***
Время неуклонно подходило к полуночи, а в доме губернатора из окон главного зала все еще струился яркий праздничный свет. Дон Алехандро во избежание ненужных взглядов предусмотрительно распустил большую часть слуг, поэтому заботы по обеспечению гостей напитками и легкими закусками взяла на себя Керолайн. Мгновенно освоившись на чужой кухне, чем безотлагательно вызвала полный восторг дона Рикардо, она засновала между двумя помещениями, оставляя после себя умиротворяющий шорох юбок и аромат кулинарных изысканий. Изабелла же, вовлеченная в оживленную беседу, была вынуждена признаться самой себе, что не ожидала от сегодняшнего вечера столько тепла и спокойствия, снизошедших на нее еще до того, как она переступила порог этого дома. К тому же именно за этим порогом ее ожидал еще один сюрприз, который окончательно ликвидировал все возможные лазейки для волнения и подсознательных тревог. В главном зале их встретил не кто иной, как Зорро. — Сеньор Зорро, черт возьми! — опешил дон Рикардо. — Вы же всего несколько минут назад уехали вместе с экипажем! Молодой человек вместо ответа улыбнулся и взял бокал с вином. Дон Алехандро с усмешкой подтолкнул развеселившихся гостей к столу и закрыл входную дверь. — Ты успела отдохнуть сегодня? — заботливо поинтересовался дон Ластиньо по пути к диванам. — Спала, как сурок, — тут же с головой выдала подругу Керолайн. — Кери! — прошипела Изабелла в спину моментально ретировавшейся в сторону кухни фрейлины. — Мы были в крепости сегодня утром, — сел в кресло губернатор. Изабелла перевела на него все внимание и обратилась в слух. Дон Алехандро рассказал о том, как они встретились с Фионой и советниками. Как выяснилось, последние были совершенно не в курсе о том, что на самом деле произошло этой ночью с их принцессой. Фиона с королевской снисходительностью начала говорить о тяжелой судьбе всех высокопоставленных лиц, об опасностях, поджидающих их на каждом шагу, а также о встрече любого удара судьбы — особенно на чужой земле, где они представляли лицо великой Британии, — с соответствующим сану достоинством и хладнокровием, однако ее позиция не нашла поддержки. Такой вопиющий случай вызвал у приближенных Георга III глубочайшее волнение за судьбу и жизнь Изабеллы, поэтому, узнав о настоящей роли Зорро в этом происшествии, они незамедлительно согласились с его вовлечением в ее опеку. По крайней мере, до тех пор, пока не выяснится, каким образом и чьими руками могло быть подстроено похищение принцессы. К выводу о том, что это было именно спланированное похищение, они пришли, не сговариваясь. Фиона также выразила полное согласие с тем, что в свете недавних событий пребывание ее сестры в крепости становилось небезопасным. Таким образом, после часа переговоров было принято решение, согласно которому Изабелле следовало провести несколько дней в доме губернатора, однако для всех принцесса должна была представляться заболевшей после своих переживаний и предшествующего длительного морского пути. В связи с этим доступ в ее комнату могли иметь только советники, Фиона и Шарлотта. Этот ход помогал обеспечить безопасность Изабеллы, а также возможность поймать злоумышленников, если с их стороны будет предпринята еще одна попытка похищения. В ее комнате должны были посменно дежурить шестеро стражей: тех самых, которые сопровождали Фиону в Пещеры и которым было настрого запрещено распространяться о том, куда они ездили в тот вечер. В связи с этим привлекать дополнительные силы не планировалось — это означало бы расширение круга посвященных людей и, как следствие, увеличение возможности утечки информации. Проведением соответствующих переговоров с вышеупомянутой группой охраны собирался заняться лично сэр Генри Освальд — старший советник британского монарха. Фиона же обещала со своей стороны предоставить полное содействие. При этих словах дон Рикардо неоднозначно фыркнул, а Зорро звучно поставил бокал на стол. Изабелла неслышно встала и направилась на кухню к подруге, беспрестанно гремящей посудой и мурлыкающей под нос какую-то прилипчивую мелодию. — Тебе помочь? — неуверенно спросила она. — Чтобы потом новую кухню строить? — ехидно отозвалась фрейлина. — Ну и пожалуйста, — обиженно опустилась в кресло Изабелла. — Ладно, как там обстановка? — Не хочу пока ни о чем думать. — Или не можешь? — тут же уколола Кери. — Не смешно! — У тебя целая ночь впереди. Ты уже должна быть к ней готова. — К такому невозможно подготовиться... Керолайн вздохнула, отложила кухонный арсенал в сторону и села рядом с подругой: — Ну а вообще, все же хорошо? — Ну да. — И ты сейчас спокойна. — Не знаю. — Ты обязана быть спокойной. — Да, — окончательно сникла Изабелла. — Ты же сама понимаешь, для чего он тебя поцеловал. — Не напоминай... — Именно это я сейчас и хочу сделать. Ведь он устроил это для того, чтобы отвлечь тебя. Поэтому просто будь ему мысленно благодарна