6/13

#np сплин - луна

осень - время, когда воспоминания и вся подноготная особенно давят, поднимаясь на поверхность и в очередной раз напоминая о себе. осень - время, когда всё вокруг словно бы замирает, но в тоже время неумолимо движется, хочешь ты этого или нет. осень - время, когда сехун превращается в пожелтевший и надломленный в нескольких местах лист, сорвавшийся с ветки придавленного тяжестью атмосферы дерева. сехун выдыхает густой дым, практически без остановок выкуривая три сигареты подряд, до головокружения и горечи на языке. горечь, кажется, сопровождает его всюду, но внутри её куда больше, чем где-либо. гадкие таблетки и лекарства куда более приятны на вкус, чем то, что у о клубится внутри. осень - время, когда человек поддаётся собственным желаниям. любые "зачем" и "почему" отходят на задний план, рамки стираются, возведённые стены рушатся. даже если очень захочет, сехун не сможет объяснить, почему до сих пор не удалил когда-то выученный наизусть номер. ровно как и не расскажет, почему, наткнувшись на сохранённые фотографии, ещё долго не сможет выключить телефон и отбросить в сторону. чем ближе ночь, тем сложнее сдержаться от нажатия зелёной кнопки и длинных гудков. сехун не ждёт, что ему ответят. если быть честным, то сехун вообще ничего не ждёт. действует скорее по наитию, по какому-то внутреннему чувству, что не даёт покоя вот уже несколько дней (или недель?) но когда вызов на том конце принимают, о теряется и не может выдавить ничего более разумного, чем банальное и избитое "привет" хриплым и тихим голосом. сехуну страшно, потому что он понимает - чонин в праве послать его куда подальше, ведь прошлое должно оставаться в прошлом. сехун не раз говорил это другим, но что делать, если прошлое не отпускает и упрямо борется за право быть настоящим? у о сехуна нет ответа на этот вопрос. зеркальное "привет" по ту сторону проникает куда-то под кожу, отдаваясь эхом. и сехун понимает, что ничерта не забыл/отпустил (или что там дальше по списку). сехун прекрасно осознаёт, что без этого голоса всё это время медленно загибался, но упрямство - оно такое. приклеенная улыбка, извечное "всё хорошо" и отказ признаваться самому себе в собственных чувствах. в этом весь сехун, театр одного актёра, единственное действующее лицо в данном спектакле. сехун улыбается в темноту и закрывает глаза, не позволяя себе ничего, кроме "как дела?" когда хочется сказать так много, что не хватило бы и десяти страниц формата а4. например, "я скучал" или же "знаешь, я всё это время думал о тебе, но ты не должен об этом знать, потому что прошлое должно оставаться таковым. и я - часть этого самого прошлого". сехуну хочется рассмеяться и рассказать о том, что он на самом деле безгранично счастлив в данную секунду, потому что пусть и сквозь телефонную линию, но чонин рядом. от этого сразу становится как-то спокойнее. "слишком много хочешь, сехун" - доверительно сообщает блондин сам себе, вслушиваясь в дыхание по ту сторону и как ребёнок радуясь даже самым простым и лаконичным ответам. разговор вялый, неловкий и вяжется с трудом, но се старается растянуть его. пусть и глупыми, самыми простыми вопросами, ответы на которые котом сворачиваются в районе солнечного сплетения, согревая. у чонина всё хорошо и это радует так, как ничто за последнее время. за прошедшие дни, недели и даже месяцы сехуна вообще мало что радовало по-настоящему. но эта ночь и всё, происходящее в этих временных ограничениях - исключение. исключение, которое больше не повторится. но ведь порой себе можно делать поблажку, правда? сехун не удерживается от честных ответов на вопросы в свой адрес, тут же прикусывая язык - ведь не для нытья и жалоб он затевал всё это, в самом деле. и киму вовсе не нужно знать о том, что сехун совсем расклеился, что жизнь подкинула столько сюрпризов, что в пору идти сигать с моста или ещё что похуже. об этом никому не нужно знать и сехун кусает фильтр сигареты, мысленно соглашаясь с самим собой. так правильно, так должно быть. и это абсолютно нормально. о хочется извиниться за потраченное на него время, как-то объяснить столь неожиданный звонок, сказать ещё хоть что-то, но выходит лишь неудачное поддакивание в ответ на фразы старшего. "всё можно пережить, по себе могу сказать". сехун кивает, прекрасно зная, что этот жест чонин физически не сможет увидеть. как и глупую улыбку, что кусает губы оттенками печали и пресловутой горечи. ведь чонин сильный, чонин со всем способен справиться, о знает это лучше, чем кто-либо. как и то, что в противовес этому он выглядит на редкость жалко и забито, словно побитая собака, загнанная в угол, отчаявшаяся настолько, что сил рычать и кусаться уже нет. чонин справился и сехун тоже должен, но пока не выходит от слова "совсем". и это нормально. по крайней мере, ему так думается. потому что "любовь не забывается", потому что сехун отказывается от всего, но корни от спиленного растения вырвать из себя не может до сих пор. сехун словно бы прощается, пусть и всё так же мысленно, бормоча что-то вроде "я рад, что ты в порядке и у тебя всё хорошо". чистейшая правда, от которой бесполезно бежать и пытаться прятаться. сехуну всё ещё не наплевать, сехуну правда интересно (нужно) знать, как у чонина дела. потому что он знает, как тот устаёт порой и что никому не показывает собственных переживаний, предпочитая держать те глубоко внутри. сехун знает слишком много для того, кто "человек из прошлого", но забыть не может и даже не пытается. сехун вешает трубку без "доброй ночи" или хотя бы "пока", не в силах произнести эти фразы вслух. ему так проще - вариться в недосказанности, оставить после себя нечто полу-прозрачное, ничем не обязывающее. "так надо" - думает се, задирая голову и пытаясь разглядеть звёзды сквозь плотный слой тёмно-серого неба. но все звёзды словно бы погасли, заснули. в небесной канцелярии, должно быть, закончилось электричество. как и в маленькой атомной станции под названием "сердце" внутри рёберной клетки человека по имени о сехун.