяло бормочет Дерек, и Стайлз повторяет фразу громче, чтобы отец расслышал. — Будьте внизу через пятнадцать минут, окей? — спрашивает Джон и, не дожидаясь ответа, спускается вниз по лестнице. В такие моменты особенно легко найти сходства между Стилински младшим и старшим. — Пятнадцать минут, — с надеждой повторяет Стайлз, и Дерек пытается незаметно спрятать неуместно широкую улыбку в подушке. *** Дерек проводит все выходные у Стилински, как и большую часть следующей недели; каждую свободную минуту, которую он не должен быть в школе. Джон глядит на них снисходительно и даже немного счастливо, когда застает мальчишек вместе. Он счастлив тому, что Дерек в порядке? Счастлив потому, что у Стайлза есть такой хороший друг? Дерек должен научиться лучше разбираться в людях. Хотя бы для того, чтобы понимать такие простые вещи. По иронии судьбы или чего-то вроде иронии, по мнению Дерека, они проводят большую часть совместного времени, на самом деле играя в лакросс, кидая мячик в лесу, потому что Стайлз боится попасть на скамью запасных. Дерек, естественно, не возражает против просьбы запинающегося Стилински повременить с обжиманиями. Но выполнить ее довольно сложно, все время отираться вокруг Стайлза и не иметь возможности прикоснуться к нему по-настоящему. Джон всегда предупреждает их перед ужином; у них остается достаточно времени, чтобы успеть принять душ и привести себя в презентабельный вид. Шериф обычно шутит, говоря, что для этого им необходимо гораздо больше времени. Сегодняшний день не является исключением. Они на перегонки вскарабкиваются по лестнице, толкаясь острыми локтями, и когда наконец достигают двери ведущей в ванную, Стайлз оборачивается к Дереку, раскрасневшийся, с дерзкой усмешкой на губах. — Ты хочешь пойти первым или?.. — Дерек хватает Стайлза за пропотевшую футболку. Он вталкивает его в ванную, включает душ и начинает раздевать их обоих. Стайлз дарует ему один из своих ты-очаровательный-пещерный-человек взглядов, а Дерек тратит пару мгновений просто, чтобы поцеловать его неумолкающий рот, потереться носом о вымазанный грязью лоб. Пережив неожиданный наплыв нежности, он тянет Стайлза в душ, позволяя воде литься сверху, и когда мальчишка начинает розоветь от жара, Дерек пихает его лицом к стене. Душ для них обоих обычно не занимает много времени, даже когда они принимают его по отдельности, поэтому им стоит поторопиться. Они могут делать что угодно до тех пор, пока это не занимает слишком много времени. Дерек падает коленями на дно душевой кабины. Разводит ноги мальчишки в стороны и проделывает языком длинную полосу вниз, от основания позвоночника до дырки. Стайлз, покрасневший пуще прежнего на этот раз явно не из-за температуры воды, уже невероятно смущен, и звуки, которые он издает... Блядство. Каким бы странным это ни казалось, Дерек тащился от римминга едва ли не больше, чем Стайлз. Наблюдать за тем, как мелкий пытается заткнуть рот закусанным кулаком, тем не менее толкаясь навстречу ласкающему языку тощими бедрами. Чистый, мальчишеский вкус. Хейл обожает слизывать выступивший пот с поясницы, чуть погодя толкаясь пальцами и языком внутрь Стайлза, одновременно совершая мелкие толчки, не заходя дальше второй фаланги пальцев, потому что даже со смазкой Дерек, стоит ему пойти чуть дальше отмеченной территории, чувствует насколько узок Стайлз внутри. Мышцы стискивают его руку так сильно, что Хейл в отчаянии кусает бледную задницу сильнее, чем предполагалось. "Слишком быстро", — думает Дерек, по ощущениям застрявший где-то между сожалением и дикой яростью. Все это слишком быстро, но они отточили это умение практикой. Дереку хочется попробовать мальчишку везде, где можно, но им никогда не хватает времени, и они никогда не бывают достаточно тихими. Нет ни единого шанса, что Дерек когда-нибудь перестанет беспокоиться, раздевая Стайлза. Почувствует свободу действий. Когда-нибудь он попытается отпустить себя и послать к черту последствия в лице