Восьмая причина

Тусклый свет заливал серую равнину. Небосвод, если находящееся вверху нечто можно было назвать таковым, тоже был серым и тусклым, как и все вокруг. Небольшое разнообразие в цветовую гамму привносили лишь низенькие кустарники с ярко-алыми шипами и такими же листьями. Иногда из своих нор выбирались местные обитатели, являющиеся не самыми приятными представителями фауны, и где-нибудь у полусгнившего кустика начиналась возня. За еду дрались нещадно, и их жалобный вой и свирепое рычание разносились по всей округе. Через некоторое время потасовка прекращалась, и победитель уползал обратно под камни, оставляя после себя несколько трупов сородичей и обглоданные ветви. И равнину вновь затопляла безжизненная тишина. Сегодняшнее утро выдалось странным. Все было не таким. Не возилось зверье у кустов, не шипели слепые змеи, лишь Флегетон так же пылал на востоке, отделяя это унылое место от владений Владыки. Но до них еще нужно было добраться. Где-то вдалеке послышался нереальный для этой пустыни звук. Ржали кони. По серому песку, пересекая равнину, неслись двое вороных скакунов. Всадники, практически не держа поводьев, о чем-то увлеченно беседовали и громко смеялись, распугивая законных владельцев территории на многие мили вокруг. Впереди зиял обрыв, но кони, чуя господскую волю, неслись прямо к расселине, вздымая за собою тучи пыли. Остановившись у самого края, путники посмотрели вниз. Там, в долине, белело несколько шатров. Флаги над каждым из них взвивались на несуществующем ветру. К обычному запаху бесплодной земли примешивались новые, почти забытые запахи цветов, моря и, Тартар Великий... земляники. Один из неизвестных вдохнул полной грудью. - Неужели нельзя просто переместиться, мой повелитель, - спросил другой, недовольно разглядывая разбитый внизу лагерь. - Ты же знаешь Зевса. Братик не может без показухи, - хмыкнул первый. - Согласен. Вы только посмотрите, здесь, наверное, весь Олимп, - пожевав губу, отозвался собеседник. - Это хорошо. Чем больше, тем веселее! Посмотрим, как запоют эти пташки после пары дней, проведенных здесь. Тоже мне. Каникулы они, видите ли, устроить решили, - коварно рассмеялся Повелитель. - Один папаня чего стоит! Как начнет с утра пораньше долбить, так хоть уши отрезай. - Да, у нас тут веселее. А у них что? Цветочки-лепесточки одни! Фу... Как подумаю, так хоть к Харону - медовушки выпить, - мечтательно протянул "любитель медовухи". - Ты, Танат, смотри мне. Друг ты, конечно, хороший. Но вот эти твои мысли о выпивке... Вспомни, что прошлый раз было! И не жалко тебе крыльев, а? - Жалко, очень даже. Поэтому и завязал. Три эпохи уже капли в рот не брал, - утвердительно кивнул Танат. - Вот и хорошо. А теперь поехали. К приему родственничков готовиться как к последнему бою надо. И развернув коней, оба направились в сторону огненной реки. *** Кора, развалившись в резном кресле из красного дерева, со скучающим видом смотрела по сторонам. Рядом, перекрикивая друг друга, жаловались на жизнь Артемида и Афродита. - Ах, здесь такой сухой воздух! Просто ужас! У меня может сморщиться кожа, - причитала богиня Любви, изучая свое безупречное личико в золотой диск, служивший зеркалом. - Действительно ужасное место! Совершенно нельзя поохотиться! И зачем только отец взял нас с собой? - вздохнула Охотница, грустно посмотрев на изящный серебряный лук. - А ты чего молчишь, Кора? - обратилась к девушке Афродита. - А что сказать? Надеюсь, что в Элизиуме будет хоть чуточку интереснее, - вздохнула девушка, вырастив прямо из подлокотника цветущую ветвь. В шатре запахло цветами, и богини блаженно заулыбались. Белоснежные стены слегка колыхнулись, и в шатер просунулась голова с коротко стрижеными волосами и неоднократно ломаным носом. Хищно улыбнувшись, голова присвистнула и сказала, скосив глаза вбок, точнее на руку. - К-какое чудное общество. Прям как эти самые... Столкнувшись с тремя парами насмешливых