Кулон!
Джейн делает решительный шаг, но тут же падает на картину, разодрав колено об острые края раны. Она практически не чувствует боли, пока подползает на коленях и тянет руку к заветному столику, на котором лежит амулет розы. Её пальцы вот-вот коснутся верхних бортиков, как вдруг отхлынувшие остатки сил вынуждают её изо всех сил вцепиться за изящные края. Чем ближе рука Джейн к розе, тем сильнее, громче и яростнее роятся перешёптывания у неё в голове, и вот уже тьма подступает со всех сторон, изолируя девушку непроницаемой чёрной пеленой… Из последних сил она рывком опрокидывает столик. Грохот и рокот от удара звенят в ушах, и Джейн, корчась на холодном полу, на последнем издыхании хватает амулет и крепко сжимает его в руке. Первые секунды лишь стоны её слабо бьющегося сердца, вперемешку с голосами, отдаются в ушах. Но вскоре изнеможение идёт на спад. Она снова может видеть, чувствовать всё так, как прежде. Голова раскалывается… Джейн с усилием поднимается на колени и переползает на край кровати – она лишь рада распластаться звёздочкой на мягкой перине. “— Что это за чертовщина?! Я никогда раньше не замечала за кулоном ничего подобного…” Джейн возносит руку с кулоном над собой, прикрывая глаза от мягкого золотистого света. Комната больше не кружится хороводом перед ней. “— Ты должен был защищать меня, а не пытаться убить!” — про себя произносить Джейн с содроганием. Одна мысль о том, что Биарис пыталась… убить её… “— Он и защищает тебя, моя девочка”. Она не могла ни с чем спутать этот голос. — Биарис? — с надеждой произносит Джейн, приподнимаясь на локтях и оглядываясь. Комната дышит свежестью и покоем, ни намёка на чьё-либо присутствие она не замечает. Ни тени, ни взмахов крыльев – ничего. “— Встретимся сегодня после полуночи в катакомбах стражи. Приходи одна. Будь осторожна. Даже у стен есть глаза…” — Стой, подожди! Не уходи на полуслове, что б тебя! Но тут Джейн моментально переключает внимание на отворяющуюся со скрипом дверь, открывая глазам Джейн обескураженного Тора, уже облачённого в доспехи. — Что тут произошло? С кем ты разговаривала? — удручённо спрашивает он, задумчиво оглядываясь по сторонам, а затем вновь глядя на раздетую Джейн. — Я не слышал других голосов, кроме твоего… “— Главное здесь не то, кого ещё ты услышал, а сколько ты услышал из моей речи”. — С тобой, — выпаливает девушка, состроив обиженную мину. — Ушёл и даже не подождал, — подумав с секунду, решила ко всему ко прочему разбавить неудачной хохмой. — Все вы, мужики, такие. Ночью вас не оторвать, а утром – бац, и след уже простыл. Тор, к невероятному облегчению Джейн, воспринимает сказанное ею как забавную шутку. Он с притворной грозностью утробно рычит, пальцами имитируя когти, и в одночасье бросается на кровать к испуганной таким проявлением любви Джейн. Заграбастав девушку одной рукой, он смешливо улыбается, к своему удивлению видя виноватый взгляд подруги. — Не сердись. Нужно было сделать кое-какие дела. — Не хочешь меня в них посвятить? — Всему своё время. “— И ты туда же?! Как же вы меня оба бесите!” — Куда теперь? — вновь расслабившаяся Джейн сонно потягивается и сладко зевает, не выпуская из рук амулет. — Чем обычно занимаются боги в такое время? — Тем же, чем и все остальные – обедают. — Погоди. Это ж сколько я проспала? — с глазами навыкат Джейн срывается с места и бросается искать подаренное Тором платье, что ещё днём ранее он сам чуть не разорвал на ней. Тор поднимается с кровати и игриво кидает через плечо: — Слабая Джейн, не умеет ещё пить. — Я слышала, что Один только вином и питается. — Спускайся вниз и сама проверишь! С этими словами Тор захлопывает дверь и удаляется. Лишь когда его шаги стихают совсем, Джейн может сконфуженно выдохнуть. “— Хороший Тор, верит всему на слово”.***
