Дура

      Все, кто хоть раз бывал на болотах, знают, что места это безрадостные и не вселяющие оптимизма. Болота же в Зоне по праву можно назвать самыми унылыми на свете: от каждой кочки и куста здесь так и веет тоскливой обреченностью. А бесконечная мозаика из влажной земли и вонючей стоялой воды, поросшая густой осокой и камышами в человеческий рост, вызывает ощущение совсем уж беспросветного отчаяния.       Тут очень тихо, если не считать постоянного звона мошкары и легкого шороха ветра в зарослях трав. Не слышно даже плеска воды или хлопков аномалий, привычных на Кордоне. Только иногда где-то вдалеке вдруг тоскливо взвоет неизвестный зверь.       Наверное, ему тоже одиноко…       Алена встрепенулась, пытаясь вырваться из полудремы. Поежилась - и тут же коротко вскрикнула, неловко задев больным локтем бедро. Старательно, но неумело наложенная Волком шина помогала слабо: едва успокоившаяся рука заныла с новой силой. Но боль подействовала, как инъекция кофеина: спать расхотелось моментально.       Алена потерла глаза и прислушалась - ни шагов, ни голосов, ничего. И никого. Наверное, на многие километры вокруг.       Проводник - дядя Миша Сутеев - ушел несколько часов назад, оставив ее на крошечном, но относительно сухом пятачке земли. Напоследок предупредил, чтобы ни в коем случае не сходила с места. Если, конечно, не хочет умереть страшной смертью в ближайшей аномалии или чьих-нибудь когтях-зубах.       Сказать по правде, в жутких мутантов Алене как-то не очень верилось. Пока что ей встретились только собаки - два дня назад, на Кордоне - как будто в прошлой жизни… И особо страшными они не казались: ни у одной не было второй головы или пятой ноги - обычные с виду дворняги. Разве что с глазами что-то странное, но она не присматривалась, да и далековато было. Гораздо больше ее пугали люди: те уже успели показать себя чудовищами пострашнее, чем стая бродячих псов…       Алена сглотнула, подавляя беспокойство и уговаривая себя подождать еще немного. Ну не бросит же ее здесь дядя Миша, в самом деле? Он же не зверь какой.       А вдруг что случилось? Она же и помочь не сможет: оружия проводник не оставил - даже ножа не дал. А если б и дал, так ей разве что с консервными банками сражаться. Припомнилось вдруг: батя просил мышь из клетки-мышеловки в ведре утопить. Так Алена ее отнесла подальше, в густотравье, и выпустила. Если уж мышь не смогла убить, так здесь-то как жить? Что же делать-то?       Она вздохнула и подтянула колени поближе к груди. Небо над болотами медленно розовело. День угасал. До настоящих сумерек было еще далеко, но воздух стал ощутимо прохладнее. Поднявшийся легкий ветерок забирался под отсыревший свитер, заставляя кожу покрываться мурашками. Сейчас бы погреться у костра… Посидеть в тепле, бездумно наблюдая за пляской огненных языков, пока усталость не возьмет свое. Может быть, ей удастся, наконец, заснуть, несмотря на боль, страх и мокрую одежду.       Но дядя Миша строго-настрого запретил разжигать костер. Да и нечем было: ни спичек, ни зажигалки у Алены с собой не было. А спросить она как-то постеснялась.       Вообще, проводник этот ей не очень-то нравился: едва они вышли с Кордона, как он начал подгонять Алену, сетуя на ее медлительность и неуклюжесть. Будто они куда-то опаздывали, ей-богу. Или ее общество было настолько противно, что дядя Миша хотел поскорее от него избавиться. Алена, конечно, и сама понимала, что выглядит не лучшим образом, ничего не умеет, и к тому же откровенно задерживает их маленький отряд, потому не жаловалась и изо всех сил старалась идти быстрее, но все равно было обидно.       