и забудь о том, что произошло. — Тебе легко говорить. — Предпочитаешь метаться по всем углам от одного его взгляда? — Нет... — промямлила Изабелла. — Тогда соберись и прими эту мысль как данность. — Хорошо. — Я не вижу, чтобы ты приняла ее! — Он сделал это специально. Это ничего не значит. Я спокойна, — выдавила девушка. — И думать об этом ты тоже больше не будешь. — Угу... — Изабелла! — И думать об этом тоже не буду... больше. — Ну вот, — Керолайн победоносно вернулась к своим делам. Изабелла окончательно размякла в кресле и начала усиленно обдумывать слова подруги. Кери всегда могла поместить в ее голову необходимую мысль, ей же оставалось только убедить себя в ней. "Это было спланированное заранее действие, оставленное на случай, если я не решилась бы поехать сюда. Он все просчитал и прибегнул к нему, потому что надо было торопиться, — напряженно размышляла Изабелла. — В конце концов я же не давала ему никакого повода. И не я это начала..." — В конце концов ты же не давала ему никакого повода. И не ты это начала, — дословно повторила вслух ее мысль Керолайн. Изабелла распахнула глаза и почувствовала, как с ее плеч упала по меньшей мере Пиренейская горная система: — Ты права. Фрейлина обернулась на звук бодрого голоса и улыбнулась. — Интересно, о чем они там сейчас говорят? — протянула она, меняя тему разговора. — Когда я ушла, они говорили о Фионе. Керолайн немного помолчала. — Не знаю, как ты, а я сейчас не очень хочу о ней вспоминать. Изабелла ничего не ответила. Керолайн принялась сосредоточенно размешивать какой-то соус собственного изобретения. — Помнишь, я задавала тебе вопрос? — внезапно спросила фрейлина. — Какой? — Ты сама все прекрасно знаешь! — Ты задавала мне тысячу вопросов. — Ладно, я спрошу прямо, — угрожающе развернулась Керолайн. — Ты хочешь остаться здесь? Изабелла замерла. Она сама каждую секунду ставила перед собой этот вопрос, но даже в мыслях пыталась убежать от ответа. Хотела ли она? Был ли у нее выбор? Как она будет жить дальше, если вернется в Британию? — Только не надо сейчас уходить в сторону. — Ну, Кери... — Тебе же здесь нравится? — Да, — прошелестела подруга. — У тебя здесь оказалось столько близких людей. — Да. — И он. — Керолайн! — Ну ладно-ладно. Так что? — А ты? — Что я? — прищурилась фрейлина. — А ты бы уехала обратно? — удрученно спросила Изабелла. — А как ты думаешь? — Ну, я не знаю. — И кто тогда, спрашивается, будет следить за твоим поведением? Лицо Изабеллы просияло: — Ты бы осталась? — А что делать? — притворно вздохнула Керолайн. — Придется, иначе натворишь тут без меня дел. — Вредина! — воскликнула Изабелла, но счастливая улыбка уже играла на ее губах. — Хотя, сдается мне, у тебя есть причины поважнее. — На что ты намекаешь? — Да так. — Изабелла! — Позвать дона Рикардо продегустировать твои изыскания? — многозначительно осведомилась подруга. — Нет! Еще не готово! — не на шутку запаниковала фрейлина. — Вот и доделаешь под чутким наблюдением. — Тогда и Зорро позовем, — ощерилась Кери. — Поговорим о ваших планах на ночь. — О ваших, кстати, тоже. Фрейлина осеклась. Изабелла тут же взлетела в седло войны и продолжила наступление: — Посоветую дону Рикардо ночную прогулку под звездами. Это очень увлекательно. — Даже не думай. — Ночевать, конечно, придется на улице... — Изабелла! — У него на руках. Иначе будет холодно. Керолайн негодующе повернулась к своей откровенно издевающейся принцессе и остолбенела. Изабелла проследила за ее взглядом и непроизвольно прыснула: на пороге кухни стоял дон Рикардо, внимательно внюхивающийся в чарующие ароматы свежеприготовленной пищи. Заметив, что его появление произвело какой-то необъяснимый эффект, молодой человек оторвал взгляд от манящих тарелок и перевел его на оцепеневшую повариху: — Дон Алехандро сказал, что мы через полчаса расходимся, и зовет вас в зал. — Хорошо, сейчас будем, — отозвалась Изабелла и поднялась со своего места. Фрейлина шумно дышала, в беспамятстве прижимая к груди столовую ложку. — Все хорошо, — утешила ее подруга. — В конце концов ты же не давала ему никакого повода. И не ты это начала. Он сам пришел. Соберись и прими эту мысль как данность. — Изабелла, — промямлила Керолайн. — Я сейчас умру... — Идем, нас заждались. К тому же, судя по его безумному взгляду в сторону твоих кулинарных шедевров, он вообще не в состоянии был что-либо слышать. Фрейлина на подкашивающихся ногах вернулась к столу, негнущимися руками заполнила поднос ворохом тарелок и отважно направилась в зал. — И в следующий раз — никакого французского, — донесся до Изабеллы ее дрожащий голос. Девушка улыбнулась и, глубоко вдохнув, двинулась следом.***
