беги от меня, Мэри, /прижмись же ко мне теснее/ спасайся скорей, Мэри, /ничто тебя не спасет/ коснувшись тебя, Мэри, попробовав раз, звери, живущие в моем теле, хотят еще и еще.
Ветер кружит танец с моими волосами, пока я несусь по пустому шоссе в сторону клуба. Светает. Первые лучи восходящего солнца прикасаются к моему лицу в осторожном поцелуе. Снова я играю с огнём. Непреднамеренно. Просто по другому я не умею. Да, я делаю это — лечу на его байке, который угнала, как только дыхание Рэя стало ровным, а сон крепче. Надеюсь, что Вилсон не будет уволен прежде, чем я окажусь в своей комнате. Заезжаю на знакомую парковку клуба Carbon и глушу двигатель. Меня всё ещё немного бьёт дрожь, а щёки горят от адреналина и быстрой поездки. Опускаю голову на приборную панель мотоцикла и стараюсь успокоить гремящее сердце внутри. С каких пор я стала чувствовать вину по отношению к этому мужчине? Закрываю глаза. Дышу. «Клуб больше не безопасен, Ханна. Какой-то чертов псих угрожал тебе! Если думаешь, что я так просто спущу этот маленький сюрприз на тормоза, то ты очень заблуждаешься, мать твою!» Но я должна была. Здесь — мой дом. Я хочу быть уверена, что с моими близкими всё в порядке и я хочу получить ответы на свои вопросы. Мне важно взять хотя бы небольшой тайм-аут от этой нарастающей интенсивности между мной и Рэем. Он словно гром, настигающий меня, разрушающий все мои стены. «Ты моя, Ханна» Отпечатки его прикосновений жгут моё тело. Рэй клеймил меня этой ночью и это было лучшим подарком и пыткой одновременно. Он наказывал меня за чувства к моему лучшему другу, признаться в которых я не могла даже себе. Наказывал лаской и удовольствием. Но я ощущала его боль и ревность в каждом поцелуе, каждом касании, каждом толчке. Я горько усмехаюсь самой себе. А разве был ли у меня выбор вообще? «Ричи будет бороться с твоими демонами, Ханна. Я буду действовать с ними заодно. Я знаком с темной стороной. Это истина, которую я испытал на себе» Кулак вокруг моего сердца сжимается сильнее, когда я вспоминаю его спящим этим утром. Без своих доспехов, сотканных из грубости и власти, он выглядел так юно. Жар от камина в спальне сотворил нечто незаконное с его скулами, окрасив их румянцем. Совершенно несправедливо. — Эй, птичка! Наконец-то ты заглянула домой, — Тай. Курит и с прищуром встречает меня у порога. Наш добрый громила охранник. Я широко улыбаюсь и, спрыгивая с байка, спешу к нему. — Конечно. Я всё ещё здесь живу. Куда я от вас? — Ты мне скажи, — ухмыляется он и увлекает в медвежьи объятия. — Тебя никто не обижает? — Только я сама, — дарю ему лёгкий поцелуй в щёку со шрамом. Мужчина хмурится в ответ. — Ив у себя? — Только приехала, фурия. Лучше бы тебе не попадаться под руку. У нас усиление охраны и тотальная проверка безопасности. Искры так и летят. Кажется, я знаю из-за кого весь этот шум. Закусываю губу от досады. Ладно. С этим я справлюсь. — Спасибо, Тай. Я оставляю Тайлера и спускаюсь в клуб с тяжёлым сердцем. Ирвин точно знает про мой подарок под дверью. Это не к добру. Но может, она знает чуть больше, чем я. По крайне мере так бывало чаще, чем хотелось бы мне. Завернув за угол, вижу только Берту, что убирает основной зал после ночной смены. А затем… крик, рикошетом отскакивающий от стен: — Какого чёрта две камеры вышли из строя на втором этаже, Майк?! Ты не знаешь? За что я плачу тебе? Как считаешь? Если к вечеру ты не исправишь это дерьмо, пакуй нахрен свои вещи. Так. Всё было гораздо хуже. Из служебки вылетел Майки, едва не сбив меня с ног. — Ой. Прости, Хани. Валила бы ты отсюда. — Да, я уже это слышала, — говорю я и следую за криком в самый ад. Ирвин говорит по телефону, сжимая трубку в одной руке и потирая виски в другой. Моё сладкое и томное утро тут же отходит на второй план. В моей семье всё вверх дном. Ив замечает меня у входа в каморку службы безопасности и нахмурившись, завершает разговор. — Ты здесь, — не