Ложь. Предательство. Боль. Правда.

Слюна вязкая и кислая, катается мерзкой соплёй по языку. Вдох даётся с трудом, резонируя в теле тошнотой. Сжимаю кулаки, до боли вонзая пальцы в ладони, до хруста суставов в мёртвой тишине помещения, хотя только для меня тихо: ведь зэки снуют туда-сюда, топают, гремят, сопят натужно - вижу, но не слышу. Им не до нас, отлепляю разум от порочного страха и нереально кое-как извернувшись шеей, оглядываюсь назад. Чтобы оценить ситуацию, чтобы придумать в миг, за долю секунды, как бы катастрофичнее и мгновеннее нанести увечья твари, что посмела на меня напасть со своими грязными помыслами. Поднимаю взгляд. Рыба. Блядь. Стоит. Улыбается. Пиздюк! - Не рыпайся, я с добром, - усмехается он мне на ухо, касаясь губами ушной раковины, как бы невзначай, а может и нет. Но сути не меняет, тело мимолётно вспоминает тот дерзкий поцелуй. Кажется, что это было вечность назад. Кажется, что он мой крест. Кажется, что я идиот. Хотя, почему "кажется"? Я - мудак, и я это признаю. Фыркает в улыбке. У меня что, мысли на лбу транслируются? Киваю. Парень перехватывает мою руку выше локтя (чёрт, и откуда у такого велосипеда столько силы?) и тащит меня за собой. Бля, этот подвал - лабиринт для сдвинутых крыс - полных шизойдов, потому что только неадекватное существо посчитает такое место пригодным для существования. Повороты, стены, углы, повороты, трубы, течь - каплями звонко об пол, вентиляция - настойчивый гул дребезжащих лопастей, повороты, снова и снова. Это не дорога, это прелюдия к фильму ужасов в стиле "Пила", все части разом: вот, прям, как предчувствую, что за очередным углом окажется верхом на трёхколёсном стрёмная кукла-чревовещателя с красной спиралью на щеках (1), заржёт и отдаст приказ выжить в условиях собственной садисткой ловушки. Пробирает до костей - ужас липким потом и страх струнами души до вящего звона и клокотания на кончиках пальцев сырой мглой. Продираемся сквозь пыль, паутину, остовы вещей. Отвлекаю себя рассматриванием местных достопримечательностей, абстрагированно и даже наивно, замечая хладнокровным мозгом, что здесь уже ходили - на пыли следы. Втоптаны. Вмяты. Тревожит. Раз - и всё буйство эмоций сгинуло в лету, как и не было паскудных мыслей о банальном страхе. Я устал бояться. Я - сильная самодостаточная личность! Так что к чёрту все эти низменные эмоции - им не место в моём крепком духом теле. Меня некому спасти, я должен сам разрулить ситуацию. Всё-таки на Жука уповать нечего, он уже не тот. Ну, и... Однажды я раскидал камни, пришло время их собирать и стать ему опорой. Не из-за каких-то тайных мотивов, а просто потому, что я обязан вернуть ему долг - защита за защиту. И... Да. Я не он, я не стану требовать грубого и пафосного взамен. Это лишнее. Сухая сделка, не более. И не только у меня с ним в одностороннем порядке, но и сделка с совестью. Я не настолько погряз в местной клоаке, чтобы быть бездушной тварью, заботящейся лишь о своих интересах. Хоть, да, это место не подразумевает крепких связей, но они есть, просто их не афишируют. Меньше знают - меньше явной слабости в глазах предполагаемого врага, которым может оказаться кто угодно. Подставлять спину под нож не намерен, и Жуку не позволю так сглупить! Я ему обязан. А сколько уже можно наступать на грабли? Очередной поворот - уже голова кругом - я требую навигатор с писклявым бабским голоском, за углом круг света - яркого и насыщенного, до рези в глазах. Не то что чахлые лампочки-задохлики, что были по пути сюда. Там, у чистой и ровной стены, с несколькими потёками, которых почти не видно, стояли, облокотившись на опору, Холера, Шизик (ба, какие люди!) и ещё один незнакомый мне заключённый. Если от первых двоих потемнело в глазах: всё-таки наши встречи были печальны по своей сути и сейчас даже думать не хотелось, для чего меня привели в логово гадюк, где мою тушку явно ожидала раззявленая пасть Фенрира(2). Бр-р-р, неприятные воспоминания склизкой мутью перед внутренним взором. А вот третий перс был тут явно не в тему - доцент доцентом - очки в тонкой оправе, волосы прилизаны, щуплый, тощий, будто сам не понимает, что он здесь забыл. Но мне ума хватает выцепить главные факты - такая фиалка, будь он никчёмным, не выжила бы здесь, и глаза. Его глаза слишком хищные, живые, острые - таких не бывает у опущенных или потерянных в круговерти камерной жизни зэков. Что я там думал о том, что не страшно? Ну нах! Мне нужны новые штаны: эти проще выкинуть, чем отстирать! - Да, не трясись ты, - лыбится Холера. Чёрт, чёрт, чёрт, я заметно вибрирую. Не, я всё