Часы давно пробили полночь, но дом дона Алехандро все еще оставался полон. За это время девушки успели вдоволь пообщаться с доном Ластиньо и доном Рикардо. Сначала они сидели вчетвером, но потом молодой человек отвел фрейлину на другой конец зала и оставил Изабеллу наедине с ее родителем. Девушка не почувствовала никакого неудобства или страха — ей всегда был безмерно приятен этот человек и она готова была проводить с ним часы напролет. Она не называла его отцом, равно как и он ее дочерью, но они так тепло смотрели друг на друга и так совпадали в мыслях и настроениях, что никакие родственные слова не могли бы выразить всю полноту их чувств и состояния, в котором они пребывали. Она не помнила его, и он понимал это, равно как и то, что не он был тем, кто ее вырастил. И сейчас уже не было смысла пытаться наверстать упущенное, вернуться в прошлое или броситься играть в воссоединившуюся семью. У них было настоящее, а возможно, и будущее, и сейчас нужно было в первую очередь сделать все, чтобы его обеспечить. Они смеялись и шутили, говорили о разных нелепостях, перескакивали с темы на тему, задавали друг другу вопросы о жизни и даже успели немного углубиться в воспоминания почти пятнадцатилетней давности, поэтому к моменту расставания подошли в совершенно чудесном расположении духа. Дон Ластиньо лучился счастьем и гордостью, Изабелла цвела в улыбке и хорошем настроении. Что касалось Керолайн — она практически парила в небесах. Дон Рикардо осыпал ее комплиментами и, поминутно целуя то одну, то другую трепещущую ручку, изливал свои страдания от неудовлетворенности работой всех известных ему кулинаров, хваленое мастерство и опыт которых сегодня были навеки попраны белокурым ангелом, снизошедшим на бренную землю Калифорнии от божественных столов Диониса. — Что ж, план таков, — подвел итоги губернатор после довольно продолжительного разговора с Зорро, содержание которого для большей части собрания осталось неизвестным. — На эту ночь Изабелла уходит с сеньором Зорро, Керолайн пока укроется в гасиенде Линарес. Мы с доном Ластиньо, в свою очередь, завтра утром нанесем еще один визит принцессе Фионе, а вечером вновь соберемся и решим, что делать дальше. На всякий случай в гасиенде де ла Вега останутся гореть огни по всему первому этажу таким образом, чтобы это выглядело, будто мы все находимся именно в этом доме. Если ни у кого нет вопросов, пора расходиться. — Интересно, как воспримут в крепости такую внезапную болезнь Изабеллы? — задумчиво протянул дон Рикардо. — Это мы тоже узнаем завтра. — Хотелось бы, чтобы это было единственной новостью. — Что ж, — произнес дон Алехандро, — у каждого из нас свои планы на оставшееся время, которое нужно провести крайне осмотрительно. — Всем спокойной ночи, — отреагировал дон Рикардо и, предложив Керолайн руку, двинулся к двери. — Завтра же мне все расскажешь, — коротко бросила фрейлина в сторону подруги. — Еще посмотрим, кто завтра будет рассказывать, — прошептала в ответ Изабелла. — Спокойной ночи, — раздался в этот момент голос Зорро, и ночное собрание очень тихо вышло в сад. Только две фигуры остались на пороге гасиенды де ла Вега, глядя, как небольшая группа разделяется на части и исчезает в прохладной дымке. — Странное чувство... Будто впереди нас ждет еще немало таких встреч с ним, — тихо сказал дон Ластиньо. — Если бы Диего был хоть немного похож на него...***
— Боже мой... — ошарашенно остановилась Изабелла, когда Зорро развязал ей глаза. За потайной дверью в скале — по крайней мере, так говорили девушке ее ощущения, — скрывался самый настоящий жилой дом, состоявший, как выяснилось позже, из трех комнат, зала, кухни и шикарной библиотеки. Просторный холл был ярко освещен десятками дорогих толстых восковых свечей, расположенных в застекленных нишах так, что от них не поступало в помещение ни гари, ни копоти. Стеклянные дверцы этих ниш, по всей видимости, имели механизм для открывания, чтобы доставлять новые свечи и убирать старые. Кроме того, они препятствовали выделению жара в помещение и, одновременно, задуванию пламени от возможных сквозняков, ведь здесь был воздух. Но откуда? — Принести тебе одеяло сюда? — осведомился молодой человек у онемевшей спутницы. Девушка перевела на него ошеломленный взгляд. — Идем, провожу тебя в твою комнату, — мягко подтолкнул ее Зорро и двинулся вперед. Изабелла на заплетающихся ногах проследовала за ним. Молодой человек прошел по коридору и открыл одну из дверей: — Прошу. Девушка осторожно заглянула внутрь: перед ее взором открылось прелестное помещение, оформленное в персиковом и золотистом тонах. Это послужило для нее столь необходимым толчком и поводом для смены манеры поведения с ее покровителем, которую она уже окончательно для себя определила. Дрожать под его взглядом или умирать каждый раз при звуке его голоса, который неминуемо возвращал ее к недавней сцене в крепости, она больше не хотела, да и вряд ли ее выдержки хватило бы надолго. Поэтому у нее не было другого выбора, кроме как спрятаться за маску умеренной циничности и легкой надменности. В противном случае эта ночь стала бы для ее сознания