А дядя Миша нервничал, суетился, и чуть что - срывал на ней раздражение. Пару раз Алене даже казалось, что он готов ее ударить. К тому же, дядю Мишу «зови меня Медведь» явно бесило, что она обращается к нему исключительно по имени. Но назвать этого человека Медведем у нее просто язык не поворачивался. Он больше напоминал барсука. Бешеного. Сутулый мужичок лет сорока с внешностью запойного алкаша, он, к тому же, был не способен изъясняться по-человечески - уже через час пути от бесконечных матюков у Алены разболелась голова.       Так что, когда дядя Миша сказал, что «нужно кое-что решить» и оставил ее в одиночестве, Алена вздохнула с облегчением.       Но сейчас, с приближением вечера, долгое отсутствие проводника начало ее всерьез беспокоить. К тому же, у Алены не было ни еды, ни воды - рюкзак с заботливо купленными Машкой припасами дядя Миша забрал с собой. А пить хотелось ужасно. И есть тоже. Но пробовать болотную жижу она пока опасалась: вдруг все-таки радиоактивная? Да и мало ли, кто там водится - только местных глистов подцепить не хватало.       Темнело. В зарослях теперь постоянно что-то шуршало. Где-то недалеко бродили, грозно взрыкивая, какие-то крупные твари. Алена пыталась высмотреть дядю Мишу поверх камышей, но куда там - в окружающих травах можно было спрятать толпу сталкеров, так что не заметишь при всем желании. Она даже думала пойти, поискать его самостоятельно, но, с трудом добравшись до соседней кочки по хлюпающей цепкой жиже, поняла, что таким макаром легко заблудится. А что может быть хуже, чем заблудиться ночью на болоте? Пришлось вернуться.       Алена очень старалась не паниковать. Хотя уже порядком замерзла. А рука от холода разболелась так, что слезы на глаза наворачивались. Но она верила, что дядя Миша обязательно вернется. Не может же он бросить ее одну посреди болот. Без еды и оружия. Уставшую и замученную. Ну не может ведь?       Когда совсем рядом вдруг раздались крики, затем - автоматная очередь, она не выдержала: рванула туда, к людям. Но даже с полянки своей убежать не успела: из камышей навстречу ей кто-то вышел.       Алена отшатнулась, - взгляд скользнул по темной фигуре, по щербатому автоматному дулу, смотрящему в землю, - и не удержав равновесия, упала на бок. Как раз на сломанную руку. От боли в глазах на мгновение потемнело. Подняться сил не нашлось - она так и осталась лежать, хватая ртом воздух и пытаясь хотя бы закричать.       Сталкер шагнул к ней, ухватил за плечо - слава богу, за левое! - одним сильным рывком придав ей сидячее положение.       Алена вскрикнула, но крик вышел слабым, больше похожим на всхлип. Она заскулила, баюкая пульсирующую болью конечность.       - Что с рукой? - деловито спросил сталкер. Чужим, незнакомым, равнодушным голосом.       Алена замерла: ее нашел совсем не дядя Миша. Сердце сжалось и часто-часто застучало, рискуя пробить ноющие ребра. Стало трудно дышать. Она попыталась сглотнуть вставший в горле ком и подняла взгляд.       Сталкер стоял против света. Наверное, со страху он показался Алене просто огромным: мрачный темный силуэт, возвышающийся на фоне закатного неба.       - А… где дядя Миша? - спросила она.       Другого вопроса в голову не пришло, хотя Алена понимала: дурное ляпнула.       - Дядя Миша? - сталкер задумчиво оглядел жалкий пятачок земли, служивший ей пристанищем в последние несколько часов. - А, этот… Он не придет.       - Почему? - удивилась Алена.       - Умер, - пожал плечами незнакомец.       - К-как… умер? - прошептала она.       - Стреляли, - ответил сталкер, и, судя по голосу - улыбнулся.       - Господи… - Алена вдруг осознала, что если это правда, то она действительно осталась совсем-совсем одна: - А как же я?       - А ты не умрешь. Кстати, - он вдруг развернулся и исчез в камышах.       Алена уже почти решила, что этот странный человек ей приснился, но он вскоре вернулся, и поставил перед ней удивительно знакомый рюкзак: - Это тебе… от дяди Миши.       И - прошагал мимо, пиная болотные кочки. Под слоем грязи обнаружились закопченные куски силикатного кирпича - старое кострище. Но Алена этого не заметила - она все так же сидела на земле и разглядывала рюкзак.       