Облегчить боль

Стук в дверь настолько громкий, что способен перебудить весь дом. Чейз ворчит, вылезая из постели, натягивает спортивные штаны и бредет в коридор. Пол холодит ноги, а глаза все еще слипаются, когда он открывает дверь и всматривается в коридор. Взгляд проясняется довольно быстро, когда он видит прислонившегося к стене человека. На Хаусе джинсы, серая майка и пьяная физиономия. Он отталкивается от стены и делает шаг вперед, явно намереваясь войти. Чейз держит оборону: четыре утра не самое лучшее время для дружеского визита. - Хаус! Какого черта ты здесь делаешь? Хаус поднимает бровь, глядя на обнаженный торс Чейза, и возвращается к подпиранию стены, но Чейз успевает заметить проскользнувшую гримасу боли, когда он наступает на больную ногу. Он снова громко стучит тростью о стену, игнорируя мольбы Чейза остановиться. Наконец одна из соседок открывает дверь и с ненавистью смотрит на него. До того, как она успевает спросить, какого хрена тут происходит, Хаус поворачивается к Чейзу и восклицает: - Если тебе не нравится трость, не надо было вызывать мальчика-калеку! Соседка издает возглас отвращения, и Чейз со вздохом отступает, позволяя Хаусу войти. Тому, понятно дело, плевать, кого он сегодня достал. Чейз идет в гостиную и садится на стул, Хаус же плюхается на диван и не собирается ничего объяснять, но Чейз уже достаточно проснулся, чтобы спросить сам. - Чего тебе, Хаус? И почему ты не можешь взять это у Уилсона? Хаус закатывает глаза и вздыхает. - После прошлого раза Уилсон установил дурацкое правило о некурении марихуаны. Чейзу требуется секунда, чтобы понять. - Ты пришел сюда покурить? - Хм, - Хаус откидывает голову на спинку дивана. У него острый кадык и седеющая щетина. Может быть, из-за освещения, но кажется, что под глазами у него залегли темные тени. - У меня здесь нет травки, Хаус. Хаус не двигается, но издает тихий стон, то ли от боли, то ли от раздражения - Чейз не уверен. Он продолжает хранить молчание, наблюдая, как Хаус впивается пальцами себе в бедро. Это выглядит как самый болезненный массаж в мире. Только когда вся его нога начинает дрожать, Чейз сдается. - Серьезно, Хаус. Иди к Кадди или Уилсону, чтобы дали тебе викодина или чего-нибудь. - Они не дадут. Чейз кивает, хотя Хаус на него не смотрит. - Ладно. Значит, ты пришел сюда, потому что они тебя выставили, - он смеется, но не уверен, что сумел удержаться от горечи в голосе. Хаус поворачивает голову и смотрит на Чейза. - Да. А еще они не предлагают секс в качестве бонуса к наркотикам. Чейз изумленно смотрит на него, но до того, как успевает ответить, губы Хауса складываются в ухмылку и он закрывает глаза. Хаус взмахивает рукой в сторону Чейза. - Чем быстрее достанешь травку, тем быстрее перейдем к самому вкусному. - ЧТО? - Нечестно же, что одна Кэмерон получает все. Чейз знает, что он не серьезно - не может быть серьезно - и Хаус просто давит на него, как обычно. Но все равно встает и открывает ящик стола с маленькой деревянной коробкой внутри. Чтобы помочь человеку, говорит он себе, это его работа, в конце концов. Он открывает крышку, вытаскивая пленку, косяки и гашиш. Когда он бросает быстрый взгляд на Хауса, голубые глаза того внимательно за ним наблюдают. Немало времени прошло с тех пор, как он курил травку, но руки хирурга аккуратны и вскоре он крутит сигарету в пальцах. Он сглатывает, чтобы хватило слюны все заклеить, и когда проводит языком по бумаге, ловит взгляд дернувшегося на диване Хауса. Хаус кладет ногу на кофейный столик и приглашающе похлопывает по дивану. Чейз