понимаю, защищать себя буду до последнего, вот только один против четверых? Ставки явно не в мою пользу, и заключённые это знают. Они знают, что у меня-то, в отличие от них, нет опыта в боевых действиях. Я даже не в курсе, что такое "правильный удар", не то что всякие "блоки" и "защиты". Но это не значит, что я слаб. Всё познаётся в опыте, и у меня он видимо будет иметь последствия на больничке. Главное не физическое, главное - моральное, а я сволочь упорная, не паду на колени ниц, паскудно пасуя. Ни за что! Рыба за спиной ржёт. Слишком открыто и непринуждённо. Ну, да, мы ж тут в покер играть собрались, а не мной обтирать стены и пол. - Тебе повезло, Тата(3), что мы пиздец как обязаны Жуку. Пора платить по счетам, - глухо, вкрадчиво, почти любезно произносит Рыба слова. А я не знаю, что и думать. То ли врезать ему от растерянности, то ли ещё потупить, ожидая таки нападения. Кхм, всё же первым бить не комильфо, но и ждать, когда мне прилетит - тоже не фонтан. К тому же эффект неожиданности никто не отменял. Вдох на грани скорби. Мне больно от неизвестности. - Хм-м-м... - тянет Очканавт. ...И рука Шизика, сжатая в кулак, влетает в стену ребром ладони. Нет спецэффектов или громко осыпающейся штукатурки. Нет обвалившегося камня и взымытой вверх пыли. И у зэка суперспособностей нет. Он просто человек. Но я смотрю на происходящее так, словно мне лет пять и я впервые в жизни увидел грёбаного Копперфильда, который проткнул себя мечом насквозь, при этом не потеряв и капли крови. А реальность расползается перед глазами, хотя я осознаю, что это чистая иллюзия, оптический обман. Это не реальность тихо крошится на пол, шмякаясь на бетон кусками сухого и лёгкого, а стена. Сама стена меняет свою форму. Тихо и скромно. Спокойно и будто так и надо. Без надрывов и лишнего шума. Без праха и грязи. Только странное крошево и всё. Я задохнулся вдохом. Любопытство на пределе паники. Не знаю, чего дальше ожидать. Стою и тупо пялюсь на пол - туда, куда свалилась часть стены. Кажется, я даже не моргаю. - Это хлеб. Обычный. Хлеб. Его пережёвывают и влажной массой латают дыру в стене, слюнявя штукатурку/побелку, затирая инородное - слой за слоем. В результате не заметно(4). - Видимо специально для меня пояснил Рыба, разжимая руки, убирая их с моих плеч. И когда успел обнять. Может я всё же дёрнулся? Может... Состояние фрустрации подкашивает нахрен. Чё за бред тут происходит? Перевожу взгляд выше. На стену. В ней дыра размером с холодильник. А я так и стою, и сам не знаю чего жду. Нет, не страшно. Да, боязно, но не страшно. Я ко всему готов. - Знаешь... - Твою. Мать! Готов ко всему, но не к этому! - ...я НЕ прощу тебе того, что ты, как падла, тупо слинял! Ноги не держат. Хочу назад в карцер. В стакан. Да хоть в преисподнюю, но не к обладателю этого распятого голоса. Психоз на лицо. Понимаю, что мне будут мстить. Сознание мотает, но я упорно стою. В проёме появляется Жук. Лицо осунулось. Круги под глазами. Одежда - потёртые джинсы и растянутая тонкая вязаная кофта с длинным рукавом, оголяя ключицы в глубоком мужественном вороте. Повседневка. Ему чертовски идёт. Ага, эстетика и шарм разят за версту. Ну, приплыли. Хотя, даже так: брутальности в лёгкой небритости и тяжёлом взгляде, хоть и с крапинками веселья, ему не отнимать. - Лё-ша? - В жопу Жука, Лёша он! - Масик, - мягко, улыбаясь, точь-в-точь акула перед нападением, - время-деньги, нас ждут. - Где? - Откровенно туплю. - На воле, Масик. На воле! Это побег. Опять. Побег. Блядь! Да на хер всё! Я не настолько идиот, чтобы промудохать ещё один шанс на лучшее. Уверенно и достойно иду вперёд. Не срываюсь ланью с места, и не говорю какую-то ненужную чушь. Просто иду. Размеренно. Гордо. А Лёша улыбается. Не загадочно и озорно, как он умеет. А спокойно и правильно. Подобающе ситуации. Боже, он тоже устал, так устал, что в глазах полопались капилляры, а на шее пятна - часто трёт ладонью при глубокой задумчивости. Он так выжат, что всё, что его сковывало, наконец-то валится Глейпниром(5) к его же ногам. Я это отчётливо вижу. Мы два изрядных несчастья. Два исключительных долбоё...