***
— Поздравляю, ты побила рекорд самой Катрин Родригес, — легко поаплодировал Зорро своей еще не переодевшейся подопечной. — Перед тем, как входить в комнату к даме, необходимо не только стучать, но и озвучивать свое имя, — с напускной холодностью отреагировала девушка. Двадцать минут назад молодой человек вырвал ее из объятий Морфея и оставил собираться. Она посмотрела на часы сразу после пробуждения и долго не могла понять, почему он разбудил ее меньше, чем через час после того, как она ушла в свою комнату. Лишь его ироничное замечание о том, что дольше способны проспать только студенты после экзаменов, пролило свет на печальную действительность: она заснула на двенадцать часов. Приступ всеобъемлющего смятения совершенно выбил ее из колеи, поэтому молодой человек нашел ее через отведенное время почти в том же состоянии, в котором оставил. Он ничего не ответил на замечание своей разобранной гостьи и, бесцеремонно облокотившись на дверной проем, погрузился в неоднозначное созерцание. — Если не секрет, кто такая Катрин Родригес? — расслабленно и без участия в голосе поинтересовалась девушка, с трудом справляясь с дрожащими руками, намертво сжавшими серебряную расческу и бесчувственно совершавшими ею поступательные движения по волосам. — Катрин... — протянул Зорро, — скажем, это калифорнийская Терезия Тальен. Изабелла отметила для себя изменившуюся интонацию молодого человека и далеко не официальное упоминание имени, по-видимому, первой красавицы Эль Пуэбло. — Она была среди приглашенных на торжественный обед? Зорро рассмеялся: — Боюсь, она вращается в несколько иных кругах, чем ты, детка. — И в каких же? — Об этом в другой раз. У тебя есть последние десять минут. — А если я не буду готова? — неожиданно даже для себя произнесла Изабелла. — Пойдешь в том виде, в котором я тебя застану. — Между прочим, кое-кто сам еще стоит в одних штанах, — хмыкнула девушка, одновременно с этим настороженно покосившись на отражение молодого человека в зеркале. — Кое-кто в отличие от кое-кого может собраться за пять минут. — По Вашим вещам в ванной я бы так не сказала, — заметила Изабелла. — Приготовления к посещению разных мест требуют разную затрату времени и усилий. — Если поход к дону Алехандро Вы оцениваете на пять минут сборов, куда же Вам надо собираться часами? — агрессивно перекинула девушка гриву волос с одного плеча на другое. — У тебя десять минут. Дверь закрылась. "Посмотреть бы на эту Катрин!" — яростно провела расческой по густым блестящим локонам Изабелла, однако тут же с удивлением поймала себя на мысли, что, еще даже не познакомившись с этой женщиной, уже умудрилась сформировать к ней предвзятое отношение. Немедленно отогнав в сторону странные ощущения, она поспешила завершить парикмахерские изыскания, которые без участия Керолайн к тому же были бессмысленны, и потянулась к платью. Но как только ее рука коснулась шелковистой ткани, осознание отсутствия фрейлины озарило ее разум, словно вспышка молнии: ей снова нужно было идти к хозяину дома с этой нелепой просьбой. Девушка обреченно вздохнула и решила предварительно найти животрепещущую тему, которую она будет усиленно обдумывать во время проведения нескромной операции. Поэтому она в сотый раз окинула взглядом предоставленные ей покои и вдруг чуть не задохнулась от изумления. Это трюмо, шкаф, кровать и остальная мебель, выполненная в стиле маркетри, являлась творением ни кого иного, как Андре Шарля Буля — известнейшего французского мебельщика, заказы которому во времена его расцвета делали даже королевские особы. Перед глазами моментально всплыл кабинет Георга III: стол, за которым монарх проводил так много времени, был как раз одним из выкупленных у коллекционеров произведений Буля и, насколько помнила Изабелла, обошелся казне весьма недешево. Но это был стол, а здесь целый гарнитур... Девушка выдохнула и с ожесточением признала, что попытка найти в этом доме отвлеченный предмет для размышления была заведомо обречена на провал. Мысль теперь была, но лишь усугубляла и без того нелегкое положение. Изабелла медленно натянула двухдневное платье и, пытаясь хоть немного зафиксировать ленты, двинулась в сторону двери. А через секунду в каменном доме раздался душераздирающий визг: Зорро стоял в проходе в комнату и держал свою сожительницу за талию. — Разве уже прошло десять минут? — пролепетала Изабелла, понимая, что повисла на плече молодого человека, не чувствуя собственных ног. — Нет, — развернул он ее спиной и выверенным движением затянул корсет. Изабелла, мерно пошатываясь на ватных конечностях, оторопело приросла взглядом к трюмо и даже не заметила, как Зорро подхватил ее на руки и, перенеся через порог, поставил лицом к выходу. — Нас ждут через пятнадцать минут. В опустевшем коридоре раздался звук задвигающейся каменной двери. Еще мгновение — и все стихло.***
