Синеглазая зараза, или что такое любовь

Сессию мы вытерпели, не спрашивайте как… Но как-то, в общем, местами… Если учесть, что все трое по ночам подскакивали от требовательного крика нашего горластого младенца и мчались к люльке, пока я не разделил по часам, кто и когда дежурит, стало более или менее приемлемо. А днем тут уж все сидели с нашим сынишкой, которого мы с Васей назвали Ванечкой. С утра, когда Николай, у него вообще свободный график, когда Игорь. А во второй половине дня Илья. А вечером мы с Васей. Вернее Вася, все-таки маленькие дети вызывают у меня панический страх. И потом, я с удовольствием созерцал, как мой любимый занимается нашим ребенком. Все-таки природа тут точно чего-то не учла, и из Васи получилась бы отменная женщина. Ну, а матерью он стал настоящей, хоть и был моим любимым мужчиной. Николай с Игорем, когда увидели Васю с младенцем на руках в первый раз, вообще синхронно перекрестились, опупело шепча... и оседая на пол по стенке. — Матерь божья… — начал Игорь. — Ты еще скажи — Мария с младенцем! — охнул Николай, а потом, собравшись с мыслями, воззрился требовательно на меня: — Чей и откуда? Пришлось объяснять. — М-да, Варенок, у тебя мама мировая. Я бы, даже будучи бабой, на такое бы не пошел, — Николай, не веря, держал на руках нашего сынишку и умилялся. — А он на вас обоих похож. — Нет, только на Сашу, — возразил Вася и, когда малыш запищал, забрал его к себе на руки. — А глаза! Они же серо-синие, как раз между вашими посередке будут, если разбавить, — возразил Игорь. — Ведь даже технически он на одну четверть твой по генетике, так? — Ага, мамин. Но она сказала, у младенцев этот цвет часто встречается, а потом глаза изменяются. Я хочу, чтобы были как у Саши, — прошептал счастливо Вася, качая свое тут же успокоившееся чудо. Ванечка стал по-особому выделять Васю сразу с первых дней, на что Илья сурово заметил: — Я тоже по-первости до шести лет считал, что у меня две мамы. Старшая мама Валя и младшая мама — Вася. Он со мной вечно носился, как с писанной торбой. А Галку ненавидел, она мне пакости вечно строила и Васю девочкой обзывала. — Да ваш Ваня и так на Сашку всем похож. Пусть уж лучше останутся такие. — Игорь вздохнул тяжко, видно думая о чем-то о своем, а потом заметил: — А мы, когда вас сводили совместно с Николаем, даже помыслить не могли, что у вас будет совместный сын. И как все юридически утрясли? — Ну да, а чего утрясать? — усмехнулся я. — Он изначально записан на меня, как на родного отца, а мамой указана Валентина Варенок, вот и все. — То есть получается, он по бумагам тебе братик, ага? — улыбнулся Николай, видя, как Ванечка пускает обильно слюни, засыпая на Васе. — Ну и что? По бумагам мы с Сашей теперь тоже родные братья, — усмехнулся Вася вытянутым рожам Игоря и Николая. — Как это? Объясни! — обрушились дружки на меня. — Ну, связи у бабки Арины были всегда интересные, и после ее смерти до сих пор остались. Я написал заявление, совместное с Валентиной Варенок, что Вася был зачат от моего отца, как незаконно рожденный ребенок. Ведь у него по бумагам вообще отец не указан. И на этом основании попросил сменить ему фамилию с Варенок на Белый. Так что, теперь у Васи такая ж фамилия, как и у меня. И как у нашего Ванечки. — Полный трындец! Ну ты, Белый, голова. Я бы до такого не додумался, — прошептал Игорь. — Но ведь твой отец погиб? — И что, Вася уже родился к тому времени, когда мои папа с мамой погибли. Так что теоретически не прикопаешься. И я не думаю, что кто-то будет у нас с Васей проверять генетику на сходство. Тем более мы с ним все равно теперь родственники через Ванечку. Вот такой коленкор, — ухмыльнулся я обоим. — Слушай, Илья, а ты тоже поменяешь фамилию на Белый? Коль у них тут окопался? — Николай спросил у младшего братишки Васечки, который завернул к ним в гостиную с переносным столиком, плотно заставленным кружками с чаем и всем необходимым, прилагающимся к нему. — С чего? У меня свой отец был. Так что мне и Варенком быть неплохо. Это Васька замуж за дядю Сашу вышел. Ребенка от него заимел, вот фамилию и сменил. А я-то