ёжика! Перешагиваю невысокий порог стены, что неровными краями упирается в воздушное пространство на границе "там и тут". Воу, мы в странном помещении. Глаза покалывает от резкой смены освещения из света во тьму, до зайцев жёлтых на горизонте сетчатки. Это точно не Кресты. Силюсь рассмотреть хоть что-то, но ещё не привык к смене контраста. - Потом расскажу, - тихо говорит Лёша, видя мою растерянность и кивает сопровождающим меня зэкам. Интересно, они здесь для, типа, "плана Б", на тот случай, если бы пришлось отбиваться от вертухаев или просто солидный эскорт? Если второе - тогда где мой лимузин? Стою. И всё. И нет объятий - пустое. Нет истерик - ни к чему. Слёз - вообще не в тему. Слов взахлёб - а зачем? Нет ничего. Мы просто стоим рядом, и пусть теряя драгоценные минуты-секунды, но нам это нужно. Просто замереть. Осознать, поверить в этот миг. И ни хера не романтично. Всё обыденно, словно такие встречи бывают каждый день. Да, так и должно быть. Без острых граней и эмоций через край. Без лишней шелухи и глупостей. Просто дышу и понимаю, что дышу свободно, не сжатыми в точку лёгкими, а полноценными органами, что так податливо раскрываются от каждого нового глотка кислорода. Скорее чувствую, чем вижу. Движение. Лёд. Это лёд в позвоночник хребтами озорного инея, как шипы розовых кустов, аккурат в нервные сплетения. Туда, где больнее всего. Стас? Отпрыгиваю, шипя. Сердце гулко. В груди. Навылет. Жажда крови медным на губах. Прикусил язык. Хочется убить. Здесь и сейчас. Хлоп и грохнуть. На раз. Без жалости и громких слов. Просто действия. Чистый инстинкт. Когти внутреннего зверя тянут душу из тела, оголяя искрящие провода вен. Вперёд. С размаху. Сразу. Боль клокочет. Кислотой, серной, по мозжечку - приказ к действию. Ненавижу! - Масик. Спокойно, - голос, как чужой. Не хочу слышать. Не нужно слушать. Руки на груди. Поперёк. Как крюками. Стальным захватом, словно титановые цепи. Оплетая. Тормозя. Рычу, брызжа слюной. Совсем бешеный. - Нахуя он здесь? - Ору на Лёшу. Прямо в лицо. Кипит. Шипит. Скальпелем по нервам. И пофиг. Уже не до трезвого рассудка. Пусть спалят. Пусть услышат. Пусть вновь добавят срок. ПУСТЬ! Похуй! Лишь бы этому перебить рукой гортань. До хруста. До ужаса в глазах. До момента, когда сердце перестанет биться в агонизирующем теле, выплёвывая ошмётки крови и части глотки массой, воняющей предательством и скверной. - Не! Я ему сбежать помогаю. А он артачится, - шипит обиженно Стас и закатывает глаза. Да. В глаза. Пальцами. И давить на "яблоки", пока не лопнут с хрустом. Под испуганный и болезненный крик извивающегося под ногами тела. Да, под ногами. Там ему и место. Только у ног. Как грязь, как падаль. Зверьком задраным хищником. - Забей, друг, - спокойно отвечает Лёша, всё ещё сжимая руки на моём торсе. Друг? Вот он - нож в спину. - ДРУГ?! - Вою я, как одуревший, ничего не видя вокруг. Предатель! Господи, какой же Лёша предатель! - Масик... - голос-мольба. Пиздобол! - Руки убери! - Крик с попыткой выдраться. Удар. Ладонью. Наотмашь. По-щё-чи-на. Так по-бабски. Заедает. - Успокойся, - в голосе сталь, но и нечто противоречивое. - Ты-ы-ы... - на выдохе. Царапаюсь. Скорее неосознанно. Просто чувствую себя пойманной птицей. Хочу летать. Клевать. ЗАклевать. И царапать острыми когтями. - Лёх, а ты уверен, что ЭТО... - Стас тыкает в меня пальцем, кривя губы, - нормально. Парень явно неадекватный после отсидки, раз на друзей бросается! Я задохнулся возмущением и тычком Лёши - кулаком в солнечное. Гад! Урод! Ублюдок! Скотина! - Стас, - устало обращается Жук (Жук, сука!) к... другу (и слово-то какое мер-рзкое!), - забери пожалуйста у Рыбы вещи Масика. Вещи? Мои? У Рыбы? Мозг устроил забастовку. Вот бы мысли догнать. Сознание тормозит по-чёрному. - Успокой свою истеричку, - бросает Стас Жуку, направляясь к пролому, - а то погорим на месте. - И цокает языком. - Не волнуйся, - ядовито и в тоже время приторно-сладко, одновременно закрывая мне рот ладонью, чтобы заткнулся, стоя за мной, со спины, чтобы перехватить удобнее, через тело, оплетаясь, тянет Жук, прижимая свою раскрытую ладонь к моей груди. Туда, где бесится приборчик. - Тебе... это... не грозит. Что? Ведёт. Перед глазами смазано. В ушах свист воздуха. Рывок в сторону, и я делаю неуверенный шаг влево. Шаг-бросок вперёд - Жук. Руки на спину. Толчок. Тело летит в провал с ускорением. Подло, но мне нравится. Руки вскинуты вперёд - защитная реакция. Ноги - задевая выступ. Телом вниз. На пол. Шмяк, до болезненного стона. Кровь. Алая на пыльном. Нос течёт. Ляпая губы. Лужей в пятно. Яркое и красивое в радужном свете ксенона. Я замер. Любуюсь. Молчу. А хочется смеяться. - Какого чёрта? - Тут же вскидывается Стас, оглядываясь, пытаясь встать. Алое по роже. Ляпает. Марает. И упоительный запах меди проникает в нос. Вкусно. Впервые вкусно, а не отвратительно. Впервые ликую. Это в первый и в последний раз, но этого достаточно. Зэки обступают парня. Лыбятся, скаля зубы. В глазах... О-о-о, чего в них только нет. Добра нет, нежности нет, положительного - нет. Только