Не хватает твоих прикосновений

Икуто, ощущая, как злоба клокочет в груди, непроизвольно сжал кулаки. Темно-синий взор потемнел, а дыхание прерывалось, распространяя по мышцам напряжение и жар. Как его жена посмела так бесстыже себя повести и поехать на свидание с Рензо? - Где Аму? – яростно прошипел Тсукиоми, подойдя к брюнету, стоявшему около автомобиля с хитрой ухмылкой на губах, выводившая еще больше мелькавшей в ней издевкой. - В машине, — легкий кивок головы и чернильные пряди упали на лазурный взгляд, глубину которого подчеркивал неоновый свет фонарей, играя бликами в радужной оболочке, — Но, я думаю, что тебе пока не стоит ее беспокоить, — ровная линия губ исказилась ухмылкой, что окончательно вывело Тсукиоми из себя. - Не указывай мне, что делать, ублюдок, — сощурившись, проговорил темноволосый, и в следующий момент, подскочив к кузену, вцепился пальцами в ворот его рубашки, — Значит, после стольких лет, все-таки, решил исполнить свое ничтожное обещание? – хватка становилась все сильнее, а голос звучал все тише, что не предвещало ничего хорошего. - А ты думал, что я все забуду? – раздражение постепенно заполняло сознание, и Рензо, резко дернувшись, высвободился из удушливых объятий брата, — Ты думаешь, что можно забыть то, что сломало жизнь твоих родных? – прошлое накатило удушливой волной, возвращая в те далекие времени, когда произошла роковая катастрофа, разбившая безоблачное счастье на мелкие осколки. - Я не виноват в том, что у твоего папочки были суицидальные наклонности, — холодно заявил Икуто, глядя прямиком во внезапно почерневшие глаза собеседника, — И то, что твоя мамочка, вся такая элегантная и аристократичная, на деле оказалась простой наркоманкой, скончавшейся от передоза, — эти слова стали последней каплей, которая затмила здравый смысл, кричавший о том, чтобы брюнет не поддавался на мерзкие провокации. Рензо кинулся на родственника. - Заткнись! Ты – папенькин сынок, который умел ломать людей, подстраивая их под свои прихоти! Урод! Да, на деле, ты просто никчемный урод, и если бы не богатство дяди, то сейчас бы ты мыл полы и подавал тарелки в какой-нибудь забегаловке, как я когда-то, — он говорил твердо и размеренно, и каждая фраза хлестала по самолюбию Тсукиоми, распаляя еще больше его задетый за живое гонор. - О чем это вы? – послышалось откуда-то сбоку, и оба парня, одновременно повернувшись, уставились на розоволосую девушку с побледневшим лицом, на котором читалось недоумение. - О том, что твой новый знакомый, на самом деле ухаживает за собой только для того, чтобы насолить мне! – громко ответил Икуто, рыская глазами по прелестным чертам Хинамори, на которых одна эмоция принялась сменять другую, пока она осмысливала сказанное мужем. Странно, но, помимо тошноты, ей было как-то тяжело думать, словно в голове возникла заслонка, а в глазах стояла все такая же мерзкая муть, не дававшая взглянуть на мир четко и трезво. - Что? – наконец, прошептала Аму, думая, что, скорее всего, Икуто врет, чтобы специально очернить Рензо, — Что ты такое говоришь? – взгляд растерянно скользнул на брюнета, который в этот момент стоял, опустив голову, тем самым, пряча свои чувства и, вместе с ними, правду. - Я говорю то, что мой кузен много лет тому назад пообещал отомстить мне, за то, что я, якобы, разрушил его семью, — рот скривила горькая ухмылка, а пальцы непроизвольно запутались в густых прядях. - Рензо, это правда? – девушка, подавшись вперед, испытывающее воззрилась на молодого человека. И тот проговорил. - Да, сначала я познакомился с тобой, только из-за мести, которую замыслил уже давно, и она существовала в моем сердце, отравляя его, все эти годы, — вокруг воцарилось молчание, прерываемое только шумом толпы, и разносящимся в воздухе звуком сирен полицейских автомобилей, спешащих