Джейн со смиренным видом идёт вдоль банкетного зала. У дальнего конца длинного дубового стола, прямо перед массивными витражными окнами, сидят Тор, Один и Фригга. Мраморные колонны с обильным вкраплением золота вздымаются ввысь, к невероятно далёким куполообразным потолкам, и каждый издаваемый в помещении звук, как пить дать, взлетит эхом, кружась меж старинных картин. Джейн была отчасти права: на столе и правда стоят три больших графина с вином, наполненных доверху. По нетронутым блюдам с едой, всё ещё точащимся блёклым паром, девушка тут же уясняет – все определённо дожидались её прихода, чтобы начать обед. Заняв место по левую руку от Тора, она смущённо подводит уголки губ в кроткой улыбке и пододвигает стул ближе к столу. Она не знает ничего о правилах местного этикета, как и о правилах этикета в королевских семьях в принципе. Откуда? Поэтому она предпочитает смиренно ждать, пока Один первый нальёт себе в бокал вина и отломит первый кусок индейки. Вслед за ним за еду принимаются и Фригга с Тором. Джейн, окончательно махнув рукой на страх показаться невеждой, принимается набирать себе тарелку с не меньшим остервенением, чем сам Тор. Что? Она голодная. — Как спалось, Джейн Фостер? — спрашивает Один по прошествии нескольких минут тяжёлой обременяющей тишины. — Очень спокойно и беспечно, спасибо, что интересуетесь, — Джейн бережно трогает руку Тора, и тот позволяет прильнуть к себе, хоть и на мгновение – есть хотят все. — Вы можете просто звать меня Джейн, правда, не нужно фамилий. — К тебе часто обращались по… фамилии? — Относительно. Когда вела лекции в университете или выступала на конференциях. Прошу всех коллег, чтобы меня звали только по имени. Джейн. Легко и просто. — Замечательное имя! — вставляет Тор с набитым ртом. Краем глаза Джейн замечает, что Фригга перестала есть, и теперь с удивлением и страхом смотрит куда-то на грудь девушки. — Хотя, по правде говоря, раньше я хотела, чтобы меня звали по-другому. Даже имя хотела поменять пару лет назад. — Менять имя? — недоумевает Тор. — Зачем его менять? А как же все твои деяния и подвиги? Люди не будут знать тебя под другим именем. — Знаешь… иногда это и есть причина, почему люди меняют имена. Чтобы что-то скрыть от других… — Джейн, — деликатно обрывает девушку Фригга и безмолвным кивком указывает ей на одну из дверей, ведущих в ответвления коридоров. — Нам нужно поговорить. — Дай девочке поесть, не мельтеши, — пытается осадить жену Один, но Джейн уже так и так стояла на ногах, готовая окунуться в тайну необъяснимого поведения Фригги. — Всё равно уже поднялась. Ничего страшного, правда. — Сейчас вернёмся. Джейн и не ожидала увидеть в глазах Фригги ничего, кроме беспокойства. И она совершенно не удивляется тому, как Фригга, обойдя стол, жёстко хватает её за запястье и с напором тащит прочь от посторонних глаз и ушей. Амулет на груди Джейн, всё это время приятно гревший, начинает подозрительно покалывать, чем дальше две женщины отдалялись от обеденных мест. Джейн настораживает молчаливость и загадочность подобного поступка, но задавать неуместные вопросы, и уж тем более как-либо перечить богине, Джейн не намеревалась. Отойдя в сторону, Фригга одёргивает рукав Джейн и разворачивает её к себе лицом. Вид у неё не из дружелюбных. — Что-то случилось? — спрашивает Джейн с напускной растерянностью, хотя в глубине души она уже знает ответ на этот вопрос. — Откуда у тебя этот амулет? — вопросом на вопрос отвечает Фригга, несмело заглядывая за спину Джейн. — Подруга подарила на день рождения. — Не лги мне, — глаза Фригги настороженно сверкают в свете факелов. — Я знаю, кому он принадлежит. — Я не понимаю… — Что тебя связывает с Биарис? — выстреливает вопросом на поражение Фригга. Джейн даже не имеет понятия, куда спрятать пристыжённый взгляд. Она только что налгала богине, и её тут же поймали с поличным. Кулон жжётся, но не так сильно, как до этого. — Откуда вы знаете её? Фригга стреляет в Джейн мутным растерянным взглядом, а затем, покопавшись в подоле платья, достаёт из потайного кармана такой же амулет розы, лишь меньше размером. Джейн сакрально проводит пальцами по его поверхности, а затем вновь поднимает голову на Фриггу. — Я не знаю, что она замышляет. — Зато я знаю, — молвит богиня, пряча