— Ну ты и копуша! — подскочила Керолайн к Изабелле, едва завидев на пороге полуночных гостей. — Заставляешь джентльмена так долго ждать! Могу представить, сколько он простоял у тебя под дверью, пока ты соизволила выйти! Хоть бы заранее начала собираться! — Здравствуй, Керолайн. — Никакой дисциплины! Зорро благоразумно покинул поле боя и прошел в главный зал, оставив спутницу на растерзание подруги. Изабелла тяжело посмотрела ему в спину и перевела взгляд на бушующую фрейлину: — Керолайн, я хочу пить. — А если бы я несла тебе воду столько, сколько ты собираешься?! Ты бы умерла от жажды! — Мы пришли позже всего на семь минут. — Всего?! За семь минут можно перечитать и подписать семь деклараций, которые будут вершить судьбу человечества! — Кери, если ты не принесешь мне воды, численность этого человечества сократится как минимум на одного его представителя. Фрейлина с яростным придыханием открыла рот, чтобы дать полный праведного гнева ответ, но ее порыв был остановлен призывом дона Алехандро присоединиться к остальной компании в гостиной. Сверкнув огромными голубыми глазами, Керолайн демонстративно развернулась и проследовала в сторону кухни. Изабелла перевела дух и, пошатываясь, направилась в главный зал. Она еще не успела отойти от поездки с молодым человеком, который вновь обрек ее на повязку на глаза и, как следствие, на вынужденное сближение с его телом, как через минуту невыносимая подруга вылила на нее ушат холодной воды со своими моралями о пунктуальности и порядке. Мужчины уже сидели на привычных местах, обращенные в слух: губернатор приступил к докладу результатов утреннего визита к Фионе. О них пока не знал никто, даже дон Ластиньо, который не смог сопровождать друга в крепость из-за накопившихся на плантациях дел. Керолайн успела проскочить в зал до начала повествования и, многозначительно брякнув перед Изабеллой стакан воды, заняла место слева от нее. Таким образом, вся небольшая коалиция оказалась в сборе. Новость была одна, однако таила в себе такие последствия, о которых присутствующие не могли раньше и помыслить. — Этой ночью на покои принцессы Изабеллы было совершено нападение, — доложил дон Алехандро. — Теми же людьми, которые ворвались в главный зал крепости в вечер знакомства британского двора с населением Эль Пуэбло. Ночное собрание замерло. Как минимум пять разноречивых моментов сразу всплывали на поверхность. Во-первых, эти разбойники были схвачены в тот же вечер и посажены под стражу. На допросе они сказали, что нападение было совершено с целью ограбления, так как в тот момент в крепости находился весь свет калифорнийского общества. Сегодня же в ходе нового допроса они отказались от прошлых показаний и признались, что и в этот, и в прошлый раз они действовали по указанию одного и того же лица. В первый раз он сам нашел их и за весьма щедрое вознаграждение предложил похитить принцессу прямо во время праздника, сегодня же он поспособствовал их выходу из тюрьмы и, дав значительный аванс, повторил заказ. На предмет аванса они не солгали: у каждого из них при обыске обнаружилась значительная сумма средств. Кроме того, по их словам, первую неудачную попытку заказчик предвидел и они не исключали, что она являлась частью его плана, поскольку он приказал им в случае осечки называть причиной нападения жажду наживы. Однако относительно повторного провала он никаких указаний не давал. Более того, — нагло заявляли допрашиваемые, — в случае его третьего появления и предложения их освобождения, они откажутся с ними работать. На вопрос о личности заказчика они ответили, что не располагают почти никакой информацией. Это был некий незнакомый им мужчина, очень высокий, крепкого телосложения, с сильным низким голосом. Его лицо они не рассмотрели из-за капюшона, однако под грубой тканью плаща они явно усмотрели подобие темной маски. При этих словах Керолайн ахнула, а дон Рикардо закашлялся. На приговор о ссылке на рудные работы разбойники отреагировали спокойно и без возражений. Вторым моментом — пожалуй, наименее значимым, однако самым щекотливым — была насмешливая демонстрация несовершенства охраны и тюремной системы, что на первый взгляд свидетельствовало о промахе Монтесеро, а тем временем между строк указывало на недоработки действовавшей власти. Это был мелкий колючий укол, который не