С первого взгляда

Дом издали показался заброшенным, но, отворив глухо заскрипевшую дверь, князь сразу понял, что это не так: горящая свеча, простая еда на столе и множество других примет говорили о том, что здесь кто-то живет. А главное – тот самый аромат: здесь он стал более насыщенным и терпким, дразнил и манил за собой. - Есть здесь кто? – повторил он. Молчание. Шорох. И запах, одурманивающий, притягивающий, возбуждающий. «Не может быть, чтобы здесь, в такой глуши, совсем один...» Он заглянул в другую комнату. Свеча рассеяла полутьму: в маленькой спальне на узкой кровати лежал ничком стройный юноша. Он застыл, едва князь ступил на порог, и лишь тяжело дышал, но так и не повернул головы. Смутно белела его гладкая кожа, а волосы какого-то пепельного оттенка рассыпались по плечам. От сладковатого аромата окончательно повело голову, и князь вошел в спальню, уже не думая ни о чем и не колеблясь. Он поставил свечку на подоконник и склонился над парнем. Тот вздрогнул, но князь успокаивающе провел рукой по напряженной спине: - Не бойся. Не надо бояться меня, все хорошо. - Уходите! - Прости, что потревожил тебя. Но я всего лишь заблудившийся путник, а ты же предложишь мне ночлег? – он медленно провел рукой вниз, до вершин округлых ягодиц. – А я уж позабочусь о тебе, поверь. - Нет, я... - Ты прекрасен, – князь погладил его поясницу. – Такой красивый. Самый красивый омега. - Что?! - А я – альфа, и ты сводишь меня с ума, – признался он, целуя его плечо. – Повернись ко мне. Ну же, давай... - Нет! Нет, прошу вас, уйдите! - Ты же весь течешь, – мягко сказал князь, едва касаясь соблазнительной ложбинки между ягодицами. – Желание иссушает тебя, но я же рядом, а тебе нужна ласка. - Нет... Ах... Н-нет... – хрипловато простонал он, сдаваясь. - Все хорошо, маленький мой. Повернись. - Ммм... нет, пожалуйста... - Как зовут тебя? – он запустил руку в шелковистые волосы. – Как? - Ри... *** Амари показалось, что он лишился рассудка: «Это же невозможно! Это просто не может быть правдой». Но он сразу узнал запах и голос, а когда незнакомец коснулся его спины, то дрожь пробежала по всему телу. Он умолял оставить его и уйти, но все напрасно. Ночной гость был ласков и настойчив, а сопротивляться всем троим Амари не мог – он скоро понял, что проиграл и ему, и себе и своему опьяняющему желанию. - Ри... Прекрасный мой... Хочешь меня? - А-ах... Да... - Я войду в тебя? - Д-да... - Не бойся. Откройся для меня. «Скорее, пожалуйста, скорее, – стучало его сердце, а кровь обжигающе кипела в венах. – Войди, возьми, быстрее, ну же, молю тебя...» - Возьми меня, – решился прошептать он. – Пожалуйста... - Тсс, тише, все хорошо, – незнакомец осыпал поцелуями его шею и плечи, а потом опустился сверху, опаляя его собой. – Расслабься, вот так, правильно. Он вошел плавно, уверенно, и Амари захлебнулся стоном от первых толчков внутри. Его тело жадно раскрывалось, отдавая все свои тайны. Он совершенно непристойно раскинулся на почти сползшем вниз покрывале и сбитых простынях, позволяя незнакомцу вколачивать себя в кровать. Но всего этого стало чересчур много: тот был таким горячим и тяжелым, так властно двигался в нем, а запах его охмелял, и Амари словно расплавился от его силы, напора и страсти. Он вдруг задрожал под ним, слезы брызнули – горькие, соленые – прямо на руки, в которые он прятал лицо. Незнакомец лишь прижал его собой крепче, но тут же его губы скользнули за ухо, а пальцы ласково отвели длинную прядь. - Ну что ты? Что с тобой? Неужели... это у тебя впервые? Амари лишь глухо застонал в подушку. - Прости, Ри, – любовник вдруг потянул его на себя – бережно, но все же не позволяя сползти с твердого члена. – Иди сюда. Прости меня, желанный мой. Он обнял, и Амари плавился в сильных руках, пока губы осторожно касались левой щеки, собирая все слезы. *** - Не плачь, маленький мой. Не надо, не плачь. Он начал медленно двигаться, приподнимая юного любовника за узкие бедра и вновь опуская на свой налитой ствол. - Откинься на меня. Вот так. Тот постепенно снова расслабился, откинул голову назад, и шелк его волос скользнул по пересохшим