тьма. - Чёрта? - Хмык и руки в карманы, вальяжно, раскованно, носком белого кроссовка по краю камня. - Да нет его! Есть только паскуда! Лёша груб и спокоен. Остро и флегматично. Шикарный вид. - Ч-что? - Стас не понимает. Растерянность и страх так упоительны. А нет, он уже всё понял. Тварь! И я понял. Теперь мне ясно к чему эскорт. - Мари, - одно слово сорвавшееся хрупким именем с моих губ. Мёртвым именем. Боль! Щемит. Сказал тихо, но услышали все. Для зэка - честь - это святое, потому что это единственное, что он может тут отстоять. Стас бледнеет. Зеленеет. Синеет. Краснеет. И снова алебастровое полотно на вытянутом лице. Диалог без слов - это прекрасно. - Нам пора, - осторожно трогает моё плечо Лёша (всё равно сука, но сука-Лёша!), а я словно к полу прирос. Глаз от Стаса не могу оторвать. Пудель. - Нет... - Шелестит звуками на разодранных губах, посиневшими от ужаса. - Позаботьтесь о нём, пока вас не бросились искать, - кидает слова-приказы-просьбы в дыру Лёша и утягивает меня прочь. Ноги несут тело в след за ЕГО спиной. Так легко и так беззаботно, будто и не бегу вовсе, а прогуливаюсь. А за спиной крик. Визг. Лязг. Хлюпанье. Треск. Вой. Мольба. Надломлено и надсадно. Насилуют. Смех. Мычание. К чёрту, сегодня я спать не лягу! Фантазия - вещь буйная. Коридор. Поворот. Это дом. Какой-то видавшего вида клоповник. Стены в ужасном состоянии. На лестнице спит БОМЖ. Передёргивает, отпуская из тела звенящую радость. Бегом прямо. Вниз по лестнице. Первый этаж. Свет. Впереди. Глазам снова больно, но улыбаюсь. Резко тормознули. Пакет из-под лестницы. Колет внутри. Шуршание. Пальто в пол на плечи. Выгляжу дебильно. - Не отсвечивать же робой, - поясняет Лёша. Точно. Тогда всё норм. Бросок, как на небеса. А за плечами груз двести(6) и это окрыляет. Грех, да, пусть. Оно того стоит. Вперёд. На улицу. Машина. Стаса. Не важно. Дорога в тишине, успокаиваю мысли, что водят вокруг праздного костра оголтелый хоровод. Не жалею. Ни о чём не жалею. Принимаю и понимаю. Всё хорошо. Мысленно прощаюсь с Крестами. Теперь точно навсегда. Тянет улыбаться, но уголки губ опадают - грусть. Перед мысленным взором тот день, та ночь, тот момент, что стал для меня переломным. Роковым. Иду мимо парка. Домой. Ночь. Прохладно. Наушники разрывает "Дорога в ад", зафанател после "Пункта". Настроение так себе, просто устал. Неделя выдалась трудной - слишком много всего задали в универе - вот и кручусь белкой в колесе, едва поспевая штудировать данные. На носу тест и это меня беспокоит. Закон жанра, жизни, блядины-судьбы - как не назови, а смысл тот же. Я между двумя фонарями, в тёмном участке пути. Тело выдирают из мрака фары машины, и я запинаюсь о свои же ноги от испуга - слишком неожиданно. Хорошо что не теряю равновесие. Пялюсь на тачку, что резко, ярким визгом покрышек по асфальту - аж уши заложило - тормозит в метре от меня. Из тачки выпрыгивает мужик, чуть ли не снеся дверцу авто - всклокоченный, помятый, в крови - силюсь рассмотреть лучше, но свет слепит. Часто моргаю, слыша стук бешеного сердца, а не музыки в ушах. Он в шаг рядом, лицом ко мне, дёргаю провод - наушники виснут на молнии куртки, за которую зацеплены. - Парень, парень, парень, помоги, - частит он. Страшно, но спрашиваю: - Мужик, что случилось-то? Знаю, что не хочу слышать ответ, а придётся. Мужчина шальной, как обдолбанный, но это шок, понимаю, вижу, пугает. - Парень, срочно, слушай... - глотает слова. - Нужно. Да, блин, в машине раненые. Ехали... Там авария, - надрывается, а я холодею. - Тут близко, а там никого... ещё люди пострадали... должен вернуться... там сын... Жена. В машине... на сносяк. Сносях. - Воу, у меня прав нет. - Глупая попытка отвертеться. Глупый поступок, ведь помощь нужна. Глупое человечество, где до других нет дела. Я просто устал. И просто хочу спать. - Но водить-то умеешь? - Отчаянно и так сильно цепляясь за меня. Почти умоляет, почти плачет. Не выдерживаю взгляда, подло отвожу глаза. - Кто ж в наше время не умеет? - Скорее себе, чем ему произношу глухо. Не хочу соглашаться, потому что, блядь, ну, не хочу. Стрёмно мне. Хотя и душу тянет. Понимаю: чел испуган, нужна помощь. А он разрывается между сыном и женой. Беременной женой. Понимаю, в чью сторону тянут весы - совести. Хватает меня сильнее, трясёт, орёт что-то, слов не разобрать, сплошное мычание. Уже знаю, что не откажу. Не смогу. Не тварь. Я с душою. Я человек, отказать будет как раз бесчеловечно. - Да, что ты стоишь? Там люди умирают! - Почти визг и всхлипы. - Хорошо, хорошо, я отвезу. Успокойся. Мотаю головой. Лучше бы скорую вызвал. Хотя, пока она доедет, можно умереть и воскреснуть. Трижды! А он растерян, паникует - оно и понятно. Если честно, то чувствую то же самое, только повод у нас разный. - Вот... - хватает руку, пишет ручкой, ранее пристёгнутой к карману на груди. - Мой... номер... Позвони из боль...