Pieces

Лицо Лелианы в глубоких морщинах-росчерках, и не осталось в волосах даже проблеска рыжины. Кожа Эстер серого цвета, покрыта струпьями, и сквозь нее виднеются мертвенно-синие вены. Годы берут свое. Скверна берет свое. В спальне Верховной Жрицы темно, задернуты шторы, а на дворе глухая и черная ночь. Единственный источник света – свеча на прикроватной тумбочке. Они пережили Мор, безумную войну, и небо разрывалось над их головами на миллионы зеленых огней. Не всегда у них был шанс встретить опасность вместе, но души их неразрывно связаны с той поры, когда они сидели у костра в лагере, и Лелиана играла на лютне, влюбленно смотря на Серого Стража. Жрица Виктория уже несколько месяцев кашляет кровью, кости ее постоянно ломит, а зрение ухудшается день ото дня. Она чувствует, что скоро не сможет сама встать с постели. Однажды мысли её погаснут, и, если повезет, тело умрет вместе с разумом. Меньше всего она хочет стать беспомощной, полумертвой марионеткой в руках местных матушек со сладкими речами и острыми кинжалами за спиной. Левая рука Жрицы слышит голоса, что зовут её из глубин. Магия крови перестает спасать от этого воя, стынущего в жилах и манящего вниз, под землю, где дремлют оставшиеся древние боги в обличьях уродливых и величественных драконов. Мутен её усталый взгляд, есть давно уже не хочется, но постоянно тошнит скверной, и в эти моменты отощавшее тело дрожит от боли. Они приняли это решение вместе, ни секунды не сомневаясь. Эстер целует её сухие, холодные губы на прощание. - Я люблю тебя, Лелиана, и всегда буду любить, где бы ты ни была… Кровь жрицы Виктории хлещет из перерезанного горла, растекается по белоснежным подушкам и простыням, а пожилая, мертвая глава церкви чему-то сладко улыбается сквозь мертвенный сон. Серому Стражу скорбеть некогда – посох за спиной, в руках факел. А на поясе кинжал, которым она перерезала глотку самому дорогому человеку в мире. Эстер идет в пещеру. Эстер идет на зов. Песнь скверны в её голове заглушает тихий голос да струны лютни.