раздумывает всего мгновение перед тем, как схватить пепельницу и зажигалку и устремиться вперед. Чейз чувствует себя немного смущенным из-за того, что одет лишь в спортивные штаны, но Хаус снова закрывает глаза и не похоже, что его это волнует. Чейз прикуривает косяк и делает глубокую затяжку, наслаждаясь вкусом пробирающегося в легкие дыма. Он легко толкает Хауса локтем, тот открывает глаза, и Чейз передает ему косяк. Он смотрит, как Хаус затягивается, его щеки втягиваются больше обычного, а грудь под майкой поднимается и опускается. Они передают друг другу косяк в тишине, нарушаемой только глубокими вдохами и медленными выдохами да редким шумом проезжающих за окном машин. Нога Хауса все это время лежит неподвижно, и когда Чейз замечает, что она снова подрагивает, он дотягивается до нее и прижимает. Если Хаус и удивлен, то не показывает этого, только выпуская клубы дыма в комнату и позволяя Чейзу медленно массировать мышцу через джинсы. Чейз чувствует опьяняющую смесь тишины и спокойствия, растекающуюся в нем, но есть и что-то волнующее в том, чтобы сидеть вот так рядом с Хаусом. Чейзу всегда нравилось, что тот делает то, что хочет, и сегодня он чувствует, как будто участвует в этом. Это похоже на эйфорию - они, вместе, могут делать сегодня что угодно. Он чувствует, что его член шевельнулся, и ему хочется знать, возбуждается ли Хаус тоже. Рука Чейза все еще массирует его бедро, но когда он бросает быстрый взгляд на промежность Хауса, он не замечает там видимой эрекции. Тихие звуки, издаваемые Хаусом при курении и случайное прикосновение рук, когда они передают косяк, непосредственным образом влияют на член Чейза, и скоро он уже готов. В конце концов Хаус нарушает тишину. - Думаю, мы выяснили, кто сверху. Чейз давится косяком - Хаус, мать его, ждал, когда он вдохнет - и дым вываливается у него изо рта и носа. Придя в себя, он достает косяк изо рта и тот скользит в его скользких пальцах. Ну хорошо, если Хаус хочет играть так, он тоже сумеет. - Сверху будет тот из нас, у кого две здоровые ноги. Хаус фыркает. - Знаешь, есть вещи поважнее ног, когда ты сверху. Рука Хауса приближается к его паху. - Ты снизу, - говорит ему Хаус, быстро затягиваясь. - Ты привык наклоняться для меня. - Ты снизу, - твердо отвечает Чейз. - Ты привык, что даже ходить нормально не можешь. Хаус хихикает, и Чейз чувствует раздражение. Непохоже, что Хаус издевается, но член Чейза отчаянно нуждается в прикосновении. Чейз наклоняется - сердце колотится в груди - и выдергивает косяк изо рта Хауса. Кидая его в пепельницу, ему кажется, что он замечает самодовольный блеск в глазах Хауса. По всей видимости, Хаус не любитель целоваться - что не удивительно - так что он хватает Чейза за руку и тянет к себе, пока та не ложится на промежность. Чейз проводит рукой по жесткой джинсовой ткани, и Хаус двигает бедрами ему навстречу. Хаус глухо рычит, и Чейзу больше не требуются никакие приглашения. Он неуклюже возится с пуговицами на джинсах Хауса, но уже скоро стаскивает их с помощью помогающего бедрами Хауса. Он пытается быть осторожным, чтобы не задеть больную ногу, но после гашиша он и сам не слишком твердо стоит на ногах, и джинсы цепляются за кроссовки. После некоторых усилий кроссовки, носки и джинсы Хауса оказываются на полу. Возбужденный член Хауса выпирает из трусов, и рука Чейза скользит под ткань, чтобы погладить его. Хаус стонет, и на его лице появляется сосредоточенность. Это лицо Чейз постоянно видел, когда работал на Хауса - маленькие складки между бровями и немного покусанные губы. Но