Белое и Черное.

       Я уже не помню ее... Не помню, какой была. Знаю, что мы с Тобирамой унаследовали ее аристократические черты: белые волосы, худоба и красные глаза. Мама.       Когда я называю ее так, то не чувствую тепла в сердце. Ни любви и ни ненависти. Лишь пустоту. Словно ее никогда не было. И ее не было... рядом.       С самого утра жителей Конохи оповестили о долгожданном правителе. Некоторые были рады, а некоторые напуганы. Кто-то был счастлив, а кто-то горел от ярости. Первым Хокаге Деревни Скрытой в Листве стал Учиха Мадара. И в книгу истории Конохи были записаны первые строки.       Собралась немаленькая толпа. Пришли все жители деревни к резиденции Хокаге, на стене которой был нарисован иероглиф "Огонь". Толпа Учих бушевала от радости, аплодируя, а Сенджу нехотя хлопали в ладоши, так как стоящий с ними Хаширама был и вправду рад за друга, поздравляя громче всех. Клан Хьюга, Нара, Инудзука и еще кто-то стояли толпой вместе, видя свое будущее под крылом Учиха Мадары.       Юкидама стояла в толпе с Такой и Акумой, которые с легкой улыбкой на лице, радовались наравне с многими. И все смотрели на крышу резиденции, где стоял сам Хокаге в белом до самых пяток одеянии и стандартной шляпой красного цвета со знаком огня.       Мадара смотрел на свой народ с высоты птичьего полета, подставив лицо лучам солнца, слегка жмурясь, и с легкой довольной улыбкой. Взглядом он находит свою жену и брата. Изуна сидел на крыше дома, улыбаясь и гордясь своим старшим братом.       Церемония не тянулась с утра до вечера, увы. Мадару ждала работа. Но в начале переговоры с Дайме и поправки законов конституции. Он не боялся работы и ответственности. Мадара может повести за собой весь мир. И поведет.       Близилось время обеда. А значит, Юкидама с двумя братьями должна отправиться в путь. Хаширама уже был готов к длительному походу, собрав сумку, взяв один большой свиток с оружием и облачившись в алый доспех клана Сенджу. Он прощался со своим кланом, оставив правление на Току, пока его не будет. Куноичи со страхом отнеслась к такой ответственной замене, и всячески пыталась уговорить его остаться. Хаширама прощался с Мито, обнимая и целуя. Беременная почти на седьмом месяце Узумаки стала неповоротливой и куда слабее, чем была. Хаширама привязал к ней не один отряд шиноби, чтобы защищали и берегли ее покой.       Тобирама стоял у ворот, ведущих в деревню, в своей стандартной броне синего цвета с меховым воротником. Альбиноса провожали его ученики, которые слушали наставления сенсея на ближайшую неделю, пока его не будет. Он тоже был готов к дороге, взяв все самое необходимое.       Юкидаме же пришлось распечатать из давно забытых свитков свою форму шиноби. Зная, что дорога долгая, девушка искупалась, заранее привела себя в порядок и собрала сумку. Она давно не одевалась как шиноби. Почти двадцать лет прошло, как она перестала выходить на задания. Если бы не Така, который периодически занимался тренировками Юкидамы, то она бы забыла, как контролировать чакру и передвигаться по веткам деревьев. Пусть она и была как шиноби слабой, но базовые знания имела. Да и природная женская гибкость и, заложенная в генах Сенджу, выносливость должны были не подвести.       Юкидама прощается с мужем, обнимая его и не желая уходить, а он, не желая ее отпускать столь далеко, пытался запомнить каждую деталь ее лица и тела. Не забыв обнять Рыжее Чудовище, как уже привык звать Мадара, Юкидама идет в сторону ворот вместе с Такой и Акумо.       Химе клана Учиха останавливается, когда братья обращают на нее внимание. Она была облачена в старую стандартную модель одежды куноичи клана Сенджу, состоящей из темно-синего кимоно с расклешенным низом чуть выше колен, с белоснежным мехом на окантовках и воротнике, белым поясом, туго завязанным вокруг талии; черных штанов и стандартных сандалий. Распустив отросшие волосы, альбиноска нанесла на лицо боевой окрас синего цвета: две полосы на обе щеки.       Увидев Юкидаму... другой, Хаширама и Тобирама задерживают дыхание. Словно мама предстала перед ними. Юкидама, в этой одежде, была так похожа на нее. Но это не она. И опознавание этого так же быстро приходит, как и пропадает наваждение.        