на место происшествия, — Когда-то, я и твой муж были не разлей вода, но потом, его отец обманул моего, а Икуто, который клялся помочь мне восстановить справедливость неожиданно умыл руки…сбежав, как последний трус. Все закончилось тем, что мой папа, не выдержав груза проблем, покончил жизнь самоубийством, а мать стала наркоманкой и умерла буквально через месяц после похорон отца. Передозировка, — чем больше он рассказывал, тем сильнее ужасалась Аму, ощущая, как ее душа наполняется болью, — а что касается меня, то я…я в 16 лет остался один в чужой стране, потому что мои родители сразу после случившегося обмана перебрались в США. Без гроша в кармане. Поэтому пришлось работать везде, где предлагали. Уборщик, грузчик, официант. К счастью, мне повезло, и хозяин сети ресторанов, где я пахал и день, и ночь, случайно увидев меня, разглядел во мне потенциал. Он устроил меня в университет, повысил в должности, а после смерти оставил все мне, и теперь я владелец всего этого добра, — при воспоминаниях об этом человеке, лицо парня потеплело, тот мужчина был для него кем-то, вроде, второго папы, — Знаешь, Аму, я признаю, что начал все отношения с тобой со лжи и намерения причинить зло моему кузену, но потом, потом ты зацепила меня, въелась в мою душу. Откровения были прерваны полицейскими, которые поспешно выскочив из своих автомобилей, скрутили совершенно не сопротивляющихся виновников происшествия и затолкали тех в машины, а Хинамори так и осталась стоять посреди улицы, ошарашенная и пораженная. Рензо вернулся домой только под утро и тут же направился в душ, который, быстро согрев уставшее тело, заставил каждую мышцу расслабиться, ощутить приток бодрости. Однако мысли все продолжали мучить, возвращая в прошлое, перемешивающееся с настоящим, что вызывало в мозгу тупую боль, постепенно переходившую во что-то огромное и терзающее. Подняв голову, брюнет подставил лицо под теплые струи, стараясь хоть как-то унять гнетущие думы. Что же ему теперь делать? Ладонь прошлась по мокрым прядям, опустившись на шею. Аму, скорее всего, возненавидела его за обман. Хотя она права…определенно права…он наврал ей, нагло и спокойно, как будто бы, так и должно было быть. Черт, как же ему паршиво…невыносимо гадко…словно кто-то налил ему в душу чего-то горького и тяжелого, как свинец. Рука потянулась за полотенцем, висевшим рядом. Обернувшись, молодой человек, вышел из ванной, направившись прямиком к кровати. - Снова ты грустишь из-за нее, — утвердительно проговорила Кейра, стоявшая у окна. Она смотрела на ночной город, сверкавший яркими огнями, которые рассеивали тьму, царившую в комнате. Ведь брюнет даже не удосужился включить свет. - Да, — странно, но парень даже не удивился тому, что блондинка появилась так неожиданно на его территории, — Она все знает, — голос прозвучал тихо, а лазурный взгляд переместился на изящную спину девушки, которая была скрыта бесформенной пижамой. - Ты ей признался? – бесцветно спросила собеседница. Пальцы, дрогнув, дотронулись до холодного стекла, ощутив его ледяную упругость. - Я не собирался, но так получилось, — Рензо видел, как Кейра чуть качнула головой, от чего ее шелковистые пряди колыхнулись в такт движения, и внезапно ему невыносимо захотелось зарыться в ее локоны носом, вдохнув их свежий запах, такой родной и близкий. - Мне жаль, — прошептала она. Боже, как же ей одиноко. Да, она одна…совсем одна, несмотря на то, что ее постоянно окружают люди, готовые пообщаться в любой момент. Мужчины, сходящие с ума от ее прекрасной внешности. По коже пробежали мурашки, и Кейра, поежившись, еще больше приблизилась к окну, чувствуя, как по щекам покатились соленые слезы. - Почему ты плачешь? – раздалось над самым ухом, и теплое дыхание обожгло шею, принося с собой боль. Ладонь коснулась золотистых