одно - видеть это за стеклянной стеной, и совсем другое - видеть, когда Хаус полураздет и лежит на диване Чейза. Черт, он сомневается, что теперь сможет смотреть на это лицо, не думая об этой ночи. Пока Чейз ходит за смазкой, Хаус успевает снять трусы. Чейз передвигает Хауса на диване, пока тот не оказывается лежащим животом на диване, а коленями на полу, и становится между ногами Хауса, раздвигая их шире, пока задница Хауса не раскрывается перед ним, и натягивает кожу от самых яиц до маленькой сморщенной дырочки. Он окунает палец в смазку и проводит им вокруг отверстия, наблюдая, как пальцы Хауса впиваются в диван. Чейз медленно надавливает, и Хаус издает отрывистый звук, который превращается в сдавленный стон, когда Чейз двигает запястьем. Он добавляет больше смазки и больше пальцев, пока их не становится три. Он выдавливает очередную порцию смазки себе на ладонь и намазывает на член, пристраиваясь в растянутому и влажному отверстию. Он медлит, думая, должен ли что-то сказать, когда Хаус решает за него. - Если у тебя это занимает столько времени, неудивительно, что у Кэмерон закончилось терпение. Чейз толкается вперед - грубее, чем хотел, - и тугое кольцо мышц сжимается вокруг него. Он смотрит вниз и видит, как задница Хауса растянулась вокруг головки. Он двигается еще немного вперед и слышит приглушенный стон боли, который заставляет его остановиться, но Хаус двигается на него и Чейз принимает приглашение. Чейз проделывает путь до конца, сжимая бедра Хауса и хлопая яйцами по его коже. Хаус не скрывает, что пользуется услугами проституток, и Чейз чувствует укол ревности, представляя, как это делает другой мужчина. Он двигается вперед, снова и снова, быстрее и глубже, и Хаус сползает по дивану, двигая задницей вперед и назад. Его рука скользит между ног, и Чейз видит, как майка ритмично двигается, когда он дрочит себе. Хаус что-то бормочет, но его заглушает диван. Чейз сосредоточен на движении внутри него, узкая и влажная теснота все ближе подводит его к оргазму. Пальцы вонзаются в бедра Хауса и последнее, что он видит, перед тем как кончает - тусклые, с проседью волосы на затылке Хауса. Он падает на спину любовнику - майка липкая от пота - и кладет голову на широкие плечи. Хаус кончает через несколько минут, и Чейз чувствует, как подергиваются бедра под ним, и слышит бессвязное восклицание. Через несколько минут Чейз вытаскивает обмякший член, покрытый смесью спермы и смазки. Он идет в ванную привести себя в порядок и получить шанс подумать, что делать теперь. Плещет в лицо воды и рассматривает отражение в зеркале: волосы прилипли ко лбу, а кожа блестит в ярком свете. Когда он возвращается, Хаус уже одет и сидит на диване, завязывая шнурки на кроссовках. Закончив, он встает и, хромая, идет за валяющейся на полу тростью. Подняв трость, Хаус тяжело опирается на нее, глядя на Чейза. Майка прилипла к груди и дыхание сбито - картина того, что его только что оттрахали. Эту картину Чейз очень не прочь бы увидеть снова. Хаус улыбается, больше себе, чем Чейзу и идет в коридор. Чейз идет за ним - трость громко стучит по деревянному полу - и он отчаянно пытается придумать, что сказать. Дойдя до двери, Хаус оборачивается, так внезапно, что Чейз почти врезается в него, но останавливается и смотрит на непроницаемое лицо Хауса. - Викодина мне не видать еще два дня, - Хаус делает паузу и поднимает брови. - И завтра мы воспользуемся кроватью. Не дожидаясь ответа, Хаус разворачивается и уходит. Чейз смотрит ему вслед, улыбнувшись, когда Хаус стучит тростью в дверь соседки.