Восьмая причина

Деметра появилась чуть позднее, на удивление спокойная и улыбчивая, в сопровождении трех молоденьких служанок и целой горы еды. У нее, как и у всякой матери, не наблюдавшей чадо в поле зрения больше суток, цвела и пахла ответная реакция на перенесенный стресс. Реакция эта была на удивление проста, ожидаема и называлась: "Дите с голоду вот-вот помрет". Повторяя вышеозвученную фразу и порхая вокруг ненаглядной дочери, Плодоносная как-то не сразу заметила "мужа ее и свиту". Надо сказать, что хтоническая компания предусмотрительно ретировалась в дальний угол и, не претендуя на внимание и хавчик, уплетала переданный заботливой Гестией пирог. Аид на правах любимого брата отжал кусочек побольше, пока Танат с сознанием дела допрашивал близнеца. Тот менял цвет с белого на красный с завидным постоянством и бормотал об обетах, разных мирах и сферах. Выслушав Гипноса, Вестник с видом психологически подкованой личности заявил, взглянув на своего царя, что ни сферы деятельности, ни обеты, ни уж тем более разные миры тут не проблема. Романтику момента нарушил ворвавшийся в сознание Владыки шелестом тысячи крон голос Деметры: - Подойди, брат. Аид ухмыльнулся, прикрыл глаза: - Почему не вслух? - Просто иди сюда. У стола за которым сидели богини крутился Пэон. Что-то порядком отрезвило этого товарища, напрочь лишив смелости, с которой он несколько часов назад предотвратил знатное побоище. Деметра тоже как-то резко помрачнела. Кора же сидела опустив глаза, явно не зная плакать ей или смеяться. - Давай, - обратилась Плодоносная к лекарю. - Повтори, что ты натворил. Кронид, положив руку на плечо жены, приготовился слушать. - С-состояние пациентки было нестабильно, - начал врач, подыскивая годный повод для побега. - Мне пришлось прибегнуть к более сильным чарам, чтобы привязать царицу Персефону к жизни. - Говори, - До бога медленно доходил смысл сказанного. Конечно же! Рана слишком сильна, и одним порошочком или мазью тут не обойтись. - В общем, я решил, что раз уж всё так сложилось... Я имею ввиду мойр, новый сан юной богини и всё такое. Короче, мне пришлось накормить Кору гранатом с твоего сада, Владыка! - После этих слов Пэону полегчало. - Ты совсем спятил?! - Кронид захлебнулся воздухом. - Ты... Совсем выжил из ума! Сколько зерен ты ей дал?! - Семь, - выдохнул старик, съежившись под одинаково злобным взглядом двух богов. Предчувствуя дальнейший поворот событий, Персефона вскочила с места. - Мама, Аид, не злитесь, - сказала она. - Пэон делал то, что должно - ни больше, не меньше. Чувствуя нескончаемые любовь и уважение к царице Подземного Мира, старичок лихорадочно закивал. - Семь месяцев, - всхлипнула Деметра. - Что же мне делать без тебя, доченька?! Наблюдая за сценой, разыгравшейся под высокими сводами олимпийского дворца, Ананка спешно раскатывала клубок драмы и трагедии. - Я буду возвращаться к тебе, матушка, - пообещала богиня, обнимая Плодоносную за плечи. - Каждую весну. - Ты так решила? - спросил Аид, вставая рядом. - Всего семь месяцев? - Я нужна матери и этому миру, любовь моя, - вздохнула Кора, нежно коснувшись рукой щеки супруга. - Мне не дано выбирать. Тем более теперь. Аид вздохнул, понимая, что не в силах переубедить жену. - Я сделаю всё, чтобы твоя дочь была счастлива, сестра, - сказал он и вышел из зала. Лишь легко всколыхнулись полупрозрачные занавеси. - Иди за ним, моя девочка, - велела Деметра, вытирая слезы. - Ты нужна мужу. Поцеловав