решал хода противостояния, однако оставлял очень неприятную царапину на авторитете дома губернатора. Более того, столь вольное поведение подсудимых явно давало понять, что заключения и наказания они не боятся, поскольку на собственном опыте уже успели убедиться в наличии брешей и недоработок существующего режима. В-третьих, поимка разбойников в покоях принцессы подняла на ноги всю крепость, и теперь Эль Пуэбло был в курсе, что болезнь Изабеллы являлась прикрытием, а сама она скрывается в гасиенде де ла Вега. Советники были вынуждены поддержать Фиону в ее намерении открыть людям правду, поскольку скрывать настоящее положение дел и дальше уже не представлялось возможным. Причиной ухода принцессы из крепости назвали то самое повторное нападение разбойников на Изабеллу, подозрение о котором высказал дом губернатора. Что именно послужило источником подобных предположений, никто не знал. Однако Фиона посчитала разумным не спорить с местной властью, которая однозначно была осведомлена о положении вещей на этой земле лучше, чем она сама, и была несказанно счастлива, что прислушалась к мудрому совету губернатора, согласившись отдать свою сестру под опеку дона Алехандро как раз накануне вопиющего вторжения бандитов в покои Изабеллы. Единственное, о чем они продолжали умалчивать, это о происшествии с "Клубом", вместо которого все так же выдавалась информация о ночном свидании Зорро и принцессы. Кроме того, оказалось невозможным укрыть от жаждущей подробностей публики сведения о том, что Зорро, никогда не переступавший порог чьего-либо дома, с некоторых пор стал у губернатора частым и, по всей видимости, желанным гостем. В-четвертых, в крепости теперь знали о том, что вместе с принцессой ушла и первая фрейлина, которой было предоставлено место в доме Линарес, что в свете настоящих событий, бросало тень и на дона Ластиньо с его сыном. И, в-пятых, нарочито вынужденное откровение Фионы относительно судьбы ее сестры вызвало такое количество слухов в поселении, что полуостров бурлил уже с самого утра, и дон Алехандро лишь благодаря многолетнему опыту и собственному положению сумел беспрепятственно добраться после крепости домой и завершить рабочий день. К вечеру же не осталось ни одного дома, где не обсуждались бы эти невероятные новости. Эль Пуэбло в одночасье превратился в замерший вулкан, готовый в любую минуту вырваться наружу и в смертоносном извержении сплетен и пересудов увлечь за собой все, что попалось бы ему на пути. Это был гениальный выпад со стороны Фионы, за который она единовременно поразила несколько целей, и при этом на данном этапе ее причастие к происходящему невозможно было доказать. Единственным свидетельством, подтачивающим корень ее стратегии, был факт не причастия Зорро к истории с "Клубом", а именно то, что он не писал той пресловутой записки. Однако о настоящем ходе событий, кроме нее, знали лишь советники и несколько доверенных стражей. Рассказать же правду всему населению устами губернатора означало начать открытую войну. Конечно, это можно было осуществить. Более того, именно сейчас у дона Алехандро и дона Ластиньо был последний шанс сделать это — они представляли собой правящую верхушку полуострова со всеми сопутствующими правами и преимуществами. Но было то, что не позволяло им пойти на подобный шаг, вынуждая принимать королевские удары: кто-то имел доступ в тюрьму. Настолько легкий, что перед ним открывались все двери. И он же смог отвлечь внимание уличного гарнизона в момент нападения на покои Изабеллы. Это не мог быть слуга или охранник. Это был человек с большим влиянием. Личность, к которой сводились все нити последних событий. Безусловно, это его нашла Шарлотта, когда отправилась в Калифорнию с первыми кораблями. Это он организовал нападение разбойников и в первый, и во второй раз. Это он стоял во главе "Клуба". И он же имел доступ к тюрьме и крепости. Начни дом губернатора открытое противостояние — и этот человек затаится на неопределенный срок, и тогда представить его к суду будет практически невозможно. А именно это наряду с разоблачением Фионы было главной целью ночного собрания. Ведь их противник, стоявший за многочисленными спинами, скрывавшийся под красным капюшоном "Клуба" и имевший прямую связь с британской принцессой, был не кто иной, как бывший губернатор Эль Пуэбло, офицер Маркус Монте.***