Сталкер не врал - проводник ни за что бы не расстался со своим имуществом по доброй воле. Значит, действительно погиб. Плакать по этому поводу совершенно не хотелось, но все-таки было немного жаль - хоть и не самый хороший, но живой же человек. Был.       Алена отстегнула ремни, откинула крышку. Внутри нашлась бутылка с водой, к которой она тут же с наслаждением присосалась. Утолив жажду, она принялась за поиски съестного. Стыдно ей не было. Разве что совсем чуть-чуть. Но, в конце концов, еда была куплена на двоих, так что она тоже имела некоторые права на содержимое рюкзака. А чужого ей не надо - несколько полных автоматных магазинов Алена сразу же отложила в сторону.       Найдя пару банок консервов, она покрутила их в руках и обернулась спросить, что предпочитает ее нечаянный гость - перловку или гречку, да так и замерла: посреди полянки весело потрескивал костер. Сталкер уже успел притащить откуда-то пару бревен, и теперь сидел на одном из них, задумчиво глядя в огонь. Сейчас, в свете костра стало заметно, что он, конечно, взрослый, но все-таки моложе дяди Миши: лет двадцати пяти, максимум - тридцати. К тому же - высокий, подтянутый, и даже симпатичный - хотя в тени капюшона было плохо видно, но профиль угадывался вполне себе благородный.       Поняв, что беззастенчиво пялится на незнакомого мужчину, Алена смутилась. Сгребла в охапку консервы, магазины и поволокла рюкзак к костру. Уселась поближе к огню, поставила греться пару банок гречки со свининой. Сталкер в ее сторону даже головы не повернул.       Порывшись в вещах дяди Миши, Алена нашла большой охотничий нож, который, как она думала, потерялся еще на Кордоне. Помнится, Машка тогда жутко разозлилась, обозвала ее дурой, криворукой растяпой, и новое оружие покупать категорически отказалась. А нож, оказывается, дядя Миша подобрал. И не отдал. Ну да, откуда ж ему было знать, что это Аленкин? Вот же как бывает - не знаешь, где найдешь, где потеряешь.       Она вздохнула, положила нож рядом с собой. Ей было страшно за подругу - как она там? Не обидел ли кто? Не попала ли в беду из-за своей горячности?       Сталкер отвлек ее от безрадостных мыслей, протянув раздувшуюся, уже открытую банку с дымящейся кашей. Ой, а она и забыла о консервах! Действительно - растяпа.       - Спасибо, - Алена улыбнулась, почуяв запах еды: - Приятного аппетита.       Сталкер удивленно вскинул бровь.       - Что? Вы не любите гречку? Есть еще перловка, просто я подумала…       - Да нет, все нормально, - он подцепил из костра вторую банку - прямо так, пальцами. - Спасибо.       - А чему вы удивляетесь?       - Меня редко приглашают... к столу.       Алена лишь головой покачала: она никогда не понимала подобного отношения к людям, ее воспитывали совершенно по-другому.       Сталкер же достал огромный нож с черным лезвием и ловко, одним движением вскрыл разогретые консервы.       Алена украдкой рассматривала неразговорчивого незнакомца, пока тот был занят едой. Почему-то казалось, что человек этот гораздо лучше знаком с Зоной, чем дядя Миша. Он выглядел настоящим Сталкером, в отличие от ворчливого вздорного проводника. Это проявлялось даже во внешнем виде: Дядя Миша носил потертую кожаную куртку и спортивные штаны с пузырями на коленях. Незнакомец же был одет, как и многие здесь, в Зоне, в какой-то странный комбинезон грязно-зеленого цвета. На груди его болтался респиратор со сменными фильтрами, а рядом, на бревне, лежал длинный черный плащ. И пусть одежда выглядела словно бы потемневшей от времени, впечатление сталкер производил гораздо лучшее, чем сгинувший проводник - в отличии от дяди Миши, он идеально вписывался в окружающую обстановку, и не казался в Зоне посторонним элементом.       