Белое и Черное.

Я никогда не владела чакрой. Она у меня есть, но ею пользоваться я не умела. Да и никто не учил как-то. Все мои знания - это химия и биология. Это было единственное, что я умела. Единственное, чем я отличалась от других. Моя сила заключалась в моих знаниях.       Глупо не ценить знания. Я не сильна в бою, но могла на многое со своими познаниями в области растениеводства. Единственный человек, который ценил это, был мой отец. Он удивлялся, как я совмещала те или иные травы, что бы получить лечебные мази. В глазах отца я была маленькой девочкой, которая могла спасти клан. В глазах других я была опасной двуличной змеей, которая могла отравить клан.       Как Юкидама и предполагала, Мито отправила к ней шиноби, чтобы привели ее к ней. Клан Учиха заступился за нее, и Юкидама осталась в безопасности в своих владениях. Потом Мито отправила гонца с письмом, на что Юкидама прочитала и проигнорировала. В какой-то момент все стихло. Оказалось, что Тобирама сам обследовал Мито, но ничего так и не смог сделать. Хаширама пытался вылечить ее обычным ирьениндзюцу, но толку не было.       И на третий день Хаширама сам явился к Юкидаме. Она сидела у крыльца дома и записывала новые рецепты трав, как перед ней появился ее брат. Така спустился с крыши и, поприветствовав Главу Сенджу, спросил, с каким визитом он явился к принцессе. - Мито больна, - ответил Хаширама. - Осмотри ее. - ... - Пожалуйста. - Скажи мне хоть одну причину, братец, по которой я должна ей и тебе помочь, - сказала Юкидама и встала босыми ногами по рыхлой земле. - Ты всегда приходишь, когда тебе... другим нужна помощь. В каком же ты отчаянии, брат мой, что пришел ко мне? - Она умирает, - сглотнул Хаширама. - Я не могу ничего с этим поделать. Пульс нитевидный. Я люблю ее. Прошу тебя, помоги.       Юкидама зашла в дом и, взяв капсулу с витаминами, вручила брату. Все идет по плану. Яд скоро исчезнет из организма, а Хаширама будет считать, что это Юкидама вылечила его жену, хотя она дала ей капсулу с обычными витаминами.       Хаширама поблагодарил и ушел. Така стоял рядом с принцессой и удивился: Юкидама просчитала все. Она прекрасный тактик, а Хаширама ничего даже не заподозрил. - И богатый постучится к бедному, - улыбнулась Юкидама. - И враг придет к двери врага, - усмехнулся Така. - Блестящая партия, Химе. - Благодарю.       Юкидама не собиралась убивать плод. Нет, никогда. Ни одна женщина на свете не заслуживает той участи, того ада, через которую она прошла. Даже Мито. Это было бы жестоко. И даже ей Юкидама не пожелала бы такого. Может быть она мягкосердечная. Может в ней еще остался отголосок разума. Кто знает... Но она сама уже была уверена, что сходит с ума. От одиночества.       Ей не хватало тепла. Всю жизнь не хватало. И сейчас она чувствует это острее. Да, есть Така и подчиненные, но... это другое. Хотелось радости. Обычной женской радости: любящего мужа, пару детишек, одну собачку или кошку и небольшой домик. Она бы готовила завтрак, обед и ужин. Весело звала бы своих детей. Целовала бы за щеку мужа каждый раз, когда он уходил. Но все не так... Такого ей Бог не дал.       У нее никого не было. Всегда одна. Окружающий мир видел ее всегда другой: ядовитой, радостной, безразличной, но никогда не грустной. Она не плакала перед другими. Не позволяла себе такую слабость.       Братьев что есть, что их нет. Одно тявканье Мито - и они готовы вцепиться в горло родной сестре зубами. Така и подчиненные - лишь служащие, которые тоже когда-нибудь уйдут. Изуна? Она не могла опозорить свой и чужой клан, постоянно полагаясь на него. Муж? Мадара... Формально - да. Он есть у нее. Брачная жизнь без любви. Не так она все себе представляла. Не так.       Кроме этого человека у нее никого нет. С ума сойти... Она замужем за самого опасного человека во всем мире. Одним мизинцем он мог придавить ее. Одним взглядом вселить страх. Одним словом поставить на место весь мир. - А где Мадара? - Спросила Юкидама у Таки. - Химе, он... на сложном задании, - уклончиво ответил мужчина. - Сегодня должен вернуться. - Клан Учиха, кажется, ценит своего Главу, - улыбнулась она. - Ценит? Любит, Химе. Любит! - Поправил Така. - Мадара-сама не из сентиментальных. Не любит, когда к нему лезут с похвалой. Но все в клане знают, насколько Мадара-сама любит их, и клан старается так же проявить свою любовь - верностью и непоколебимостью. - Знаешь, когда я была... Сенджу, - усмехнулась Юкидама и взяла за стебелек травы, - я думала, что клан Учиха построен на насилии и силе. Но сейчас, живя с вами бок о бок, я поняла, что как раз-таки клан Сенджу... Я поняла, что... - Юкидама вздохнула и грустно посмотрела на растение в