последней. Для начала она искоса взглянула на хозяина дома, но ничего не сказала и прошла внутрь, однако дорогое трюмо с огромным сияющим зеркалом, выполненное, как определил ее опытный глаз, в подлинном стиле маркетри, не смогло оставить ее равнодушной. — Это для любования по утрам? — язвительно осведомилась полуночная гостья. Ответа не последовало. Нервно обернувшись в сторону молодого человека, Изабелла поймала на себе его ледяной взгляд и решила, что вступила в новую роль слишком резко, поэтому в данный момент ей следовало принести свои извинения. Зорро никак не отреагировал на ее испуганный лепет и холодно произнес: — Если Ее Высочество пожелает искупаться, пусть изволит об этом сообщить. Девушка, определив для себя точку в его тоне, дальше которой заходить было категорически нельзя, потупила глазки и кротко ответила: — Да, если можно. Молодой человек покинул комнату, предоставив Изабелле возможность освоиться в новой обстановке, и предупредил, чтобы через двадцать минут она была готова. Девушка присела на стул рядом с трюмо и задумалась. Двадцать минут, чтобы подготовить процедуру купания. Ему требовалось всего двадцать минут. Здесь, в этом каменном доме. В Британии слуги тратили на то же самое около часа. Они набирали и подносили к печам воду, грели ее в огромных металличкских емкостях и уже нагретой перетаскивали в королевские покои. Туда же приносили большой расписной таз для купания, два таза меньшего размера для смешивания воды, кувшины с горячей и холодной водой, ковшики для черпания и прочие аксессуары, чтобы потом Керолайн еще около получаса занималась омовением нежащегося в тепле тела своей подруги. В крепости Эль Пуэбло все было так же за исключением того, что купальня располагалась в отдельном помещении, а вместо широких тазов здесь пользовались чрезвычайно удобными деревянными бочками, в которых можно было сидеть на коленях и погружаться в теплую воду до уровня груди. Но каким образом предполагалось проведение этого процесса здесь, Изабелла не могла себе даже вообразить. Кто будет носить ей воду? Помогать входить и выходить из купальных емкостей? Кто будет поливать ее? Посторонних людей здесь быть не могло, а Зорро, хоть и носил маску, все же не позволил бы себе зайти так далеко. Изабелла вообще согласилась на данное действо лишь для того, чтобы иметь возможность выйти из комнаты и осмотреть это удивительное место, потому что только вчера она купалась в крепости и в другой ситуации не стала бы рисковать заходить в помещение неизвестного дома, требующего от нее смены одежды. Зорро мог организовать купание за двадцать минут... А на то, чтобы добыть карету, запряженную четверкой потрясающих лошадей, ему понадобилось и того меньше. Девушка помнила, что молодой человек был вынужден уйти из ее комнаты в крепости на поиски транспорта, когда увидел на ней и Керолайн платья, совершенно не предназначенные для верховой езды. При этом он не попросил их переодеться и даже не намекнул на их недальновидность. Он просто взял и достал посреди ночи экипаж. Конечно, он мог предусмотреть это заранее, но ведь подобное средство передвижения требовало содержания. Вряд ли столь бесподобные экземпляры просто паслись неподалеку от крепости и дали спокойно накинуть на себя узду. А этот дом... Изабелла встала и подошла к ближайшей нише, выкрашенной изнутри, как и все остальные, в слепящий глаза белый цвет. Это действительно была стеклянная дверца, откидывающаяся вниз на двух маленьких металлических скобках. Девушка пригнулась и посмотрела на небольшой каменный свод: там было отверстие. Значит, вот куда уходил весь дым и перегоревший воздух. Это было похоже на миниатюрную каминную трубу. Но сколько же их нужно было проделать, а главным образом — как? — если только в ее комнате было четыре таких ниши, расположенных на разной высоте, по одной на каждой стене? Изабелла снова выпрямилась. Свечи стояли свободно в невысоком слое практически белого морского песка, который обеспечивал быстроту уборки и вкупе с белоснежными стенами давал дополнительный отсвет. Потрясающее решение! Она никогда в жизни такого не видела. Во дворце в Великобритании были такие же дорогие высокие свечи, но они все были расположены в открытых канделябрах и люстрах, в результате чего слуги постоянно занимались отскабливанием пятен воска с ковров и паркетов. Дворец в Великобритании... Будто далекий сон. Изабелла вздохнула — сейчас ей категорически нельзя было об этом думать. Правда, новая мысль не заставила себя ждать: Зорро моментально отреагировал на смену ее поведения и сразу же ответил на ее выпад относительно утреннего самолюбования напоминанием об утерянном статусе принцессы. Так галантно и так колко. Ей следовало быть с ним очень осторожной. А еще, глядя на вздрагивающие огоньки свечей, она вспомнила его рассказ о нападении пиратов, которого сегодня успела коснуться в своем разговоре с