"Буратино"

— Гражданин Парланде! — прорезал белые стены департамента резкий женский голос. Грилло вздрогнул и попытался было малодушно скрыться за поворотом, ускорив шаг, но женщина догнала его, ухватила цепкими пальцами за рукав.  — Могу я попросить вас о приватной беседе? — растянула она полные губы в не предвещающей ничего хорошего улыбке. В кабинете начальницы отдела по бионической угрозе населению обстановка была строго по уставу — на матовых стальных поверхностях стола, стульев, стеллажей с документами не лежала ни единая лишняя вещь, ничего вообще, кроме ровного металлического прямоугольника пресс-папье на стопке чистых листов бумаги. Сама Аккорто жестом предложила — скорее, велела — хакеру сесть напротив нее и начала безо всяких предисловий:  — Грилло, вы перешли все границы! - М? — вежливо приподнял брови Парланде, хотя точно знал, о чем пойдет речь.  — Ваши эксперименты с программой мышления для киборгов вышли из-под контроля. Я позволила внедрять подобные технологии исключительно под ответственность владельцев и ваш личный контроль — и что я вижу? Мои сотрудники сообщают о неуправляемых киборгах на улицах города. С вашей, между прочим, программой! Ее собеседник задумчиво потер пальцами переносицу.  — Прости, Алисия, а как зовут сотрудника?  — Гражданка Кьяккероне, — поджала губы холеная дамочка среднего возраста. Ей не нравилась подобная фамильярность.  — И с чего она взяла, что у киборга моя программа? Алисия положила руки на стол и наклонилась вперед.  — Грилло, давайте не будем ломать комедию. Я знаю вас много лет, как и вы меня. Даже если бы я была не в курсе вашего визита к гражданину Астато, ни за что бы не поверила, что вы прошли мимо его нового проекта. Да, я слышала об этом, — перебила она собравшегося что-то сказать Парланде, — и готова была молчать, пока это не перешло в зону моей ответственности!  — Разве произошло что-то серьезное? Аккорто негодующе нахмурила брови.  — Кроме того, что киборг, не имея четкого приказа, напал на человека? Это противоречит условиям, на которых мы вообще согласились позволить рядовым гражданам иметь у себя подобного рода имущество. Киборги — оружие, а не игрушки!  — Алисия, мы с тобой это обсуждали. Киборги — неотъемлемая часть мегаполиса и технического прогресса.  — Да ты посмотри на улицу! — повысила голос женщина. — Как давно ты видел на улице людей? По городу бродят сплошные механические твари со стеклянными глазами! Какой прогресс, если человечество разучилось существовать? Работают киборги, воюют киборги, общаемся мы с киборгами, даже — извини — спим уже с киборгами, теперь они думать тоже за нас будут? Нет, Грилло, это слишком. Я иду к мэру.  — Подожди, Алисия, — спокойно остановил ее хакер. — Посмотри, Астато — единичный случай. Кто еще может позволить себе вместо плановой ежемесячной профилактики разобрать главные мозговые центры киборга и переделать их так, что они начнут сбоить? Я уверен, что такое не повторится.  — Ты что, предлагаешь, оставить это вот так и позволить роботам делать, что они хотят? — Нет, разумеется, нет, — Парланде понизил голос, — вы же у себя в отделе боретесь с бионической угрозой? Вот эту угрозу представляет всего один бракованный киборг. Достаточно его поймать и разобрать на запчасти. Дело не в моей программе, уверяю тебя.  — И как мы должны его поймать, если он мало того, что, как и все творения Астато, превосходит наших по техническим характеристикам, еще и «бракованный», как вы выражаетесь? — подчеркнуто недовольно осведомилась Аккорто.  — Ты же у нас начальник, ты и думай, — усмехнулся Грилло. Он сам размышлял уже о другом — раз на «Буратино» открыта охота, стоит ли его прикрывать или лучше дать Алисии обезвредить?  — Имейте в виду, еще один подобный случай, и я лично прослежу, чтобы всех ваших «разумных» утопили в кислоте! Алисия еще раз поглядела мужчине в глаза, укоризненно щурясь, затем они оба отвлеклись на стук в практически сразу же открытую дверь. Заглянул молодой парень в дорогом строгом костюме, при виде которого Парланде ощутил себя неуютно в обычной серой городской одежде, кажется, слегка мятой.  — Простите, вы просили зайти, — обратился он к Аккорто, нимало не смущенный присутствием другого человека в кабинете. — Да, Бэзил, свяжи меня с генералом, мне нужно будет подкрепление. Выходя из кабинета, Парланде заметил, как Бэзил с Алисией что-то бурно обсуждают, склонившись над плоским компьютерным монитором.

***

Когда действие парализаторов закончилось, к «Буратино» вернулось зрение, и он обнаружил себя в полумраке белостенной комнаты на кровати. В комнате не было окон, но он почему-то был уверен, что это не жилой куб. Долго размышлять над тем, что произошло, и почему он хотя бы не связан, ему не дали — сзади кровати послышался шелест. Дечессо резко сел, оборачиваясь, и увидел тонкий женский силуэт в пышном коротком платье. Синеволосый киборг подошел ближе к нему, на лице застыла неестественно милая улыбка. Мальвина уверенно приблизилась к «Буратино», наклонилась над ним, придержала край юбки и, скользнув бедрами по бедрам Дечессо, оседлала его колени, положив ладони ему на грудь.  — Что ты делаешь? — заинтересованно уточнил киборг.  — Я хочу заняться с тобой сексом, — шепнула Мальвина ему в губы, обвивая его шею одной рукой, а пальцами второй медленно проводя по его груди сверху вниз.  — Попробуй, все люди так делают, и тебе тоже понравится. Я обещаю, — она не переставала улыбаться, придвигаясь ближе и притягивая ладони Дечессо к себе на талию. От нее пахло чем-то сладким, даже приторным.  — Я не умею, — не меняясь в лице, сообщил светловолосый. — Это не входит в список моих обязательных навыков.  — Я научу, — пообещала Мальвина, облизывая губы в нетерпении и зарываясь пальцами в его золотистые кудри.

