С нуля

      Все наконец-то закончилось, так, как и должно было: она – не моя. Моя Кискис – уже не моя, смешно. И больно. Очень. Господи, как я молил тебя, чтобы все обошлось. Чтобы после этой неосторожной выходки, ее не четвертовали на глазах обезумевшей в конец матери! Спасибо тебе. Статус «психически больная» к ней теперь надолго привязался, люди поверили в ее горе и безысходность положения. Сейчас она в Двенадцатом дистрикте, с ним... И надеюсь, он сможет дать ей то, чего не смог я.       Мелларк, я никогда не понимал, как у тебя получается быть таким тихим, благородным, неземным... Мелларк, да ты – ангел! А я, я скорее дьявол. Понимаю, почему она выбрала тебя – она устала. И я тоже.       Поэтому, наверное, и уехал. И мне лучше. Так я всем говорю, так я себе говорю. Господи, какой же я нытик!..Видели бы вы меня сейчас: сижу в поезде, рядом с толстым, что-то жующим мальчиком, уткнувшись локтями в колени, сдавливая пальцами виски. Усиленно пытаюсь выдавить, как ненужный прыщ, прошедшие семь жизни из своей головы. Пока как-то не очень получается. Чувствую, что у меня затекает шея, с хрустом наклоняю ее вправо, влево и разваливаюсь в черном кожаном диванчике разбитого вагона с грязными пыльными окнами. Мальчик продолжает жадно есть, роняя крошки на свои колени и диван. Я долго терпел, но, в конце концов, шумно кашлянув, отстранился от него. Он, заметив это, наградил меня зловещим взглядом, при этом, однако, не потеряв аппетит. Я смиряюсь и тупо смотрю в окно, на мелькающие деревья и жалкие кустарники, растущие вдоль линии. Когда же вижу за окном долгожданные домики, разбросанные по равнине и трассу, идущую параллельно путям, быстро встаю, достаю с верхней полки сумку и иду в тамбур: хочу выйти до того, как здесь станет тесно. Поезд еле тащится, но проводница стоит рядом с дверью и ждет того, чтобы он окончательно остановился. Я обладатель исключительно нетерпеливого характера, так что дверь открывается и, под крики проводницы Гейл Хоторн сходит с поезда.       Первое что я увидел – везде снуют, как муравьи, люди, грязные, пыльные, и по-видимому, очень озлобленные. Когда я остановил одного старика, идущего по каменной платформе, чтобы спросить, как добраться до города (ибо то, где я сейчас находился, было, скорее, неким подобием нашего Шлака, чем городом), он послал меня. И я, никогда не бывавший во Втором дистрикте, оказался один посреди людей, которые меня ненавидят. Блеск!       Хотя нашелся все-таки один таксист, который случайно здесь оказался, и за умеренную плату согласился довести меня аж до самой конторы: прежде чем работать, нужно ведь еще получить эту самую работу. Что будет довольно нелегко, так как молодые и не очень мужчины со всех дистриктов едут сейчас сюда, чтобы дубасить по камням и обеспечивать этим семьи. Из нашего дистрикта мало кто поехал, некому было. У меня семьи нет. Уже нет. Так что и деньги мне не особо не нужны, я без проблем могу подстрелить ужин в лесу. Спрашиваете, зачем я здесь? Сложный вопрос. С одной стороны, не хотел выделяться из общей массы: тружеников, которые, даже не имея семьи, все равно идут работать в каменоломни, чтобы кормить других, нуждающихся. Или еще есть те, которые пришли сюда, едва отрастив первую щетину, чтобы научиться пользоваться оружием, пройти полную подготовку, стать настоящим миротворцем и встать на страже порядка новой, еще не совсем пришедшей в себя страны. Есть еще причина, о которой все знают, но никто не говорит вслух, считая это неприличным или жалея меня.       Но сейчас мне некогда будет думать об этом. В конторе, в отделе по трудоустройству, мне сразу же дали работу. Ну, а если точнее, всучили какую-то робу, похожую на тюремную, каску и лом, и отправили в мой новый дом, переодеться и съесть порцию тушеного мяса, а потом сразу на каменоломню. Квартирка, кстати, нечего. Видимо, раньше в ней жили люди, не имеющие к каменоломне никакого отношения.       