доном Ластиньо. Но почему же последний, в отличие от Зорро, ни слова не сказал о появлении в прибрежных водах пиратских кораблей, из-за которых Изабелла и ее мать не смогли вернуться домой? Казалось, для него этот момент оставался загадкой, равно как, по всей видимости, и для остальных. А молодой человек откуда-то знал то, о чем не был в курсе родной отец… Так незаметно пролетели двадцать минут одиноких размышлений, пока перед взором Изабеллы не появился хозяин дома с сообщением о том, что некая "ванная" была готова. Девушка снисходительно поблагодарила его за беспокойство и, ежась от молчаливого взгляда себе в затылок, гордо покинула комнату. Следующий сюрприз преподнесла так называемая "ванная", оказавшаяся просторным помещением, вдвое большим, чем в крепости. Она была устелена пушистыми коврами, снабжена несколькими зеркалами, включая два в полный рост, и содержала в самом центре огромную, по меркам всех известных до этого купальных приспособлений, круглую чашу, прочно закрепленную на полу. — Располагайся, — пропустил внутрь гостью Зорро и закрыл за собой дверь. Этот дом был совершенно невероятен, и Изабелла сполна отдавала себе отчет в том, что никогда в жизни не только не видела, но даже и не подозревала о возможности существования подобного рода сооружений. И все же показывать свое удивление и восхищение ей было нельзя даже самой себе — это сразу отбросило бы ее сначала к благоговению, а потом к страху, от которого она так усиленно пыталась избавиться. Поэтому Изабелла не спеша подошла к белоснежной емкости, уже наполненной теплой водой, и оценила высоту бортика: он свободно позволял ей забраться внутрь и вылезти обратно без посторонней помощи. Рядом на расстоянии вытянутой руки располагались дымящиеся кувшины с узкими горлышками, препятствующими быстрому охлаждению запаса подогретой воды. Девушка подняла один из них за витиеватую ручку — он был ровно такого веса и размера, чтобы она могла воспользоваться им самостоятельно. Он все предусмотрел... Изабелла вздохнула и принялась за одежду. Задача оказалась не из легких — ее платья всегда развязывала Керолайн, которая сейчас уже, наверное, витала в облаках рядом со своим обожаемым доном Рикардо, — поэтому, кое-как обхватив себя руками, девушка поймала концы шнуровки и с силой дернула в стороны. Узел оказался очень крепким и, словно на зло, напомнил ей о том, кто его сегодня затягивал. Мысленно обругав себя за моментально онемевшие пальцы, Изабелла стянула наряд и в блаженстве опустилась в теплую воду. Удобно расположившись в столь потрясающем предмете интерьера, который освобождал ее от потребности в помощниках и позволял расслабить тело, вытянувшись во весь рост, девушка откинула голову на широкий бортик и занялась внимательным изучением содержимого комнаты. Быстро окинув взглядом помещение и прикинув в уме, во сколько это все могло обойтись хозяину дома, учитывая, что она успела увидеть в коридоре еще несколько дверей, Изабелла подсчитала, что его состояние должно было быть примерно таким же, как одного из министра британских палат. Однако, оценив серебряные пуговицы ослепительно белого халата, явно сшитого на заказ у весьма искусного по безупречному внешнему виду изделия портного, а также лежавшие на трюмо четыре пары золотых запонок, украшенных драгоценными камнями, которые принцесса сразу же безошибочно определила, как топаз, изумруд и рубин, золотые цепочки и прочие мелочи, штучные цены которых могли составить месячный бюджет более чем обеспеченной семьи, исследовательница на всякий случай сравняла состояние их владельца с состоянием председателя палаты. Зорро не играл в шпионов и прочие детские забавы, пытаясь замести следы и убрать компрометирующие предметы его обихода. И хотя в глубине души Изабелле очень хотелось верить в то, что с его стороны это был крохотный шаг на установление доверия, она понимала, что его обеспеченность была неоспоримым фактом, поэтому он просто не тратил время на то, чтобы пытаться спрятать очевидные вещи. Проведя около получаса в размышлениях о том, кто мог скрываться под его маской и у кого она могла бы увидеть подобные украшения, Изабелла ни на шаг не приблизилась к разгадке. Зато она могла разнеженно вытягивать руку, добавлять горячую воду и сквозь полуприкрытые глаза любоваться причудливыми плясками свечей. Ей было так хорошо здесь, что она сама удивилась своему состоянию. Зорро обеспечил ей уют и спокойствие, хотя был ей совершенно посторонним человеком. Но об этом ей думать было тоже нельзя… Девушка с волосами окунулась в воду, смыв напоследок из своего сознания все ненужные мысли, и покинула райский уголок. И лишь когда она расслабленно вытерлась полотенцем и по привычке потянулась за ночной одеждой, отсутствие последней моментально вернуло ее в суровую реальность противостояния с хозяином дома: он прекрасно знал, что она столкнется с этой проблемой, но