локонов, — Отвечай, — губы Рензо были так близко от ее лица, что девушка, не выдержав, резко отпрянула, прислонившись спиной к балконной двери. - А ты не знаешь? – ее черты исказились мукой, такой необъяснимо глубокой, что душа парня сжалась, — Неужели ты так до сих пор ничего и не понял? – раздраженно прошипела Кейра, обхватив себя руками, будто бы прячась в их кольцо от всех проблем и чувств, не дававших спокойно вздохнуть, — Неужели ты никогда не задавал себе вопрос, почему я всегда была с тобой? Почему я никогда ни с кем не встречалась? – голова опустилась, скрывая темный взгляд, блестевший от слез. - Я…я... — Рензо не знал, что ответить. Он совсем ничего не понимал. К чему она клонит? Странно, но на молодого человека напала непроходимая тупость и ступор, будто бы сознание не желало признавать что-то важное, боясь чего-то. Только вот чего? - Что "ты"? Ты всегда смотрел на меня, как на сестренку! Черт побери! — безумная усмешка исказила губы, а ладонь скользнула на лоб, убрав челку, мешавшую обзору, — А я…я с самого начала была в тебя влюблена, и люблю тебя до сих пор…хотя…это неважно…зачем я все это говорю? Сама себя спросила Кейра, после чего, отклонившись от окна, выскочила из комнаты, оставив шокированного Рензо одного. Аму, распахнув дверь собственного дома, быстрым шагом проследовала на второй этаж в спальню, которая располагалась в самом конце длинного коридора. Янтарный взор горел решимостью, а шаг был уверенным и твердым. Она знала, что будет делать дальше. Теперь ничего уже нельзя изменить. Поздно. Слишком поздно. Пальцы, коснувшись прохладной ручки, потянули ту на себя. А вот и ее комната, вернее, когда-то это помещение принадлежало не только Хинамори, но и Икуто, которого девушка так безумно любила, только все это осталось в далеком прошлом. Горькая улыбка коснулась красивых губ, искажая их страданием, и она, постояв еще какое-то время на пороге, порывисто кинулась к большому шкафу. Достав небольшой чемодан, принялась складывать туда одежду, срывая ее с вешалок и запихивая, как попало, не обращая внимания на то, что ткань мялась и даже рвалась, не выдерживая столь грубого обращения. По щекам текли слезы, а из груди вырывались всхлипы. - Почему…почему…мне так плохо, — тихий шепот прервал тишину, а тыльная сторона ладони небрежно коснулась лица, с силой стирая мокрые дорожки, — Черт…черт…прекрати, ты, плакать, — она говорила сама с собой, пытаясь успокоить эту невыносимую боль, разрывающую душу. Предательство…оно ранило…очень глубоко и сильно, оставляя на сердце огромную кровоточащую рану, которая никак не хотела рубцеваться, продолжая истекать липкой алой жидкостью. Наконец, вещи были сложены, и девушка, схватившись за ручки багажа дрожащими пальцами, окинула свой маленький мирок прощальным взглядом. Развернувшись, она буквально выбежала из помещения, не оглядываясь и боясь остановиться, потому что, иначе, она не сможет покинуть это место. Шаг. А потом еще один. Коридор, лестница, гостиная, дверь и...свобода. Ветер ударил в заплаканное лицо, обдавая его прохладой и облегчением. Ноги сами несли Хинамори вперед, и вскоре она очутилась за пределами своего особняка, оставив в нем свою прошлую жизнь, и устремляясь туда, где ее ждало обновление и будущее, которое девушка проведет без него. Без того, кого продолжала любить, не смотря ни на что. Без Тсукиоми. На Рензо нахлынули воспоминания. Сидя на низкой кровати, которая находилась в камере предварительного заключения, он чувствовал, как его сердце тихонько ноет, будто бы в него вонзили что-то острое и горячее, не дающее нормально дышать и думать. Как он мог так поступить с Аму? Как мог так нагло врать, не думая о последствиях, ведь он причинил ни в чем неповинной девушке столько страданий, так бесцеремонно вмешавшись в ее жизнь! Хотя у