Увлекшись своими мыслями, Алена не сразу поняла, что уже долгое время откровенно пялится на сталкера. Но случайно бросив взгляд на его лицо, вздрогнула - тот смотрел прямо на нее. Капюшон сполз с его головы, и огонь осветил левую, как оказалось, изуродованную половину лица. Едва увидев кошмарное месиво шрамов и еще не заживших язв, Алена поспешно опустила глаза.       - А к-как вас зовут? - проблеяла она, в надежде сгладить неловкость.       - Как только не зовут, - проворчал сталкер, но все-таки ответил: - Дикий, Угрюмый, Мясник.       - А и-имя? - Алена рискнула поднять взгляд.       Сталкер задумчиво смотрел в огонь. Капюшон снова был на месте.       - Зачем тебе имя? Кличек достаточно - выбирай любую.       - Какие-то они все с-слишком мрачные. - Алена вдруг поняла, что ее трясет от холода. Она обхватила себя одной рукой, потерла плечо, но тонкий свитер не желал сохранять тепло. А придвигаться ближе к огню было уже чревато. - Вы из-звините. Я з-знаю, здесь не принято. Но меня учили обращаться к старшим по им-мени-отчеству.       - Аркадьевич я, - как-то бездумно сообщил сталкер.       - Мясник Аркадьевич, - хихикнула Алена: - Пр-ростите. Мне больше Дикий нравится. Есть в этом даже какая-то р-романтика, - она поняла, что краснеет и поспешила перевести тему: - А м-меня Аленой зовут. Так вот… просто.       Дикий неопределенно хмыкнул.       От внезапной мысли, что ему совершенно плевать на нее и ее имя, Алене вдруг стало ужасно тоскливо. Она уставилась в огонь, пытаясь отвлечься от сотрясающей тело дрожи. И в следующий момент почувствовала, как ее укрывает что-то теплое. Дернулась было, но поняла, что это неожиданно и совершенно бесшумно оказавшийся за спиной сталкер накинул ей на плечи собственный плащ.       Сразу стало ощутимо теплее. Мягкая кожа пахла дымом, табаком и немножко - потом. Алене понравилось - очень такой мужской запах, уютный, напоминающий об отце.       - Спасибо, - улыбнулась она.       - Так что с рукой все-таки? - вместо ответа спросил Дикий.       - Сломала. Прошлой ночью, - Алена не хотела вспоминать подробности этого кошмара, и уж тем более рассказывать о них малознакомому мужчине.       - Ясно, - сталкер присел рядом: - Дай сюда.       - Может, не надо? - она сжалась.       - Не бойся, хуже не сделаю.       Он залез в рюкзак дяди Миши, выудил небольшую оранжевую коробочку.       Алена нехотя, с опаской, протянула больную руку.       Не спросив разрешения, Дикий вколол ей что-то прямо сквозь свитер - она даже пикнуть не успела. Быстро избавился от повязки, Так же быстро собрал новую шину из каких-то металлических обрезков, валявшихся прямо под ногами. И даже сделал из бинта петлю - теперь пострадавшая конечность покоилась в перевязи на шее. Стало действительно легче: боль почти утихла - то ли под действием укола, то ли потому, что теперь руку не приходилось держать на весу.       - Спасибо вам большое, - от души поблагодарила его Алена.       Дикий едва заметно кивнул и вернулся на свое место с другой стороны костра.       На некоторое время над поляной воцарилась тишина. Где-то далеко закричала ночная птица. Рядом зашуршали заросли осоки. Послышались чавкающие звуки шагов и чье-то рычащее дыхание. Но Алену они почему-то совсем не испугали. Она заворожено наблюдала за пляской огня, чувствуя, как веки неудержимо тяжелеют.       - Спи, - услышала она сквозь дрему.       - А вы? - Алена поморгала, пытаясь сбросить сонливость. Удивительно, как она умудрилась забыть о присутствии сталкера? И голова кружится... Но нельзя же вот так свалить ответственность за собственную безопасность на другого человека. Он же не обязан ее охранять. А где-то поблизости бродит жуткая и наверняка голодная тварь.       - Ничего не бойся. - добавил Дикий, словно прочитав ее мысли.       - Вы… Ну ладно. Но когда устанете - обязательно разбудите.       Если он и ответил, Алена этого не услышала - она спала, нахохлившись, и по самые брови зарывшись в плащ едва знакомого сталкера.