каким тут боком? Мужики тихо с такого охуели, но дальше у Ильи копать не стали. И так поняли, что братик у Васи умный и сообразительный не по годам, тем более Илюшка уже несколько месяцев ходил в секцию к ним заниматься восточными единоборствами, попав как раз в группу, где были девчонки. И ссориться с этим мужичком никто не хотел. Был и еще один случай. Лето перевалило давно на вторую половину и июль подходил к концу, как на нашем пороге появились Михаил и Серый. Я тупо посмотрел на обоих, мол, зачем пришли, и тогда мой друг пояснил: — Я забираю свои вещи, все… Что ж, и у этой невозможной пары все утрамбовалось. Михаил цвел, как майская роза в середине лета, а Серый немного отъелся и не гремел мослами, хотя таким пухлым, когда жил у меня, снова не стал. — Ну что, диссер написали? — заметил я ехидно. — Еще зимой, но он пока упирается, не хочет выходить на защиту. Но это временно! Правда, мой сладенький? Ведь если не пройдешь предзащиту этой осенью, заебу до смерти. Я глянул на побелевшего Серегу и заметил: — Серый, лучше соглашайся, а то и правда уебет. Я провел мужчин в гостиную и приложил палец губам. — Тише, а то разбудите. Недавно уложили только спать. — Кого? — не догнал Серега, а потом вместе с Мишей на пару стали ловить губами воздух. Из кухни в гостиную, напевая тихо колыбельную и люлюкая на руках нашего сынишку, зашел Вася. Он собрал себе в хвостик отросшие светлые волосики и был похож на молоденькую девушку, что так рано стала мамой. — Я же говорил. У них будет ребенок, — сзади раздался поучительно голос Ильюшки. — А вы не верили. Сережка поймал руками косяк и сполз на пол, с таким выражением глаз смотря на меня, что я почувствовал себя конкретным страшным монстром, от которого беременеют все, даже звери, и Сереге вообще конкретно повезло, что он сам не залетел от меня. — Это физически невозможно. Если только твой брат не девушка. А может, он трансвестит или гермафродит, а? — заключил Михаил, а потом рывком выравнивая свою ебливую половину, тихо скомандовал, дабы не разбудить ребенка: — Иди, собирай манатки. Теперь тем более тебе здесь делать нечего. Тут и без тебя уже два несовершеннолетних спиногрыза. Намекая как на Илью, так и на появившегося откуда-то младенца. — Белый, да как ты сумел-то? — прошептал Серый, проскальзывая мимо меня в свою комнату. — Ну, милый, это для тебя была проблема. А у меня с любовью все само как-то вышло, — усмехнулся я, хотя, пока Сережка собирал вещи, братишки унесли укладывать Ванечку в кроватку, я пояснил Михаилу всю историю. — М-м-м, я бы тоже не отказался от такого подарка. Тем более прикипел к этому засранцу. А ты не знаешь, мать Сереги на такое бы согласилась? — почесали задумчиво затылок. — Нет, вряд ли, она сильно в последнее время сдала. Понимаешь, мама Васи молодая совсем еще, и к тому же медик. Хотя у Серого есть родная младшая сестра. Вылитая Сережка, только баба. Голубые глазки, светлые волосы… — улыбнулся я своей мелкой пакости, не все же Серому устраивать мне гадости и, видя, как засветились от такой информации глаза Мишки, понял, что переборщил, как бы Серый вновь ко мне не пришел жить и столоваться. Но теперь уже на пару с родной сестрой. — Не бойся, не придет. Я его теперь никуда не пущу. А за идею о его сестре спасибо. Учту, — улыбнулись мне глазами, прочитав мысли, а когда его ошарашенная половина спустилась вниз с сумками, уперли из моего дома, поздравляя меня напоследок: — С сыном тебя, и счастья вам с Васей обоим. — Ты специально ему про Верку рассказал, да? — Вася стоял в дверях с суровым выражением лица. — Не думал я, что ты такой злопамятный, любимый. — Да ладно тебе. За всю ту жизнь, что эти две голубоглазые пиявки мне пили кровь. Одна меленькая пакость. — Я заключил Васю в объятия и повел в нашу спальню, целомудренно обнимая за его тонкую талию. Тот только чуть покраснел и прошептал: — Илья сказал, что посмотрит за Ваней. И отправил меня к тебе… напутствуя, чтобы мы не торопились… — М-м-м, все-таки у тебя понимающий братик. И, подняв совсем залившегося краской Васечку на руки, унес на нашу с ним совместную