Тобирама хмыкает, когда Юкидама встает рядом с ним. Смотря на двух близнецов, Хаширама осознает спустя долгое время, что... Как же они отдалились друг от друга. Они были так похожи! Ясное дело - близнецы же. Одна и та же стойка, один и тот же взгляд, одна и та же манера речи, одна и та же походка и одна душа на двоих, которую они прячут друг от друга. Ведь у близнецов лишь отдельное тело, но единая душа. Они далеко. И ближе уже никогда не будут. - Ладно... Вперед на север!       Хаширама и Тобирама сорвались с места, исчезнув как мираж, а Юкидама, закатив глаза, помчалась за двумя шиноби. Акумо и Така тенью следовали за ней, беря под контроль радиус в пределах пятидесяти метров.       Путь обещал быть утомительным, и Юкидама запаслась пилюлями для энергосбережения. Догнав двух братьев, которые снизили скорость своего передвижения, она прислушалась к разговору. Хаширама рассказал близнецам о плане пребывания в Стране Железа.       Территориально эта страна находилась близко, Коноха считай граничила с ней. Местность была горной, и считалось, что там круглый год лежит снег. Эта страна состояла только из самураев, труд которых отличался от ремесла шиноби. Главным атрибутом самураев являлось искусство владения мечом. Страна Железа была нейтральной и не участвовала в воинах, поддерживая нейтралитет.       Но прежде тем как принять все законы, самураи раньше сотрудничали с Сенджу, получая у них лекарственные травы и обмениваясь некоторыми техниками. Большинство коренных самураев, которые сохранили чистоты своей крови, были блондинами со светлой кожей и темно-красными глазами. Светлые волосы - это неудивительно, так как темный цвет волос выделялся бы на белом фоне снега, и как-то самураи адаптировали цвет своих волос до белоснежного оттенка. Светлая кожа тоже стала неотъемлемой частью самураев, ибо обморозив все конечности в вечных снегах до ледяной корочки на коже, по-другому выжить уже было никак. А темно-красные глаза без наличия пигмента - вынужденная мера, к которым самураи тоже шли не одно десятилетие, так как смотрели на один лишь белый горизонт, который ослеплял обычных шиноби, непривыкших к таким вот мучительным особенностям природы.       И эта дурацкая тяга к меху. Тоже пришла в клан Сенджу из Страны Железа. Мама носила что-то похожее на сарафан с мехом, помнила альбиноска. И этим заразился Тобирама, который тоже перенял привычку и стал носить меховой капюшон. Да и Юкидама тоже носила боевое одеяние с мехом на воротнике и рукавах. Чертовы гены. Этот мех как "привет" из Страны Железа.       Под вечер поднялся сильный ветер и Хаширама предлагает сделать привал до рассвета, чтобы не потеряться. Тобирама ведет к одной из своих пещер, на которую он наткнулся во время одной давней миссии. Юкидама была уже уставшей и сразу согласилась переночевать. Така и Акумо принесли хворост, чтобы Химе не замерзла, и зажгли костер. Наблюдавший за торопливыми движениями Таки, Тобирама непонимающе заморгал, ведь где это видано, чтобы Учиха так заботился об удобстве Сенджу, пусть и бывшей. Юкидама поблагодарила мужчину и присела у теплого костра, на что Учиха Така поклонился и вместе с Акумо сел у входа в пещеру на стражу. Хаширама тоже удивился, как и брат, когда Учиха стал крутиться вокруг Юкидамы, заботясь о ней. - Вам надо попрактиковаться в совмещенном призыве, - вдруг говорит старший Сенджу. - У вас схожая чакра воды и проблемы не должно возникнуть. - Это обязательно? - фыркнул Тобирама. - Нельзя упасть лицом в грязь, - отмечает Хаширама. - Точнее в снег. - Мы практиковались в детстве. Не так сложно, - сдержанно отвечает Юкидама. - Справимся. - До рассвета еще не мало. Потренируйтесь, - предлагает Хаширама. - Брат, - рычит Тобирама. - Давайте-давайте, - не унимается старший. - Хотя бы чакру совместите для начала.       Тобирама устало вздыхает и переводит взгляд на Юкидаму, которая без энтузиазма подсаживалась ближе. Близнецы сели друг против друга в позе лотоса и, сложив ладони вместе, прикрыли глаза. Сосредоточились.       Чакра Тобирамы, холодная и бушующая, как океан, белоснежной энергией стала испускаться вокруг носителя, а чакра Юкидамы, ледяная, но спокойная, как море, такой же белоснежной пеленой начала окружать ее. Две чакры одной структуры и природы, но разных носителей, стали по чуть-чуть приближаться друг к другу, смешиваться, но... В какой-то момент все пошло не так.       