Солнечный

      Каким бы приятным ни было безделье, но рано или поздно приходится возвращаться к работе. Закономерность эта всегда была для Кио угнетающей и исполненной безысходностью. Конкретно в данный момент она угнетала его на занятиях по творческим методам. Не то, чтобы Кио не любил свой вуз. Он учился вовсе не потому, что ему была необходима профессия. Ему действительно нравилось заниматься живописью и графикой. Но даже любимое дело порой может надоесть. Особенно тогда, когда появляются заботы поважнее…       Кио печально вздохнул. Настроения рисовать не было совершенно. Сейчас ему больше всего на свете хотелось умотать куда-нибудь вместе с Соби, подальше от учебы, от Семи Лун, от шизонутой сестрички… но вместо этого ему придется идти в студию на дополнительные занятия. Причем пропустив лекцию, общую для него и Соби. Одни разочарования…       Ради живописи было решено пожертвовать лекцией по истории европейского искусства. Этот предмет он мог пропустить без всяких последствий для себя. Может, он и не был великим знатоком европейского искусства, но информацию об этом легко можно было найти в интернете. Так что, пропуская эту пару, Кио ничего не терял. Ничего, кроме возможности лишний раз провести время с Соби.       От этого перспектива возиться с красками казалась еще менее привлекательной.       Еще раз тяжело вздохнув, Кио вернулся к материалам нынешней лекции: методу свободных ассоциаций.       Пара, как всегда, закончилась неожиданно. Кио ничего не успел доделать и теперь спешно доводил работу в графике толстым черным маркером, пока остальные студенты сдавали работы и собирали вещи. Тон ложился неровно, штрих выходил корявый, и Кио, тихонько ругаясь сквозь зубы, уже предчувствовал низкий балл.       — Кио-сан! — окликнул его преподаватель. — Вы собираетесь сдавать работу? Я не буду ждать вас весь день!       Кио растерянно огляделся по сторонам и обнаружил, что остался в аудитории один.       — Две минуты! — взмолился он, беспомощно глянув на профессора. — Я уже почти закончил, мне только подписать!       Поспешно, практически на ходу, Кио положил последние штрихи и сдал свой лист. Профессор хмыкнул, беглым взглядом окинув его работу, и положил ее к остальным.       Кио облегченно вздохнул. Пусть балл будет и невысоким, но по крайней мере, он успел.       Побросав свои вещи в сумку, Кио вышел из аудитории. За дверью его уже ждали.       — Соби? — Кио удивленно замер в дверях, так что шедший следом за ним профессор врезался в него и чуть не рассыпал работы студентов.       — Кио-сан, не стойте посреди дороги! — сердито проворчал он.       — Извините, — пробормотал тот, поспешно отходя в сторону.       Соби, стоявший все это время у двери, облокотившись спиной о стену, беззвучно засмеялся, прикрыв улыбку ладонью.       — Что ты тут делаешь? — спросил его Кио. — У нас же сейчас история, разве нет?       — Я иду в студию на дополнительные занятия вместе с тобой, — сообщил Соби.       Кио растерянно моргнул. Вообще-то, он не посвящал Соби в свои планы. Уж кто-кто, а Соби в дополнительных занятиях явно не нуждался. И до сих пор никогда их не посещал, если уж на то пошло.       Кио склонил голову на бок и хитро прищурился.       — Ага! Похоже, Со-тян соскучился по мне, — хмыкнул он.       — Я просто хочу проконтролировать, чтобы ты работал, а не валял дурака, — с невозмутимым видом заявил тот и отлип от стены.       Но Кио, как и всегда, предпочел собственную интерпретацию его действий.       — Ладно-ладно! Можешь не оправдываться! Я же знаю, что я неотразим! — нахально улыбаясь, заявил он и зашагал по коридору в сторону студии.       Рядом с Соби настроение сразу улучшилось, но желание рисовать так и не появилось. Поэтому работа шла медленно, неохотно и как-то несуразно. Кио то и дело не мог попасть в цвет, краска ложилась неровно, да и мысли так и норовили сбежать подальше от кистей и холста.       