Изабелла и Керолайн сидели на кухне и смотрели на ночное небо. Фрейлина уже успела поделиться с подругой всей имеющейся у нее информацией, которую она получила за минувшие сутки от дона Рикардо. В частности, именно от нее Изабелла только что узнала, кем являлся ее похититель, так внезапно обретший с приездом британской свиты возможность восстановиться в своем положении, потому что на собрании в большом зале его имя не озвучивали. — Сейчас я уже даже начинаю думать о том, что было бы неплохо, если бы он тогда не выбрался из Пещер, — в сердцах произнесла Керолайн. — Что значит "не выбрался"? — Пещеры ведь обрушились тогда. — Как? — Ты не помнишь? — Смутно... — Зорро взорвал деревянные опоры, и вся конструкция обвалилась. — Но там ведь... — Как сказал Рикардо, — фрейлина уже незаметно для себя отбросила официальную приставку и без зазрения совести начала называть свою пассию по имени, — там были какие-то люди у входа, — она остановилась и на всякий случай взглянула в сторону зала. — Люди Зорро. — Что?! — Тише ты! — зашипела Керолайн. — Зорро об этом не распространялся, и никто его ни о чем не спрашивает. Все ведут себя так, как будто ничего не видели. — Но тебе дон Рикардо не преминул об этом рассказать. — Он случайно начал об этом говорить, а потом уже было поздно отнекиваться. — Охотно верю. — В общем, насколько я поняла, сподвижники Зорро достали из Пещер людей Монте, но он сам и, возможно, еще несколько участников сумели скрыться через запасной выход. — И где сейчас те люди? — прошептала Изабелла. — Никто не знает, — сделала страшное выражение лица фрейлина. Изабелла почувствовала холодок на спине и невольно обернулась в сторону зала. Там находился тот, благодаря кому она сейчас сидела рядом со своей подругой, а власть в Калифорнии сосредоточилась под этой крышей. Это была самая сильная и опасная фигура дома губернатора. И Фиона с Монте делали все возможное, чтобы убрать ее с поля боя. Они уже негласно признали, что не в состоянии сделать это своими методами, поэтому прибегли к одному из самых мощных оружий — слухам. Необъяснимая связь Зорро с британской принцессой и его таинственное сближение с губернатором теперь дополнились неоднозначными намеками на заказавшего двойное нападение разбойников мужчину в капюшоне, под которым виднелась черная маска. Эти происшествия никак не вязались друг с другом с точки зрения логики, и именно на это была сделана основная ставка Фионы и Монте: охотники до сплетен с усиленным рвением начнут искать объяснения и недостающие звенья несуществующей цепи, ставя под сомнение любые действия Зорро, губернатора и его окружения. Первым делом все свяжут между собой подозрение дона Алехандро о повторном нападении разбойников и его моментальное подтверждение. После этого все перейдут на личность таинственного заказчика, которым за неимением других сведений неминуемо окажется Зорро. А после этого все столкнулся с тем, что Зорро и губернатор с некоторых пор являются союзниками. И с этого момента в массах начнутся разногласия. Кому-то покажется, что Зорро осуществляет собственные планы за спиной де ла Вега и посему предпочитает быть ближе к нему, чтобы оставаться в курсе всех событий; а кто-то будет думать, что Зорро и губернатор действуют сообща и тогда их совместные планы однозначно направлены на то, чтобы заполучить принцессу Великобритании. Но зачем? Над этим и другими вопросами люди начнут ломать себе головы, строить невероятные предположения, возможно, даже следить за тем, что происходит в гасиенде, и тем самым постепенно загонять дом губернатора в узкие рамки народных сомнений и недоверий. Их противники сделали все, чтобы британский двор потребовал возвращения принцессы в крепость и отказался от содействия Зорро, а возможно, и дона Алехандро. Изабелла с горечью вспомнила первый вечер на новой земле, когда она познакомилась с этими солнечными и улыбающимися людьми. Неужели всего два человека смогут втянуть их в свои мерзкие интриги? Казалось бы, именно сейчас нужно было попытаться рассказать населению всю правду, даже пожертвовав тем, что Монте сразу уйдет на дно. Но была и еще одна причина, из-за которой дом губернатора не мог открыто заявить о махинациях противников: при малейшей ошибке заявление дона Алехандро и дона Ластиньо могло быть воспринято, как попытка перестраховаться с собственным положением, чтобы очернить в глазах народа их самого главного преследователя в политической гонке. Ведь Монте, хоть и был отстранен от власти, все еще имел значительное влияние в Эль Пуэбло, и в этом они уже имели возможность убедиться. Более того, этот человек умел падать и подниматься, начиная все с нуля. В свое время он добился поста губернатора, сделав первый шаг именно с места офицера гарнизона, поэтому пройти по проторенному пути для него не составило бы труда. Ему