Математический класс

      Охваченная сильным смятением, я не сразу нашлась, что ответить учителю, более того, я не сразу поняла, что именно он мне только что предложил.       Когда же до моего бедного измученного мозга, наконец, все-таки дошли слова математика, я, чувствуя себя неуклюжей каракатицей, лихорадочно замотала головой:       – Нет-нет, я сама дойду, честно! – для пущей убедительности я, тщетно пытаясь не хромать, попятилась еще на несколько шагов назад, едва не зашипев от остро вспыхнувшей боли в мизинце левой ноги.       Александр Владимирович, в очередной раз тяжело вздохнув, покачал головой:       – Оно и видно.       Жар интенсивней обжег мое лицо.       – Но я правда могу дойти сама.       – Абрамова, у тебя что, хобби такое – вечно со мной спорить?       Если мое хобби – это спорить, то хобби моего учителя – постоянно меня смущать!       Потупив глаза в пол, я снова не нашла, что ему лучше сказать, мысли в моей голове расплывались, как мальки на мелководье. А нога и правда уже начала проходить, я просто ее слишком сильно ударила. Да и дома умудрилась на днях стукнула левую ногу о стул.       Но кто меня будет слушать?       – Александр Владимирович, я не…       – Где твоя верхняя одежда? – перебив, спросил меня математик, его зеленые глаза чуть сузились и в голосе больше не слышалось теплых насмешливых ноток, что означало конец ребячеству.       Особенно эффективно это срабатывало на уроках.       Александр Владимирович из разряда тех учителей, которые умели держать дисциплину в классе не прибегая ни к крикам, ни к угрозам. Таких учителей просто на каком-то животном уровне приходилось слушаться.       – В гардеробе, – безвольно пробормотала я. Где ей еще быть?       – Дарья, ты точно сможешь дойти сама? – серьезно спросил меня учитель, сделав ударение при слове «точно».       Соврать под надзором таких внимательных глаз у меня бы все равно не получилось, да и признаться мне стало как-то страшно… Совсем как на уроке, когда дико боишься, что тебя поймают на невыполненном домашнем задании.       – Да, смогу, – все же заупрямилась я.       Александр Владимирович скептично поинтересовался:       – Хорошо. И ответь мне сейчас только честно: тебя же на сегодня никто больше не оставлял после уроков?       По всей видимости, мое каменное выражение лица было лучше всякого устного ответа, поэтому учитель, лукаво мне усмехнувшись, беспечно бросил:       – Я буду ждать тебя на улице       – Хорошо, – промямлила я, по-прежнему считая эту затею плохой.       Жила я недалеко от школы – это раз; нога и правда уже не болит – это два; я отнимаю слишком много времени у учителя – три. Ну и последний пункт, самый каверзный – я в очередной раз выставляю себя полной клушей в глазах математика. И более того, в его присутствии не было ни единого случая, когда я бы не сказала какую-нибудь глупость или не опозорилась.       "Интересно, он еще думает обо мне как о вменяемом человеке?" – горестно думала я, хмуро семеня в гардеробную.       Правая щека у меня все еще пылала, помня о прикосновении учителя, и вообще сама себе я напоминала сумасшедший термометр, который периодически почти взрывается от чересчур высокой температуры.       Я приложила ладонь к щеке – горячо…       И как я смогу сесть с ним в одну машину, не умерев при этом от жара?       – Ну и чего это так поздно? – ворчливо осведомилась у меня баба Вера, хранительница школьной гардеробной, возвращая меня к реальности. – Я что тут сверхурочно должна работать и ждать, пока вы все свои куртки заберете?!       И правда, гардеробная уже почти опустела, остались только несколько курток, среди которых затесалась и моя.       Тяжело вздохнув, я быстро скользнула через ряды вешалок и, схватив свою куртку, ретировалась назад, через плечо бросив:       – У меня были занятия.       – А мне все равно, что там у тебя было! – грозно возмущалась баба Вера. – Мне велено ровно в четыре часа закрывать гардеробную, и ждать вас до ночи я не намерена! Мне за это дополнительно никто не платит! В следующей раз просто закрою гардеробную, а там – не мои проблемы уже.       Раздраженно закатив глаза, я, стараясь не обращать внимания на стенания гардеробщицы, быстро натянула куртку, попутно наматывая на шею шарф.       – И вообще ты чего это, без сменки?!       Блин, достала…       – В следующий раз вообще в школу не пущу!       Всеми силами стараясь не нагрубить бабе Вере, я застегнула замок. Странно, но причитания гардеробщицы смогли меня отвлечь от тягостных мыслей, и я уже не так сильно волновалась.       Я, все еще немного нервно приглаживая себе волосы на голове, подняла глаза на свое отражение – зеркало висело перед самым входом в гардероб.       Все будет хорошо!       