Чакры начали смешиваться и душить близнецов, на что оба сильнее сосредоточились, пытаясь взять инициативу в свои руки, но чакры все больше стали напрягаться, не желая смешиваться. - У вас так ничего не получится.       Хаширама, Юкидама и Тобирама синхронно поворачиваются в сторону Таки, который высказал свое мнение, краем глаза заметив чем заняты близнецы. - Не вмешивайся, Учиха, - выплюнул свое высказывание Тобирама. - Что мы не так делаем? - Не обратив внимания на слова близнеца ,спрашивает Юкидама. - Раньше легко получалось. - Каждый из вас пытается доминировать и подавить чакру друг друга, - отвечает мужчина и слегка качает головой. - Резонанс чакры возможен только между двумя близкими по крови шиноби, но все не так просто. Ваши мысли и распри мешают вам, Химе, Тобирама-доно. Освободите разум и примите сущность друг друга, не пытаясь доминировать и бежать вперед. Ведите друг друга как волны, спокойно и размеренно.       Все таки дослушав Таку, Тобирама хмыкает, а Юкидама, набрав в легкие воздух, прикрывает глаза. Близнец смотрел на нее прямо, даже не думая поймать единую волну вместе с ней.       Юкидама медленно открывает глаза и смотрит на младшего брата... другим взглядом. Тобирама слегка вздрагивает. Она так смотрела, будто читала его насквозь. Словно он беззащитен перед ее взглядом. Это не страх... Наоборот - Юкидама бесстрашно обнажила свою душу. - Я зову тебя, - приятным на слух голосом говорит альбиноска и выпускает чакру. - Услышь меня.       Тобирама с тихим вздохом тоже начинает выпускать свою чакру, но на этот раз более спокойно. Чакры близнецов смешиваются и как волны начинают вихриться вокруг них. Чувствуя ледяную чакру Юкидамы, руки Тобирамы начинают неметь, а вскоре и все тело стало таким... легким. Какое-то странное чувство одиночества подкралось в душу мужчины вместе с чужой чакрой.       Ее чакра такая спокойная, пусть и ледяная до мурашек, - выдает подсознание Тобирамы. - Я слышу ее чакру. Я слышу... горький плачь. Ты скорбишь.       Юкидама не пыталась доминировать как раньше, а просто прислушалась к новым ощущениям, которые принесла чакра Тобирамы.       Ты одинок, пусть и в толпе, - чувствует Юкидама. - Ты скучаешь... по прошлому, по семье. Как же я тебя понимаю, Тобирама.       Связь медленно обрывается. Чакры улетучиваются, а близнецы неподвижно продолжают сидеть друг против друга, смотря на пустоту перед собой. Словно их встряхнули, облив холодной водой. Тобирама первым смаргивает и, видя Юкидаму перед собой, быстро отводит взгляд, начиная растирать окоченевшие руки. - Все хорошо, Тоби? - Спрашивает Хаширама, положив ладонь на плечо брата. - Да, - коротко кивает младший.       В ту ночь Тобирама смог заглянуть в душу Юкидамы, увидев там то, что всегда отрицал - человечность. Они близнецы, но в какой-то момент... отдалились друг от друга неосознанно, нечаянно. Запутались в темноте ненависти. Остались совсем одни в мире для двоих.       С первыми лучами солнца Сенджу продолжили путь. Сделав привал на обед, Хаширама вел всех за собой, будучи лидером этого похода. Тобирама шел вторым, следя за территорией и уже отмечая перепады температуры. Становилось уже прохладно. Юкидама шла после близнеца, а по обе ее стороны следовали Така и Акумо. Завтра утром они должны быть там.       Тобирама посматривал на Юкидаму, которая следовала за ним. Сейчас он осознавал, что она... выросла. Вырос и он. Она стала женщиной, желанной в глазах мужчин, умной и своенравной. Близнецы. Тобирама знает, какой она была: ранимой, но стойкой.       Она была ребенком.       Он тоже.       Когда же они так отдалились друг от друга?       Дорога оказалась утомительной и долгой, но безопасной. За все время не встретился ни один шиноби, который бы встал на их пути. С каждым часом температура стала падать, а воздух все тяжелел и тяжелел. Под вечер, когда добрались до первых заснеженных полей, Хаширама делает привал, чтобы набраться сил, привести себя в порядок и потренироваться.       Юкидама и Тобирама оттачивали совмещенный призыв, вспоминая старые движения, которым когда-то учила мама. Они наворачивали круги на снегу, выполняя одинаковые движения, полностью сосредоточившись на чакрах друг друга.       Оставалось только подняться на гору, а там их уже встретят самураи. Переночевав в одном из заброшенных домов, на утро они обратно двинулись. Стало уже заметно холоднее. А с каждым восхождением на гору воздух все тяжелел и тяжелел. Но он смогли добраться.       