шерифа, неожиданно зашедшего в комнату к сыну. Дерек знает назубок, где укусить, насколько сильно стиснуть зубы, где облизать, и сколько пальцев Стайлз может принять в себя, как глубоко он имеет право войти. И, когда оргазм накатывает, он буквально разрывает его на крупицы. Он едва может ходить после этого, а Хейл стыдится того чувства сытости, которое его охватывает от кривой походки. Ему самому не требуется много: пихнуть мальчишку к стене, потереться бедрами о бледного, дрожащего Стайлза, пара резких толчков и Хейл кончает. Сперма противно холодит кожу живота, смешиваясь, белесыми ручейками сползая к паху. Он едва слышит слабый крик Джона, зовущий их к столу. Шериф никогда раньше не проверял, чем они занимаются, но и ребята никогда не задерживались так надолго. Дерек отключает воду и растирает их обоих полотенцем, чувствуя, как слабо движутся губы Стайлза на его ключице, когда тот пытается что-то промямлить. Мелкий горячо выдыхает, и Хейл непроизвольно покрывается гусиной кожей. Стилински слишком вытрахан, каким не бывает даже после утомительных тренировок по лакроссу. Едва держится на ногах, периодически заваливаясь то на левый, то на правый бок. Дерек осторожно выглядывает за дверь ванной, чтобы убедиться, что Джона тут нет, не представляя, какая пизда их ждет в том случае, если тот вдруг выскочит из-за угла. Тащит голого Стайлза в его спальню. О сопротивлении и пререканиях не может идти и речи, когда мальчишка настолько расслаблен, что готов свернуться калачиком прямо посреди коридора. Ему все же удается уложить того в постель. Дерек стойко выслушивает пыхтение и недовольное фырканье парня, когда тот ему что-то втирает перед тем, как сонно перевернуться на бок. Дерек уже собирается накрыть его одеялом, когда резко замирает. Потому что Стайлз выглядит... Он такой... Во сне он выглядит еще большим ребенком, что, в принципе, невозможно. Пусть он и смотрится, как ничего непонимающий девятилетка, Хейл как никто другой осведомлен о том, что это далеко не так. Невинные дети не отрубаются абсолютно голыми после римминга. — Стайлз, — шипит Дерек, тряся за плечо лежащего в позе эмбриона парня. — Стайлз, — чуть громче повторяет Хейл, но тот никак не реагирует на шум. Мальчик бубнит что-то в подушку, кажется, посылая подростка нахрен, тем не менее не просыпаясь. Блядство. У Дерека напрочь отсутствует контроль над собственными низменными инстинктами, по правде говоря. Этому имеются неоспоримые доказательства в виде несчастья, произошедшего почти год назад. Но нынешние его желания совершенно иные, неизвестные, и пока что он нереально лажает в их подавлении, будучи немного в шоке от себя самого, от мыслей, посещающих его сумасшедшую голову, приносящих с собой неконтролируемое возбуждение. Снова. Ебать. — Стайлз, — говорит он в третий раз в полный голос, предупреждая, и Стилински отмахивается, морща нос. — Ш-ш-ш! — Шикает на него мальчишка, устраиваясь поудобнее. Дерек глубоко вдыхает, подавляя раздражение. Ладонь тянется к бледной шее с криво выпирающим кадыком. К подбородку. Большим пальцем поддевает нижнюю губу. Стайлз едва заметно поворачивает голову в его сторону, давая негласное разрешение, подгоняя. Красный рот приоткрывается и, когда Дерек сует палец в жаркое пространство, чувствуя, как влажно и мягко внутри, полувставший член заинтересованно дергается, а Стайлз, как назло, начинает его сосать. — Дерьмо, — рычит Хейл. — Дерьмо, — позволяет полотенцу упасть к ногам. Второй рукой дотягивается до члена, сжимая у основания. Он не... Это ненормально, совершенно точно ненормально, но он не считает эту причину достаточно веской, чтобы перестать двигать рукой, чтобы вытащить палец из желанного рта. Зрелище настолько горячее, как и постанывание, которое издает мальчишка, так и не открыв глаз, иногда покусывая ставшую чувствительной кожу. Дерек скрипит зубами, чувствуя судорогу сбежавшую вниз по позвоночнику. Когда он с влажным хлюпающим звуком убирает