своих руках. - Клан Сенджу построен на лжи, где все притворяются семьей, будто готовы друг за друга стоять горой. Но это не так, - девушка встала и порыв ветра, вырвав из ее рук стебелек, унес по воздуху. - Сенджу не умеют прощать. Если пламя клана Учиха сжигает дотла, то леса клана Сенджу изощренно сводят с ума до потери разума. - Все не так просто на первый взгляд, Химе. Я не знаю, что происходит в клане Сенджу, но клан Учиха не так уж легко устроен, и о насилии речь идти не может. Да, Мадара-сама очень холодный и сдержанный человек, но... Он всегда отвечает взаимностью на оказанную ему заботу и доброту, но и на злость ответит злостью в двойне. - Он странный человек, - говорит Химе. - Какой есть, - улыбается мужчина. - Не судите его строго. Он дитя войны, и ничего кроме войны ему не удалось увидеть. Подарите ему любовь, каплю нежности, и вы увидите, каким может быть ваш муж.       Юкидама вздохнула и посмотрела на небо. Есть ли у нее любовь и нежность, которой может поделиться? Найти бы эти чувства внутри себя, вспомнить какого это - любить, заботиться и переживать.       Девушка подошла к беседке и села, свесив ноги в небольшой пруд. Вдруг Така заметил ястреба на небе и, подозвав Акумо и Сен, исчез в белой дымке. Акумо с Сен переглянулись и встали ближе к Химе. Юкидама бросила на них косой взгляд и промолчала, но ее взгляд уловил каплю неуверенности в глазах Сен. Химе узнавала этот взгляд - нежелание подчиняться. Юкидама сразу заметила, еще раньше, Сен была слишком... человечной, чтобы быть шиноби. Она не смогла бы принять правильное решение в нужное время. А Акумо был уже конченным шиноби, который готов предать всех и вся для достижения цели, но этот парень был верным - это видно по его глазам. Глаза собаки, которая рада новому дому и готова сделать ради хозяина любую гадкую работу.       Уже пять часов вечера. Время течет медленно. Заняться нечем. Хотелось выйти за пределами Конохи, увидеть этот мир - это было ее маленькой мечтой. Как же красив этот мир, пусть и жесток... - Акумо, зайди ко мне, - позвала девушка, заходя домой.       Парень закрыл за собой дверь, а Химе присаживалась за рабочий стол. Задумчиво смотря на Акумо, Юкидама думала, стоит ли ему говорить или самой решить? Была, не была! - Присмотри за Сен, - полушепотом сказала Химе. - Любые лишние движения в сторону - докладывай лично мне. - Будет сделано.       Парень вышел из дома, оставив ее одну. Юкидама зажгла свечу и, встав, направилась на кухню. Может приготовить что-нибудь?       Химе надела через голову фартук поверх плаща клана Учиха. Поставив воду кипятиться, стала доставать из погреба вяленую рыбу. Осмотрела продукты и, отметив про себя, что все есть, решила приготовить суши и роллы.       Как же давно она не готовила... Отец всегда любил есть с ее стряпню. Да и она любила готовить. Но со временем ее интересы изменились. Отца не стало, а она засела с пробирками и ядами.       Время тикало. Уже темнеет. Еда была готова. Чай заварен. Самой есть не хотелось, а супруга не было. Супруг... Для Юкидамы скорее всего надзиратель.       Послышалось чье-то тяжелое и сбитое дыхание. Потом медленные и усталые шаги. У входа стояла высокая тень Мадары, который возвращался после вылазки. Он шел медленно, еле-еле передвигая ногами, и держась за раненый бок. Часть доспеха отсутствовала, а темная водолазка с длинными рукавами покрыта грязью и продырявлена в некоторых местах, задев и кожу, от которой сочилась свежая кровь.       Мадара прошел в ванную комнату, не обращая внимания на единственную фигуру в доме. Юкидама с ужасом втянула воздух ртом и замерла, представив его раны на себе. Как же ему должно быть сейчас больно. В голове мелькнула мысль помочь ему, но страх вцепился в ее горло. Стоит ли? Да он может убить ее одним лишь взглядом...       Зайдя в ванную комнату, девушка заметила сидящего на стуле Мадару, стягивающего с себя доспехи. Юкидама снова застыла. Вся его грудь была в крови и превратилась в какое-то месиво. Невольно вспоминается отец, который возвращался в таком же виде. В сердце колит... Больно. - Иди спать, - хмыкнул Мадара.       Юкидама встряхнула головой и, взяв медный таз, наполнила холодной водой. Стянув с крючка полотенце, обмакнула в воду и потянулась к шкафчикам над зеркалом. Достав с полок одну из исцеляющих мазей и таблетки собственного приготовления, с ковшом чистой воды поставила на шкафчик со свежезаваренными мылами и маслами.        Присев рядом с Мадарой на корточки, помогла снять окровавленную водолазку с его плеч. Мужчина стиснул зубы от боли и слегка скривился. Отложив грязную одежду, Юкидама взяла в руки мокрое полотенце. - Сказал же тебе идти, - раздраженно произнес Мадара. - Я не могу тебя так оставить, - шепнула Юкидама, бережно обрабатывая рану на правой груди. - Ты мой супруг. И я хочу помочь тебе... хоть как-нибудь.       