вопрос, утверждение. Её голос растерян. — Я живу здесь, Ив. — Иди за мной, — кивает она в сторону и проходит мимо. Чертовски дружелюбно. Мы молча минуем холл и поднимаемся к ней в кабинет. Внутри зарождается предчувствие беды. Я сажусь в кресло, отчётливо представляя себя подсудимой, которая, сама того не ведая, явилась на заседание. Ирвин тяжело дышит и снова трёт пальцами виски. — Тебе лучше на пару недель затеряться, Ханна, — на выдохе произносит она, избегая моего взгляда. — Что? Я не верю. Не могу понять смысл её слов. У меня отнимают дом? В груди защемило. — Это всё из-за крысы? Чьей-то дебильной шутки? Ирвин, наши девушки и не такое выкидывали, а шум такой никто не поднимал! — Ханна, включи свои мозги. Это не девушки, — О’Келли хватает со стола сигарету и нервно подкуривает её. — И это была не просто чёртова крыса, а крыса с обрубленным носом. Почерк отправителя никого не напоминает? — Ты преувеличиваешь. Это просто пустая выходка. Даже если это он, — отвечаю я и знаю, что тону. По её вспыхнувшим глазам и дрожащим пальцам, стискивающим сигарету. — Я преувеличиваю? А ты, блять, преуменьшаешь. Декстер вчера был здесь. Устроил в клубе драку с тремя ножевыми ранениями. Я теряю дар речи. Меня начинает бить крупный озноб при мысли, что этот ублюдок был на моей территории. Декс никогда здесь не появлялся. Прошло столько лет! Шок отражается на моём лице так явно, что Ив огибает стол и садится рядом. Она зла, но я вижу волнение в её глазах. Хрупкую нежность, что притаилась на самом краю. Она резка, но только из страха за меня. За всех нас. — Боже. это моя вина! Ив… это я… — Эй, Ханна. Ханна, остановись, — она хватает меня за руки и ловит мой дикий взгляд, полный сожаления. — Послушай меня, ладно? Здесь всё сложнее. Дело не только в тебе. У Аарона свои дела с Дексом. Разногласия, скажем так. Да, он намеренно сюда явился вчера, чтобы показать свой ублюдский характер. Что касается тебя, это только бонус для него. Крупная рыба — Аарон, — Ирвин глубоко вздыхает, продолжая. — Конечно, для него ты вышла сухой из воды, хотя не должна была. Сбежала. А теперь помахала вдруг ручкой, позарившись на его добычу — своего бывшего зятя. Я говорила оставить тебе это дерьмо с местью, но разве ты когда-либо слушала? От отчаяния мои веки закрываются. Сжимаю пальцы в кулаки, заставляя себя ровно дышать. Вот что приходит, когда следуешь инстинктам. Я всего лишь желаю справедливости. Всегда хотела только её. Какое зыбкое же это чувство. — Ханна, сейчас смутное время. Декстер — психопат. И любой его поступок нельзя недооценивать. — Ив, я буду сидеть под замком. Буду невидимой. Но не выставляй меня из клуба! — парирую я и крепко, почти отчаянно сжимаю её руки. — Это всего на две недели, — её тон неумолим. Решение принято. Я шумно выдыхаю. Потираю ладонями лицо. Переизбыток чувств при полной нехватки слов. Меня, мать твою, выселяют. Ноги несут меня к двери, но кое-что мешает мне сделать шаг за дверь. Кое-что очень важное. Замираю у порога, крепко сжимая пальцами дверной косяк. Окей. Дыши, Ханна. Приказываю тебе. — Ричи… появлялся? Спрашивал меня? Ирвин хмурится. Чувствую её пытливый взгляд боковым зрением. Щека горит. — Только не говори мне, что… — Ответь на вопрос, Ив. — Ханна, — разочарованный вздох. — Он был разбит. Звонил прошлой ночью, сказал, что возьмёт внеплановый отпуск. Неделя, может две. Это чертовски невовремя, но он никогда не просил. Сказал, чтобы его не тревожили. — Ясно. Спасибо, — на автомате говорю я. Он сбежал от меня. Ожидаемо. — Мне не стоит спрашивать, что произошло между вами? — обращается ко мне женщина. — Ты уже спрашиваешь. И нет. Не стоит, — отвечаю я и прижимаюсь лбом к двери. Ирвин даёт мне время. — Я всё исправлю, Ив. Только мне нужно найти место, где я смогла бы остановиться. — Тебе есть куда пойти. Ты это сама знаешь. — О чём ты? — я поднимаю на неё взгляд и ищу на лице ответ. — Твой друг из