ничего не предпринял, вынуждая ее прийти к нему с нижайшей просьбой. Изабелла вспыхнула от справедливого негодования, но тут же вынужденно осадила саму себя. Ей категорически нельзя было показывать ему никаких эмоций. Ни при каких условиях. А в данном случае следовало сделать вид, что ничего не произошло. Поэтому, с трудом обуздывая воинственный настрой, она сняла со стены белый халат с дорогой серебряной вышивкой и свирепо накинула его на плечи, о чем, впрочем, пожалела уже через секунду. Халат Зорро оказался вдвое больше ее самой. Длинный узкий пояс спускался гораздо ниже талии, полы одеяния волочились по земле, и Изабелла трижды чуть не упала, запутавшись в мягкой ткани. Рукава оказались настолько длинными, что она не могла высунуть из них руки, а сам материал был для нее таким тяжелым, что девушка с трудом доползла до кухни, где и предполагала найти хозяина дома. Ее догадка о том, что он ждал ее появления, подтвердилась, потому что дверь на кухню была единственной открытой из всех помещений, расположенных по обе стороны светлого каменного коридора. Он знал, что она придет к нему за одеждой! И умышленно не предпринял никаких действий заранее! Изабелла сжала кулачки и переступила порог. Молодой человек вольготно расположился в большом кресле с книгой в одной руке и хрустальным бокалом вина в другой. Он издевался над ней одним своим видом! Можно подумать, он не слышал, что она стоит в паре шагов от него. Можно подумать, он действительно читает в данный момент и ему это интересно! Девушка яростно поскреблась в дверь и наконец привлекла к себе внимание. Молодой человек поднял голову. — Все прошло хорошо? — без эмоций поинтересовался он. — Да, благодарю, — поддержала его тон Изабелла. — Но, к сожалению, я не взяла никакой сменной одежды. Зорро не спеша встал со своего места, подошел к двери и, взглянув сверху на намокшую и ожесточенно дышащую сожительницу, поманил за собой. — Тяжелый, — пожаловалась Изабелла, плетясь сзади. — Сними. — Очень смешно! Зорро открыл еще одну дверь и вошел внутрь. Изабелла оглянулась — эта комната была почти напротив ее собственной. Она осторожно заглянула внутрь — спальня. Его спальня. Вот так запросто. Прямо напротив ее двери. Никаких секретов и попыток укрыться от ее любопытного взора. Девушка на миг даже испытала некоторое чувство досады. Он был настолько уверен в том, что его личность было невозможно установить? Он полагался на ее честность? Или он просто принял ее игру в отрешенного и циничного наблюдателя, которого ничем невозможно было удивить или зацепить, и вел себя так, словно не замечал в своем доме постороннего присутствия? Молодой человек тем временем подошел к одному из шкафов и раскрыл резные дверцы, также выполненные в стиле маркетри: перед взором Изабеллы открылись аккуратные разноцветные стопки рубашек. Моментально отвернувшись в противоположную от хозяина дома сторону в попытке выказать полное отсутствие заинтересованности в происходящем, девушка боковым зрением за несколько секунд изучила его комнату вдоль и поперек. Она уже успела сделать вывод о том, что Зорро питал слабость к растениям, которыми были со вкусом обставлены ее комната, коридор, кухня и ванная, поэтому не удивилась, когда увидела с двух сторон его кровати две объемные пальмы, соприкасавшиеся листьями над изголовьем наподобие зеленого балдахина. Хозяин дома повернулся к гордо глядящему вдаль созданию, измерил его взглядом и вновь занялся изучением содержимого полок. — Желтая, белая, синяя, черная, зеленая? — безучастно поинтересовался он. — Белая, — предательски дрогнувшим голосом ответила Изабелла. Зорро извлек ее будущий ночной костюм, представлявший из себя легкую белую шелковую рубашку с длинными свободными рукавами на широких манжетах, передал ей в руки и закрыл шкаф. — Меньше нет. — Спасибо, — выдавила из себя Изабелла и тут же исчезла. Влетев в отданную в ее распоряжении комнату, она отдышалась и с облегчением скинула тяжеленный халат. Утопая ногами в пушистом ковре, девушка подошла к зеркалу и натянула шелковую рубашку. Критически осмотревшись со всех сторон и оставшись довольной своим видом, она принялась за сушку длинных влажных волос захваченным специально для этой процедуры полотенцем из ванной. Это оказалось совсем непросто — держаться намеченной роли. Она дрогнула в первый же момент, стоило ему обернуться в ее сторону. Дрогнула в прямом смысле — и телом, и душой. Хотя он всего лишь оценил ее размеры, чтобы найти подходящую одежду. Спокойствие и невозмутимость по отношению к тому, кого боялась вся Калифорния, давались крайне тяжело. Не говоря уже о том, что она была одной из немногих, а может, и единственной, кто, по стечению обстоятельств, попал в его обитель. Дом героя в маске... Еще несколько месяцев назад она не могла сказать с уверенностью о реальности его существования, а сейчас он находился в одном из соседних