Мужчина не ответил, но и руку ее не убрал. Холодный компресс слегка унял боль. Юкидама сидела на холодном полу ванной комнаты, вытирая кровь с его тела. Мадара молча наблюдал за ее движениями и, когда она подняла его левую руку, чтобы вытереть высохшую кровь на боку, он услышал ее сбившееся дыхание. Ее взгляд был направлен на рану в области груди. Темно-оранжевые глаза слезились, а дыхание все учащалось. - Почему ты плачешь?       Юкидама втянула воздух покрасневшим носом и приложила мокрое полотенце на шею мужа. - Сегодня весь день... и до этого дня я была в этом доме одна. И я осознала, что кроме тебя... у меня никого нет. Я жду твоего прихода, смотря на входную дверь, боясь, что она не откроется в эту ночь, - шепнула она. - Пожалуйста, береги свою жизнь.       Мадара скрыл свое удивление и промолчал. Его жена бережно и аккуратно обрабатывала его раны, вытирая его собственную и врага кровь. Растирая лечебную мазь вокруг покрасневшей кожи, девушка обмотала его туловище бинтом. Ее движения были аккуратными и бережными, что Мадара не чувствовал из прикосновения. Он смотрел на нее по-другому: не с любовью, но и не с отвращением, а просто... изучающе. Замечал складку на переносице, когда она морщилась, шрам на шее, скорее всего оставшийся с детства. Он замечал то, на что раньше не обращал внимания. - Хорошо, - вдруг отвечает Мадара.       Юкидама смолкает и, встав с пола, протягивает ему таблетку и ковшик с чистой водой. Мадара думает, взять ли. Настороженность не скрывается в его взгляде, на что его жена отвечает: - Это обезболивающее. Тебе с утра надо на совещание со старейшинами, а с болью не сможешь выспаться... - Никакой реакции. - Ладно, если не хочешь…       Мадара грубовато хватается за ее локоть и тянет к себе. Взяв с ее ладони таблетку, залпом выпивает. Юкидама берет пустую посуду и уносит на кухню. Мужчина встает со стула и моет руки. Вытерев руки о полотенце, замечает рану на тыльной стороне ладони и, взяв бинт, небрежно наматывает на руке, боясь, что вена перерезана. Направившись в спальню и, подойдя к шкафу, надевает футболку поверх бинтов. Его взгляд задерживается на желтоватых листках и, взяв их, начинает читать. Это были списки лекарственных растений, соединения которых могли стать различного рода лекарствами.       Мадара листал одну страницу за другой, отмечая про себя, что список состоит из трав, которые он знает. В комнату заходит Юкидама и, увидев в его руках свою работу, поджимает губы. - Это ты...? - Спросил Мадара, чтобы удостовериться, приподняв листки. - Да. - Если ты хорошо в этом разбираешься, можешь возглавить ирьенинов и научить их, - говорит Мадара и кладет бумаги на место. - Хороший ирьенин ценится на вес золота. - Я не владею ирьениндзюцу, - говорит Юкидама, наблюдая, как Мадара проводит рукой по бинтам на груди. - Ужин готов.       Мужчина легонько кивает и ставит бумаги на место. Обернувшись, отмечает про себя, что Юкидамы нет. Слышит краем ухо возню на кухне.       Юкидама заваривала жасминовый чай, когда Мадара зашел на кухню и сел за небольшой низкий столик. Орудия палочками, мужчина пробует роллы. Смотрит на спину альбиноски, даже в полумраке свечи замечая ее прямую осанку. Она это понравиться хочет, или просто угадала с его любимой пищей?       Девушка ставит чашки с чаем и садится напротив мужчины. Взяв палочки, пробует приготовленный салат и следит за Мадарой, который ужинал в тишине. Но, взяв чай, мужчина замирает. Этот запах... - Жасмин, - неконтролируемо вылетает из его уст. - Да, успокаивает нервы и расслабляет мышцы.       Их первая беседа со времен женитьбы. После ужина мужчина идет в спальню, пока Юкидама убирала со стола. Вскоре она сдувает свечу и идет вслед за мужчиной.       Мадара уже лежал под одеялом, прикрыв глаза, а Юкидама легким дуновением гасит пламя свечи. В темноте кое как ориентируясь, ложится чуть дальше Мадары. Мужчина дремал, прислушиваясь к своим ощущениям: боли он не чувствовал, плюс ко всему и рана под бинтами перестала кровоточить. Краем сознания он сделал вывод, что Юкидама прекрасный доктор. Именно доктор, потому что ниндзюцу она не владела, чтобы зваться ирьенином. Но даже так... некая гордость в груди проснулась - его жена не пустышка. Если деться от этого быта некуда, то может просто принять и смириться? Все же лучше получать удовольствие от того, что есть лучше, чем жить в иллюзиях.       Что бы ни случилось, Юкидама уже смирилась. Смирилась с тем, что у нее нет ребенка и что замужем за Мадарой.