лишь нужно было изыскать для этого повод. И он приплыл к нему в руки в буквальном смысле. Это были очень серьезные игры власти, и Изабелла осознавала, что они не имели права на ошибку, равно как и то, что ее противостояние с Фионой переходило в другие руки. Вряд ли Фиона предполагала такое развитие событий, еще будучи в Британии, когда посылала доверенную служанку с первым рейсом... Ведь именно Шарлотта каким-то невероятным образом стала связующим звеном между ее госпожой и Монте. Дон Алехандро выполнил свое поручение на следующий же день, пересмотрев списки прибывших на первых кораблях. Имя Шарлотты Марии Мейнфилд сразу расставило все по местам. Изабелла в сотый раз подумала о том, что бы с ней было сейчас, не найди она на этой судьбоносной земле свою семью. И где бы она была, не встань за ее спиной непреодолимой преградой столь сильный и влиятельный герой в маске. Ведь он единственный мог прекратить это противостояние и разоблачить Монте и Фиону: его сподвижники вытащили из горящей пещеры членов "Клуба", а кто как не они являли собой безупречное доказательство причастности Монте к похищению Изабеллы. Один жест его руки в черной перчатке — и заговорщики предстанут перед судом. Ведь только ему была известна их судьба и местонахождение. И все присутствующие в гасиенде де ла Вега знали об этом. Но никто не посмел ему об этом сказать. Изабелла встряхнула головой. Думать о том, что сейчас обсуждалось в соседнем помещении, больше не было сил, поэтому она легко толкнула подругу в бок и зацепила животрепещущую тему: — Что вы сегодня делали? Фрейлина встрепенулась и моментально взлетела в седло единоличного повествования. Она так упоенно рассказывала о том, как они с доном Рикардо гуляли все утро и болтали обо всяких глупостях, что Изабелле, как обычно, показалось, будто она сама была всему этому свидетелем. — Между прочим, — щебетала подруга, — у них очаровательный сад, и он продолжается на территории гасиенды дона Алехандро. Рикардо показал мне все самые интересные места и рассказал о том, как вы играли там в детстве. Представляешь, за кустами сохранился даже тайный ход, через который дон Диего приходил к вам по ночам, когда вы были маленькими! — она замолчала, чтобы немного передохнуть. — Кстати, Рикардо очень много рассказал мне о вас. У тебя и дона Диего были удивительные отношения. Впервые увидев тебя в колыбели, он долго ничего не говорил, а ты практически не шевелилась. Вы неотрывно смотрели друг на друга несколько минут, хотя ему тогда не было и десяти лет, а ты вообще еще ничего не могла понимать. Ты практически выросла у него на руках. Рикардо иногда начинало казаться, что не он, а дон Диего твой брат. Он играл с тобой, следил, что ты ешь и чем занимаешься, по ночам приходил укладывать тебя спать, потому что ты не могла уснуть, если его не было рядом, — рассмеялась фрейлина. — Он был грозой всех мальчишек в округе, самым главным заводилой, на которого не было управы. Он был силен и умен не по годам. Дон Алехандро ничего не мог с ним сделать. Но стоило тебе хоть на миг показаться в поле его зрения, как он сразу становился мягким и спокойным. Он повсюду таскал тебя с собой: на руках, на плечах, чуть ли не на голове. А когда ты немного подросла, вы стали вместе кататься на лошади. Он был превосходным наездником и мог дать фору любому взрослому. Вас троих видели повсюду: на плантациях, на побережье, на скалах. Твои родители никогда не боялись за тебя, если знали, что ты будешь с ним. Он готов был разорвать на части того, кто тебя обидит. Он баловал тебя, как принцессу, всегда доставал удивительные подарки, делал на заказ украшения, покупал самые дорогие и красивые ткани. Ваши семьи только разводили руками. Тебе было немногим больше трех лет, а ему только должно было исполниться тринадцать, но все в округе уже были уверены, что вы поженитесь, — радостно сообщила Керолайн. — А еще Рикардо сказал, что ты и в детстве была очень красивой, — с гордостью заявила она, — и очень многие мальчики на свою голову смотрели в твою сторону, но уже на следующий день боялись выходить из дома, а вашу гасиенду обходили за километр. Были, конечно, и особо настойчивые, но с ними у дона Диего был особый разговор. Одним словом, у вас были совершенно уникальные отношения и, завидев вашу компанию еще вдалеке, никто не мог сдержать улыбку. Ты была шкетом, едва достающим ему до пояса, — фыркнула фрейлина, — и при этом вертела им, как тебе хотелось. Ты могла ткнуть пальчиком на самое высокое дерево и указать там самый недосягаемый фрукт, и он скорее свернул бы себе голову, чем