Хинамори и так все рушилось, однако, этот факт все равно не давал ему права окончательно терзать измученную душу розоволосой! Пальцы сжались в кулаки, и парень, вздохнув, откинулся назад, прислонившись спиной к холодной стене. - Какого черта, ты опять появился в моей жизни? – послышалось из другого угла камеры, оттуда, где находился Тсукиоми, стоявший в данный момент у маленького оконца. - Такого же, как ты сломал мою, когда я был еще ребенком, — спокойно парировал молодой человек, ощущая, как на тело наваливается неподъемная усталость, давящая на веки и вызывающая тупую боль в голове, — И, вообще, я не хочу выслушивать твои идиотские упреки и нытье. Знаешь, Икуто, я понял, что и без меня, ты получишь свое…вернее…уже получил. Ты потерял ту, которая так тебя любила и была готова на все, чтобы ты был счастлив, а ты только и делал, что издевался над Аму. Ты – придурок, — голос звучал насмешливо, с укором, — Поэтому я могу спокойно умыть руки. Ты сам наказал себя, и я рад, что теперь ты будешь кусать себе локти, потому что ты заслужил все это, — голубоватый взор скользнул в сторону кузена, прожигая его спину, — И еще…я никогда, слышишь, никогда не прощу тебя, но, несмотря на это, я решил отпустить свою злобу, потому что не хочу жить в ненависти, — и, опустив голову, Рензо погрузился в свои мысли, не говоря больше ни слова. Странно, но внезапно ему захотелось увидеть Кейру. Интересно, что она сейчас делает? Чем занимается? Наверно, как обычно, сидит на диване в гостиной и смотрит телевизор в своей нелепой пижаме, делавшей блондинку такой уютной и мягкой. Ноги поджаты под себя, а в руках огромная чашка с молоком…да, с горячим, белым напитком…который она так любила пить перед сном, утверждая, что это полезно и очень успокаивает…растрепанные золотистые пряди, детское личико, карий взгляд. Она зевает, потягиваясь и уже почти засыпая, но все равно, упорно смотрит на горящий экран, заявляя, что, не досмотрев новости, ни за что не пойдет в кровать. Рензо вдруг улыбнулся от этих воспоминаний, согревших изнутри. Он вернулся мыслями обратно. Что же будет дальше, после того, как Кейра призналась ему в любви? Будет ли она и дальше общаться со своим другом, к которому всегда испытывала нечто большее, или уйдет? Сердце свело холодом, когда Рензо понял, что, возможно, она уже ушла…и сейчас не сидит в гостиной на диване, поджав под себя ноги, а давно исчезла где-то в недрах огромного мегаполиса… А вдруг он больше никогда не увидит ту, которая всегда была рядом, такую близкую и родную? Одиночество накрыло с головой, принося оцепенения и ужас, липкий, влажный, окутывающий со всех сторон, словно паутина. Что же делать? Бежать. Да. Он готов был сорваться с места и полететь туда, где сейчас была Кейра, чтобы хотя бы еще разок увидеть ее, ощутить тепло тела, аромат шелковистых локонов. Выскочив из комнаты, Рензо рванул вниз. «Пожалуйста, не уходи, не оставляй меня. Подожди хоть секунду, хоть немного. Иначе, я умру, не выживу без тебя. Пожалуйста, не оставляй меня одного, растерзанного судьбой, брошенного и измученного, ведь моя душа истекает кровью, разрываясь на части, и я чувствую этот ржавый привкус алой жидкости, заполнившей всего меня. Пожалуйста, будь рядом, хотя бы один миг, такой короткий и сияющий, потому что ты, и только ты освещала мой путь, не давая мне кануть в бездну, давая руку, когда я падал и думал, что все кончено, что я не смогу больше подняться. Только ты…ты…дарила мне смысл жить, хотя я об этом не подозревал. Пожалуйста, мне нужно одно мгновение, чтобы коснуться взглядом твоего прелестного лица, еще раз. И, пускай, он будет прощальным. Пускай, я потом умру, растворюсь в потоке страданий и пустоты. Но я навсегда сохраню твою улыбку и твои прикосновения. Ведь мне так не хватает твоих прикосновений.»