парламента. Аарон звонил ему буквально полчаса назад, перед отъездом, — О`Келли пожимает плечами, будто в этом нет ничего удивительного. Ничего бесцеремонного. — Аарон знает, что ты с ним. И он надёжный партнёр. В бизнесе. Он выручит тебя и нас. От возмущения у меня перехватывает дыхание. Снова решения за моей спиной. Решения моей жизни. Моей свободы. Моего выбора. — Прелестно, блять. Это прелестно! — Не заводись, — выдыхает подруга. — Он бы сделал это и без нашей просьбы. Умерь свою гордость и побудь хоть раз девочкой в беде, а не той, кто рвётся на амбразуру. Ради эксперимента, знаешь. — с сарказмом добавляет она, полностью толкая меня в гнев. — Ты себя слышишь вообще? Чёрт. Чёрт! — Ханна, послушай… — Да пошла ты, Ирвин. Пошла ты! — цежу я сквозь зубы. Ив поджимает губы и отводит взгляд. — Иди. Освежись, — сухо бросает мне в след перед тем, как её дверь с грохотом захлопывается. Благодаря мне. Она это заслужила.***
В моей комнате мне нравилось всё. От первоклассной душевой кабины до любимого чердачного окна. Делить пространство с соседкой также удавалось неплохо. Марша знала, когда меня стоит оставить одну и, чувствовала, когда была нужна компания. Это было идеальное местечко для таких как мы. Грохот вечеринок стенам с шумоизоляцией был нестрашен. И когда снаружи кипела ночная жизнь, здесь я всегда могла найти уют и спокойствие. Комната была немного мрачной, за счёт небольшого света от окна, поэтому подруга часто подшучивала, говорила, что их жилье — лисья нора. Здесь я не спорила. Только дразнила её, называя единственным кроликом, которого не хотела съесть. Я с любовью прикасаюсь к своим виниловым пластинкам и проигрывателю, который ребята подарили мне в прошлом году. Обвожу взглядом снимки с полароида и шутливую записку, что прикрепила Марша перед отъездом на зеркале. Зависаю на несколько минут, разглядывая фото, где я сижу на шее у Ричи. Это был счастливый день моего первого выступления в клубе. Мы праздновали его после закрытия смены. Беззаботное время. Мы так крепко подружились, что все считали нас парой. Все кроме меня. Пять звонков и три сообщения. Все не отвеченные. Вот, что стало с нашей дружбой. Дружбой ли? Я чертовски запуталась во всём этом. Я просто теряла его. И от этого моё сердце болело. Провожу пальцами по другому кадру, где все мои друзья запрыгнули на барную стойку и позировали. День рождения Марши. В тот вечер я впервые столкнулась с Рэем после гонки. Тогда мир и перевернулся. Привычный ход событий был разрушен. Но это моё место. Моё безопасное место, хоть и больше не является таковым. «Всего две недели» — твержу себе, слабо веря в это. Раздеваюсь догола. Захожу в кабинку и включаю воду. Пар окутывает тесное пространство, лишая меня последних сил. Горячий поток плавит кости. Я боюсь собственных чувств. Я не готова встретиться с ними в формате двадцать четыре на семь. А это непременно произойдёт, если Рэй увезёт меня. Слишком. Он — это слишком. Воспоминания прошлой ночи снова обрушиваются на меня. Я прислоняюсь лбом к стеклу и хватаю горячий воздух ртом. Внезапное желание скручивает сладкой болью низ живота. Я крепко сжимаю ноги и ругаю себя за слабость. Он так быстро завладел моим телом. Приручил меня к этой потребности, как зверей приручают есть с руки. Борюсь с желанием прикоснуться к себе. Словно все тревоги, весь мой гнев просятся наружу. Тело жаждет освобождения. Очистить голову. Вознести себя к расслаблению. Нет, Ханна. Продолжай глубоко дышать. Не сейчас. Подставляю голову под воду и стою так несколько минут. Когда разгоряченной кожи касается холодный воздух, дыхание моё перехватывает. Я в комнате уже не одна. — Доброе утро, беглянка, — широко улыбается Рэй, лёжа на моей кровати. Он впивается взглядом в моё тело, выглядя при этом, словно чеширский кот. — Полотенце справа от тебя. Мы встречаемся глазами, когда химия в комнате становится почти осязаемой. Ловушка захлопнулась, Ханна.