губам. Омега был такой узкий и горячий, словно бархатный внутри. - Как хорошо в тебе, – прошептал он ему на ухо. – Так сладко. Тот застонал, хрипло и сбивчиво. Князь потянул его к себе, желая повернуть лицом и коснуться неизведанных губ своими, но Ри вдруг решительно воспротивился и оттолкнул со всей силы. Однако когда он насаживался на его ствол, то вновь стонал так протяжно и долго, что заставлял двигаться еще сильнее и резче, забыв обо всем на свете. И опрокинув своего нежданного любовника на постель, князь глубоко вошел в него и застыл, переживая самый острый момент соединения. Ри покорно лежал под ним, часто дыша. Его ресницы опустились, а в глубине тела что-то сжималось, настойчиво удерживая партнера внутри. После соития они лежали рядом, словно выброшенные на берег кораблекрушением. Омега чуть дрожал в его объятиях, а князь успокаивающе гладил его по бедру и плечу, перебирая легкие волосы и прижимаясь губами к нежной ямке между ключицами. *** Той же длинной и бесконечно сладкой ночью Амари позволил своему первому мужчине взять себя еще раз. Тот уложил его на спину, заставил обнять себя ногами и снова вошел. Амари вновь ощутил себя поющей лютней в руках искусного музыканта, ножнами для стального меча и самым первым омегой, созданным для первого альфы. Свеча давно растаяла, и даже лунный свет, льющийся в окно, не мог помешать его счастью. «Украденному горькому счастью, – подумал он позже, когда альфа уже спал рядом, прижимая его к горячему боку. – Что будет, когда он увидит меня утром? Он не должен разглядеть меня ни на миг. Даже если я вынесу, когда он отшатнется с отвращением, то каково будет ему узнать, кого он обнимал? Я должен уйти прямо сейчас, надо бежать. Ночь теплая, и я смогу дождаться утра на земляничной поляне или в лесу». Но его альфа пах так хорошо, а рядом с ним было так надежно и уютно. Амари легко прикоснулся губами к его лицу, целуя высокую скулу. «Я успею сбежать утром, прежде чем он пробудится». *** Князь проснулся, ощущая блаженную истому во всем теле. Солнечный луч скользил по его глазам, и под веками стало горячо. Он улыбнулся и протянул руку, желая прикоснуться к своему омеге. Но рядом никого не нашлось. Князь резко поднялся, недоверчиво озираясь. В спальне он был один, и при свете дня она показалась ему совсем убогой и жалкой. Он прислушался: ни звука, ни заветного аромата. Раздраженно вскочив и натянув одежду, он вышел во двор, залитый летним солнцем. Никого, лишь маленькая серая курочка деловито сновала в траве. Жарко золотились цветы, яркое небо улыбалось, но его охватил гнев. И странная тревога: «Где он? Вдруг с ним что-то случилось?» - Куда он мог деться? – проворчал князь, оглядываясь по сторонам. Дворик и окаймляющий его лес – все было тихим и безмятежным. «Ни следа присутствия загадочного хозяина. Что же делать?» - Ри! Эй, Ри! Где ты? «Пора возвращаться в замок. Как ни жаль, но маленькое ночное приключение кончилось и надо ехать, отец ждет. – Но все же князь не мог так легко сдаться: – Я должен хоть раз увидеть его, узнать – кто он и почему живет здесь один. Может, он пошел в лес? – он приметил в доме пучки сухих трав, подвешенных к потолку, и разные коренья, разложенные сушиться. – Возможно, он – травник? Но придет же он домой когда-нибудь. И если я дождусь его, то снова увижу». Он напоил коня, натаскав воды из ручья, напился сам и отломил большой кусок хлеба, найденного на столе. Душистый ломоть показался особенно вкусным от мысли, что Ри явно сделал его своими руками. «А лица его я так и не смог разглядеть», – подумал он с неясной тоской. Остаток дня он провел в лесу – искупался, поел земляники и подстрелил дичь. Вернувшись в сумерках к домику, князь снова никого не застал. Но он твердо решил дождаться хозяина, а потому спокойно занялся ужином и испек птицу на костре. И лишь когда зажглись первые звезды, свеча догорела, а князь задремал на скромном хозяйском ложе, дверь, наконец, отворилась. - Ри! – вскочил он. – Ты слишком поздно вернулся. Опасно ночью в лесу. Но тот ничего не ответил, а лишь тенью скользнул к нему в объятия и уткнулся носом в плечо.