помещений. Возможно, отдыхал, возможно, снова читал, в общем, вел себя, как совершенно обычный человек. И это при том, что весь гарнизон Эль Пуэбло уже несколько лет подряд лез из кожи вон, чтобы задержать его хоть на миг. А она принимала ванну, заходила в его спальню, делала язвительные замечания и изучала устройство его дома. Изабелла перевела взгляд с зеркала на трюмо и заострила внимание на изящно вырезанных ящичках. Воровато осмотревшись, она открыла один из них и обнаружила в нем то, что и надеялась найти, — расческу. Задумчиво проводя мягким гребнем по волосам, она никак не могла избавить свою голову от мыслей о том, почему в доме Зорро оказалась комната, оборудованная специально для женщины и оснащенная всеми необходимыми женскими принадлежностями. Не придя ни к какому выводу и закончив за это время процедуру расчесывания, девушка отодвинулась от трюмо и еще раз осмотрела помещение. Почему-то оно ей смутно что-то напоминало. Все здесь казалось ей знакомым: тон, в котором была отделана комната; сделанные из одного материала, в одном стиле и явно одним мастером дорогое трюмо с большим зеркалом, прикроватные ночные столики и просторная кровать; даже растения, возвышавшиеся в разных местах комнаты, стояли именно там, куда она сама бы их поставила. Не придумав никакого объяснения данному феномену, Изабелла еще раз встряхнула волосами и встала со стула, также выполненного в стиле остального гарнитура. Шелковая рубашка приятно скользнула по спине и опустилась почти до уровня колен. Оставив расстегнутым ворот, от которого блестящим водопадом спадали на грудь ряды невесомой ткани, девушка повертелась перед зеркалом и вдруг поняла, что хочет пить. Местоположение кухни она уже знала, поэтому помощь хозяина дома ей не требовалась. К тому же в свете недавних событий она совсем не хотела с ним сейчас пересекаться. Но если это все же произойдет, то она будет твердой как кремень и неприступной как скала. А дополнительным подтверждением ее безразличию к происходящему должен был послужить ее внешний вид — распущенные волосы и вольная одежда. В конце концов она готовится ко сну. А если Зорро ведет себя так, будто ее здесь нет, то и она будет вести себя так, словно не замечает его. С этим настроем она неслышно выскользнула из комнаты и решительно поплыла по очередному густому ковру. По дороге к цели она не преминула засунуть свой любопытный нос в слегка приоткрытую дверь и с неописуемым восторгом обнаружила, что за ней скрывалась обширная библиотека. Она прекрасно помнила, что это помещение было закрыто, когда она шла из ванной на кухню, а потом — в спальню молодого человека. Значит, он открыл эту дверь совсем недавно. Изабелла оценила его шаг и, порадовавшись удачной находке, решила взять этот факт на заметку в случае непредвиденных обстоятельств. На кухне никого не было. Оглядевшись, девушка обнаружила на столе несколько хрустальных графинов. Придвинув поближе один из них и ознакомительно потянув носом, разведчица поняла, что это было вино. Следующие попытки тоже не увенчались успехом: в других графинах оказались вина разных сортов и еще какие-то крепкие, судя по более резкому запаху, напитки. Огорченно вздохнув, Изабелла вернула их на прежнее место и в нерешительности встала посреди кухни. — Что изволит Ее Высочество? — внезапно раздалось за спиной. Изабелла вздрогнула, но тут же собралась. Сейчас или никогда. Она должна показать ему свое полное бесстрашие и независимость. Никаких эмоций. Только спокойствие и легкая небрежность, свойственная королевским особам, к которым он только что снова колко ее причислил. Она натянула снисходительную улыбку и развернулась: — Видите ли... И вдруг из ее губ вырвался истошный визг. Она судорожно закрыла лицо руками и вслепую отступила назад. В дверном проеме, уперевшись руками в косяки и небрежно закинув одну ногу за другую, стоял хозяин дома. Обнаженный по пояс. Девушка почувствовала, как у нее зашумело в голове, а перед глазами запрыгали разноцветные круги. Она уткнулась спиной в какой-то шкаф и застыла. — Сок, мате, вино? — раздался тем временем низкий голос. — Воды, — одними губами произнесла Изабелла. Сквозь гул в голове она услышала, как Зорро прошел мимо нее к одному из шкафов и распахнул дверцы. Раздался характерный всплеск, и через мгновение ее руки коснулось холодное стекло. Девушка приняла бокал и уставилась в противоположную стену. Она всем телом ощущала, что молодой человек стоит рядом с ней и внимательно смотрит на ее подрагивающие плечи. — Может, вино было бы уместнее? — вновь раздался его голос. Ну почему он это сейчас сказал? Неужели он понимает совершенно все, что с ней происходит? А если понимает, то почему не промолчит? Он ведь совсем не похож на того, кто будет танцевать на останках поверженного врага. Неужели он, понимая, как ей сейчас страшно, так безжалостно усугубляет ее состояние? Неужели он