льницы. - Сглатывает. Трясёт всего. Отирает лицо, которое замарано грязью и гарью. И кровь - бурыми пятнами по коже, по одежде, медный запах - почти смрад. Почти тошнит. Киваю. Иду. Сажусь за руль и еду. На заднем сидении шевеление, не разобрать кто в темноте салона. Не видно. Меня и самого мандражирует. И самого подкашивает. Что-то говорю, подбадриваю, пытаюсь успокоить. Несу чушь в стиле "Дыши глубже, сейчас приедем на место!". Жена мужика явно укрыта пледом. Но молчит, и это напрягает. Спешу, как могу. Не хочу, чтобы она начала рожать в пути. А вдруг осложнения или что там ещё может быть? Тут недалеко: всего два-три поворота да немного по прямой. Закон подлости. Менты. Вот, когда они нужны их нет, а как не надо - так вот они, родные. Тормозят. Спрашивают документы. Пытаюсь объяснить, что девушка рожает, что там авария на дороге. Что люди ждут и пусть они лучше вызовут подмогу. Захлёбываюсь словами. Спотыкаюсь в звуках, часто сглатываю, и выгляжу, наверное, как шизанутый. Господи, да что за мужики такие долбодятлы? Машу руками, чуть ли не кричу. Смотрят на меня скептически. С заднего сидения стоны и мычание. Мне и самому интересно. Открывают задние двери, сдергивают плед, светя фонариком в салон. Блядь! Там двое. Парнишка и девушка, он - подросток, шкет ещё, она - молодуха, лет восемнадцать, может двадцать. Рты заклеены скотчем. Бешено вращают заплаканными глазами. Руки и ноги связаны, кожа вспухла, посинела в местах пут. Оба избиты, с синяками и царапинами на открытых участках кожи. А я и не знаю, КАК мне это объяснить. Рация сообщает, что такая-то машина - та самая, за рулём которой я сидел - числиться в угоне. Ребят освобождают и они хором утверждают, что я их похитил. В голове шум. Ноги ватные. А мне бы бежать, да бесполезно. Вот же влип. Нда, козырная была ситуёвина, разыгранная, как по нотам, реально - дорога в ад! Но сейчас это уже не имеет значения. Всё-таки улыбаюсь. На душе легко. Машина сворачивает в знакомую местность. Тот же двор. Подъезд. Лестница вверх гулкими шагами. Знакомая дверь. Та же квартира. Тот же парк в окно. Блядь! А я скучал!

ЭПИЛОГ.

Egypt Central - Over and Under

Время - птичкой в форточку, но всё равно приятно. Я таки дорвался до парка у дома. Мне было нужно развеяться. Хотя душа к прогулкам не лежала. И всё же...       Я знаю, ты увидишь,       Как мы поменяемся ролями... На обратном пути к месту обретания, купил себе часы. Обычная железка, дешёвая и простая, но с широким ремешком. То, что надо. Надел их на руку, пряча от мира постыдную красную ленту - замызганную и полинявшую, но не во внешности её её же суть. Да, глупо. Да, это чистой воды подстава. Но я не могу от неё избавиться. И я знаю, что никогда не буду именно по этим часам сверять время. У них иная функция. Нет, не сентиментально.       Проснись завтра Да, чтобы помнить.       И понаблюдай за тем, как горят мосты... Прошла неделя. Одна неделя. Семь дней. Дохуя часов. Про минуты вообще промолчу. А я всё в той же квартире. Приехав сюда из Крестов, каждый из нас думал о своём. Единственное, что реально тешило меня, так это то, что Стас напоролся. Нет. Не жаль. И совесть не мучит. Пофиг. Сам виноват. Да, я - утырок, но никто не посмеет меня судить. Не позволю. Здесь тишина. Здесь всё иначе. И всё. Сердце бьётся ровно. Всё так, как... Неожиданно, но необходимо. Просто стоим и смотрим друг другу в глаза.       Когда ты берёшь инициативу в свои руки, Миг. Всего лишь миг, длинною в вечность. Да, это именно то, что нам и было сейчас нужно. Определённо.       Ты делаешь меня выше самого себя. Лёша улыбнулся лишь уголками губ, не сводя с меня сосредоточенного взгляда - он рад и это чувствуется. Он спокоен и это звенит в воздухе. Всё хорошо, я в этом уверен.       Я вырвался на свободу, я прорвался сквозь преграды, Он протянул мне конверт, большой, толстый, белый, без знаков, подписей, штампов. - Здесь твоя жизнь, Макс. Новая жизнь. Посмотришь, поймёшь.       Я выкарабкался из-под того, что давило меня... Вот сейчас говорить "спасибо" - глупо. Поэтому я тупо пялюсь на увесистую хрень в руке, будто она вот-вот может ожечь.       И вот, наконец, я стою, Если честно, то мне стрёмно от того, что он мог придумать. И всё же. От чего-то я ему верю.       