палец, Стайлз делает крошечное движение вдогонку и, не получая желаемого назад, смешно надувает пухлые щеки, недовольно кривя губы. Словно он действительно получал от произошедшего удовольствие, которое нагло прервали. И Дерек на секунду задумывается, буквально на микросекунду, если быть честным, переживая момент: "если бы я был другим человеком, то...", — не осознавая собственных действий, проводит твердым членом по все еще кривящимся губам и через мгновение проталкивает внутрь. Он делает медленные, умышленно глубокие толчки в самое горло, наблюдая за тем, как мальчишка пытается глотнуть. Беспомощный. Просыпающийся, а может, и нет. Стайлз хмурит брови с каждым толчком все сильнее, до тех пор, пока Дерек не кончает ему в рот. Растеряно глядя на дергающийся кадык, когда Стилински пытается проглотить вязкую сперму, как дергается стоная и глухо хрипит. Наблюдая за тем, как он давится, задыхаясь. Но все не так уж и плохо. Дерек немного ослабляет давление на его челюсть, оставляя во рту только чувствительную после оргазма головку. Потираясь ею о гладкую щеку изнутри, поглаживая образовавшийся на коже холмик большим пальцем. Стайлз слабо ворочает языком, но не выражает недовольства. Дерек, помня о его развитой оральной фиксации, позволяет ему сосать. Вытаскивает головку и толкает ее обратно, мазнув по нижней губе. Он надавливает на местечко пониже острых скул Стилински, заставляя того приоткрыть рот пошире, чтобы следить за движениями розового языка. Стайлзу не было больно, в то время как Дереку, пытающемуся сдержать всех своих демонов в себе, очень даже. По всей груди разлилось чувство, такое дикое и темное, порождающее желание сделать мелкому больно. Кровать начинает истошно скрипеть, когда Дерек напоследок особенно сильно толкается бедрами. Хейл, разойдясь не на шутку, ловит себя на том, что не может остановиться. Он водит повторно вставшим членом по усыпанному родинками, бледному лицу, сходя с ума от капли спермы, застывшей у кровоточащего уголка губ. Он кончает снова, на этот раз на грудь Стайлза. Спермы мало, и она почти прозрачная, но мальчишка все равно издает сонный, полный удовлетворения звук, продолжая спокойно посапывать. Девчачьи ресницы подрагивают во сне, отбрасывая громадные, кривые тени на пухлые щеки, и Дерек проглатывает всхлип, рвущийся из горла. Он ненавидит себя каждый гребанный раз после подобных поступков. Член Стайлза находится в полувозбуженном состоянии, и Дерек успокоившись, сбегает двумя пальцами к тощей заднице, думая о... Джон зовет их снова, и Дерек крупно вздрагивает всем телом, стараясь ни о чем не думать. Он позволяет панике занять главенствующее место в гудящей голове. Парень кидается на пол за сброшенными ранее в спешке джинсами и, едва натянув неприятно липнущую к влажной коже ткань, сбегает вниз по лестнице. Может быть, ему повезет, и Джон не заметит, насколько он запыхался. — Стайлз уснул, — отвечает он на невысказанный вслух вопрос. Джон удивленно дергает бровями. — Кажется, мы сегодня немного перестарались с тренировкой. Шериф пожимает плечами, откусывая еще кусочек от тако. — В таком случае, нам не следует его будить. Растущий организм и все такое... — Наверное, — поддерживает Дерек. — Возможно. Боже, да. Джон весело смеется над шуткой, которая таковой даже не являлась. Когда-нибудь он должен будет обо всем узнать. Так ведь? Настолько, насколько Дерек любит трогать дрожащего Стайлза, лежащего под ним, ровно настолько же сильно Хейл ожидает того дня, когда он не сможет. Дерек идёт домой после ужина. Он думает о том, как Стайлз проснется позже, облизывая пересохшие ото сна губы, обнаруживая липкие капли спермы у рта, и Дерек... Ну черт, придется снова дрочить. Блядство. *** Дерек видит Стайлза в школьном коридоре на следующий день. Когда они встречаются глазами, бледное лицо багровеет, до самых кончиков ушей, и мальчишка пристыжено опускает голову. Кончики пальцев левой руки на секунду касаются местечка пониже ключиц.