глаз, Арес, а это был именно он, побледнел. - Как цветы! Афродита, любовь моя, соблаговолишь ли ты прогуляться со мной... - выпалил бог, решив побыстрее свернуть неудавшуюся речь. - Конечно, любимый, - проворковала богиня, поправляя безупречную прическу и изящно поднимаясь с подушек. - Афродита, Ге-фест, - прошептала Кора, неуверенно косясь на подругу. - Не беспокойся, дорогая, - улыбнулась Любовь и, потрепав девушку по щеке, упорхнула. - Пожалуй, и я пойду, - сказала богиня Весны, вставая на ноги. - До свидания, сестренка, - попрощалась Артемида. - До свидания. Выйдя из шатра, Кора оказалась в центре лагеря. Аполлон играл на кифаре, где-то стучал молотом Гефест, спорила с мужем Гера. В общем, Олимп в походных условиях мало отличался от Олимпа в условиях домашних. К матери идти не хотелось, и девушка побрела, куда глаза глядят. Вокруг раскинулась тусклая безжизненная пустыня. Сердце у богини сжалось. Каким же должен быть Владыка, если смог не только выжить, но и подчинить себе это ужасное место? Неужели брат ее лучезарного отца так же мрачен и угрюм, как и эти края? По коже пробежал холодок. Может, попробовать вырастить что-нибудь? Хотя бы простые ромашки. На кончиках пальцев начали разгораться искры. Упав на землю, они некоторое время тускло сияли, но потом потухли, так и не обратившись в цветы. Кора приуныла. - Не расстраивайся, маленькая богиня. Твоя магия здесь не действует, - сказал кто-то сзади. Подпрыгнув от испуга, девушка обернулась. Перед ней стояла высокая женщина, одетая в черный, расшитый аметистами, пеплос. - Кто вы? - Я Геката, богиня перекрестков и магии, - представилась богиня. - А ты у нас? - Я Кора, богиня весны, - ответила она, присев в изящном реверансе. - А, дочка Деметры... Как же ты выросла, - улыбнулась колдунья, и в ее темных глазах заплясали искорки. - Вы меня знаете? - удивилась девушка. - Конечно, ты была таким милым ребенком. Я так рада, что Титаномахия тебя не коснулась. Кстати, что ты делаешь в Тартаре? - поинтересовалась Геката. - Отец и Совет Двенадцати идут просить встречи с вашим Владыкой. Меня с собой взяла мама. - О, вот значит как. Ну что ж, скоро ночь, и тебе пора возвращаться. Давай я провожу тебя, - сказала богиня и, поправив темную шаль, пошла в сторону лагеря. Кора поспешила за ней. Вскоре на горизонте показались белоснежные шатры, и Геката остановилась. - Дальше я не пойду. Ты уже взрослая - сама дойдешь. До свидания, маленькая богиня, - попрощалась она. - До свидания, Геката. Приятно было познакомиться, - ответила Кора и вприпрыжку помчалась в сторону лагеря. Проводив юную богиню взглядом, Геката поспешила во дворец. Нужно было готовиться к приходу гостей. *** - Кора, где ты была? - спросил взволнованный Гермес, обнимая подругу. - Да успокойся ты! Я гуляла, - ответила девушка, выскальзывая из крепких объятий. - А мама меня не искала? - Нет, вроде нет, - хмыкнул враз погрустневший парень. - Отлично! Тогда я побегу, а то она разозлится, - бросила богиня на бегу. Шатер Деметры и ее дочери расположился недалеко от хаотично созданной площади. Белоснежный шелк был расшит золотыми нитями, которые сплетались в причудливые паутины, создавая узор из цветов. Сняв сандалии, чтобы не шуметь, Кора прокралась в свою часть шатра, надеясь, что мать либо спит, либо еще не вернулась от Афины. Но только голова коснулась подушки, как воздух пронзил звонкий голос богини Плодородия. - Богине НЕ пристало гулять по Тартару одной! - отчеканила вошедшая Деметра. Девушка вскочила с кровати. - Прости, мама. Я совершенно забыла о времени, - вздохнула Кора, опустив голову. - Ты расстроила меня, дочь. Поговорим утром, а сейчас иди спать, - сказала богиня, отвернувшись и тем самым показав, что разговор окончен. Расстроенная Весна вновь опустилась на прохладные простыни и, перевернувшись на другой бок, заснула. *** На царство Аида опустился вечер. Не такой, каким видели его олимпийцы в пустынях Тартара, а нежный