И вот, наконец, я дышу... Не просто верю для галочки, а реально. По-настоящему. - Максимилиан, - позвал Лёша и я превратился в слух, глаза в глаза, - я знаю, что напортачил. Сильно. Признаю, каюсь, виноват. - Не умеет он извиняться. Определённо. - Но я постарался всё исправить. Тут, - он указал на конверт, всё же решил пояснить, - новые документы, от и до, у тебя есть кредитная история, ты был женат, сейчас в разводе, и тебе на два года меньше по паспорту, чем по жизни. Есть всё, кроме документов о вышке. Я посчитал, что ты сам захочешь выучиться на диплом, поэтому его покупать не стал. - Сглотнул и медленно выдохнул. Нет, не волнуется, не знает правильных слов и это его удручает. Банальный страх, что не пойму.       Помнишь, как мы       В первый раз думали о жизни? Стоп, я в разводе? Видимо это был оч-чень короткий брак. - Как бы то ни было, у тебя новое имя, новая жизнь и не нужно уезжать из этого города. Ты можешь и дальше жить здесь. Никто не подкопается.       Она прекрасна. - Лёш... - Тс-с-с, - он чуть прикрыл глаза, поводя подбородком. - Я у тебя жизнь отнял, я её тебе и вернул. Теперь... Теперь я даю тебе срок - неделя. Подумай обо всём, что было, что есть и что будет или может быть. Я дарю тебе будущее и хочу иметь в нём смысл. - Куда ты сейчас? - Спрашиваю, потому что знаю, уйдёт. Уйдёт... - Туда, где смогу выждать данный тебе срок, - кислая улыбка.       Я вижу, - Лёш...       Я вижу это в твоих глазах. - Подумай. - Ответил он, повернувшись ко мне спиной. - Я приду через семь дней, - ногти скоблят по косяку, - в двенадцать по полудню, - пальцы в кулак, легко касаясь костяшками деревяшки, - позвоню в дверь, - резкий вдох, - один раз. Смысл в том, что... - запнулся. Больно. Обоим, - если ты не откроешь, я больше не приду. Мы больше не увидимся. Это будет жирная точка.       Шутки закончились...       И я буду смеяться последним! Шаг за порог. - Лёша? - Почти отчаяние. Ещё один момент. - М? - Не поворачивая головы. - Значит ты не сидел в тюрьме? - Надтреснуто. - Нет. - Ровно. - И тебя не поймали? - Скорее утверждение. - Нет. - Ровно. - Это была ложь, - удручённо. - Уловка, чтобы подтолкнуть тебя в верном направлении. - Ровно. А в душе-то ад. - Верном? Может, нужном тебе? - Нет, не злюсь. Сам знаю, что он прав. Но я должен это услышать. - В верном! - Упрямо. И ушёл. Вот так вот запросто. Хотя по нему видно, что ни хера ему не просто было. Но... Хотя бы руки пожали б или обнялись, что ли, типа, по-дружески, похлопывая друг друга по плечам. Всё же не чужие друг другу люди. Через многое прошли рука об руку, не наравне, но и не это важно. А то, что мы связаны, воедино, не только смертью и побегом, а и сроком, и прошлым, которое уже не имеет никакого значения. Почему? Хмм... А к чему им жить? Зачем мусолить уже зажившие раны? Нафиг вновь раздирать шрамы, пуская кровь, окунаясь в боль? За-чем? Что было, то прошло. Правду говорят: если оглядываться назад, то не будет будущего. А я его хочу. Будущее. Я совсем не разграничиваю чувства, эмоции и ощущения, что переполняют меня. Их слишком много: дерзких и сильных, шкодливых и истинных, мягких и едва уловимых с острым шлейфом, как аромат дорогого качественного парфюма. Да, я - мужчина, да, я - бывший матёрый зэк, но в первую и главную очередь я - человек, такой же, как и все, поэтому и мне не чуждо возвышенное и робкое. "Не всё я в мире ненавидел, Не всё я в жизни презирал"(7). Лёша? Он определённо имеет место быть. Во мне. Внутри. Как чёртова опухоль - раз попала в организм, значит навсегда. Но, опухоль доброкачественная. так что без вариантов. И вот время вскачь, то прыгает, маячит, на кончиках ресниц, спеша вперёд, то тянется ириской - бесконечно и лениво. Неделя, как в тумане. Казалось, что я сутками моюсь, жру и сплю. В голове пусто. Я сразу для себя всё решил. Но раз Лёша хочет дать мне время, то пусть так. Пусть. Он прав по-своему. И я его понимаю. Уважаю. Ценю за эту передышку.       