мать в щеку, богиня умчалась прочь. - Как быстро летит время в этом мире, - сказал Кронид, не оборачиваясь. - Снова весна. - Такая же, как и в ту нашу встречу? - спросила Кора, подходя ближе. Вместе они стояли на просторном балконе и наблюдали, как на землю ложится плащ Нюкты. - Нет, - усмехнулся Владыка, - другая. Та Весна была холодная, печальная. А теперь другая. Видишь те звезды? Девушка кивнула, глядя на разгорающиеся в ночном небе капельки света. - Когда-то ты создал их из огня Бездны, - прошептала Персефона, вдыхая чистый теплый воздух. - Одна долго жила у меня. - Да, - согласился Аид, целуя жену. - Спика и Поррим*. Кажется, так назвали их люди. Они нашли свое счастье, сквозь огромное расстояние. Подумать страшно, как мы похожи. - Знаешь, мне все казалось, что именно ты дал мне этот гранат. Наверное, Гипнос постарался, думая, что от другого не приму плоды, - задумчиво молвила Кора. - С этим пернатым у меня еще будет время для беседы, - пообещал Аид. - Ты действительно хочешь остаться? - Земля натерпелась от моей матери, - вздохнула богиня. - Нужно восстанавливать то, что унесли зима и голод. - Я буду ждать, - кивнул Кронид, подхватив девушку на руки. - В конце концов, ждал же вечность. Персефона не ответила. Только засмеялась и поцеловала мужа. Да, Аид был прав. Эта весна будет другой. - Тебя что-то тревожит? Гестия вышла из густой тени, разогнав своим присутствием невесомое покрывало холода и темных мыслей брата. Аид не ответил, только взглянул на сереющее в ожидании Гелиоса небо. Олимп спал. Где-то во дворце своей матери спала и его жена. - Как Афродите удалось... Провернуть все это? - спросил он. - В прошлом у нас, конечно, бывали склоки, - улыбнулась богиня. - Но видеть страдания нашей подруги? Нет, я так не могу. Почему ты не спишь? - Не могу, - вздохнул Владыка. - Как представлю... оставить ее здесь. - Что такое пять месяцев? - вскинула бровь Гестия. - Ничего, - согласился Аид. - Кстати, что у тебя с Гипносом? - Ревнуешь? - Очень, - скривился Кронид. - Ну? - Ну, - девушка отвела глаза. - Мы виделись пару раз. - Ты ведь клялась головой нашего дражайшего братца, - напомнил он сестре. - Ничего такого! - поспешно заверила Гестия. - К тому же ты не расскажешь! - Нет, - согласился Аид. - Даже ради того, чтобы посмотреть на лицо Зевса. Богиня облегченно рассмеялась и чмокнула брата в щеку. - Спи спокойно, Аид, - прошептала она. - Я не дам вашему очагу погаснуть. Никогда еще Владыка умерших не чувствовал себя так хорошо. Радость и умиротворение окутывали его теплым плащом. Ему не хватало дня, чтобы наслушаться смеха Персефоны, не хватало ночи, чтобы насладиться ей сполна. Но даже в таком едва ли возможном наяву счастье была своя ложка дегтя. Мир звал его. Звал своего царя прочь от солнца, Олимпа и Коры. Звал к тихим серебристым полям и долгим ночам. - Что теперь? Кора перестала плести пышный венок из трав и, отложив рукоделие, взглянула на мужа. Аид вздрогнул. Этот разговор должен был состояться. После всего, что Персефона пережила, после тех проклятых ягод. Конечно, он должен был состояться. Но, Хаос, не следующим же днем! - Что именно? - Ты ведь должен уехать, - сказала богиня. - Я слышу, как мир тянется к нам. Ему нужен Владыка. Хотя бы один. - Я останусь, - твердо сказал бог. - А осенью мы вместе вернемся домой. И оставь эти глупые мысли. - Ты боишься, что я не вернусь? - Что за глупость?! - честно соврал он. Конечно, Аид боялся этого. Владыка не стал