Как Хаширама и предположил их узнали сразу, но для пущей формальности он показал пригласительное письмо. Их всех завели в небольшую деревню, расположенную прямо на горе.       Самураи были облачены в серебристого оттенка тяжелую броню и в маску с рожками. Все были вооружены катаной и не столь гостеприимно смотрели на прибывших из Конохи шиноби.       Сенджу стояли посреди маленькой деревни, а Така и Акумо недоверчиво смотрели по сторонам, готовясь к атаке, но... - Хаширама! Юкидама! Тобирама! - Послышался радостный оклик где-то рядом. - Наследники Великого Древа, на которых держится небо, как говорили легенды.       И только сейчас шиноби замечают мужчину, который шел в их сторону. Он был в легкой броне и без маски. Мужчина лет пятидесяти с белоснежными волосами, зачесанными назад, и светло-красными глазами. - Изаши-сама, - улыбнулся Хаширама. - Рад вас видеть. - Как вы выросли! - Пожал руку Главе клана Сенджу Изаши. - Я помню вас троих маленькими. Время так летит. Тобирама! - Изаши-доно, - пожал руку самураю альбинос. - Юкидама-Химе, - поклонился Изаши, на что девушка с легкой улыбкой кивнула. - Вы с Тобирамой... как две капли воды. Поразительное сходство.       Близнецы лживо соглашаются и кивают. Самурай смотрит на них изучающе, на что оба недоверчиво и с опаской напряглись. - Изаши-сама, все хорошо? - Спросил Хаширама. - В деревню Самураев можно войти, но трудновато выйти для чужих... Все это формальности, но все же это традиция, - говорит Самурай. - То, что досталось вам от Мейлинг, от вашей мамы... Призовите. Докажите нам всем, что вы имеете кровные узы с нами.       Юкидама и Тобирама обмениваются взглядом и легким кивком. Оба одновременно делают шаг вперед, закрывают глаза и протягивают руки вперед, в ладонях собиралась чакра. Близнецы в такт начинают делать незамысловатые движения, шаг за шагом отдаляясь друг от друга одновременно на одинаковое расстояние, будто танцуя и рисуя белоснежной чакрой по воздуху иероглифы. С каждым шагом они оставляли на снегу свои следы, не прекращая концентрировать чакру и продолжая одновременно делать единые движения. Вскоре они останавливаются, снова встав рядом друг с другом и сложив, Юкидама правой, а Тобирама левой, рукой одну единую печать. Вихрь снега опадает и все видят различимый знак Инь и Янь на снегу, а посередине стояли близнецы, накопив чакру и обменявшись между собой ею. Они, словно слились в одном движении, собрав руки в единую печать, прокричали одновременно: - Техника Призыва!       Хлопок, словно взрыв, и белоснежный туман обволакивает всю округу. После же слышится громкий звериный рык двух тигров. Когда туман рассеивается, Хаширама видит двух белоснежных, идентичных друг другу снежных тигров, размер которых был больше в разы. Дикие белые призывные кошки были по пояс Тобираме и стояли по обе стороны близнецов. Массивные лапы ступали по снегу и наворачивали круги вокруг них, рыча и встряхивая с шерсти хлопья снега. Снежные тигры смотрели на окружающих взглядом диким и хищным. Призывные звери становятся по обе стороны призвавших их шиноби, и лишь сейчас Хаширама видит разницу между двумя тиграми. Глаза. У одного, который стоял рядом с Тобирамой, под цвет его боевой раскраске на лице и подбородке, имели красные глаза, а той, что стоял рядом с Юкидамой, как и краска на обеих щеках, имели голубого цвета глаза. - Видят Духи, вы сделали все без единой ошибки, - первым говорит Самурай. - Говорят, у близнецов есть то, чего нету ни у кого - сильнейшая связь душ, временами сливающаяся воедино. Тобирама и Юкидама Сенджу! Вы наследники Самураев и отдали дань уважения своим предкам. С этого дня вы считаетесь частью нашего мира. Добро пожаловать в Страну Железа!       Хаширама улыбнулся и кивнул, а близнецы синхронно сложили руки на груди, хмыкнув. Развеяв технику призыва, Юкидама и Тобирама идут вслед за братом, а Така и Акумо бесшумной тенью следовали за ними.       Изаши провел гостей к богато накрытому столу, где их поджидали десятки служанок. Юкидама не лезла в разговор мужчин, рассматривая блюда на столе, список которых она знала с трудом. Вся еда была животного происхождения и морепродукты. Зелени как таковой здесь нет, но фрукты все же умудрились достать. Хаширама беседовал с Самураем, как поняла Юкидама, о политике и мире шиноби. Тобирама внимательно слушал, хоть и особого энтузиазма к разговору не имел. Они размеренно поглощали пищу, переводя дыхание.       