История одного графа

«Гостиница «Карл-Великий»... Ну что за название, неужели обязательно надо омрачить имя святейшего монарха названием подобного заведения. Одно слово.. Мода. Нынче всё чаще и чаще люди стали следовать именно ей. Хотя Париж всегда славился своей неординарностью. Как же я устал.. От жизни.. От погонь.. От сражений... От людей.... Да.. именно от них всё и идёт...»- с подобными мыслями утомившийся за день Атос и отправился в царство Морфея. Нельзя было сказать, что он находился в состоянии депрессии. Нет-нет, даже наоборот, настроение его было не хуже чем обычно. Но то чувство, которое не покидало нашего благородного мушкетёра, называлось скукой. Скука от всего. Он привык и к передрягам, и к дуэлям, и к глупым светским дамам и даже к опасной близости смерти. Ничего не могло поколебать его спокойствие, умиротворённость и ленивое чувство скуки. Временами он даже размышлял о переходе в монастырь. А что? Неплохой вариант. Был бы. Если бы один его небезызвестный знакомый аббат не испортил веру графа в «чистоту» монахов. Кстати, возвращаясь к Арамису, а это был именно наш доблестный «святоша», по приезду в гостиницу он сразу же заприметил себе миловидную дочку хозяина постоялого двора и как только стемнело, Арамис тут же отправился на «прогулку». Пробыв некоторое время в дремоте, но так и не заснув Атос заставил себя подняться с тёплой постели. Он отыскал книгу одного итальянского писателя, который повествовал о несчастной любви двух молодых особ, которые бросили вызов самой Смерти. Не то, чтобы графу нравились подобные сочинения, просто временами он хотел вспомнить о том, что любил когда-то. Любил безумно. Безвозмездно. Отдаваясь чувствам полностью.... Но это было так давно... И теперь ему казалось всё то, что было, таким нереальным... Выдуманным..... Чтение книги, прервал звук открывающейся двери. « Арамис, ну сколько раз мне надо повторять тебе об установленных правилах морал...» - договорить мушкетёру не дали настойчивые руки обнявшие его со спины. Они начали медленно и не торопясь, как бы искушая и дразня вырисовывать лишь «художнику» понятные узоры. Атос забыл о чём хотел сказать. Эти горячие руки заставили что-то внутри дрогнуть. Появились какие-то чувства..Но какие? Радость... Предвкушение... Поток мыслей мушкетёра прервал незнакомец. Он начал медленно, но весьма настойчиво покрывать шею графа поцелуями. Проведя дорожку из нежных прикосновений от плеча к раковине уха, незнакомец слегка прикусил мочку. Этот жест привёл Атоса в себя. Он резко развернулся и нанёс удар. Лишь опрокинув человека на пол он смог различить в незнакомце Д'Артаньяна. «Мой друг, что вы себе позволяете?»- немного шокировано поинтересовался граф. Юноша проигнорировал вопрос и поднявшись, резко оттолкнул Атоса в кресло. Затем, плавной походкой он подошёл к мушкетёру и расположился у него на коленях, опираясь руками по обе стороны кресла. « Молчи»-страстно прошептал Д'Артаньян- « Я не разрешал говорить»- произнес он и продолжил своё занятие. Вскоре под умелыми поцелуями на своей шее Атос раслабился. Юноша продолжал дразнить и раззадоривать графа. Последний не выдержав притянул юнца к себе и властно поцеловал. Этот поцелуй был незабываемым и лучшим у обоих. Начался он нежно и почти невесомо, так его даже можно было назвать целомудренным. В таком поцелуе Атос лишь прислушивался к себе, хотелось бы ему продолжать? Стоило ли отдаваться пороку? Но уже мгновение погодя осторожность была забыта. Они сцеплялись языками, кусали губы друг друга и страстно отдавались греху. У поцелуя получился привкус винограда и крови. Крови за счёт строптивости гасконца, и винограда за счёт вина. Так вот в чём дело, догадался граф. Юноша был пьян. Видно его психика не выдержала нагрузки и помочь ей было решено алкоголем. Никак совет Портоса. Он так себе «помогает» последнее время, всё чаще и чаще. Приняв решение, граф приподнял Д'Артаньяна и перенёс его на кровать, нависая сверху. Он жадно начал покрывать тело юноши поцелуями, попутно избавляя от одежды. Сам же, гасконец, не отставал и обхватив графа ногами придвинулся ближе,запустив руки под брюки он начал дразнить Атоса. И неумелыми, но абсолютно бесстыдными руками он нежно проводил по вставшей плоти мушкетёра, заставляя того участить дыхание и закусить губу. Граф старался сохранить внешнее спокойствие, но жаркий и развратный вид Д'Артаньяна этому не способствовал и заставлял терять рассудок. Наскоро освободив друг друга от одежды, они перешли к более решительным действиям. Приподнявшись и обхватив Атоса за плечи, юноша резко подался вниз, насаживаясь на член мушкетёра. Послышались два резких вздоха. Один болезненный, другой же томный. Выждав достаточное время, Атос начал не спеша, но уверенно двигаться внутри друга, заставляя того, позабыть чувство боли. Д'Артаньян всё больше и сильнее стонал, выкрикивая имя любовника. Который, слыша своё имя в подобной форме возбуждался ещё больше. Когда желание уже почти граничило с безумием, мушкетёров одновременно накрыла волна удовольствия и они вместе кончили. Восстановив дыхание, гасконец наперекор ожиданию графа, не ушёл, и наоборот лишь придвинулся ближе, а через пару мгновений миролюбиво засопел. Немного поразмышляв о последствиях, уставший Атос, тоже вскоре заснул.