и теплый, с золотистой дымкой, окутавшей высокие стройные тополя. Дворец, выстроенный из белого и черного мрамора, отбрасывал длинную тень на цветущие луга. Витражные окна Тронного зала, сверкая и переливаясь, пропускали во дворец приглушенные и раскрашенные в разные цвета лучи, и на полу расцветали огромные нарциссы. Владыка Подземного Царства бродил по пустующим залам, прощаясь с милой сердцу тишиной. Рядом с хозяином шел верный Цербер. Пес подвывал и скулил, чувствуя мрачное настроение хозяина. Выйдя на балкон, Аид прикрыл глаза, наслаждаясь закатным теплом колесницы Гелиоса. Скоро выйдет из обсидиановых врат темная колесница Нюкты, и черный, расшитый звездными алмазами бархат укроет небо, настанет последняя ночь, наполненная покоем. Танат исчез сразу же после возвращения с прогулки, а Гекату он не видел с утра. Бог, печально вздохнув, ушел в свои покои и, повалившись на кровать, заснул крепким сном и проспал до самого утра. *** Стучали. То ли по голове, то ли в дверь, но определенно стучали. Еле раскрыв глаза, Аид сел. Рядом, на коврике, храпел Цербер. Солнечный свет заливал комнату. - Кто там? - спросил Владыка сонно, потягиваясь. - Танат, повелитель. Простите, если разбудил, но мы собрали необходимое количество душ. Как вы и просили, - ответили за дверью. - Какие души? Зачем? - не понял Аид и смачно выругался, наступив на змеиный хвост своей животинке. Цербер звонко залаял. - Ну, вы просили к сегодняшнему утру собрать полсотни душ в Тронном зале. Наверное, они нужны для встречи вашего брата? - предположил Танат. - Встреча... Брат... О, Хаос! Спасибо Танат! - крикнул Владыка, натягивая правый сандалий на левую ногу. Еще не отболел хвост адского пса, а старший Кронид, разодетый в царственный пурпур, уже вошел в величественный Тронный зал. Под витражным окном, сияя в раскрашенных стеклами лучах, стоял на возвышении огромный золотой трон. Вдоль стен высились серебряные колонны, вдоль которых стояла шеренга из пятидесяти призраков с Танатом во главе. Окинув собравшихся пристальным взглядом, Аид почувствовал гордость. Все духи были ухоженными, сытыми и явно не жалели о том, что попали в его владения. Такая картина довольно сильно расходилась с представлениями аэдов об его вотчине. Нет, само собой, были здесь и реки лавы, и пыточные, и грешников, разумеется, наказывали. Но это случалось крайне редко. Обычно недостойные Элизиума сами наказывали себя при первой встрече с богом. Кто-то уходил в себя, кто-то, наоборот, из себя выходил и расслаивался на множество недотеней. Эти недотени брели к реке плача в надежде собраться на ее берегах по кусочкам. Но если у почившего нервишки были чуть крепче нити, то суд проходил без истерик. Тень, почуяв, что никто ее не собирается пытать, рассказывала свою историю, и судьи выносили приговор. Если решение суда было сносным то душа, облегченно вздохнув, отправлялась жарить баранину на берегах Пирифлегетона. Если же приговор был иным, тень возвращалась на исходную позицию, но уже с менее крепкой нервной системой и делала то, что по идее должна была сделать, не обладай она устойчивой психикой - расслаивалась или замыкалась в себе. Таких замкнутых обычно кидали в Лету, и если река не перерождала, то хотя бы стирала память и сплавляла безвольные тушки, как бревна, прямо до жилища Гекаты. Что с ними происходило дальше, никто не знал. Зато все были при делах, и никто никого особо не мучил. А все эти бредни об огненном колесе и прочем обычно читали на массовых гуляньях, чтоб рассмешить народ. - Значит так, господа покойники. Сегодня в нашу скромную обитель прибывает не кто иной, как сам Зевс, - объявил Владыка "радостную" новость. - Слава Великому Зевсу! – крикнули тени. - Да слава ему, слава, - отмахнулся Аид и продолжил. – В общем, от вас требуется самая малость. Нужно сделать вид если не истерзанной души, то хотя бы кающейся. А для пущей убедительности сгоните народ к Коциту, пусть