"Буратино"

— Извините, — послышался металлический голос Арлекина внизу, — хозяин сегодня никого не принимает. Он занят. Карфиче был действительно очень занят. Он думал. У Форнитори было много привычек, которым он старался не изменять. Одной из этих привычек является „время на раздумья“, во время которого он запирался в кабинете, и куда безопаснее было искупаться в кислоте, чем потревожить его. В это время Карфиче имел обыкновение снять с себя все золотые украшения — он не мог их терпеть, но того требовал имидж — разложить вокруг старомодные бумажные листы и лазерной ручкой делать на них пометки, таблицы, зарисовки, понятные только ему одному. Его взгляд становился задумчивым и до того мертвенно-расчётливым, что, пожалуй, хорошо, что никто его не видел. Первым вопросом на повестке дня стал, как можно было бы догадаться, „Буратино“. Карфиче уже успел его просканировать и понял, что это самое гениальное бионическое оружие, несравнимое с его собственным. Противостоять ему мог разве что Арлекин — и то врасплох и пока загадочная штука, вырубившая стражей, была на перезарядке. Этот проект — истинная золотая жила, государственное производство рядом не стояло с такой технологией, но… Это „но“ заставляло Форнитори багроветь от злости. Идиот Астато подставил себя, „Буратино“, магната и родное государство всего лишь тем, что умудрился сесть в тюрьму! Ну что ему стоило прийти в компанию Карфиче? Теперь все планы остались у него в голове и не далее, как через пару месяцев, вместе с мозгами и телом пойдут на очередного тупого железного солдафона. Разобрать эту модель и сделать по ее подобию еще несколько было абсолютно невозможно — как невозможно и удержать у себя Дечессо. Сейчас он отвлекся на эту милую модель „D.C.A.“, но когда решит, что пора уходить — никто его не остановит. Форнитори стукнул кулаком по столу в ярости, понимая, что такой шанс бывает раз в жизни и сейчас он уходит у него из-под носа, — а ему остается только беспомощно глазеть. В конце концов ему пришлось утешиться мыслями, что никто другой „Буратино“ все равно не завладеет, а если вдруг ему удастся взять каталажку штурмом и освободить хозяина, тогда уж Карфиче своего не упустит. Теперь следовало внушить Дечессо, что он — друг и, возможно, помочь…

***

Узкий корпус сверхбыстрого поезда пронесся сквозь городскую границу, яркой стрелой пробив пылевые облака. Он был почти пуст — южные рейсы редко бывают переполненными. На сидениях застыли фигуры в темной, непривычной для города одежде. Белые головы без лиц — сплошные шары с металлическим отблеском.  — Здесь радиоактивная пыль. Нужны защитные шлемы, — пояснил Дечессо сидящий рядом с ним киборг. Тихое шуршание поезда прервалось звуком его безжизненного голоса, но никто из пассажиров даже не пошевелился. Их отсутствующие лица были направлен строго вперед, а осанка — у каждого неестественно прямая, что выдавало в них киборгов. Тот, что провожал Дечессо на Пустырь, звался Пьеро. Один из образцов хозяина Мальвины. Обещал дать способ взломать тюремную систему камер — вручную их не открыть. „Буратино“ признал целесообразность поездки сразу, даже не потрудившись выяснить, куда именно придется идти и зачем — эта его черта удивила Карфиче, который считал, что разум, данный Дечессо, должен проявлять себя сложнее. Когда туннель стены кончился, по легким „Буратино“ ударила радиоактивная взвесь, в процессоре мозга всплыли цифры статистики. Нет значительного вреда. Его менее приспособленному к радиации спутнику понадобился-таки шлем: приближалась из остановка.