Временами Кио поглядывал на Соби. Тот работал спокойно, методично. Рука с кистью плавными размеренными движениями накладывала мазки. Взгляд из-за круглых стекол очков наполнен спокойной уверенностью. Сейчас не было того болезненного вдохновения, которое порой приходило к Соби, вытягивая из него все силы и оставляя после себя картины, невероятно красивые, но вместе с тем будто насквозь пропитавшиеся болью, отчаянием и одиночеством.       Кио не раз видел, как Соби, в приступе этого жуткого вдохновения, проводил часы склонившись над холстом, забывая про сон, про еду, не обращая внимания ни на что вокруг. Он будто бы выплескивал на холст все то, что мучило и грызло его изнутри. Обычно всегда аккуратный, в такие моменты Соби мог забыть про фартук и вымазать одежду в краске. Казалось, он становился другим человеком. Или наоборот, переставал прятать себя настоящего за холодной бесстрастной вежливостью.       Но сейчас Соби был спокоен. Длинные волосы собраны в аккуратный хвост, чтобы не мешали. Рукава рубашки засучены до локтей, открывая тонкие, но вместе с тем крепкие руки. Фартук в этот раз Соби тоже надевать не стал. Он был достаточно аккуратен, чтобы не запачкать одежду краской.       Кио такой аккуратностью похвастаться не мог. Да он, в общем-то, и не пытался быть аккуратным. Он никогда не стеснялся пятен от краски. Все его джинсы носили на себе пестрые отметки его профессии, и Кио в некотором роде даже гордился этим.       Но Соби — это совсем другое дело. Кио даже представить себе не мог, чтобы он ходил в вымазанных краской джинсах. Была в Соби какая-то прирожденная благородная элегантность, не допускавшая беспорядка.       Кио прикрыл глаза и вспомнил, как вчера Соби лежал на кровати, подставив грудь для нанесения татуировки. Как рассыпались по подушке светлые волосы, как утреннее солнце играло бликами на ресницах… даже тогда он не терял этой своей элегантности.       Кио вновь заскользил взглядом по фигуре друга. Шею все еще охватывала широкая белая лента бинта. Шрамы еще долго будут заживать, и наверное уже никогда не исчезнут полностью. Вчера вся подушка оказалась пропитана кровью из этих шрамов. Кио вспомнил, как обрабатывал открывшиеся раны антисептиком, как накладывал повязку. Обычно Соби никому не разрешал трогать повязки у него на шее. Но в этот раз даже слова не сказал — доверился. Только закрыл глаза со смиренным видом. О том, как эти раны открылись, Кио предпочел не вспоминать. Стоило лишь на миг оживить в памяти гнущегося от боли и раскрывшего в немом крике рот Соби, как пальцы вновь начинали мелко дрожать.       Поэтому Кио спешно менял ход своих мыслей. Сейчас он не мог об этом думать. Может быть, потом. А сейчас он продолжал ощупывать Соби взглядом. Красивые длинные пальцы, уверенно выводившие кистью на холсте рисунок, белые запястья, тонкие, как у девушки, крепкие сильные плечи. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, и в вороте виднелись две бабочки с замысловатым узором на тонких полупрозрачных крыльях — часть татуировки. Соби явно намеренно оставил ворот рубашки расстегнутым, чтобы часть татуировки была на виду. И от осознания этого становилось как-то очень тепло и приятно. Хотя Кио поворчал на друга за то, что тот отказался наложить повязки просто намазал свежий рисунок мазью.       — Кио, посмотреть на меня ты можешь в любое время, а в студии тебе лучше заняться живописью, — заметил Соби, не отрывая взгляда от картины.       Кио вздрогнул от неожиданности и глянул на собственную работу. Та практически не сдвинулась с мертвой точки.       — Я не могу рисовать, — протянул он, отодвигаясь от холста и закидывая руки за голову. — У меня не выходит ничего.       — Ты даже не начинал, — бескомпромиссно заявил Соби, будто бы вынося вердикт в суде.       — Я сейчас только испорчу все, — упрямо гнул свое Кио.       Соби кивнул с важным видом. Да, мол, так и есть, испортишь.       — Выходит, ты притащился в студию, пропустив лекцию, только для того, чтобы поглазеть на меня, — заключил он.       — О, ты стоишь того, чтобы пропустить лекцию, — заверил его Кио и озорно улыбнулся.       — Я пришел сюда для того, чтобы ты не бездельничал. Так что рисуй, не теряй времени. Сроки не резиновые.       — Со-тян, не будь занудой!       — Рисуй.       Кио вздохнул и нехотя повернулся к своей работе. Рисовать по-прежнему не хотелось. Но Соби был прав: сроки не резиновые. Так что отставив в сторону нерабочее настроение, Кио взялся за кисть и принялся смешивать краску на небольшом листе оргстекла, служившим ему палитрой. Он уже морально подготовился с головой окунуться в работу и окончательно испортить картину, которая и так не желала получаться как надо, когда на плечи его опустились теплые руки.       — У тебя здесь полный завал, — сообщил Соби ему на ухо.       — Да знаю я, — обреченно отозвался Кио. — Я не представляю, как все это исправить.       Живое тепло Соби за спиной, ощущалось сквозь одежду. Соби не касался Кио, только положил руки на плечи, но это тепло ощущалось так явственно, что не оставляло ни малейшей возможности сосредоточиться на работе. Хотелось окунуться в это тепло с головой, прижаться к горячей груди, ощутить объятья. А вместо этого Соби самым безжалостным образом указывал Кио на ошибки в работе.       Но все же от присутствия Соби за спиной становилось очень уютно.       — Этот цвет должен быть теплее, — говорил Соби.       — Вот здесь?       — Да.       — Через охру?       — Нет, через оранжевый. А тут вообще можно красного добавить.       — Лучше медь.       — Ну можно и медь. Попробуй — посмотрим.       — А здесь?       — Здесь я бы вообще смыл.       — Не издевайся!       — Ну хорошо, можно попробовать перекрыть зеленью. Только осторожно.       И работа пошла. Как-то удивительно легко было рисовать, когда над ухом звучал тихий голос, дающий советы и указывающий на ошибки. Мысли перестали уплывать в сторону. Будто бы вернувшись домой, в родное тепло, они наконец перестали разбегаться и сконцентрировались на работе. В какой-то момент Кио чуть отклонился назад, стремясь преодолеть то небольшое расстояние, которое разделяло их с Соби. Тот в ответ аккуратно обнял его за плечи, чтобы не стеснять движения рук.       Вдвоем в пустой студии они провели весь остаток дня, до тех пор, пока не закончились пары. Кио рисовал картину, постепенно приводя ее в приемлемый вид, а Соби сидел у него за спиной, время от времени давая указания. Иногда он тоже брал кисть и вносил коррективы своей рукой, но в основном Кио рисовал сам.       — Ты ведь себе почти ничего не нарисовал, — заметил Кио.       — Я и так успеваю, — возразил Соби. — Ты же знаешь, я не нуждаюсь в дополнительных занятиях.       Кио даже смутился немного. Ну конечно, так и есть. Соби пришел сюда только из-за него. И лекцию пропустил… хотя Соби и раньше частенько пропускал занятия. Раньше, когда он был с Сеймеем… Этому типу явно было наплевать, успевает Соби выполнять задания в срок или нет.       От мысли о Сеймее в сердце острой льдинкой шевельнулась злость. Кио и раньше недолюбливал Сеймея. Надо было быть слепым, чтобы не видеть, сколько зла он причинил Соби.       Но в теплом кольце рук даже эта злость таяла и уходила на второй план. Если раньше Кио не имел ни малейшей возможности как-то повлиять на события, то теперь-то он точно никому Соби в обиду не даст.       Слабенький едва слышный звонок возвестил об окончании пары. Слух вроде бы зафиксировал его, но до сознания не довел, так что Кио все еще продолжал рисовать, когда теплые объятья вдруг исчезли. Соби невесомо поцеловал его в висок и отстранился.       — Пора домой.       Кио инстинктивно потянулся вслед за исчезающим теплом, но Соби уже ушел к своему рабочему месту и принялся закрывать краски.       По спине и плечам, там, где их касались теплые руки, пробежал холодок, заставив поежиться и зябко передернуть плечами. Вместе с теплом, вдруг поблекли и краски. Так что студия вдруг показалась Кио ужасно унылой и холодной. Хотелось вернуться в уютные объятья. Прямо сейчас, немедленно.       Кио покачал головой своим мыслям и тоже принялся закрывать свои краски. Что за глупости? Соби ведь никуда не уходит. Вот он, рядом. Не вечно же им сидеть в студии, в конце концов! Надо возвращаться домой. Так что мысленно приказав себе отставить капризы в сторону, Кио принялся собираться.       Кое-как отмыв руки от краски и перекинув сумку через плечо, Кио вытянулся по стойке «смирно» у двери и отрапортовал:       — К отправке готов!       Соби, который успел собраться еще пять минут назад, только фыркнул, спрятав улыбку в уголках губ.       В коридоре их окликнул один из однокурсников Кио.       — Эй, Кайдо! — крикнул он, прибавив шагу, чтобы догнать приятеля. — Ты где пропадаешь? Чего-то тебя не видно совсем!       Соби и Кио остановились, дожидаясь парня. Кио перекинулся с ним парой слов. Вообще-то, у Кио в институте было довольно много приятелей. Легкий характер и веселый нрав этого человека ни для кого не были секретом. К тому же, в отличие от Соби, Кио был очень общительным. И большинство знакомых Кио искренне недоумевали, как эти двое умудрились стать друзьями. Но в конечном итоге, все привыкли, что Кио все время вертелся рядом с Соби, и перестали обращать внимание.       Однокурсник перекинулся с Кио парой слов, ничего особо не значащих. А еще он сообщил о том, что ремонт в общежитии наконец-то закончился. От этой новости Кио совершенно растерялся и даже впал в ступор. Со всеми последними событиями он совершенно забыл об этом. И сейчас новость стала для него совершенно неожиданной.       Соби весь разговор молча стоял рядом. Казалось, он вообще не слышал, о чем говорили ребята. Но когда разговор зашел об общежитии, Соби как-то сразу напрягся. Губы его сжались в узкую линию, глаза потемнели, а взгляд стал подчеркнуто равнодушным.       Приятель Кио махнул рукой на прощание и зашагал прочь.       — Так значит, ты возвращаешься к себе? — спросил Соби, глядя мимо.       Кио помолчал немного, закусив губу. Потом оглянулся по сторонам, будто ища подсказку, и рассеянно запустил пальцы в волосы.       — Ну я это… у тебя вещи мои… можно я сегодня у тебя пока…       Соби молчал и по-прежнему смотрел мимо.       Кио глубоко вдохнул и резко выпустил воздух.       — Слушай, я не хочу возвращаться в общагу. Можно я у тебя останусь?       Он ждал ответа затаив дыхание. Чувствовал он себя при этом ужасно глупо. В конце концов, Кио уже был взрослым человеком, и не должен был так волноваться из-за простого сожительства. Но это все в теории. А когда дело касалось Соби, любые теории теряли свою практическую силу.       Соби вздрогнул и все-таки перевел взгляд на Кио. Он долго смотрел ему в лицо, будто пытаясь что-то разглядеть, а потом кивнул и едва заметно улыбнулся.       — Серьезно?! — переспросил Кио.       — Да, — подтвердил Соби.       — Йес! — радостно завопил Кио, победно сжав руку в кулак.       — Это — цена за мою свободу, Нагиса-сан, — он смотрел куда-то вдаль, поверх кровавых разводов на стенах. — Помогите мне, Нагиса-сан. Вы должны мне помочь. Иначе это не закончится никогда.       И такое отчаяние прозвучало в его голосе, что даже если бы Нагиса не была скована его властью по рукам и ногам, она бы все равно не смогла отказать. Потому что она чувствовала: если не помочь ему, он действительно не остановится. Он станет уничтожать все, и этому не будет конца.       