кулон обратно в карман, прочь из виду. — Даже у стен есть глаза. — Я уже слышала это сегодня. — Я слишком хорошо её знаю, чтобы сомневаться в её действиях. Практика показывает, что стоять у неё на пути – может быть твоей последней ошибкой. — Она защищала меня! — Это пока что, — глаза Фригги грустнеют, она невероятно хочет отвернуться прочь и забыть о существовании как своего амулета, так и новоявленного. — Биарис преследует свои цели, известные только ей. “Всему своё время”. — И это я тоже уже слышала, но… как, откуда вы столько знаете о ней? — О ней знают все. Предпочитают не говорить. Один не знает о существовании этих амулетов. — Тогда вам нужно знать, что она сбросила с себя “проклятье Одина”, если это вообще вам о чём-нибудь говорит. Фригга умолкает. Джейн попала в цель – богиня, судя по всему, знала далеко не всё, что происходило с колдуньей последнее время. Фригга бледнеет в считанные секунды и берёт ладонь Джейн трясущейся рукой. — Локи? Она испила кровь поверженного бога?! — Да. Это ведь разбило её проклятье, не так ли? — Хуже. Не только её проклятье… — Дамы, вы там скоро закончите сплетничать? — раздаётся с обеденного зала грозный бас Одина. — Фригга, это просто неприлично! — Избавься от этого амулета! — Я не могу! — в отчаянии восклицает Джейн, воспоминания о чудом отринутом забвении вновь бьются кровью в ушах. — Без него мне не выжить! — Тебе виднее. Моим долгом было предупредить тебя о пламени, с которым ты так беззаботно играешься. Если ты веришь Биарис, то так тому и быть, я не стану убеждать тебя в обратном. — Фригга? — Но вы считаете, что я поступаю неверно? — вызывающе подытоживает Джейн, нервничая из-за того, что своей запретной беседой выводят Одина из себя. — Нет. Я лишь считаю, что она поступает так, как ей велит честь… — ФРИГГА! Богиня тяжело выдыхает и мотает головой, отгоняя полные тенистых образов мысли. Одёргивает задравшееся платье, поправляет причёску и, одарив Джейн усталой тревожной улыбкой, какую адвокаты штампуют для заведомо безнадёжных клиентов, выходит обратно в зал, где их уже в смятении ожидают Тор и Один. Джейн следует за Фриггой. — Чего вы там всё так долго обсуждали? — с нотками гнева произносит Один, когда обе женщины вновь рассаживаются по своим местам. Тор неотрывно смотрит на Джейн, всем своим видом умоляя поведать ему о причинах столь странного поведения. Отложив в сторону еду, он не собирался приступать к трапезе, пока этого не сделает Джейн. — Какие могут быть секреты от семьи, Фригга? К чему было устраивать всё это безнравственное шоу? Вы могли подождать окончания обеда, а не вести себя, как… — Я услышала тебя, Один, — беспристрастно осекает она мужа, беря в руки вилку и нож. На ней в буквальном смысле нет лица от волнения и смущения. — Не раскручивай снова свою волынку, что мои разговоры перебивают твой аппетит! — Женщины, что б их… — бубнит Один спустя некоторое время, которое он наверняка взял на то, чтобы подумать. Присутствие Джейн его не отягощает и не принуждает лезть из кожи вон, но открытое противостояние за обеденным столом – это для него уже слишком. Нахохлившись, Всеотец отрывает от индейки ещё одну ногу и голыми руками начинает её есть, в противовес излишней “помпезности” супруги. А вот Джейн совсем не до брани. Она цепляет взгляд Фригги, молниеносно делает вывод: ложь. Две лгуньи, врущие своим возлюбленным о том, что в один момент может не просто сломать счастливую идиллию “новой” семьи, но и учинить очень серьёзные последствия. По её взгляду, зыбкому и молящему о молчании, Джейн понимает, что теперь они с Фриггой плывут на одной лодке. Всё больше вопросов. Они будто плодятся в то время, как Джейн пытается разрешить хоть один из них. Откуда у Фригги этот амулет? Откуда она знает о Биарис и её проклятьи? Она не знала про освобождение Биарис, но это не значит, что не знает Один. Она руководствуется своими собственными принципами, Джейн должна их уважать. Но что-то ей подсказывало, что сегодняшней ночью всё снова перевернётся с ног на голову.Снова...