Странно, но отражение совсем не подтвердило мой «решительный» настрой. Из зеркала на меня смотрела сильно покрасневшая девочка, с непропорционально огромными испуганными глазами, но упрямо задранным вверх подбородком и абсолютно безвкусно обмотанным вокруг шеи шарфом.       Сильно психанув на свою нерешительность и сиротское выражение лица, я раздражено сорвала с шеи шарф и затолкала его вглубь сумки.       – Ты все поняла?! – выскочила из гардеробной, словно чертик из табакерки, гардеробщица, сильно меня напугав.       Злобно на нее зыркнув, я нетвердым шагом отправилась к выходу, где-то глубоко в душе все еще питая надежду, что учитель уехал без меня.       Было бы совсем неплохо…       Мое трусливое сознание уже начало обдумывать альтернативный план по избеганию учителя, а именно план безопасного побега. Я уже заранее приготовилась к своему полному поражению, но эти мысли отнимали хоть какую-то десятую долю моего волнения.       Но, конечно же, ничего толкового ни из одной из моих затей не вышло.       Как только я вышла на улицу, где снова царили снег, холод и вечная изморозь, превращающая все вокруг в ледяную корку, я сразу же увидела нужную машину.       Черная, изящная и явно дорогая (марку я не смогла определить, плохо разбираюсь в авто), она стояла прямо за школьными воротами, припаркованная таким образом, чтобы, как только выйти за школьные ворота, сразу открыть дверцу и сесть.       «Откуда у учителя такая машина?» – мелькнуло у меня в голове, пока я неуклюже спускалась по заледеневшим ступенькам лестницы.       В очередной раз оправдав свое звание неуклюжей неудачницы, да и просто опозорившись (что похоже начинало входить у меня в привычку), я споткнулась об свою же собственную ногу при выходе из ворот школы.       Слава Богу, еще не упала!       Покраснев до корней волос, я, открыв переднюю пассажирскую дверцу автомобиля, нырнула внутрь нагретого салона, краем глаза замечая, что математика сотрясает беззвучный смех.       Отлично!..       Стараясь на него не смотреть, я вперилась взглядом в собственные руки, чувствуя, как по позвоночнику медленно ползет обжигающая змейка.       – Как я понял, с тобой достаточно часто случается подобное? – криво усмехнулся Александр Владимирович.       – Нет, – безжизненно отозвалась я. – Только когда я волнуюсь. Опять назовете катастрофой?       Мой вопрос учитель пропустил мимо, зато тут же задал свой.       – И что же тебя, Дарья, так разволновало? – лукавая усмешка скользнула по губам математика.       Я в очередной раз не знала, что ему ответить. Волнение, смущение и что-то странно похожее на эйфорию накрыло меня с головой, от чересчур бурных эмоций дыхание у меня сильно участилось и стало прерывистым.       В автомобиле стало невыносимо жарко, или этот жар исходил от меня?       Мне казалось, что автомобиль еще не успели завести, как он, легко прошуршав по заледенелому асфальту, сорвался с места.       Все еще сгорая от дикого смущения, я нервно вцепилась одеревеневшими пальцами в сумку, еще не до конца веря во все происходящее.       – Пристегнись, – мягко сказал мне учитель.       Я, сильно вздрогнув от его голоса (просто не привыкла слышать его в настолько «интимной» обстановке), начала лихорадочно шарить за спиной. И к своему ужасу, так ничего и не могла нашарить.       Следовало бы успокоиться и повернуться, но куда мне там, дуре впечатлительной?..       Я даже лишний раз вздохнуть боялась, не то чтобы совершать подобные телодвижения.       – Немного выше, – спокойно подсказал мне Александр Владимирович, слегка сбавляя скорость, и, перегнувшись через меня, помог застегнуть злосчастный ремень.       Я забыла, как нужно дышать, сердце, казалось, сейчас выскочит из груди, настолько сильно оно застучало, пригоняя к моим щекам новую порцию крови. В лицо мне пахнул такой приятный знакомый парфюм, кажется, я закрыла глаза.       Громко щелкнул замок.       – Где ты живешь?       Я не сразу поняла, что обращаются ко мне.       – Тут недалеко, через квартал нужно повернуть налево, – скомкано пробормотала я, физически ощущая статический ток, витавший в черном кожаном салоне.       – Нога больше не болит? – спросил Александр Владимирович, скучающе постукивая пальцами по кожаной обивке руля, казалось, что дорога его вообще не волновала. – Может, показать тебя врачу?       – Нет-нет, не надо! Она уже давно прошла, – поспешно ответила я, и учитель снова усмехнулся знакомой кривоватой улыбкой.       Я была больше не в силах справиться с бешено участившимся сердцебиением.       – В следующий раз, пожалуйста, смотри под ноги, а не лови ворон. А то такими темпами ты точно себе что-нибудь сломаешь, а это, поверь, совсем неприятно. Я, конечно, понимаю, что ты «человек-катастрофа», против рока не попрешь и все такое, но тем не менее, будь осторожней.       Не успела я в очередной раз возмутиться, как машина, плавно повернув, оказалась в моем дворе.       Так быстро? – я была немного сбита с толку.       – Какой у тебя дом?       – Второй справа, – с запинкой ответила я, все еще недоумевая насчет того, каким образом мы так быстро доехали. Казалось, что я только села – и вот уже мы приехали.       Мягко прошуршав по мерзлой дорожке, машина остановилась прямо у моего крыльца.       Замок щелкнул, и ремень быстро втянулся в свое исходное положение. Мое горло сковала страшная сухость, поэтому, когда я повернулась к учителю, мой голос звучал сильно охрипшим:       – Большое вам спасибо!       – Дарья, да хватит меня уже благодарить, ей-Богу, вгоняешь в краску. Было бы за что, – лукаво блеснул глазами Александр Владимирович, мягко улыбаясь кончиками губ. – Всегда пожалуйста.       – Ну, я пойду…       Я, в полном смущенном трансе, попыталась открыть дверцу машины, которая никак не поддавалась. Лишь в четвертый раз, дернув за ручку автомобиля, поняв, что она заблокирована.       С каменным лицом, чувствуя себя полной идиоткой, я снова повернулась к учителю.       – Ох, извини, Дарья, совсем забыл, – подрагивая в беззвучном хохоте, протянул Александр Владимирович, нажимая на панельке дверцы какую-то кнопку. Тихий щелчок оповестил о том, что все дверцы разблокированы.       "Оборжаться просто можно!" – зло подумала я, наконец открывая злосчастную дверцу и неуклюже вываливаясь из машины, где на улице, устроившись прямо на каменной заледеневшей ступеньке крыльца, меня ждал еще один малоприятный сюрприз.       – Дашка?! – ошарашенно на меня вылупившись, заорал на пол-улицы Леша.       Вот только этого не хватало!       Я обреченно прикрыла глаза, но мираж в лице моего младшего неугомонного братца не хотел исчезать.       – Дашка, а кто это тебя подвез? – абсолютно некультурно показывая указательным пальцем в машину моего учителя, спросил Леша.       «Не твоего ума дела, придурок!» – отчаянно хотелось крикнуть мне, но сдержавшись, я зло махнула на него рукой, мол: «заткнись, пока я тебя не убила!».       И тут мой самый худший кошмар начал сбываться наяву, Александр Владимирович так же вышел из машины и теперь с интересом разглядывал моего братца:       – А тебе никто не говорил, что показывать пальцем нехорошо? – широко улыбнувшись, спросил его математик. – Как тебя зовут?       Ой, зря он это сказал!       Я судорожно втянула в себя морозный воздух, ожидая самого худшего.       Лешка тут же нахохлился как петух:       – Алексей, – зло буркнул он, кинув не по годам серьезный оценивающий взгляд на Александра Владимировича. – А ты кто такой?       Моя рука конвульсивно дернулась: как хотелось отвесить хороший подзатыльник мелкому!       – Меня зовут Александр, мы почти тезки, – улыбнулся математик, к моему величайшему облегчению проигнорировав обращение на «ты» от моего братца. – Дарья твоя сестра?       – Угу, – уже не так сердито ответил Лешка, а после с чисто детской простодушностью выдал такое, что меня чуть не схватил инфаркт на месте: – Ты слишком старый, чтобы быть бойфрендом Дашки.       В тот момент, я впервые всерьез задумалась об убийстве.       Господи, как мне было стыдно!       Чувствуя, как кровь отливает от лица, я мертвенно-бледная повернулась к учителю, пытаясь произнести что-нибудь членораздельное в оправдание моего тупоголового брата.       Александр Владимирович улыбнулся, уголки его губ поползли вверх еще сильнее – мне стало непонятно, как в такой ситуации вообще можно улыбаться – а после внезапно захохотал. Захохотал так заразительно, что даже мой тупой нахохлившийся брат расплылся в снисходительной улыбке.       Мое сердце ушло в пятки, я вообще перестала соображать, что происходит.       – Алексей, ты несколько неправильно понял мои намерения относительно твоей, безусловно, очаровательной сестры, – отсмеявшись, выдохнул учитель, пятерней проводя по иссиня-черным волосам на своей голове. – Заверяю, что ничего такого нет и не будет, так как Дарья моя ученица и не более того.       Лицо Леши сильно напряглось. Он будто решал в уме, верить ему Александру Владимировичу или нет, после (судя по разгладившемуся наглому лицу) он пришел к положительному варианту ответа:       – А, ну тогда хорошо, – улыбнулся брат учителю, а после недовольно повернулся ко мне. – Ну и где ты была? Я тебя уже час жду!       Я точно его придушу!..       – Ладно, Дарья, оставляю ваши трогательные семейные хроники, я сильно спешу, – протянул Александр Владимирович, бросая свой взгляд на наручные часы. – Будь осторожней, а ты... – он перевел взгляд на Лешу. – Береги сестру. С ней, как ты наверняка знаешь, всегда что-нибудь случается.       – Ага, она вообще же катастрофа, – сдал меня сильно довольный Лешка.       Александр Владимирович удивленно посмотрел на Лешу, а после, усмехнувшись, иронично выдохнул:       – Твоя правда.       От дикого смущения я не знала, куда девать глаза. И все это из-за мелкого террориста, который точно уже не переживет сегодняшнюю ночь!