постенают денек-другой, уберите жаровни с берегов Флегетона и не ходите с такими довольными лицами. Все ясно? – поинтересовался Кронид. – Тогда выполняйте. - Владыка, с Хароном тоже что-то нужно делать. Уж больно веселый старичок. Особенно если выпьет, - напомнил сидевший неподалеку Гипнос. - Точно. Значит, старика к Гекате - пусть привьет отвращение к вину хотя бы на сутки. Ах да! И Цербера не кормите. А то больно сытый, - добавил Аид и, услышав жалобный вой, наклонился, чтобы потрепать верного друга по всем трем головам. – Ничего мальчик, зато потом лично возмещу ущерб. Но пес, явно не поверив, поплелся вслед за тенями во двор. Облегченно выдохнув, Владыка поднялся на возвышение и сел на трон. - А зачем нужно, чтобы тени страдали? – поинтересовался Танат, облокотившись на свой верный двуручник. - Чтоб родственнички не подумали, что слишком хорошо живем. А то вдруг остаться захотят, - объяснил бог, не глядя на друга. *** Деметра не разговаривала с дочерью с самого утра. Плотно сжимая губы, она молча собрала шатер и помогла Коре сесть в седло. Сегодня на юной богине был просторный зеленый с синими узорами хитон ионийского покроя*. Темные волосы Афродита заплела ей в две тяжелые косы, вплетя в них разноцветные ленты. Полдень давно миновал, боги еще не добрались до переправы. Ржали кони, перекрикивались боги, Гера снова спорила с Зевсом и только Деметра молчала. Отягощенная её немыми укорами и тяжелыми взглядами, Кора пустила свою кобылку соловой масти** рысью и вскоре нагнала ехавшего впереди, рядом с отцом, Аполлона. - Доброго дня, отец, - поздоровалась богиня. – И тебе, брат. - Здравствуй, Кора, - ответил Громовержец и, нахмурив брови, обратился к сыну. – Скачи вперед, Аполлон, узнай, как далеко переправа. А мне с дочерью поговорить надо. - Как хочешь, отец, - улыбнулся Светлый и, сочувственно посмотрев в глаза сестры, прошептал. – Держись, цветик. - Я тебе не цветик, - крикнула девушка удаляющемуся всаднику и показала язык. - Кора, - одернул ее Зевс. - Прости, отец,- смущенно ответила девушка. - Твоя мать сказала, что ты гуляешь одна, без сопровождения. Дочь, пойми, это не Олимп, где маленькие богини могут делать, что вздумается, - начал Громовержец. - Да, я знаю. Мне не стоило уходить далеко, не стоило делать то, делать это и вот этого тоже делать не стоило, - печально улыбнулась богиня, показывая рукой в разные стороны. - Ты извинилась, я надеюсь? – поинтересовался бог, улыбнувшись. «Все, оттаял», - поняла Кора. - Разумеется. - Впредь слушайся мать, хорошо? - Да, отец. - Ты каждый раз обещаешь и все без толку, - заметил Владыка Олимпа. - Мне есть в кого, - отмахнулась богиня и, прищурив голубые, как и у отца, глаза, стала наблюдать за тем, как меняется родительское лицо. - Даже не отрицай. Мне Рея много чего рассказала, - заверила Зевса Кора и, пришпорив лошадь, унеслась вперед, оставив Орлиного Царя наедине с недовольным взглядом карих глаз Геры и тревожными мыслями. Владыка небес вдруг приуныл. Ему вдруг вспомнилась земля, залитая кровью, звон клинков и разорванные в клочья небеса. Бой развернулся на холмах, и титаны, заручившись поддержкой матери-Геи, меняли местный ландшафт в считанные минуты, сбивая богов с толку. Сверху лился огненный дождь. Его серебряная колесница загорелась, и пришлось прыгать. Квадрига была потеряна, а он лежал на мокрой от крови земле и слушал, как ревет битва. Ужасно болела нога, и встать не представлялось возможным. Значит, придется остаться здесь и сохранить хотя бы молнии. Где-то над головой запели рога. Сигнал к отступлению, вестники мора и горя. Неслись колесницы. Вот Афина, а вот Гефест, но его, Зевса, как будто и не существовало вовсе. Но вот послышался запоздалый стук колес, на миг мир окунулся во мрак, а когда Громовержец вновь обрел зрение, то увидел, как к нему склоняется старший брат. В руке Аида блеснул нож, и сердце раненого выдало барабанную дробь. Неужели? Но лезвие прошло