бы преследовать Персефону, а через пару часов разнес бы свою вотчину к Хаосу. - Езжай, я приду. Обещаю, - заверила его царица. - У тебя кто-то есть? - поинтересовался Кронид. - Да, - опустив голову, сказала богиня. - Каждые два дня встречаюсь с Дионисом. Он такой очаровашка, когда выпьет. - Глупенькая! - усмехнулся Кронид, повалив девушку на траву. - Ну значит, я точно тебя оставлю... Договорить ей не дал страстный поцелуй, которым Аид пресек самую мелкую мысль об столь нелепой кончине их союза. - Прости, что придется тебя оставить, - вздохнул он. - Ты никогда меня не оставишь, - улыбнулась богиня. – Ты дал обещание. …Осень выдалась теплой и ломкой. Земледельцы, славя всех богов без разбору, пожинали плоды щедрой на урожай почвы. Упиваясь счастьем последних теплых дней, они и не заметили, как по дороге едут две прекрасные всадницы, изредка одергивая горячих вороных коней. - Может, еще на месяцок, доченька? – спросила женщина с высокой прической. - Прости, - девушка отвела глаза, - мне правда пора. Деметра, а это была именно она, тихо вздохнула. Печаль богини передалась и природе. Деревья сочувственно зашептали, травы ниже склонили свои высушенные стебли. Персефона улыбнулась. Она любила мать, но черный мрамор стен, легкий туман и пламя Флегетона стали ей гораздо дороже родного Олимпа. - Я люблю тебя, мама, - сказала царица, остановив лошадь в тенистой роще недалеко от дороги. – Спасибо, что поняла меня. Плодоносная старалась улыбаться. Но слезы, как крупные градины, падали на ткань хитона, скатываясь по щекам. - Я буду ждать тебя, - прошептала она, обнимая свою девочку. – Но если что, помни: у тебя нет причин задерживаться там против собственной воли. - Нет, мама, - тихо молвила Весна, подойдя к мраморному цветку нарцисса. – Теперь их у меня целых восемь. Загорелая ручка осторожно коснулась живота, но жест был настолько быстр, что позабывшая обо всем на свете Деметра вряд ли успела рассмотреть нежность во взгляде единственного чада. Полыхнула яркая вспышка, и Персефоны не стало. Земледельцы подняли головы, но не увидели ничего, кроме роскошно одетой женщины, которая, плача, шла по дороге и вела под уздцы двух великолепных скакунов. - Ты серьезно? – Танатос от удивления выронил меч. – Посмотри еще раз, поточнее. Геката фыркнула и раскинула руны еще раз. Пестрые камни с гулким стуком посыпались на стол, и близнецы замерли, пытаясь разглядеть то, что видела хозяйка дома. - Может, сказать ему? – почесав подбородок, спросил Гипнос. Еще один раз люлей он получать не собирался. - Куда! – крикнул Вестник, осадив воспрявшего братца. – Пусть сама скажет! - Но нас же прибьют, - заскулил Бог Сна. - Нас прибьют, - молвила Колдунья, собирая руны в цветастый мешок, - если ты ввалишься такой в Тронный Зал и возопишь, что царица носит наследницу. Тебе не кажется, что Владыка чуть-чуть удивится, услышав такое от тебя? А удивляется он, как ты знаешь, с двузубцем в руке. - Она правду говорит, Гипнос, - кивнул Танат, поднимая клинок. – Сиди и постарайся не спалиться. - А что палевного в улыбке? – осведомился пернатый. - Она у тебя идиотская, - отозвался Железнокрылый. - Сам ты идиот, - нахмурился Гипнос. Посидев у Трехликой еще немного, братья побрели в сторону дворца. Нужно было встретить царицу и посмотреть на лицо царя, когда та озвучит еще одну причину спешного возвращения. Вдалеке гремел голос Крона. Старый титан чуял, как всегда безошибочно, намечающуюся гулянку.

Конец