Математический класс

      – Теперь, я думаю, мы можем начать урок?       – Александр Владимирович... – виновато опустив взгляд, выдохнула я. – Большое вам спасибо!       Учитель насмешливо прыснул:       – Да не за что, Абрамова, но ты теперь моя должница.       Его ответ мне понравился.       Как ни странно, я восприняла его слова более чем серьезно и даже по-своему обрадовалась: бескорыстие моего учителя начинало очень сильно меня волновать, а вот возможность хоть чем-то ему отплатить притупляла грызущее чувство вины.       Но когда я подняла глаза на математика, то по озорным огонькам в его зеленых глазах, поняла, что он невсерьез.       Во мне тут же проснулось раздражение:       "Ну что он за человек такой?!".       – Хорошо, – с хмурым лицом кивнула я, решив не замечать сарказма в его словах. – Я вам действительно должна.       – Ох, Абрамова! – поморщился Александр Владимирович. – Давай ты обойдешься без драматизма хоть раз в жизни.       Врожденное упрямство и чувство справедливости не дали мне промолчать:       – Но это же нечестно! Вы уже столько для меня сделали и…       – Мда, чувствую, сегодня мы так и не начнем занятие, – нахмурившись, перебил меня Александр Владимирович, поднимая глаза на настенные часы и мигом туша во мне всякое желание продолжать спор – он и без этого сделал меня вечной должницей. – Отлично, Абрамова у меня будет к тебе несколько требований, раз уж ты мне так сильно должна…       Я незамедлительно кивнула.       – Дай-ка подумать… – очень серьезно протянул Александр Владимирович. – Пожалуй, вот что: не опаздывай больше на уроки, хорошо учись и…       Математик лукаво улыбнулся, благоразумно не закончив свою мысль, видя мое крайне взвинченное состояние.       – Я серьезно!       – Так я тоже серьезно, – нарочито деловито отозвался учитель.       Я начинала медленно вскипать: он что, нарочно ставит меня в такое унизительное положение?!       – Александр Владимирович, мне кажется…       – Дарья, я не хочу тебя сейчас обидеть, правда, – вновь нахмурившись, перебил меня математик, опять же с потрясающей легкостью затушив весь мой запал. – Но вот только, что я могу от тебя еще потребовать? Что я вообще вправе требовать у несовершеннолетней девочки шестнадцати лет? – после, увидев резкую перемену в моем лице, чуть мягче добавил. – Не обижайся, но это так.       Огненный жар, казалось, разлился по всему моему лицу. Руки сильно вспотели, как всегда случается при сильном волнении.       Первый раз в жизни мне настолько сильно хотелось провалиться сквозь землю, да поглубже.       Раздался тяжелый вздох, и я против воли подняла голову и продемонстрировала свое сильно покрасневшее лицо.       Александр Владимирович скептически щурил зеленые глаза, испытующе на меня поглядывая:       – Вот что, Дарья. Раз ты так настаиваешь, будь по-твоему. Ты мне будешь должна, допустим, три желания, – криво усмехнулся учитель. – Желания пустяковые, вроде…       По всей видимости, уловив мой крайне не радужный взгляд, математик добавил:       – Нет, Абрамова, не связанные с твоей учебой… Безобидные капризы, вроде: принести мне журнал девятого «б» с четвертого этажа, идет?       Глаза Александра Владимировича на мгновенье зажглись провокационными искрами, уголки губ поползли вверх.       Ну что же, эти «желания» были не так унизительны, как первые. И мой долг перед учителем хоть на какой-то крошечный процент, да будет погашен.       Преодолев мучительное смущение, я кивнула. Руки начали нервно теребить чудом вернувшийся с кабинета информатики телефон.       – Похоже, нашему занятию сегодня так и не суждено сбыться, – едко протянул учитель, отвлекая меня от телефона.       Что-то неприятно-липкое вновь прошлось вниз по моему горлу, затем по гортани, доставая до пищевода, и меня предсказуемо сильно замутило.       – Если что, я могу сейчас остаться и на второй урок, – тихо сказала я, тщетно поправляя сползающие на лицо волосы: и все-таки зря я их распустила!       – Понимаешь, Дарья, дело в том, что я не могу, – мягко отозвался математик, поднимая на меня взгляд.       Уж лучше бы он этого не делал. В моей голове тут же что-то щелкнуло, выключая во мне остатки всякого сознания. Кровь с усиленной силой прилила к лицу.       – Вы куда-то торопитесь? – сделала «гениальное» умозаключение я.       И правда, он уж слишком часто поглядывал на часы. И вновь тошнотворное чувство вины ошпарило все внутри меня.       Александр Владимирович наверняка очень занятой человек, который (явно благодаря кому-то свыше) согласился проводить со мной внеурочные занятия. И вместо того, чтобы исполнительно трудиться, я мало того, что не учусь, так еще и достаю его своими проблемами.       – Можно и так сказать, – вновь отстранено протянул математик, задумчиво очерчивая пальцем твердую линию своего подбородка. – Увы, у меня много дел. Жаль, что сегодняшнее занятие отменяется. Чтобы догнать тот уровень, который нужен для поступления, нужно начать заниматься уже сейчас. Надеюсь, ты это понимаешь?       "Я это понимаю лучше кого бы то ни было!" – хотелось мне кричать, но вместо этого я понуро кивнула головой.       Снова с непреодолимой силой захотелось провалиться сквозь землю.       На секунду Александр Владимирович нахмурился, а после, словно кивнув каким-то своим мыслям, мягко улыбнулся мне.       – Дарья, не нужно так расстраиваться, – спокойно начал он, и, подняв глаза, я с удивлением заметила, что учитель на меня вовсе не сердится и вроде как… подбадривает меня? – Один урок все равно ничего не значит. Ты умная и сообразительная для своего возраста, думаю, мы легко сможем все нагнать.       Как ни странно, но смущение оказалось гораздо сильнее радости, которую доставили мне слова математика.       Черт, и почему мне так сложно собраться с мыслями?!       Я нервно убрала прядку волос с покрасневшего лица, не зная, что нужно сказать в ответ.       – Вот что, – так же мягко продолжил Александр Владимирович, – давай я тебе дам на дом пособие с номерами. Прорешаешь их дома: я увижу, на каком ты уровне, а ты освежишь память.       Я робко кивнула. Затея показалась мне очень даже хорошей.       Легко поднявшись на ноги, Александр Владимирович прошел к деревянному шкафу в конце кабинета и, открыв дверцы, стал быстро что-то там перебирать.       Что ж, не так уж все и плохо.       – Завтра у нас занятий нет, и следующая наша встреча состоится послезавтра, – оповестил меня учитель, кладя передо мной совсем новенький экземпляр проверочных работ по алгебре 10-11 классов.       Десятых-одиннадцатых классов?!       Сначала я подумала, что это какая-то опечатка. Но еще раз, пробежавшись глазами по тыльному листу решебника, я поняла, что не ошиблась…       Неужели он опять хочет выставить меня полной идиоткой?       – Сделаешь задания с первого по десятый номер. Они идут на повторение девятого класса, – словно прочитав немой укоризненный вопрос в моих глазах, сказал Александр Владимирович.       Прозвенел звонок, который в тишине полуопустевшей школы прозвучал громче, чем обычно.       Я тут же поднялась на ноги. Не хотелось и дальше отнимать время своего учителя, раз уж у него дела.       – Еще раз большое спасибо вам, Александр Владимирович, – неразборчиво затараторила я, поспешно перекидывая сумку через плечо. – Словами не передать, насколько я вам благодарна за все, что вы…       Я неловко запнулась, нервно теребя темный ремешок своей сумки.       Александр Владимирович лукаво усмехнулся:       – Не стоит благодарностей, Дарья. Мне, правда, это не сложно.       Учитель меж тем во время моего мозгового ступора успел пройти к дверям кабинета и по всей видимости ждал, когда я соизволю выйти.       Очнувшись, я быстро рванула из кабинета, и естественно, нормально пройти к дверям при математике я не могла и таки зацепила носком кед чертову ножку парты. Слава богу, еще ничего не снесла!..       Всего лишь ограничилась тупой болью в ноге и самооценкой ниже плинтуса на всю жизнь.       К моему величайшему облегчению учитель никак не прокомментировал мой опус и даже вроде не усмехнулся, как обычно делал в таких ситуациях, коих за всю мою жизнь неуклюжей неудачницы было много.       Александр Владимирович лишь подозрительно ровным голосом осведомился:       – Не ушибла ногу?       – Нет, – убийственным тоном соврала я, хотя мне ужасно хотелось немного поскулить и попрыгать на одной ноге, как это делали в фильмах. И я бы так и сделала, будь сейчас на месте математика любой другой человек.       Заперев дверь кабинета, математик повернулся ко мне.       – И все-таки, Абрамова, ты одна большая-пребольшая катастрофа, – скривив уголки губ в усмешке, деловито протянул Александр Владимирович и, не дав мне как обычно заупрямиться, поймал непокорную выбившуюся мне на лицо прядку волос и заправил ее за ухо.       Мое сердце в эту же секунду было готово остановиться.       "Я сейчас умру!.."       – Ну и как ты сейчас с такой ногой пойдешь домой?       Я что-то невнятно забормотала, сильно прихрамывая, отступая назад на шаг. Сердце колотилось как сумасшедшее.       Еще один тяжелый вздох сорвался с губ Александра Владимировича:       – Вот что мне с тобой делать? Придется тебя подвезти. Дохромаешь хотя бы до машины, а, Золушка? – математик насмешливо мне улыбнулся.       Как же я любила эту улыбку...       Разволновавшись, я не нашлась, что ему ответить.