в дюйме от кожи ноги, распоров темные путы. Дышать сразу стало легче, боль ушла. Аид помог подняться на ноги и с укором посмотрел на младшего брата. - Говорила тебе мать, не суйся. А ты свое. Ладно, поехали, а то сейчас бабахнет, - сказал старший, запрыгивая на колесницу. - Что бабахнет? – спросил Зевс, следуя за братом. - Гефестово творение. Все выжигает, - бросил Аид и, прикрикнув на коней, повел квадригу в сторону Олимпа. «Говорила мать», - неизвестно почему именно эти слова отпечатались в душе Громовержца лучше всего. *** Клития мчалась по равнине быстрее молнии, неся на спине прекрасную как сон всадницу. Кора напряженно вглядывалась в горизонт. Всего несколько минут назад она уверенно ехала по следу старшего брата, а теперь кружит по одному и тому же месту. Пора было признать, что она заблудилась... Наверное, нужно ехать в ту сторону, где небо алого цвета. Там пылал Флегетон. В этом она была уверена. Скорее всего, она выедет к реке чуть выше переправы и там встретится с остальными. Ох, и разозлится же мама. Нет, лучше об этом не думать. Пока. Развернув лошадь, богиня поскакала на восток. Впереди замаячил чей-то одинокий силуэт. Приглядевшись, девушка чуть не выпустила поводья от радости. Аполлон! Это её брат! Словно поняв, чего хочет хозяйка, Клития помчалась быстрее. Врачеватель, завидя её издали, помчался навстречу. Уже через минуту они были на расстоянии пяти шагов. - Малышка Кора, что ты тут делаешь? – спросил Аполлон, оглядываясь по сторонам. – Ты одна? - Да, и кажется, потерялась, – ответила богиня. Бог как-то хищно улыбнулся. - Гелиос великий, да ты вся дрожишь! – воскликнул он и одним ловким движением пересадил Кору к себе в седло. - А как же… - начала было девушка, но Аполлон её перебил. - Не бойся. Мой Кростас позаботится о твоей лошади, - заверил Кору бог. - Я не боюсь. - Смелая? – не поверил Аполлон. - Да. В голосе богини прозвучал вызов. - Насколько? – спросил Врачеватель, склоняясь к её губам Голубые глаза Коры широко распахнулись, и она попыталась оттолкнуть бога, но тот словно мертвой хваткой вцепился в её плечи. - Отпусти меня! Мне больно, - крикнула девушка и наотмашь ударила обидчика по лицу. - Ну же, цветик! Отец с радостью даст согласие на наш союз, - прошептал Аполлон, сжав одной рукой тонкие запястья. - Я тебе не цветик! – прошипела Кора и прицельно, как её учил Гермес, плюнула в смазливое лицо бога. - Ах ты, маленькая мерзость! – взревел Врачеватель и скинул девушку на землю и сам спрыгнул с седла. Больно ударившись головой, дочь Деметры вскочила на ноги. - Только подойди, и Дионису придется делать из тебя вино! – заверила Кора горе-ухажера. Пропустив угрозу мимо ушей, Аполлон стал приближаться. Богиня запаниковала, вспомнив слова Гекаты. «Твоя магия здесь не действует», - сказала ей Колдунья. Аполлон, растеряв последние остатки своей обычной утонченности, приближался. Закрыв глаза, Кора коснулась земли руками. Раздался оглушительный треск, и прямо за ее спиной образовалась пропасть. Из её недр выскочило что-то черное и пугающе огромное, сверкнула вспышка, и бог Солнца с хриплым стоном отлетел на несколько метров назад. Насмерть перепуганная богиня вжалась спиной в камень. При подробном рассмотрении нечто оказалось чудесной колесницей, запряженной прекрасными черными конями. Возница, отпустив вожжи, обернулся, и девушка столкнулась с пронзительным взглядом темных глаз. - Не бойся, дитя. Тебя никто не обидит, - заверил её спаситель, помогая подняться. - Кто вы? – спросила недоверчиво Кора. - Я Аид. Остальное ты обо мне наверняка знаешь, - представился бог и галантно поцеловал маленькую пыльную ручку. - Знаю. Прошу, отвезите меня к матери, - попросила она, отчаянно краснея. - А кто твоя мать? - Деметра. - Хорошо, - согласился Владыка. – Держись крепко. Мы поедем быстро, но думаю, ты не испугаешься. - Не испугаюсь, - согласилась Кора, почувствовав дурноту, когда колесница резко ушла вниз.