постель. *** Свадьбу играли в конце августа, прямо во дворе накрыв столы под яблонями, рядом с развернутой нехилой стройкой Станислава Игоревича вместо старого раскатанного дома. По-хозяйски сложенные бревна которого снова были обработаны как когда-то, морилкой, и теперь сохли под навесом. Он пока не продал квартиру, а занял денег у друзей. Ибо строительство шло полным ходом, но было ясно, что этой зимой молодые будут жить у него на квартире. А вот следующим летом въедут в новый дом. Валентина, помолодевшая, похорошевшая в бежево-жемчужном платье была прекрасной и совсем не выглядела старше своего счастливого жениха. Она зацеловала нас обоих, потетешкалась немного с Ваней, но тут же вернула его на руки Васе, ибо малыш потянул к нему ручки и захныкал. — А я снова жду ребенка, — пояснили нам счастливый свой вид и цветущего молодого мужа. — И думаю, наш со Стасиком будет не менее красивым, чем ваш. В поселке так и не поняли, что Валентина родила мне сынишку, несмотря на то, что женщина была худенькой, как она пояснила мне по секрету. Беременность у нее была не сильно заметна, а на последних двух месяцах, она пролежала у себя в отделении на сохранении, ибо плод был крупным. Там и родила. А своих сразу предупредила, чтобы по поселку не болтали. И что она была только суррогатной мамой. Я стоял под спеющими яблоками и улыбался свадебному шуму, гаму и толпе радостных лиц, смотря, как Вася показывает кому-то нашего сынишку. Мой любимый и правда красиво смотрелся с Ваней в обнимку. Наш малыш важно сидел на руках, крутил головой и цеплялся за все цепкими ручонками, пуская по-деловому слюни. — Говорят, Васька-то их! Девку какую-то городскую обрюхатил, вот и ребеночка прижил, — чавкала одна старушка, наливая себе водочки, щедро не по жабке. — А мне ведомо, что он сам родил! Ибо это... не совсем мужик. А это... как это... слово мудреное... Герма-фородит! — выдала вторая, закусив селедочкой, шамкая беззубым ртом. — То-то все деревенские парни к нему в детстве приставали и снасильничать пытались. Неспроста все это! А все Валька дура, любого мужика привечала, вот дети как выводок котят, да еще с изъяном, — хмыкнула третья сплетница и посмотрела недоуменно на меня. — А ты чей, милок, будешь, со стороны жениха аль с невесты? "Вот пустомели", — подумалось мне. И решил угробить сквернословных старушек, вернее их буйные мозги. — Со стороны невесты, бабушки, — подмигнул я старушкам, которые тут же заткнулись. — Ой ли! У Вальки сроду в родственниках не было таких знатных хлопчиков, — заулыбалась третья. — Так я это, бабульки, муж Василия. И ребенка он родил от меня. И потом, он не гермафродит — это точно! Уж я-то знаю, каждую ночь, поди, подо мной стонет. Так вот, он мой любимый парень и точно мужчина. А вы, бабушки, закусывайте почаще, глядишь, и небылицы меньше слагать будете. И пока все трое, выкатив глазки, шамкали беззвучно ртами, подошел к своим любимым мальчикам. Я взял Ванечку на руки, вернее угнездил на одну из них, а потом Васю при всем честном народе привлек к себе за талию свободной рукой и поцеловал прямо в губы, шепча: — Я тебя очень люблю. К нам тут же подскочил Илья вместе с какой-то девчонкой. — Скажи этой дур-ре, что это с Васей ваш общий сын! — уперто посмотрели на меня зеленые глаза, и я, подняв руку, которой до этого сжимал талию Васи, провел по вихрастым волосам, понимая, что теперь можно. И Илюшка от такой ласки не будет против. — Наш общий. — Не бывает такого! Мне мамка сказала, — уперлась девица упрямо. — Если с любовью, бывает и не такое, — пояснил я упертой девице. Свадьба же катилась своим чередом, и пьяный народ, вкусив чужой радости и счастья, частично уже выводил русские народные песни, а кто уже пытался сплясать цыганочку с выходом. Я же одной рукой обнимал своего любимого за талию, второй держал сынишку, и на меня смотрели две пары самых любимых глаз. Фиалкового яркого цвета и чистых серо-синих, сочетающих нас обоих. Такими они у Ванечки и остались на всю его долгую счастливую жизнь, видно, я очень мечтал, чтобы хоть в этом он был похожим на моего Васю. Конец