После обеда Юкидама решает принять ванну. Несколько служанок проводили ее до небольшой ванной комнаты, где Химе могла бы уединиться. Пока Юкидама нежилась в теплой воде, за ее дверью стояли Така и Акумо, верно сторожа ее покой.       Время быстро пролетело и под вечер служанки сообщили Юкидаме, что ее братья скоро пойдут на кладбище. И альбиноска начала готовиться, сменив одежду на черную водолазку и юбку до колен. Собрав порядком отросшие белесые волосы красной ленточкой, подаренной ей когда-то давно отцом, Юкидама направилась к двум Сенджу.       Кладбище находилось не так далеко от деревни и, накинув на плечи плащи, все направились к матери. Така и Акумо следовали за Химе, а увидев, что она в легком плаще поднимается на гору, а вокруг все в снегу, Учиха не выдерживает: - Вы замерзните. Наденьте мой плащ. Он утеплен. - О, дружище, нет, - вмешивается Изаши, на что все обращают на него внимание. -Юкидама-Химе и Тобирама-сама не чувствуют холода. Я прав? - Все хорошо, Така, - подтвердила Юкидама. - Мы, самураи из Страны Железа, не чувствуем холода, - похвастался Изаши. - Зима - это наша стихия, наше все. Пусть многоуважаемые Тобирама и Юкидама не являются самураями, иммунитет к холоду у них в крови.       Така пожимает плечами и продолжает идти позади всех. Акумо, шедший рядом, ловил каждое слово Самурая, слушая и кивая как болванчик.       Когда они добираются до кладбища, Юкидаму перебирает дрожь. Она не хотела туда идти, но пути назад нет. Изаши вручил каждому из Сенджу по одной тонкой свече и пропустил вперед.       Увидев белоснежную каменную плиту, Хаширама останавливается и садится напротив, как и близнецы. Юкидама читает гравировку на мраморе: "Сенджу Мейлинг" - "Белый Тигр". На душе стало совсем дурно.       Последовав примеру Тобирамы и Хаширамы, Юкидама зажигает свечу и втыкает в хлопья снега. Сложив ладони вместе, альбиноска прикрывает глаза.       Ладно... Мы с тобой не всегда ладили, но все же я пришла. Мама. - Помолилась альбиноска. - Не знаю что мне сказать тебе. Я вообще не молилась в последние двадцать лет, так что многого не ожидай. Просить о каком-то чуде я не стану. Умолять простить тем более. Я выросла. Я выжила. Сказала бы, что скучаю, но это не так. Пусть земля тебе будет пухом и все такое. Аминь.       Открыв глаза, Юкидама замечает, что и братья закончили. Пальцами потушив пламя свечи, ожидают пока дымка полностью не улетучится. И в какой-то момент приходит осознание:       И мы когда-нибудь умрем...       Может быть мир станет лучше, а может, станет хуже. Но таким как сейчас уже не будет. Не будет Бога Шиноби, утратит свою важность усилий Тобирамы и забудут о Юкидаме. Другое время сменит их. Может лучшее, а может худшее. Они уже прожили полжизни, осталось совсем ничего... И? Кто-то интересно будет навещать их могилы?       Вернувшись домой, все ужинают и отправляются спать. День был трудным и одиноким. А утром Юкидама просыпается пораньше и отправляется к знахарям. Расспрашивает о травах и способах лечения больных. Некоторые растения тут все же выращиваются в теплицах. Юкидама узнает все травы и с огорчением отмечает, что нового она ничего не узнала. Така следовал за ней молча, удивляясь тому, что эта девушка, Юкидама-Химе, будучи такой слабой куноичи, оставалась опасным человеком. Такую как она Така видел впервые. Акумо стоял на улице и наблюдал за тренирующимися самураями, схватывая все движения, запоминая. От Юкидамы интерес парня не остается незамеченным.       После завтрака Юкидама решается осмотреть здание, куда их поселили. На стенах главного коридора висели портреты самураев, правителей и нескольких шиноби, которые когда-то вложили вклад в развитие Страны Железа.       Юкидама замечает в конце коридора Тобираму, который рассматривал чей-то портрет. Она подходит к близнецу и встает рядом.       