Каменоломня, как оказалось, находится недалеко от того места, где я был полчаса назад, так что, когда вижу уже знакомое здание вокзала, платформу и снующих людей, усмехаюсь. Усмешки моей никто не замечает, каждый думает о чем-то своем. Через пять часов, изрядно вспотевших, грязных, усталых, нас забирает тот же фургон с прицепом, что ранее привез сюда. По дороге в город все развеселели, и, несмотря на то, что пятнадцать минут назад орали, что зверски устали, планировали, как повеселее закончить вечер. В конце концов, договорились идти в бар. Это, я вам скажу, довольно уютное место: здесь многолюдно и царит какая-то расслабляющая атмосфера. Столиков – пять штук, а над барной стойкой висит большой телевизор. И мне нравится этот их каждодневный турнир по скоростному поглощению текилы... Забавно наблюдать, как хилые пацанята пытаются неуклюже заслужить уважение и, размазывая слезы по всему лицу, давятся текилой с перцем. Я, как-то не напрягаясь влился в их дружную компанию, и теперь, считая, что имею все права, тоже решаюсь попробовать силы: выпиваю первую стопку, вторую, третью... - Во дает, – закусив сигару усмехается высокий, рыжеволосый Бен. Закончив с пятой стопкой, снимаю со стаканчика ломтик лимона, шумно вдыхаю его кислый, отрезвляющий запах и хлопаю по дубовой столешнице стойки рукой. - Все. - Ты смотри, и не поплыл, - слышу я басистый ласковый голос Бена. Он улыбается во весь рот и хлопает меня по плечу, но заметив выражение моего лица, заключает. – Расплатимся за тебя, в счет победы, а ты иди.       Оказавшись за дверьми трактира, я понимаю, почему меня отправили домой. Все-таки странная штука – алкоголь. Пьешь, и вроде ничего, а через пару минут как ударит в голову, и понесло...       На улице так тихо, спокойно... Мысленно отмечаю это, когда поднимаюсь по лестнице. Текила уже ударила в голову, ноги совсем не слушаются. Придется попотеть, чтобы дойти до дома. Живут рабочие здесь шикарно. Но только некоторые. Просто, после войны многие квартиры в новых домах, в которых раньше жили богачи, опустели: кто-то переехал, кого-то переехали. Вот и выходит, что я живу в квартире мертвого богатого, неизвестного мне человека. Кстати, а соседи у меня есть?.. Мне понравилась эта игра в ... как там она называется?..Надо будет повторить. Тряхнув головой, продолжаю путь. Вот уже показалась неоновая вывеска аптеки, значит идти осталось недолго. Неожиданно я спотыкаюсь, и чтобы удержаться на ногах хватаюсь обеими руками за дерево, мимо которого проходил. Какая-то женщина идет мимо и странно смотрит на меня. - Мадам, - произношу я, вытянув к ней одну руку. Она делает гримасу отвращения и быстрыми торопливыми шагами спешит уйти. - Ну куда же вы? – Ору я ей вслед и смеюсь, как умеют смеяться только пьяные.       В глаза мне вдруг ударяет яркий свет от проезжающей мимо машины. Чтобы защититься от него, прикрываю глаза рукой. Жмурюсь, тем самым возвращая себе способность видеть. Прямо напротив меня - тощие деревья и кусты. И иллюминаторы, спрятанные где-то в асфальтовой дорожке, окружающей небоскреб. Свет от них падает на эти деревья и припаркованные рядом машины. Чтобы окончательно убедиться в правильности своей догадки, я прищуриваюсь и вижу на табличке, приколотой к стене, адрес. - Дом, милый дом, - произношу я нараспев. Перехожу дорогу, поднимаюсь по лестнице, автоматическая дверь открывается, и я захожу в холл. Здесь, как и во всем отеле, на полу лежит кавролин, так что мои шаги абсолютно бесшумны. - Мистер Гейл, - слышу я противный сладкий голос портье. – Мы уже заждались вас, вы так долго... - Дай ключ, - прерываю его я и облокачиваюсь на стойку, пока он, обиженно фыркнув, ищет его среди других. - Вот, приятных снов вам. – Он протягивает мне руку, из которой я забираю пластиковую карточку. - И тебе того же.       Сжав ее посильнее в руке, чтобы не потерять где-нибудь по дороге, иду к лифту и нажимаю на самую верхнюю кнопку. Не знаю как, но через минуту я уже у себя. Падаю на пол, снимаю ботинки, и ложусь прямо на ковер: не хочу идти до кровати. Сквозь дремоту слышу, как работает кондиционер и вентилятор, ездит взад-вперед лифт. Открываю на секунду глаза. Смотря в стену, которая почему-то вращается, спрашиваю себя, как я до такого докатился: напился, сплю на полу!.. Из груди вырывается два сдавленных смешка. И, последний раз взглянув на стену, я закрываю глаза и засыпаю.