***

Кабинет гражданина Форнитори разительно отличался от обставленного в стиле минимализма рабочего места Алисии Аккорто. Здесь практически не было металла — пластик, ткани, вирт-панели. За столом сидели двое мужчин, один из которых вальяжно откинулся на спинку кресла, а другой задумчиво рассматривал киборга в алом костюме, застывшего за плечом первого.  — Знаешь, Карфиче, я бы сказал, что эта модель безнадежно устарела, если бы не видел ее в деле. Удивительно, правда? Он в чем-то даже превосходит последующие версии… Разве что перегрев систем мешает, да?  — Нисколько, — усмехнулся Форнитори, — по сравнению с другими он даже медленнее перегревается.  — Серьезно? — удивился его собеседник.  — Абсолютно. Арлекин, сколько процентов осталось?  — Осталось семь процентов, хозяин, — металлическим голосом ответил киборг, не переводя даже взгляда на человека.  — Можешь идти отдыхать.  — Осталось семь процентов, хозяин, — повторил Джестер, фраза прозвучала идентично первой, но Форнитори понял его.  — Вот же упрямый черт, — одобрительно пожаловался он неестественно худому, костлявому мужчине в кресле для посетителей.  — Вот это и есть знаменитая программа Парланде? — приподнял бровь тот. — Да, как ни странно, видимо, на настолько старую модель разум не установился, — с одышкой засмеялся Карфиче. Рядом со своим гостем он смотрелся донельзя комично, поскольку обладал, в противовес ему, тучным телосложением, а вместо серой одежды носил темный, увешанный золотыми кольцами-запонками наряд. Кто мог заставить владельца самой крупной компании по производству киборгов одеваться не так, как он хочет? В Западной Конфедерации его дело было одним из самых крупных и прибыльных, поскольку государственных киборгов продавать на общественный рынок было запрещено, но иметь у себя такого слугу-охранника или даже нескольких стало в последнее время невероятно модно. — Иди, иди, нечего тут стоять, тебя беречь надо, — фыркнул магнат. Ему льстила преданность киборга, его понятливость, выносливость и особенно устаревшее обращение «хозяин». — Так что ты там говорил, Дуремар, про мою Мальвину? Говоришь, делает успехи? — Да, еще какие, эффективность ее превышает… Джестер развернулся и вышел, но в жилой блок не пошел. Вместо этого он покинул особняк Форнитори через заднюю дверь. Окна кабинета туда не выходили, но Арлекин еще некоторое время старался шагать ровно. Постепенно его походка стала рваной, вымученной, дышать приходилось через силу. Джулларе был сильным. Гораздо сильнее, чем представлял себе Карфиче и мог вообразить тощий Дуремар. Каждое мгновение приносило ему боль, каждое движение малейшего мускула, каждый поворот глаз, каждый вздох. Боль усиливалась с каждой прожитой минутой, но Арлекин переживал ее и становился еще сильнее. Он понимал, что долго не продержится, что организм отвергает металлические импланты, что любой выпущенный позже киборг с легкостью его заменит…, но он не хотел отправляться в Яму. Джестер не был годен даже на переработку — все человеческие части машины были отравлены механическими отходами. У него был один путь — во всеобщую могилу, и он собирался сделать этот путь как можно длиннее. Выйдя на проспект, он огляделся. По улицам города, обезличенным одинаковыми белыми стенами, шли киборги. Одинаковые мертвые движения, дробный стук шагов, прямые взгляды. Казалось, все двигалось в едином ритме, поэтому стоило человеку оказаться рядом, он выбивался из общей массы, сбивался, и тут его подстерегал Арлекин. Алой молнией, несмотря на боль, возник он за его спиной, стальные руки с легкостью свернули неудачливому прохожему шею, противно хрустнули позвонки. Джулларе не боялся быть пойманным — ни один из киборгов не обратил ни малейшего внимания на убийство в разгар дня посреди оживленной улицы. Им давно было наплевать. Людей же не было вовсе. Джестер перекинул тело через плечо, миновал несколько геометрически правильных перекрестков и скрылся в смоге Грязного квартала. Там, в подполье, его встретили неприязненные, больные, блуждающие взгляды. Люди, очутившиеся на обочине занятого киборгами шоссе жизни, оказались невыгодны обществу. Теперь единственным их спасением стали убийства себе подобных, убийства ради выживания, убийства ради еды. На этот притон киборг наткнулся случайно и стал там постоянным гостем. Он приносил трупы и обменивал их на то, без чего давно оказался бы в Яме, на средство, способное облегчить боль. Их, в принципе, было несколько — разные виды, в таблетках, в порошке, но удобнее всего были ампулы. Все это время на его лице оставалось то же спокойное, уверенное выражение, с которым он охранял Форнитори. Арлекин набрал прозрачную жидкость в шприц, закатал красный рукав и точным движением ввел в вену наркотик, позволив себе резко выдохнуть и прикрыть глаза. Он не оказывал на него дурманящего действия, только позволял облегчить острые спазмы, режущие все тело, словно ножом по нервам. Чтобы можно было и дальше оставаться в живых. Чтобы можно было служить хозяину.