На картинке была женщина средних лет. Ее длинные взъерошенные волосы белого цвета были распущены, а длинная прядь челки зафиксирована на макушке резинкой. Белоснежная, алебастровая кожа создавала эффект, будто эта картина живая. Алые, как кровь, глаза смотрели на мир строго и уверенно. Маленький миниатюрный нос и узкие бледные губы. Женщина была облачена в синее платье с длинными рукавами и мехом на воротнике. - Она умерла молодой, - первым заговорил Тобирама и провел рукой по гравировке на рамке картины. - Мама. - Все умирают, Тоби, - шепчет альбиноска. - Наша жизнь - мимолетное мгновение. Мы должны умирать и отдохнуть от этого мира. - Тогда зачем ты создала технику воскрешения мертвых? - Спрашивает близнец, до сих пор рассматривая картину. - Не пытайся лгать. Мы с тобой связаны. - Я не знаю, - отвечает она, пожимая плечами. - Может быть, тогда я не осознавала насколько это может быть опасно. - Никому не говори об этой технике, - предупреждает Тобирама. - Она может устроить много бед в будущем. - Ты так и не смог воссоздать технику воскрешения, - догадывается Юкидама. - Может это и к лучшему. Кто знает?       Тобирама хмыкает и, развернувшись, уходит. Юкидама остается рассматривать портрет матери, но в какой-то момент замечает, что близнец остановился в конце коридора. - Монах хочет "бросить карты" и рассказать о нашем ближайшем будущем, - фыркает мужчина.       Юкидама вздыхает и идет вслед за близнецом. Она никогда не верила в гадание, но раз зовут, то придется пойти. Скорее всего, Хаширама уже закончил все дела и скоро все мы отправимся обратно в Коноху.       Когда Юкидама заходит вслед за Тобирамой в храм, оба тут же поморщились от резкого запаха горелой полыни. Хаширама сидел напротив монаха и, увидев близнецов, похлопал рядом с собой. Тобирама и Юкидама садятся рядом на колени и вытягивают карты из колоды.       Монах первым берет в руку карту Хаширамы и слегка хмурится. - Бурый Тануки, - говорит старик, обращаясь с старшему-Сенджу. - Символ счастья и плодородия. Хранитель очага. Тебя ждут перемены не из самых приятных. Буря надвинется в твою сторону. Будь готов. - Хай, - кивает Хаширама. - Полосатый Ёкай, - обращается монах к Тобираме и альбинос смотрит на свою карту. - Осторожный и незаметный хищник. Сторож дома. Я вижу рядом с тобой Воробья на ветке Персикового Дерева. Ты не замечаешь ее. Смотри, не зазевай, ища Алого Феникса. - ... - Тобирама смаргивает и кивает. - Белая Хеби, - говорит монах, на что Юкидама смотрит на карту со змеей в руках. - Посланница Богов и Стихийных Бедствий. Связь между живым и мертвым миром. Я вижу рядом с тобой опасного Ястреба, который верен и предан тебе, и... Красную Кицуне. Из-за нее ты устроишь войну, которая не будет иметь смысла.       Юкидама хмыкает и ставит карту на место. Все уходят с храма, даже не думая о словах монаха. Бред сморозил.       Хаширама сообщает, что завтра утром отправляются обратно в Коноху и пускай готовятся к пути. Юкидама почему-то радуется, что вернется домой. Потому что ее дома ждут. Два Хокаге.       До следующего утра день пролетает быстро. Юкидама собралась в путь, искупавшись и отдохнув. Така и Акумо уже ждали на улице Химе.       Тобирама и Хаширама переговариваются о коротком пути, чтобы не остаться под открытым небом на холодной земле. Надо было хотя бы с горы в начале спуститься. - Акумо, - позвала Юкидама, когда она приблизилась с ним. - Така, можешь оставить на пару слов? - Разумеется.       Парнишка настороженно смотрит на Химе и сглатывает. Дождавшись пока Така отдалится, Юкидама вздыхает, зная, что пожалеет о том, что сейчас сделает. - Ты хороший шиноби, Акумо, - хвалит Химе. - Не буду ходить вокруг да около. Ты знаешь этот мир. Ты видел и голод, и холод. Видел боль и потерю. Ты служил мне два года, ни разу не совершив ошибку. Ты доказал свою верность, убив Сен. Акумо, я человек справедливый. За хорошую работу всегда надо вознаграждать. - Химе? - Ты хочешь стать Самураем. Не скрывай этого. Я вижу, - улыбается альбиноска. - Ты будешь отличным самураем. - Но... я должен защищать вас! - Если будешь постоянно ходить рядом со мной, то ты станешь таким же, как я. У тебя доброе сердце, но при этом ясный и острый ум. Я не хочу, что бы ты стал жестоким, - призналась Юкидама. - Я поговорила с Изаши и он согласился взять тебя в ряды самураев. Я освобождаю тебя от долга передо мной. - Химе, - шепнул Акумо и грустно улыбнулся. - Я... не знаю, как вас отблагодарить.       Парень шмыгнул носом, сдерживая слезы и, сделав шаг, обнял Юкидаму, на что альбиноска удивленно вздрогнула. Акумо был высоким парнем и обнимал Химе осторожно, прижав к себе как самое дорогое сокровище. Альбиноска с легкой улыбкой обняла парня и похлопала по его спине. - Берегите себя, Юкидама-сама, - вытерев выступающие слезы, сказал Акумо. - Вы спасли меня. Дали второй шанс. Вы - первый, кто помог мне и отнесся ко мне как к человеку. А сейчас... осуществляете мою мечту детства. - Не подведи своих наставников, - улыбнулась Юкидама. - Ну, мне пора. - До свидания, Химе! Удачи вам!