Покинув место преступления, господин Жан привел Нагису в небольшое здание, где сдавались помещения под офисы.       Когда девушка немного пришла в себя после увиденного, они начали обстоятельный разговор. На самом деле, Нагиса была даже рада, что Жан, наконец, отставил в сторону свой вежливый тон и светские беседы и полностью переключился в деловой режим. Тогда и она тоже могла думать исключительно о деле. А если вбить себе в голову, что все произошедшее было чем-то вроде научного эксперимента, сразу становилось не так страшно.       — Давайте уточним еще раз, — проговорила она, сверяясь с записями в своем блокноте. — Вы черпаете магическую энергию из жизненной силы ваших жертв, запечатывая ее в слова, вырезанные на теле. И с употреблением этих слов, энергия высвобождается.       — Именно так, — кивнул господин Жан.       — Но как вы заставляете эту силу действовать определенным образом? Ведь вы не пользуетесь заклинаниями, а просто используете случайные слова, независимо от их значения!       — Это не совсем так. Я закладываю посыл к действию в слова, смысл которых к этому действию располагает. Но подбирать комбинации слов, то есть заклинания, мне не нужно. Хотя многим моим ученикам это необходимо.       — Так ваши ученики тоже практикуют этот… хм… метод? — спросила Нагиса, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. Однако волнение давало о себе знать. Сердце бешено колотилось, а пальцы беспокойно вертели в руках авторучку и непроизвольно чертили в блокноте какие-то каракули.       — Конечно, — беспечно подтвердил Жан. — Я всех своих учеников обучаю этому. Мало ли что может случиться в жизни? Но энергия, получаемая от природной пары, конечно же, в разы эффективнее.       — Хорошо, — Нагиса неуверенно кивнула. — А что конкретно вы хотите от меня? Мои исследования никак не связаны с альтернативными источниками магической энергии.       — Я хочу, чтобы вы создали для меня новую жертву, Нагиса-сан. Вы ведь создавали искусственные пары.       — Да, но я работала с парой целиком…       — Что ж, значит, я усложню вам задачу.       Нагиса пожевала губу, прикидывая, как подступиться к новой задаче. Деваться было некуда. Просто так ее никто не отпустит, это и дураку ясно. А значит, нужно работать. К тому же Нагисе и самой было интересно посмотреть, что из этого может получиться. В конце концов, она была ученым, и когда дело касалось научных разработок и исследований, перед любопытством отступали и страх, и мораль, и порой даже здравый смысл.       — Мне нужны будут условия для работы, — заметила она.       — Само собой, — улыбнулся Жан. — У меня оборудована лаборатория, где есть все, что может вам понадобиться. А если вы чего-то не сможете там найти, будьте уверены, я предоставлю все необходимое.       Нагиса снова кивнула, на этот раз гораздо увереннее.       — Хорошо. В таком случае, мне еще нужны будут материалы для исследований.       — Какие, например? — он чуть склонил голову на бок.       Нагиса набралась храбрости и посмотрела ему в глаза.       — Мне нужен боец, сумевший использовать энергию чужой жертвы, чтобы определить механизм возникновения новой связи, — проговорила она. — Мне нужен Агатсума Соби.       — Мы как раз над этим работаем. Что-нибудь еще?       — Пока нет.       Нагиса снова просмотрела записи в блокноте. Что ж, похоже, ей выдалась уникальная возможность обставить Рицу и создать более совершенную пару. Теперь она сможет досконально изучать Агатсуму и выяснить, в чем источник его феноменальной силы. И создать более сильную пару, основываясь на полученных данных. Она разрежет Соби на части, если понадобится, но докопается до сути. И уж тогда-то Рицу не сможет сказать, что ее исследования бесполезны! Вместе с Жаном, она сможет создать самую совершенную боевую пару за всю историю.