Drink From My Cup

      Всё было кончено. Официально и на неопределённый срок. Но Гриффиндорка почувствовала, как камень, копившийся, наверное, столетиями, упал с души, позволяя ей вновь дышать... Она улыбалась, понимая, что не должна была чувствовать себя виноватой, ведь теперь, они с Роном могли жить спокойной жизнью, о которой так мечтали во время войны. Гермиона и Рон… Они стояли бок о бок позади Гарри в кабинете Дамблдора, в то время как портрет бывшего директора Хогвартса практически освещал помещение светом своих глаз. Поттер, не спавший двое суток, выглядел вымотанным и измученным, но оттого не менее счастливым. Глаза Гарри сверкали, а в голове билась лишь одна мысль:       Я одолел Тёмного лорда.       Сердце Гермионы Грейнджер забилось в разы быстрее, постепенно заполняясь гордостью за лучшего друга и благодарностью. Гарри развернулся к друзьям, и это послужило сигналом к долгожданному, а главное — заслуженному отдыху. Грейнджер посмотрела на Рона горящими глазами, моля Мерлина о том, чтобы утро наступило как можно скорее и миссис Уизли узнала, что даже если она и потеряла сына, то скоро обретёт дочь.       А Рон все это время был рядом и смотрел на подругу похожими на ясное весеннее небо глазами. Раньше они никогда не были настолько голубыми, или Гермиона просто не могла вспомнить подобного за все семь лет их дружбы. Они улыбались, глядя на неё сверху вниз, показывая свою безграничную любовь к каждой её частичке: непослушным густым каштановым волосам, властной натуре, мисс-я-все-знаю. А она отвечала ему взаимностью, лаская взглядом.       Гермиона кивнула Гарри, прежде чем взять Рона за руку, чтобы просто зашагать весёлой походкой к общежитиям Гриффиндора и начать новую жизнь, в которой больше не будет войны и Тёмного лорда. Рон протянул свою широкую ладонь, чтобы сжать в ней тонкие женские пальцы, но, когда они почти соприкоснулись, Гермиона сделала самое неожиданное действие: она отдернула руку. Непонимание и боль лишь на мгновение промелькнули в голубых глазах, но вскоре сменились тем же выражением лица, с которым он смотрел на неё до этого.       — Герм? - Это был голос Гарри, ибо именно его опыт в подобных вопросах всегда помогал находить различные подвохи и уловки за доли секунды, в то время, как другие их даже не замечали.       — Гермиона! - На этот раз крик, наполненный отчаяньем и болью, принадлежал Рону.       Тело Гриффиндорки билось в конвульсиях, в то время как Гарри и Рон тщетно пытались ей помочь. Грейнджер лежала на полу и корчилась от боли, разрывая воздух отчаянными криками. Раньше она бы подумала, что это Круциатус, но она уже знала, что боль от заклятья была похожа на пытку миллионом маленьких игл, проникающих под кожу или раскалёнными ножами, разрезающими нежную плоть. Сейчас же все было иначе... Сейчас, эти самые ножи разрывали изнутри, при этом не касаясь тела. Они рвали сосуды и мясо, пытаясь выбраться на свет.       Гарри и Рон кричали портрету Дамблдора, прося его о помощи, но надежда становилась всё слабее. Гермиона слышала их крики, словно через вату и была уверена, что боль сделает её не только глухой, но и слепой, хоть сама не могла объяснить этой уверенности. В разгар агонии и боли, в голове остался лишь один вопрос: что вызвало эти пытки? Она никак не могла понять, откуда в их мире страдания, которые появляются даже без Тёмного лорда?       И лишь, когда она отключалась, страдая от боли и воспоминаний, в умную голову закралась малая частичка понимания ситуации… Прежде, чем её накрыла темнота. Несколько часов назад.       Гарри, Рон и Гермиона вернулись в Хогвартс, надеясь найти очередной крестраж. Поттер отправился на поиски Луны, чтобы та показала, где лежит диадема Кандиды Когтевран. А Рон повернулся, обращаясь к Грейнджер:       — Знаешь, Гермиона… Мы по-прежнему не сможем убить его, - сказал Уизли, чтобы его услышала только она. — Нам нужно найти Василиска, - он замер на полуслове, ожидая увидеть искру понимания в карих глазах.       — Ну, конечно! Яд Василиска, который до сих пор находится в школе, - произнесла Гермиона, не обращая внимания на косые взгляды, кидаемые в них другими членами Отряда Дамблдора. — Рон, это гениально, но… - Она обречённо вздохнула, замечая одну важную деталь, делающую план невозможным. — Мы не сможем этого сделать, - тихо произнесла Гермиона, но сразу же продолжила, опережая вопрос Рона, — мы не сможем попасть в Тайную комнату, потому что мы не змееусты.       Она несчастно посмотрела на друга, в уме пытаясь найти хоть какую-то лазейку.       — Я слышал, как Гарри разговаривал с медальоном, приказывая открыться, - произнес Рон, смотря на подругу. — Я смогу повторить это, ну или хотя бы попытаться… - Он схватил Гермиону за руку и потащил в сторону Тайной комнаты, игнорируя крики и возгласы учеников Хогвартса.       — Мы вернемся через минуту! Скажите Гарри, что мы пошли в туалет на втором этаже! - Прокричала Гермиона, пока Рон не затащил её за угол коридора.       Они старались как можно быстрее добежать до обиталища Плаксы Миртл, намереваясь вновь открыть проход в трубы Хогвартса. Рон тихо прошипел несколько змеиных слов, и раковины пришли в движение.       — Рон, ты волшебник! - Воскликнула Гермиона, прежде чем прыгнуть в трубу. Уизли лишь пожал плечами и прыгнул вслед за подругой.       Спустя несколько минут скитаний по подземельям, друзья наткнулись на огромное разлагающееся тело змеи.       — Ого, я даже представить не могу, как Гарри смог его убить, - произнес Рон, морщась и пытаясь закрыть нос от зловонного запаха. — Ты останешься здесь, а я займусь его зубами, - приказал Рон, медленно подходя к туше, на ходу доставая палочку.       Гермиона раздражённая и тронутая новообретённым рыцарством Рона, устроилась на полу и достала чашу Пуффендуя из расширенной заклинанием сумки. Это была действительно красивая чаша, и Грейнджер считала неправильным то, что они должны были уничтожить драгоценный кусочек истории Хогвартса. Было весьма эгоистично со стороны Реддла использовать эти артефакты для собственной выгоды. Чаша, казалось, отражает глубокие карие глаза Гермионы, когда девушка заглянула в неё. И теперь никто никогда не сможет увидеть, какими красивыми узорами Хельга Пуффендуй украсила её.       — Легко сказать, быстро сделаю.. - В сердцах возмутился Уизли. — Сколько же у него зубов?!       — Будь осторожен, Рон, не касайся их! - Воскликнула Гермиона.       — Ты думаешь, я проделал весь этот путь для того, чтобы в самый ответственный момент совершить какую-то глупость?! - Ответил Рон, дёргая особенно длинный клык.       — Просто поторопись, - резко выкрикнула Гермиона.       Она снова посмотрела на чашу, но тут же вскочила удивлённо, смотря на артефакт. В какой-то момент показалось, что она заполнена прозрачной жидкостью. Гермиона порывалась было сообщить Рону об этом открытии, но быстро передумала.       Что это было? Вода? Но она, как правило, холодная, а эта жидкость нагрела чашу...так, что пальцы Гермионы начинали гореть. Но Грейнджер не убрала руки. Она увидела в жидкости глаза, смотревшие на неё более тёмным, чем обычно, но оттого не менее фиксированным взглядом. Были ли глаза из чаши её, Гермиониными? Грейнджер поднесла артефакт ближе к лицу, чтобы получше рассмотреть. Глаза, смотревшие на Гермиону были похожи на её собственные, но в то же время не принадлежали ей. Жидкость хорошо пахла, напоминая разбавленный в воде розмарин. Гриффиндорка наслаждалась этим ароматом. И снова вздохнула, но на этот раз с разочарованием, смешанным с удовольствием. Она поднесла чашу к губам и вдохнула. Тёплый воздух вошёл в её рот и помчался по горлу. Вместо того, чтобы пить горячую воду, как она ожидала, Грейнджер продолжала вдыхать пар, пока вся жидкость в чашке не исчезла. Она сидела с довольным выражением лица, держа чашу в руках, опущенных на колени.       — Гермиона?       Грейнджер подскочила, испугавшись взволнованного голоса Рона. Её глаза резко распахнулись, смотря на друга, стоящего перед ней с охапкой клыков Василиска. Уизли посмотрел на подругу глазами полными тревоги, а в следующее мгновение острая боль ужаса пронзила тело Гермионы, стоило ей лишь посмотреть на чашу. Если бы она на самом деле? Нет...она бы никогда...абсолютно не...так...Она взяла себя в руки, приводя дыхание в порядок, чтобы успокоить свой ум и оглянуться на Рона.       — Давай просто уничтожим её, сейчас. - А после быстро добавила: — Чем раньше, тем лучше.       — Хорошо, я верю, что ты справишься с этим, но будь осторожна. - Голос Рона был полон тревоги и опасений. — Что-то странное произошло, когда мы с Гарри уничтожали медальон. Я не знаю, что это, но сделаю всё возможное, чтобы оно не навредило тебе, - сказал он, протягивая подруге змеиный клык.       Гермиона выхватила самый большой белоснежный клык и поспешно поставила чашу на землю. Казалось, что теперь, когда она должна быть уничтожена, угроза стала меньше. Гермиона склонила голову на бок. Она не была...она, конечно, была довольно смелой...но это было очень не по–Грейнджеровски…Она просто не могла совершить что-то настолько нелогичное и безрассудное. Шатенка подняла клык, думая о том, что если она его уничтожит, то останется лишь один крестраж... Она собрала все силы и вложила их в удар, лишь для того, чтобы клык пронзил чашу, разрушая её…разделяя на куски…уничтожая. Но удивление пришло так же быстро, как и удар по крестражу: чаша не сопротивляется. Грейнджер бросила клык подальше от себя и как можно быстрее отошла от осколков.       — Хорошая работа, Гермиона, - похвалил рыжий, похлопав её по спине, заставляя подругу краснеть.       — Спасибо, Рон, - сказала она дрожащим голосом, улыбаясь другу и попутно поднимаясь на ноги. Чаша по-прежнему не защищалась...или, по крайней мере, Грейнджер надеялась, что ничего не было.       Друзья медленно поднимались из подземелий, направляясь на встречу с врагом и готовясь к предстоящей битве. Настоящее время       И теперь, когда Гермиона кричала от боли и корчилась на полу, она поняла, как Волдеморт защитил крестраж... Она издала последний раздирающий душу крик, вздрогнула и упала на пол, проваливаясь в спасительную темноту.       Но это был далеко не конец…