не достал бы тебе желаемое. Или ты могла сказать ему, что хочешь манго фиолетового цвета, и получала его. Он появлялся рядом с тобой по первому твоему жесту, никого к тебе не подпускал, и ваши родители уже начинали думать, что он вполне осознанно растит тебя для себя. Один раз они попытались разделить вас, отправив дона Диего на пару дней вместе с его отцом в Ла Пас, но на свою голову умудрились не досмотреть за тобой, и ты простудилась. Если бы ты знала, что он устроил по возвращении... Весь дом стоял на ушах. Бедные няньки и служанки сбились с ног, таская к вам все, что он называл. А сам он двое суток неотлучно просидел с тобой на руках в кресле у камина. И ты выздоровела за эти два дня, представляешь? — фрейлина замолчала и вздохнула. — А потом случилось это нападение. Он словно чувствовал, что что-то произойдет, и остался ночевать в комнате Рикардо. Когда они услышали странный шум и выскочили в зал, ты и твоя мать были схвачены. Рикардо сказал, что никогда не подозревал в своем друге столько сил. Он бросался на разбойников, словно лев. Но он был один, а бандитов четверо. Рикардо тогда было десять лет, и один из нападавших сразу откинул его к стене. Оба охранника были давно обездвижены, дона Ластиньо и дона Алехандро в поселении не было, прислуга же спала в дальнем крыле, а когда поняла, что что-то произошло, оказалось слишком поздно. Один из нападавших со всей силы ударил дона Диего сзади по голове, и он упал. Рикардо помнит, как ты звала дона Диего и тянула к нему руки, когда вас уносили из дома. Он пытался встать, но его ударили еще раз. И еще, когда он и после этого остался в сознании, — дрогнувшим голосом произнесла Кери. — А когда он очнулся и понял, что произошло, то исчез на несколько дней. Никто не знал, где он, даже Рикардо. Его искал весь Эль Пуэбло. Начали думать, что его уже нет в живых. А потом одним утром он внезапно вернулся. Но его словно подменили. Ему было все равно, что происходит вокруг, он перестал заниматься конной ездой и фехтованием, начал много читать и в конце концов объявил, что едет учиться в Европу. Дон Алехандро не стал противиться — его сыну требовались лучшие учителя, ведь рано или поздно он должен был занять его место. Да и было понятно, что ему срочно требовалось сменить обстановку. Так он отправился в Британию и в итоге стал тем, кого ты видела, — снова вздохнула фрейлина. — А сейчас ты вернулась, но его с нами нет. Хотя он первым узнал тебя... — Он ведь наследник своего отца, нам не представить, сколько у него работы, — прошептала Изабелла. — Но здесь же такое происходит, что... — Девочки, — внезапно послышался из зала голос дона Алехандро. — Подойдите к нам. Подруги переглянулись и покинули помещение.***
Изабелла сидела без движения, пытаясь осмыслить услышанное. Им только что объявили о решении мужского собрания: Зорро забирает Изабеллу на несколько дней в какое-то отдаленное место. К такому заключению они пришли в результате почти часового совещания. Во-первых и главным образом, это делалось для ее безопасности, поскольку ее местонахождение теперь ни для кого не являлось секретом. Во-вторых, если кто-то и решит следить за гасиендой, то принцессу и Зорро он здесь не увидит, а следовательно, будет лишен почвы для лишних размышлений. В-третьих, в случае требования Фионой немедленного возвращения своей сестры в крепость, у них будет повод оттянуть момент воссоединения, мотивировав это далеким местонахождением Изабеллы. И это время, быть может, даст им возможность подготовиться к очередному выпаду. В-четвертых, дом губернатора обеспечивает дополнительный гарант безопасности принцессы, дав ей сопровождение в лице дона Рикардо и Керолайн. И, в-пятых, это будет маленьким ответным уколом, показывающим, что дом губернатора больше уверен в безопасности Изабеллы, когда она находится под защитой Зорро, нежели если ее вернут в крепость под бдительное наблюдение ее сестры. Изабелла все прекрасно понимала и, пытаясь взглянуть на озвученное решение со стороны, видела, что оно являлось на тот момент единственно-правильным. Однако мысль о том, что ей придется провести с молодым человеком бок о бок целую неделю, пусть и в компании дона Рикардо и Керолайн, приводила ее в ужас. Она приросла взглядом к полу, не решаясь поднять глаза и посмотреть, в каком расположении духа находился Зорро. Ведь теперь он оказывался связан ею по рукам и ногам. Он, всегда столь независимый в своих действиях и передвижениях. Изабелла готова была провалиться сквозь землю: общее обсуждение привело мужское собрание к этому решению и молодой человек в