Я чувствую,       Я чувствую это в твоих мыслях. А я сижу. Сижу на жёстком пуфике. Ленточка под часами жжёт запястье. Но это приятно. Я не забуду никогда, потому что в ней сакральный смысл. Сижу и грею руки о чашку давно остывшего кофе. И пусть она уже холодна, для меня насыщенно-синий фарфор с глупой рожицей, белыми глазами-пуговками и распахнутым ртом с единственным зубом - будто отсосать просит - его шутка - кажется обжигающе-горячим. Как и его содержимое. Фантомные ощущения. Знаю. Самообман. Возможно. И что? Пальцы не сводит, руки не дрожат. Смотрю на жидкость, ловя в ней своё отражение и понимаю, что сейчас бы закурить, было бы феерично, но... Зачем? Опять фантомная память, курить под кофе - приятно, дерзко, раскрепощает. Мыслей нет. Звуков нет. Слышу лишь своё размеренное дыхание. Ровно полдень. Удар сердца, как кол с размаху в грудь. И топит перезвоном. Пульс на шее полошит. А я всё так же рассматриваю жидкость в обожжённой глине. Уже не вкусно, уже не пью, но и отставить не могу. Цепляюсь. Сохраняя равновесие. Улыбка до... Звонок в дверь. Прошило холодом и резко в жар. Вскидываю голову, резко занимая телом вертикаль. Рваный выдох. Шаг за шагом. Дверь. Замок. Щелчок. Открываю. Улыбается. Замираю. И вдох на выдохе. Путаюсь. Но... - Может кофе? - Язык сам косплеет звуки. Голос не предал. - К чёрту КОФЕ! - Рык. Рука вперёд. Замах. Подлый страх. Рывок. Чашка в пол. Не вздрогнул. Плеск. Звон. Осколки - вот и насосалась. А я расплываюсь губами. Удовлетворение. Входит в квартиру. Быстро. Слитно. Жадно глазами в глаза. Счастье. За спиной - щелчок замка. За его спиной. Моя же вжата в стену. Стон. ________________ Авторский "Вяк":

По 22-й главе!

3. Довольно редкое название, то есть оно редко где встречается, но я всё равно захотела его использовать. Тата - это чистая любовница, та, за которой смотрят, ухаживают, которую покровительствуют. Что-то среднее межу "доступная сучка" и "очень ценный экземпляр". 4. Да, есть такое дело в реальности. Обчно ковыряют дыры между камерами для передачек между зэками. Но бывает и что-то более глобальное. 2 и 5. Фенри́р (др.-сканд. Fenrir, Fenrisúlfr, Hróðvitnir) — в германо-скандинавской мифологии огромный волк, сын Локи и Ангрбоды. Враг богов Фенрир был младшим из детей Локи. Первоначально боги посчитали его недостаточно опасным и позволили жить в Асгарде. Волк вырос среди асов, и стал настолько велик и ужасен, что кормить его отваживался только Тюр(бог воинской храбрости). Чтобы обезопасить себя, асы решили сковать Фенрира цепью, но могучий волк легко рвал самые крепкие цепи (Лединг и Дромми). В конце концов асам хитростью всё же удалось сковать Фенрира волшебной цепью Глейпнир, которую гномы сделали из шума кошачьих шагов, женской бороды, корней гор, медвежьих жил (в древности сухожилиям приписывали свойства нервов), рыбьего дыхания и птичьей слюны. Всего этого больше нет в мире. Глейпнир была тонка и мягка, как шёлк. Но, чтобы волк позволил надеть на себя эту цепь, Тюру пришлось вложить руку ему в пасть в знак отсутствия злых намерений. Когда Фенрир не смог освободиться, он откусил руку Тюра. Асы приковали Фенрира к скале глубоко под землёй, и воткнули меч между его челюстями. Это данные вики, но есть ещё трактовка и она такова: Фенрир - это огроменный волк с пастью, которая могла бы проглотить солнце. Глейпнир - это цепь, которая соткана из всякой ереси, чуши и нереального в мире. Я имела в виду именно второй вариант трактовки, но, чтобы не было траблов с теми, кто захочет рьяно отстоять честь мифологии в начальном значении, указала и первоисточник данных. 6. Груз 200 (также жарг. воен. двухсотый в значении «убитый, мёртвый, погибший») — условное кодированное обозначение, применяемое в Вооружённых Силах Российской Федерации при авиаперевозке тела погибшего (умершего) военнослужащего к месту захоронения. "Пункт" - фильм "Пункт назначения". Та-а-а-ак, я БЕЗ понятия, что там за чудо-дом был (информацию найти не удалось. Облом! И, кстати не дом, а некая пристройка, но её снесли, это всё, что удалось узнать. Причины сноса - не разглашаются. Возможно, всё-таки что-то было не так...), когда я только узнала про Кресты, первое, что мне рассказал Волк было именно то, что есть одна из стен тюрьмы (окей, СИЗО), которая является единой между закрытым учреждением и строением. У меня сразу же возник вопрос: А почему никто тогда не сбежит, проковыряв дырку в стене? Ответ не известен, но думаю, это тупо хлопотно. Кста, внизу есть ссыль на фото - занимательный побег)) Так вот, когда я только начала писать эту работу, то уже изначально знала, что либо один ГГ, либо толпою (не суть), сбежит именно таким макаром. Не скажу, что это невозможно. В жизни возможно всё, но пока, именно в Крестах, никто не пробовал подобного. Но это не значит, что такого не может быть вообще. И не надо говорить, что подобное - чушь. Это не так. Я перечитала вагон сайтов, где описывались именно такие побеги, простые и бесшумные. Да, это в Шоушенке ковыряли стены годами, сейчас, при том, что в тюряге можно и болгаркой разжиться, и бензопилой (реально! Факт из жизни. НЕ спрашивайте мотивы использования!), то всё кажется проще и легче. К тому же здание старое (берём в учёт), само сыплется.