***

      Два дня короткой дорогой. С малыми перерывами на сон и еду. К вечеру Сенджу уже были в деревне. Така следовал за Юкидамой, которая утомилась после похода. Хаширама и Тобирама скрылись из виду. Старший спешил домой к жене, а младший хотел поскорее лечь спать и выспаться.       Така сопроводил Химе до дома, немного расстроившись тому, что Акумо остался в Стране Железа. Но мужчина понимал, что парнишка заслуживает того, о чем мечтал. Юкидама уже не боялась. Пускай ее боятся теперь.       Пожелав доброй ночи, Така оставляет Химе, зная, что она под надежной защитой Мадары, который скорее всего ожидает ее.       Зайдя домой, Юкидама идет на кухню и ставит на стол свою сумку. Альбиноска чует какой-то запах, который раньше в доме не был. Химе идет на запах в сторону ранее закрытой спальни, которая предназначалась для детской, но... Она раньше была под замком.       Юкидама открывает дверь детской комнаты и тут же вдыхает приятный запах молока. Она сразу же замечает люльку и замирает. Сердце пропускает удар. В колыбельке лежал ребенок... Уже крупный, чтобы считать новорожденным. Годовалый. С черным пушком волос на голове. Пухлыми розовыми щечками. О, Ками-сама... - Юкидама?       Альбиноска не реагирует на голос Мадары, продолжая таращиться на спящего ребенка. Такая тоска начинает душить ее, заселившись в сердце. Юкидама во все глаза смотрела этого ребенка, слегка покачивая колыбельку. - Нам надо поговорить, Юкидама, - зовет к себе Мадара.       Альбиноска переводит удивленный взгляд алых глаз на мужа, а потом на спящее дитя. Тихо отстранившись от колыбельки, Юкидама выходит из детской и бесшумно закрывает дверь. - Мадара? - Шепчет альбиноска, когда они остаются одни на кухне. - Юки, послушай меня, - говорит Учиха и тяжело вздыхает, собираясь с силами. - Этот ребенок... наш с тобой...       Мадара не может говорить. Слова застревали в горле. Юкидама понимает из сказанных его слов все так, как надо и всхлипывает. Держась за край стола, девушка одной рукой зажимает себе губы, чтобы не заплакать. Глазами, полными слез, альбиноска смотрит на мужа и шмыгает носом.       Мадара берет ее за руку и, притянув к себе, обнимает. Юкидама плакала, прижавшись к мужу, еле сдерживая крик. Ей не верили, что ребенок жив. Никто не верил... - Он был жив, - шепчет Юкидама. - Ты нашел моего ребенка... Он был жив. М-Мадара..."всхлип" - Прости меня. - За что? - Тихо спрашивает альбиноска. - Ты вернул мне моего ребенка. - Юки, это я... - Голос предательски дрогнул, а девушка шокировано поднимает на мужчину заплаканные глаза, не веря. - Я забрал его и... приказал сказать тебе, что ребенок... умер во время родов.       Юкидама затихает и отстраняется от мужа. Смотрит на Мадару глазами, в которых столько вопросов, боли и непонимания. Альбиноска то открывала рот, то закрывала, не в силах сформулировать все свои вопросы. Мадара стойко выдерживал ее взгляд, с сожалением смотря на жену. - З-зачем? - Сдавленно спрашивает Юкидама, смотря на мужа и отчаянно молясь, что бы все было не так. - Мадара... - Я был тогда другим, Юкидама, - мужчина пытается взять жену за руку, но та одергивает ее и, сделав шаг назад, продолжает смотреть на него пронзительным взглядом алых глаз. - Выслушай меня и попытайся понять. - Ты такой же, - еле шевелит губами альбиноска, - как все. Ты хотел, что бы я страдала... Мадара... я ведь верила тебе. - Юкидама, я не такой. Я не желаю тебе страданий, поверь мне... - Я ВЕРИЛА ТЕБЕ! - Выкрикивает альбиноска, на что Мадара замолкает. - Я не полюбила тебя сразу, но я верила! Я считала себя умалишенной! Думала, что мне лишь показалось... Думала, что плачь моего ребенка мне послышался! Я винила себя, а ты... молчал, - ее голос стихает, а слезы предательски скатываются по щеке. - Я считала себя сумасшедшей, пока мой ребенок был жив... Как ты мог? Ты обманывал меня столько времени. - ... - Каждый Божий день я думала... Страдала. Постоянно думала об услышанном плаче своего ребенка. Я уже смирилась, что это... мне показалось, и что я сошла с ума, - альбиноска оседает на пол и, закрыв лицо руками, плачет. - Сколько я еще должна страдать, чтобы быть достойной хоть капли счастья? Сколько мне еще плакать?       