***

Женщина-диктор с приятно оцифрованным голосом озвучивала сводку полуночных столичных новостей, а Грилло, закинув ноги на стол, развалился в кресле, оборудованном всевозможными кнопками и подлокотниками. Ему нравилось, когда предметы быта электронизированы до предела. Он отставил кружку с ядовито-зеленого цвета синтетическим напитком и погасил в комнате свет щелчком пальцев. В окна пробились разноцветные огни, окруженные тьмой города. Осталось отрегулировать яркость экранной проекции с лицом дикторши, чтоб не била в глаза. Привычный жест пальцами… „Поступило экстренное сообщение“, — вдруг пробежала сверху красная полоска. Парланде заинтересованно склонил голову набок. Женщина сбилась и, сосредоточенно вглядываясь в невидимый зрителю текст, поведала:  — Несколько часов назад было совершено убийство киборгом владельца. Тело мужчины обнаружено в своем доме, смерть наступила от повреждения шейных позвонков. Киборг скрылся в направлении южной границы города. Обстоятельства выясняются. Сейчас наша съемочная группа попытается получить комментарий отдела бионической угрозы. Картинка сменилась на подрагивающую видеозапись. Объектом съемки стала не кто иной, как молодой парень, которого хакер видел в кабинете Алисии — костюм не дешевле предыдущего, но выражение лица хмурое и серьезное. Ничего вразумительного он так и не произнес, отделываясь от репортеров общими фразами, поэтому Грилло отвлекся на мигнувший в углу голоэкрана значок сообщения. От Аккорто. «Шутки кончились. Мне нужны координаты „Буратино“, тогда отделаешься пожизненным вместо казни.» Парланде прищурился и в пару глотков допил содержимое чашки. „Пустырь. Точнее не знаю. За меня не беспокойся. Удачи.“ Дикторша тем временем призывала жителей сохранять спокойствие, отключить киборгов и не выходить на улицы, но помочь это уже никому не могло. Паника, которая неизбежно должна была охватить общество, нравилась Грилло, какое-то приятное возбуждение заставляло невольно заухмыляться. Его жилой этаж на самом верху — престиж, однако — далеко не был неприступен. Охрана и не подумала помешать стражам порядка, которые для разнообразия были людьми, ворваться к хакеру и скрутить его уже через полчаса. „Оперативно“, — с презрительной похвалой подумал Грилло. Сопротивляться не было смысла, но он был довольно искренен, когда советовал Алисии не тревожиться о судьбе Парланде — она была предопределена. Ночная столица взбудораженно взметнулась, загудела, замигала, завыла сиренами. Эфемерный налет покоя как ветром сдуло. И без того беспокойная городская жизнь дошла до точки кипения. До точки невозврата.

***

Бэзил потер пальцами переносицу и взъерошил себе волосы. Сидящая напротив него женщина тоже не выглядела как обычно аккуратной, ненакрашенные губы казались светлее белого лица, а от даже при мысли от количестве выпитого ею кофе становилось плохо. Алисия встала, принимаясь мерить шагами кабинет и раздражать своего секретаря. Они молчали — все эмоции были высказаны, еще когда их подняли с постели ночным звонком. Все распоряжения отданы. Теперь — ждать. Над Пустырем собирались юркие вертолеты. За южными границами не было обработанных факториями и фермами земель — радиоактивные кладбища и каменно-сухой рельеф. Спрятаться — нереально для одного киборга, спонтанно решившего бежать, но зная — где — можно хоть армию укрыть, и сейчас лучи вертолетных прожекторов прочесывали местность на предмет и того и другого. Атаки киборгов закончились — просто в один момент погибло от железных рук спятивших машин больше двенадцати тысяч человек. 12834. Крохотная капля в миллионном море столицы. Зашкаливающее количество жертв для тех, у кого все было под контролем. Ровно десять тысяч моделей по первым данным исчезло. Все до единого имели „разум“ Парланде и были сконструированы фабрикой, принадлежащей небезызвестной в широких массах личности. Дом гражданина Форнитори встретил группу захвата тишиной и черными окнами. Люди в броне и с оружием в руках озадаченно обследовали пустой двор — Карфиче был единственным в городе, кто мог позволить себе собственный участок — и вошли в дом. Будь соседи магната чуть более любопытными и чуть менее озабоченными всеобщей катастрофой, они могли бы наблюдать занимательное зрелище перестрелки спецкорпуса стражи и киборгов. Все звуки, правда, глушила аудиозавеса по периметру. Численный и технический перевес был у людей. Киборги же защищали хозяина. Под утро прибывший Бэзил продемонстрировал по видеосвязи начальнице продырявленные пулями стены, искореженные организмы машин, трупы и дым. Через камеру Алисия услышала запоздалый одиночный грохот внутри дома, и секретарь поспешил войти. Группа стражей, вооружившись тяжелыми предметами мебели и ножами, разделывала на куски последнего киборга, защищавшего двери кабинета. Его голова давно поблескивала остовом металлического каркаса по разрезу, отделенная от плеч, а тело все вздрагивало и порывалось встать. На нем сохранились плохо узнаваемые обрывки алого костюма. Судороги машины мало интересовали Бэзила, он потребовал взломать дверь — на предложение выйти самому владелец дома не отреагировал. Разум не покинул Арлекина, но он был уничтожен повреждениями, нанесенными людьми. Они пришли за Хозяином. Я должен им помешать. Последняя программа, запущенная Джестером, была программа самоуничтожения, но вовсе не потому, что он сдался. Взрыв оставил от дома обугленные руины. За дверями кабинета Алисии раздался дикий крик.