Помоги мне написать слэш!

POV Максима Естественно в универе на нас смотрели как на каких-то извращенцев. Только Аня злорадно хихикала у нас за спиной, но ее быстро охладил Глеб, заявив, что сейчас мой зад находится в еще большей опасности. Забыл сказать: Аня постоянно защищала меня от нападок друга-гея. Не то что бы она так не любила секс-меньшинства, но, благодаря ей, я до сих пор не познал «прелести» мужской любви. И очень рад этому! - Сними с меня эти наручники! – я уже пять минут тряс рукой перед носом подруги. – Ты же девушка! Дай свою заколку, чтобы взломать замок! - Обойдетесь, мальчики, - Аня убрала прядку мелированных волос с глаз. – Доигрались – теперь выпутывайтесь сами. Еще подруга называется... Вот посмотрю я на нее, когда найдется лесбиянка, которая будет клеиться к ней! Тогда-то я за все отомщу!.. Эх, мечты-мечты... Где бы мне найти гея, в которого мой любимый Глебушка влюбится, забыв обо мне? Да нигде. Не родился еще тот псих, который согласится терпеть этого писателя с наклонностями к садо-мазо. Едва эта мысль пришла в мою голову, как мозг тут же опроверг ее. И действительно – родился уже. Этот псих – я. Как-никак, терплю Глеба уже два года. Но все это время он не домогался меня, а теперь... Стоп. Он же вроде говорил, что все эти два года любил меня, да? Любил и встречался с другими! Что же это за любовь такая, если он ходит налево? Ух, изменщик!.. Хотя погодите, почему это я так разволновался? Ну и что, что он встречался с другими? Я же сам против того, чтобы быть его парнем, тогда почему мне так неприятно осознавать, что Глеб мне изменял? Ну, как изменял... Он же только недавно признался мне, так что фактически это изменой не считается. Но! Почему он сразу не мог мне сказать?! - Хватит пожирать меня взглядом, - его бархатный голос вывел меня из задумчивости. - Да больно нужно... - Ну, может, в тебе дремлет скрытый маньяк, - Глеб пожал плечами. – И ты, сам того не осознавая, хочешь меня... Да, действительно. Сейчас я очень хочу врезать ему чем-нибудь тяжелым по голове! А потом приковать к батарее и неделю держать на хлебе с водой! Представив себе такую картину, мне стало даже немного жалко друга. Он бы выглядел таким беспомощным и милым... Задумавшись, я споткнулся о высокий порог аудитории и уже мысленно поздоровался с полом, но Глеб резко дернул руку на себя, и я оказался прижавшимся спиной к его груди. - Упс... - Ты в порядке? – рука, державшая меня за пояс, сжала край футболки. – Не ушибся? - Нет, - пробурчал я, осматривая своих одногруппников на сегодняшний день. Так как у Глеба была сдача курсовой, мне пришлось смириться с тем, что сегодня я прыгну выше своей головы – то есть проведу один день в компании четвертого курса. Нас, замерших в дверях, уже прожигала не одна пара любопытных глаз. Даже преподаватель – маленький старичок в смешных очках привстал со своего места, чтобы посмотреть на нас. - Кхм, очень необычное начало выступления, Костин, - прокашлявшись, нарушил тишину преподаватель. Глеб побледнел на пару секунд, но быстро взял себя в руки и, достав папку с курсовой, поднялся на невысокий подиум, естественно таща меня за собой. - Да, я долго думал, как лучше начать, - друг обворожительно улыбнулся. Что тут смешного, зараза? О нас наверняка сейчас думают, как о каких-нибудь извращенцах! И вообще мне старичка жалко! Вон он, бедненький, понять никак не может, что происходит – пытается сдержать себя изо всех сил, того и гляди удар хватит. Глеб словно не видит всего этого: он спокойно открывает папку, другой рукой незаметно прижимает меня к себе, чтобы я ненароком не грохнулся с подиума (я стою практически на самом краю). - Тема моей работы: «Лексико-грамматическая группа глаголов, выражающая эмоции», - начал он. – Я, как начинающий писатель... Ага, начинающий писатель-извращенец! Знали бы они, что ты пишешь – никогда бы не приняли тебя на этот факультет! Ну, хотя и меня, в таком случае, тоже. Но я хотя бы традиционные отношения пишу! Так о чем это я? Ах да... Глеб, ты – скотина! Пока я мысленно обругивал своего любимого друга, он спокойно защищал свою работу. От увлекшего меня занятия отвлек несильный подзатыльник. - Какого ху... черта?! – старичок, прости меня за мой развязный язык. - А это чудо – моя муза, - Глеб потрепал меня по волосам, улыбаясь. Блин, почему я никогда не замечал его улыбки? А она ведь очень идет Глебу. Такая искренняя и нежная... Гораздо лучше тех дьявольских ухмылок! Почаще бы он так мне улыбался, быть может, даже согласился бы стать его парнем. Судя по тому, как хитро заблестели глаза моего друга, я понял, что он догадался о моих мыслях, поэтому быстро принял недовольный взъерошенный вид. - На воробья похож, - заметил кто-то из аудитории. Я тебе покажу воробья! Поставлю раком и отымею! Узнаешь, каково это быть оттраханным «воробьем»! - Да нет, он – котенок, - Глеб засмеялся. И чего это я краснею? Он же как всегда дурачится! А вот фигушки, не нравишься ты мне совсем! И не люблю я тебя ничуть! Черт, надо поскорее умыться холодной водой, а то щеки горят. Эта скотина меня нарочно соблазняет! Еще и руку мою так сжал... Теплая... И кожа такая нежная, бархатная. Вдруг страстно захотелось прикоснуться к его лицу, поцеловать, заключить в объятия... Аж коленки затряслись от внезапного желания. Господи, Макс, держи себя в руках! Не травмируй старичка хотя бы! Глеб осторожно приобнял меня за талию, так, чтобы преподаватель не заметил. Но тут старичок меня просто ошарашил: - Глеб, ты, конечно, лучше знаешь, что тебе надо, но... Зачем было устраивать БДСМ сцены в университете? – последнюю фразу учитель проговорил шепотом. - Это не БДСМ! – а я озвучил громко, совсем забыв о многочисленных свидетелях.