Мадара медленно садится на колени перед Юкидамой и кладет свои руки на ее трясущие плечи. Она плакала тихо, навзрыд, шмыгая носом и даже не пытаясь успокоить себя и утешить. Даже не хотела скрывать эту боль, которая несравнима ни с чем, что она когда-либо чувствовала, не стараясь надеть маску хладнокровия и отчуждения. - Юкидама, - зовет Мадара и слегка сжимает ее плечи. - Несколько лет назад, когда ты была беременна... я смог найти Девятихвостого Демона Лиса. Джинчурики должны быть близки к Каге, либо по крови, либо по узам... Тогда я думал, что став Хокаге, мне придется в него запечатать Лиса. А если не стану, то воспитаю джинчурики как оружие, но... - Ты сделал джинчурики из своей крови и плоти своей, - шипит альбиноска и, убрав руки с лица, переводит заплаканные глаза на мужа. - Это была не твоя идея. Кто? Кто надоумил тебя? - Юкидама, послушай... - Хаширама, - читает во взгляде мужчины Юкидама и хмурит брови на переносице, жмуря глаза. - Все с самого начала... лишь игра. Его игра. Выдать замуж, родить сильного наследника, который станет джинчурики и, если ты станешь Хокаге, то оставить, а если он сам, то прибрать меня и джинчурики к себе. Он хотел контролировать Биджу либо сам, либо твоей рукой. - Юкидама, он так не думал, поверь мне. - Да, не думал... Он на это надеялся, - в алых глазах начинают полыхать огни гнева. - Даже находясь вдали, он манипулировал моим будущим. - Юкидама! - Встряхивает Мадара девушку. - Все не так! - Думает, что списал меня со счетов, - рычит альбиноска и поднимает обезумевшие глаза на мужа. - Открой глаза, Мадара. Посмотри на реальный мир без пелены лжи. Хаширама пользуется мной. Он надеялся, что ты убьешь меня, когда выдавал замуж. Когда я забеременела, он все это и задумал. - Хаширама не мог. Из-за тебя одной он бы не стал... - Страх заставляет даже добродушных людей мыслить как дьявол, - перебивает Юкидама. - Сенджу... Узумаки. Посчитали, что я не пойму... Думали, что смогут от меня избавиться. - Юкидама, это не так. Я люблю тебя. Я полюбил, - приподняв ее лицо за подбородок, говорит Мадара. - Ты должна понять. Мы теперь можем быть полноценной семьей. Ты же любишь меня. Я это вижу. - Люблю. И что с того? - Сдавленно спрашивает Юкидама. - Любовь, построенная на лжи, не может быть вечной. - Может, Юкидама. Дай шанс и все будет хорошо. - Ты и Мито говорил так? - Сглатывает альбиноска, а Мадара замирает. - Почему вы все думаете, что я такая глупая? Почему думаете, что я не умею чувствовать. Мне ведь тоже больно... - Мито уже в прошлом. Это было ошибкой. - Вот как...       Юкидама одергивает руку Мадары и, вытерев слезы с покрасневшего лица, поднимается с пола, как и мужчина. Альбиноска тяжело вздыхает и подходит к двери, ведущую в спальню. - Она ластилась под тобой и после того, как я забеременела, - ледяным тоном говорит Юкидама. - Где гарантия, что Мито носит под сердцем ребенка Хаширамы, а не твоего? - Юкидама, не неси чушь! - Рявкнул Мадара. - Я не должен отчитываться перед кем-либо, даже если и полюбил тебя! - Верно, - соглашается альбиноска и, посмотрев на мужа через плечо, бросает взгляд алых, как кровь, глаз, в которых читалась животная ярость. - Ты не должен отчитываться. Никто ни перед кем не обязан... И теперь я не буду отчитываться за свои действия. - Я - твой супруг, Юкидама, - отмечает холодно Мадара. - Отчитываться передо мной - твоя обязанность.       Химе выслушивает мужчину и... растягивает губы в холодной ухмылке. Ее красные глаза горели пламенем ненависти. Ее душа требовала справедливости. Ее сердце желало мести.       Сладкой. Тягучей. Долгожданной.       Говорят, что не стоит тревожить спящую змею, ибо проснувшись, она не успокоится, пока обидчик не получит по заслугам...       Говорят, что человек вначале убивает что-то в себе, и лишь потом начинает убивать других...       Возможно ей давно стоило убить в себе частичку себя, чтобы до этого не докатилось... Стоило убить в себе человечность... и показать на что способна Белая Хеби.        Хеби - Змея. Ёкай - Сверхъестественное существо вроде кошки. Тануки - Звери-оборотни, обычно описываются в виде енотовидных собак.