так жесток, что будет указывать ей на ее ошибки? Изабелла тяжело дышала, лихорадочно отгоняя от себя уничтожающие ее мысли. У нее очень сильно кружилась голова. Он не потерпит неуважения, не даст ей возможности вести себя так, как она планировала, не даст ей свободы… — У тебя была тяжелая неделя. Изабелла от неожиданности разжала руки и выронила бокал, однако ничего не услышала. С трудом опустив вниз онемевшую голову, она увидела свой бокал в его руке. Да что с ней происходит?! Что за дурацкие мысли сразу лезут ей в голову, стоит ему хоть немного неодобрительно приподнять кончик брови? Она даже не дослушала его до конца, а уже практически успела себя похоронить. Девушка протянула руку, забрала бокал и залпом выпила все содержимое. Холодная вода быстро возымела освежающее действие и привела Изабеллу в чувство. Ничего ненормального в том, что он разделся, нет. Это южная страна, здесь всегда очень тепло, и в связи с этим местные порядки не такие строгие, как в Европе. Это продиктовано соображениями климата и элементарного удобства. Она ведь уже успела заметить и не раз обсудить с Керолайн, что нравы здесь намного свободнее, а население относится ко многим вещам значительно проще и снисходительнее. Это была другая страна, другой мир. И она не имела никакого права требовать от Зорро жизни по ее устоям. Ведь не он находился на ее территории, а она на его. Она была на его земле и, более того, в его доме. — Спасибо, — девушка громко поставила бокал на стол и твердо посмотрела ему в глаза. — Точно не будешь вино? — Точно. — Почему так категорично? — Я не пью крепкие напитки, — гордо задрала носик Изабелла. — Это же виноградный сок. Девушка проигнорировала его довод и судорожно отвернула голову. Он был первым настоящим мужчиной в ее жизни, которого она увидела раздетым по пояс. Все, чем ограничивались до этого ее знания, были статуи и картины. И она лишь догадывалась по смутным очертаниям тел придворных под редкими легкими рубашками, перенося туда свои вынесенные образы из предметов искусства, как в действительности может выглядеть мужчина. И хотя она видела Зорро лишь долю секунду, его великолепная фигура впечаталась в ее память лучше, чем Акт об Унии 1800 года. Она могла закрыть глаза и воспроизвести каждый его изгиб, каждую линию, каждый отсвет на его коже… — У Ее Высочества будут еще какие-нибудь пожелания? Девушка вздрогнула. — Да, я хотела бы почитать перед сном, — произнесла она заранее заготовленную фразу. — Библиотека направо по коридору. Моя помощь понадобится? — Спасибо, я справлюсь. — В таком случае — спокойной ночи. — Спокойной... Изабелла осеклась на полуслове. Зорро повернулся в сторону выхода и открыл ей с этим жестом невероятное зрелище. На его сильной спине, извиваясь при каждом движении, темнел великолепный рисунок, напоминавший огромный вензель в человеческий рост. Он брал начало едва заметными штрихами от самых кончиков его широких плеч, постепенно разрастаясь и охватывая все большую площадь, и затем соединялся чуть ниже шеи в восхитительную вязь, изливающуюся вниз причудливым плетением тончайших узоров. Они вились по самой середине его спины, словно стебель диковинного растения, утоньшаясь с каждым сантиметром и маняще исчезая под поясом его черных брюк. На сегодня это было полное и безоговорочное поражение в неравной войне, которую Изабелла сама же развязала. Сквозь вновь воцарившийся туман в голове она услышала, как закрылась дверь его спальни, как, возможно, щелкнула пряжка его ремня и даже, наверное, как он разделся и лег в кровать. Она бездумно и бездвижно простояла несколько минут на одном месте и на негнущихся ногах покинула кухню. Медленно пройдя по коридору, Изабелла отшатнулась, как от огня, от двери в его комнату и, даже не закрыв до конца собственную спальню, бросилась в постель. Это все было похоже на какой-то безумный сон. Ее пребывание здесь. Этот вечер. Этот дом и его хозяин. Его тело... Столь великолепное, что на него можно было любоваться часами. Он был похож на статую древнегреческого бога. Казалось, его вытесали из мрамора или отлили из металла. Она запомнила все его движения, все его изгибы и узоры, пляшущие в свете десятков свечей. Она и сейчас смотрела на застекленное пламя и видела там его облик. Ей показалось, что кто-то едва слышно зашел в ее комнату, постоял над ее кроватью и, мягко проведя рукой по ее волосам, укрыл одеялом. А потом почудились два голоса — женский и мужской. Они тихо обменялись несколькими фразами за закрытой дверью и растворились в темноте. Свечи почему-то сами погасли, стало тепло и уютно. Завтра наступит новый день, она вновь встретится со своей семьей и с Керолайн. А сейчас ей просто нужно было отдохнуть и забыться. Забыть обо всем... О его руках, о его пылающем взгляде, о его жарких поцелуях и прикосновениях, о его голосе и значении. О первом мужчине, который перевернул всю ее жизнь.