своем благородстве не смог им отказать. Ей хотелось думать, что он пошел на это, потому что у него появились дела именно в том месте, в которое он собирался их увезти, однако здравый смысл подсказывал, что ему, скорее, теперь придется все свои дела переместить туда или, что еще хуже, каждый день уезжать в Эль Пуэбло, а вечером возвращаться к ним. — Девочки, какие вещи вам понадобятся на это время? — перебил ее мысли дон Алехандро. — Это же не на один день, — протянула Керолайн. — Надо подумать. — Времени мало. — А как мы их заберем? — Скажите сеньору Зорро, что вам необходимо. Изабелла почувствовала, как у нее поплыла земля под ногами. Мало того, что он будет нянчиться с ними столько времени, так они еще и делают из него гувернантку, занимающуюся женскими вещами... — Изабелла, как ты думаешь, мне взять то белое муслиновое платье, которое сшила миссис Грейс? — задумчиво посмотрела в потолок фрейлина, не видя направленного в ее сторону взгляда огромных синих глаз. — Никаких платьев, — отрезал дон Ластиньо. — Вы там медведей собрались очаровывать? Только костюмы и только темных цветов. — Косметика? — Не пропускается. Керолайн разочарованно насупилась. — Вы и так великолепно выглядите, — поспешил вставить веское слово дон Рикардо. Фрейлина моментально растаяла и начала объяснять Зорро расположение их одежды. Изабелла продолжала сидеть без движения. Ей все это снится. Она сейчас проснется в укрытии Зорро и поймет, что все это было несуразным сновидением... — Изабелла, я ничего не забыла? — ворвался в ее сознание голос Керолайн. И не обращая внимания на ошеломленное молчание со стороны подруги, фрейлина понеслась дальше. — А мы пока приготовим побольше еды. — Пропитание нам понадобится только на время пути. Дальше в нем недостатка не будет, — раздался сильный низкий голос. — Значит, мы будем жить в таком же каменном доме?! — взвизгнула Кери. — Каком доме? — тут же вцепился в ее слова дон Рикардо. Фрейлина ойкнула и прикусила язык. Изабелла сжалась в неподвижный комок и попыталась слиться со спинкой дивана. — Там, куда мы направляемся, будет не хуже, — улыбнулся Зорро. И в тот же момент Изабелла почувствовала, как тревожное напряжение начало медленно покидать помещение зала. — Сколько времени Вам понадобится, чтобы вернуться сюда, сеньор Зорро? — спросил губернатор. — Не больше сорока минут. — Если мы чем-то можем Вам помочь, мы в Вашем распоряжении. — Думаю, его одного в покоях Изабеллы хватит сполна, — фыркнул дон Рикардо. — Особенно, если кто-нибудь его там заметит. Такой наглости даже Фиона вряд ли ожидает. Мало того, что он забирает Изабеллу, так еще и ее вещи... — Рикардо! — прикрикнул дон Ластиньо. Линарес молча повалился на ручку кресла, пытаясь справиться с возникшей перед его глазами красочной картиной. — Думаю, больше нельзя терять ни минуты, — поднялся с места губернатор. Мужчины последовали его примеру. — Не позже, чем через час необходимо выезжать отсюда, — посмотрел в окно Зорро и подошел к двери. — Мы Вас ждем.***
Молодой человек появился точно в срок. Его возвращение было воспринято так естественно, что Изабелле начало казаться, будто все доподлинно знают, что он умеет проходить сквозь каменные стены, закрытые двери и любую охрану. Она видела, как дон Ластиньо позвал Зорро и зачем-то увел его в кабинет дона Алехандро. — По-моему, твой отец начинает волноваться, — шепнула Кери, проследив за взглядом подруги и увидев закрывающуюся дверь. — В смысле? — Сейчас будет брать с Зорро слово джентльмена, — хмыкнула фрейлина. — Что? — Да что непонятного! — цокнула подруга. — Ты уезжаешь с совершенно чужим тебе мужчиной на неопределенный срок. Из отчего дома, можно сказать. О чем он еще может с ним говорить? — Какой ужас! — прошептала Изабелла. — Что значит "ужас"? Вдруг мы где-нибудь задержимся и вы останетесь наедине? — Вы нигде не будете задерживаться! — схватила Изабелла Керолайн за руку. — Ну мало ли... — Никаких "мало ли"! — А может, ты сама захочешь остаться с ним наедине, — с хитрым прищуром выдернула руку фрейлина. — Керолайн! — Ну ладно-ладно, пойдем. Девушки вышли во двор и увидели там дона Алехандро и дона Рикардо, упоенно гладивших трех великолепных лошадей. Вороной конь Зорро стоял в стороне, и мужчины не решались к нему приблизиться. Зато два гнедых жеребца и одна изящная иссиня-черная кобылица вызвали у них неподдельную бурю восторга. — Какая красавица! — всплеснула руками фрейлина и подбежала поближе. Животное было восхитительно: бархатная шерсть, шелковая грива, грациозный наклон головы, огромные карие глаза. Эта молодая лошадь была гибкой