Pieces

Жрица держит в паутине шпионажа всех и каждого. Её идеи могут счесть гениальными, могут безумными, но выражать открыто недовольство новыми порядками – подписать своей репутации смертный приговор. «Грязное белье» противников Её Святейшества, образно выражаясь, приколото на церковной доске. Чужие тайны несут с собой вороны, скрытые в ночи. Каждый простолюдин, слуга, наемник, даже дворянин может оказаться её глазами и ушами. Ей не нужно устраивать священные походы: слова Виктории, произнесенные во всеуслышание, воодушевляют народ, а сказанные шепотом заставляют смолкнуть даже самые возмущенные рты. Тень блуждает за солнечным троном. У нее есть имя и громкий титул. Преподобные матери шепчутся на задворках, что между верховной жрицей и её левой рукой порочная любовная связь. Тень лишь презрительно посмеивается, узнавая о слухах, будто ей нет до этого дела. От её присутствия холодеет что-то внутри, пересыхает в горле, становится неуютно. Бледное, фарфоровое лицо с рубцами мелких шрамов выражает вежливое почтение всем и каждому. Красивое лицо. Орлесианские маски тоже красивые, однако за узорами из драгоценных камней может скрываться тот, кто хочет тебя убить. Амелл не нуждается в маске, чтобы следовать правилам Игры. Тень держится вдалеке на празднествах и визитах, но, кажется, стоит отвернуться – и она возникнет за твоей спиной, попробуй ты хоть в мыслях выразиться не тем словом о Её Святейшестве. Во время праздников, где оружие не у каждого стражника, левая рука держит за спиной прикрепленный посох. А в рукаве – нож. Однако об этом никто не знает. А тот, кто узнает, никому уже не скажет.

***

Виктория с вздохом облегчения сняла наряд жрицы, от которого невозможно затекает шея. Кровать предстает облаком после тяжелого дня в обществе чародеев, храмовников, владычиц церкви и еще Создатель знает кого. В витражное окно лениво бьется лунный свет, на разноцветных стеклах пляшут блики свечей. На её коленях свернулся калачиком упитанный, подергивающий усиками наг. Лелиана улыбается, тепло и солнечно, почесывая питомца за ушами. Еле слышно хлопает дверь. - Сегодня будет тихо. Думаю, - говорит Эстер, присаживаясь рядом. – Виктория, Вашему Святейшеству не грозит опасность. Лелиана издает короткий, беззаботный смешок. Потревоженный наг одним прыжком удаляется на пол. - Моему Святейшеству? Серьезно? Ей было одиноко, иногда грустно, иногда злость рвала на куски, но чаще скорбь давила внутри все, даже веру. И да, одиноко, постоянно одиноко. Однако сейчас Лелиана сильнее, чем Джустиния могла представить. Она избрала путь, свой и всего Тедаса. У Эстер Амелл холодные пальцы, но их прикосновения заставляют кожу пылать. Она не одна. Больше нет. Сладкий старый сон вновь стал правдой. - Лелиана, - тихо и тягуче, будто пробуя на вкус, произносит магесса. – Моя Лелиана. С шипением одновременно затухают свечи. В ней нет сомнений и жажды мести. Она скользит по телу Амелл руками, которым больше незачем проливать кровь, не суждено в них снова попасть кинжалу. Тень блуждает за солнечным троном, потому что тьма возникает только там, где есть свет. Из новой жрицы он бьет ключом. Виктория верит в то, что делает мир лучше. А Тень не дает её вере погаснуть.