По эпилогу.

Egypt Central - Over and Under Over And Under (оригинал Egypt Central) Превознося и унижаясь (перевод Silent Shadow из Королёва) I know you’ll be there Я знаю, ты увидишь, To see the tables turning Как мы поменяемся ролями... Wake up tomorrow Проснись завтра And watch the bridges burning. И понаблюдай за тем, как горят мосты... I can see Я вижу, I can see it in your eyes Я вижу это в твоих глазах. I can feel Я чувствую, I can feel it in my mind Я чувствую это в твоих мыслях. I don’t care Меня не волнует, I don’t care if you realize Меня не волнует, What you see Что ты увидишь, What you see in my eyes. Что ты увидишь, посмотрев в мои глаза. I’m over me Когда ты берёшь инициативу в свои руки, Being under you Ты делаешь меня выше самого себя. I’m breaking free I’m breaking through Я вырвался на свободу, я прорвался сквозь преграды, I’ve overcome all I’m underneath Я выкарабкался из-под того, что давило меня... I can finally stand И вот, наконец, я стою, I can finally breathe. И вот, наконец, я дышу... Remember when we Помнишь, как мы First had the thought of living В первый раз думали о жизни? A perfect picture Она прекрасна. But I did all the giving Но в той картинке давал лишь я, Gave up my passions Я отказался от своих страстей, To try to make you happy Чтобы попытаться сделать тебя счастливой. The joke is over Шутки закончились... And I’ll do all the laughing. И я буду смеяться последним! I can see Я вижу, I can see it in your eyes Я вижу это в твоих глазах. I can feel Я чувствую, I can feel it in my mind Я чувствую это в твоих мыслях. I don’t care Меня не волнует, I don’t care if you realize Меня не волнует, What you see Что ты увидишь, What you see in my eyes. Что ты увидишь, посмотрев в мои глаза. I’m over me Когда ты берёшь инициативу в свои руки, Being under you Ты делаешь меня выше самого себя. I’m breaking free I’m breaking through Я вырвался на свободу, я прорвался сквозь преграды, I’ve overcome all I’m underneath Я выкарабкался из-под того, что давило меня... I can finally stand И вот, наконец, я стою, I can finally breathe. И вот, наконец, я дышу... I can see Я вижу, I can see it in your eyes Я вижу это в твоих глазах. I can feel Я чувствую, I can feel it in my mind Я чувствую это в твоих мыслях. I don’t care Меня не волнует, I don’t care if you realize Меня не волнует, What you see Что ты увидишь, What you see in my eyes. Что ты увидишь, посмотрев в мои глаза. I’m over me Когда ты берёшь инициативу в свои руки, Being under you Ты делаешь меня выше самого себя. I’m breaking free I’m breaking through Я вырвался на свободу, я прорвался сквозь преграды, I’ve overcome all I’m underneath Я выкарабкался из-под того, что давило меня... I can finally stand И вот, наконец, я стою, I can finally breathe. И вот, наконец, я дышу... I’m over me Когда ты берёшь инициативу в свои руки, Being under you Ты делаешь меня выше самого себя. I’m breaking free I’m breaking through Я вырвался на свободу, я прорвался сквозь преграды, I’ve overcome all I’m underneath Я выкарабкался из-под того, что давило меня... I can finally stand И вот, наконец, я стою, I can finally breathe. И вот, наконец, я дышу... Послушайте, её приятно играть на гитаре))) 7. Переиначенный строки из любимого стиха А.С. Пушкина "Ангел". Так-с, по тексту: Ну, думаю, не для кого не секрет, что сделать поддельные, как настоящие, документы с прошивкой во все базы данных - не трудно. Думаю, вы видели программы, рассказывающие о мужчинах и женщинах имеющих по нескольку паспортов и на каждом документе висел не только кредит, но и жена/муж с ребёнком. Так что - возражения не принимаются. По поводу ленты на руке. Вообще-то я не думаю, что Масика по ней могут спалить, потому что какой только белиберды сейчас не продаётся, включая и тюремную атрибутику. Но светиться лишний раз - не с руки. Так что да, он прав, что спрятал её под часами. Просто, банально, но с душой. Всё остальное - в отдельном тексте)))