и легкой, словно ветка лозы. — Бьюсь об заклад, это твоя, — обернулся к Изабелле дон Рикардо. Девушка на подкашивающихся ногах подошла ближе и протянула руку. Вороное чудо наклонило голову, внимательно посмотрело на открытую ладонь и осторожно ткнулось в нее мордой. Изабелла воспарила на седьмое небо. Никогда в жизни она еще не видела такого совершенства. — Ее зовут Арабика. Привезена по заказу с Востока, — раздался сзади голос Зорро. Девушка резко обернулась и увидела молодого человека и дона Ластиньо, выходящих из дверей гасиенды. — Пора двигаться, — снова поторопил губернатор. Изабелла обратила на Зорро полный мольбы взгляд. — Она твоя, — ответил молодой человек на ее пламенный взор и коротко свистнул. Торнадо тут же сорвался с места и оказался рядом с хозяином. Ночное собрание невольно отшатнулось от этого дьявольского коня, о котором в Калифорнии было сложено не меньше легенд, чем о его всаднике. Чудовищная мощь и скорость виделись во всех его изгибах. Он бил копытом и нетерпеливо грыз удила в предвкушении ночной прогулки. Он не знал усталости и времени. От него веяло таким жаром, что, казалось, воздух вокруг вот-вот воспламенится. — Черт побери, можно, я его наконец потрогаю? — не выдержал дон Рикардо. — Попробуй, — усмехнулся Зорро. Линарес сделал шаг в сторону Торнадо и вытянул руку, но животное в тот же момент встало на дыбы и агрессивно мотнуло гривой. — Да уж, — прискорбно произнес дон Рикардо, однако тут же сделал еще одну попытку пойти на сближение. Торнадо резко отпрыгнул назад и презрительно фыркнул, вызвав в рядах наблюдателей приступ безудержного смеха. — Будешь выпендриваться — перегружу все вещи на тебя, — свирепо предупредил Линарес. — Для этого тебе сначала придется его поймать, — напомнил дон Алехандро. Дон Рикардо сделал третью безуспешную попытку дотронуться до неприступного животного, после чего грозно посмотрел ему в глаза: — У нас впереди много времени. Не расслабляйся. Торнадо фыркнул еще раз и наградил оппонента вызывающим взмахом хвоста. — Вы все нашли? — обмахивая пунцовое от смеха лицо, обратилась Керолайн к Зорро. — Да, — он посмотрел в сторону Изабеллы, выронившей узду Арабики из моментально онемевших пальцев. — И прихватил еще кое-что на свой вкус. — Интересно будет посмотреть, — удивилась фрейлина. — Посмотреть, действительно, будет интересно. Эта интонация вдруг вернула Изабеллу в суровую реальность. Она не знала, что молодой человек подразумевал под этой фразой, однако перед ее глазами вдруг четко встала картина ее недалекого будущего. Впереди предстояла тяжелая неделя противостояния, из которого победителем мог выйти только один. Ведь признай она его силу — и от нее ничего не останется после первого же его взгляда в ее сторону. А значит, у нее снова была только одна возможность сохранить себя: бросать ему вызов каждую минуту совместного пребывания, чтобы показать ему, друзьям и, в первую очередь, самой себе, что она хоть и бывшая, но принцесса. Выросшая при дворе и закаленная нелегкими перипетиями королевской жизни... — Следи за ним, пожалуйста, Керолайн, — тихо произнес дон Ластиньо, глядя в сторону сына. Фрейлина моментально зарделась и расплылась в счастливой улыбке. Зорро запрыгнул в седло, дон Рикардо последовал его примеру. Девушкам не дали времени на переодевание, поэтому дон Алехандро и дон Ластиньо помогли им забраться на лошадей. Изабелла почувствовала, как отец на миг задержал ее в своих объятиях и с едва уловимым вздохом поднял в седло. Торнадо от нетерпения начал гарцевать по ночному саду, и лишь сильная рука хозяина не давала ему сорваться с места. — Сеньор Зорро, — негромко позвал дон Ластиньо, отойдя от дочери. Молодой человек обернулся к нему так, что никто, кроме него, не мог их слышать. — Простите мне наш разговор... Но Вы должны меня понять. Зорро вместо ответа молча наклонил голову и посмотрел в сторону ворот. — Пора, — скомандовал дон Алехандро, убедившись, что Керолайн надежно расположилась в седле. Губернатор и его друг отошли в сторону и освободили дорогу: — В добрый путь. Небольшая конная группа мягко отделилась от тени деревьев и быстрым шагом вышла на главную дорогу. В последний раз обернувшись в сторону гасиенды, Изабелла услышала, как Зорро подстегнул коня и увидела промелькнувший мимо нее темный вихрь. Четверо наездников стремительно исчезали в ночной темноте. — Смотри! — хлопнул по плечу дон Алехандро своего друга. На фоне полной луны взвился образ черного коня и всадника в плаще, сорвавшего шляпу и вознесшего ее в прощальном жесте над головой. — В добрый путь. Конец первой части