psychoteraphy

Последнее, что помнил Бэк, было бесчетное количество извинений, сказанных ими в ту ночь друг другу. На коже до сих пор горели следы чужих пальцев, отчего его неосознанно потрясывало. Пусть даже они и связали себя безмолвным согласием забыть об этом, но все же Бён продолжал проигрывать в голове низкий голос Чанеля, который исчез тем же утром. - Кажется, я чувствую себя брошенным, - усмехнулся он, постукивая по экрану телефона. - Кто это у нас тут брошенный? - в свисте фальцета чьи-то руки обвили Бэкхена со спины. - Ну, сладкий, хочешь, я тебя утешу? Бэк поморщился, брезгливо отбрасывая их от себя: - Отъебись. Если у тебя так много времени, чтобы домогаться всего живого, лучше иди и разберись с завалами в документах. Чунмен надулся, скрестив руки на груди. Доставать этого парня не было его миссией свыше, но неотъемлемой привычкой точно. Однако, он видел, что сейчас действительно лучше не нарываться и, облокотившись о перила балкона, куда все в офисе выходили на перекур, устремил взгляд на небо. - Походу, хреново тебе в последнее время, да? Бэкхен же, не имея ни малейшего желания разговаривать ни с кем, тем более с Чунменом, просто молча смотрел на проезжающие внизу машины. Этот район отличался от того, где он живёт, отчего парень до сих пор не мог свыкнуться с ревом двигателей, что раздавался здесь сутками напролет. Поэтому даже в обеденный перерыв ему невозможно было абстрагироваться от гула человеческих голосов, буквально снующего в каждом углу здания. - Пусть даже ты и не хочешь говорить об этом, но я тебя понимаю.. Знаешь, я не оттого пристаю к тебе изо дня в день, что горю желанием сесть за домогательство или что-то вроде того. - Да неужели, - прыснул Бэк. Мужчина улыбнулся, не отрывая глаз от полуденной лазури. Пусть и холодный, но все-таки хороший выдался день. - Представь себе. Когда-то, наверное, совсем недавно, я стоял здесь на твоем месте. Не сказать, будто такой же потерянный, но.. можешь себе представить, что у меня было четыре попытки покончить с собой? И почти в это же самое время здесь была пятая, - Чунмен устало вздохнул. Дужки очков неприятно давили на переносицу. - Я не хотел жить настолько, что постепенно перестал реагировать на происходящее вокруг, а каждое действие, каждый поход на работу был словно на автомате. Он спрятал замерзшие руки в карманы и сел спиной к решетке, рассматривая свои туфли. - Мои родные устали считать, в который раз они вытаскивали мою шею из петли. Тогда я не мог понять, что это перерастает в одержимость и продолжал покрываться скорлупой. А все потому что незадолго до этого погиб человек, которого я любил больше всего на свете. - Мне жаль.. - Бэк оторвался от дороги и обратился к Чунмену. Тот лишь мотнул головой и продолжил говорить в пустоту перед собой. - Его сбила машина, прямо у меня на глазах. Просто потому что этому придурку не хватило ума дождаться зеленый свет и перейти дорогу вместе с остальными. Он не сводил с меня глаз вплоть до дверей реанимации, после чего закрыл их и больше не очнулся. Я не мог принять факт его смерти, отказывался верить в то, что произошло, хотя видел все до последней секунды. Не переставал убеждать себя, что это случилось не с нами, и он все так же ждет меня после работы и не может отлипнуть от своих дурацких игрушек на телефоне. Даже на похоронах думал, что вот-вот, он прикроет мое лицо ладонями и, смеясь, спросит, кто это. Дурачье. Но вместо этого я получил только бесконечные походы к психотерапевтам и рецепты на седативные препараты, от которых становилось только хуже как внутри, так и внешне. Я не знал, что мне делать. Я не мог жить без него, но и уйти у меня не получалось, потому что каждый раз вокруг были люди, которые из последних сил пытались спасти такого никчемного человека, как я. Тогда мне казалось, что они все пытаются разлучить нас, но сегодня, сидя рядом с тобой, как живой человек, я понимаю, насколько беспросветным идиотом был в те моменты. Я был настолько слеп и убит горем, что не увидел бы и бревна в глазу, будь оно неладно. - Но почему ты вдруг заговорил об этом? - Бэкхен непонимающе смотрел на него. Чунмен улыбнулся: - Когда ты пришел в наш отдел, то с самого начала был будто не в своей тарелке. Как пойманный зверек, чем-то напуганный и наполненный такой густой тоской, что того и гляди, утонешь в ней. Как раз в это время, я в той или иной степени уже пошел на поправку и тогда увидел тебя. И вдруг вспомнил последние слова того человека. Никогда не вздумай меняться. Казалось бы, отчасти странно, правда? А ведь я в тебе увидел себя. И понял, что будь я таким с самого начала, то не смог бы прожить столько времени, сколько прожил с сердцем, полным любви, которую получал изо дня в день. Я бы просто-напросто не встретил этого человека и так же коротал дни в пустом доме. Поэтому надеюсь, что ты встретишь того самого человека, который оттащит тебя от пропасти, над которой ты сейчас стоишь, Бэкхен. Сейчас вы с прежним мной почти шагнули в нее. Он поднялся и, распрямив складки на брюках, кивнул Бэку, направившись ко входу внутрь. - Подумать только, что такого идиота, как ты вообще мог кто-то полюбить, - бросил Бён и отвернулся. - Он не блистал особым умом, - рассмеялся Чунмен, закрывая за собой дверь. - Но знал бы ты, какой он в постели, сладкий. - Вот же.. Заноза в заднице, - проводила его легкая улыбка. Hold me Like the River Jordan And I will then say to thee You are my friend Слова песни уютно рассыпались по всей кофейне, а сливочный аромат щекотал нос, потягиваясь из кружки в голубой горошек. Бэк не обращал внимания на происходящее вокруг, молча изучая фигуру, сидящую перед ним. Все это он уже видел когда-то. - Только не говори мне, что ты пришёл, когда я отрубился на работе.. Нить ухмылки, застланная полупрозрачной дымкой, дрогнула. - Я не займу много твоего времени, Бэкхен. В прошлый раз мы были здесь гораздо дольше, прежде чем.. - Прежде чем одна из тварей с лицом моего друга смогла прикончить меня во сне? Не очень-то радужная перспектива встречаться снова, знаешь ли. Тем более здесь, тем более с тобой. Чего надо? - Много времени это не займет, у нас всего пара минут. Выслушай меня. На этот раз кроме них в помещении не было никого. За окном давно стемнело, хотя Бэк отчетливо помнил, что вне его сна вечер еще не наступил. Он инстинктивно отодвинулся как можно дальше от стекла, борясь с желанием закрыть ладонью шею, которая даже спустя недели ощущала слабое фантомное удушье. Фигура в ожидании смотрела на него, не произнося ни слова. - Ну, и о чем речь? Если мы будем здесь сидеть воды набрав, то не лучше ли мне проснуться? - Ты все-таки до сих пор не понял, почему мы встретились в первый раз? - сейчас перед его лицом был даже не туман, а блюр, как на фотографиях. Парень напрягся, продолжая бесполезные попытки разглядеть своего собеседника, но тот лишь синхронно наклонял голову из стороны в сторону, наблюдая за ним, словно передразнивая. - Походу тебе интереснее, как я на самом деле выгляжу. - Честно признаться - да. Меня мало волнует, что происходит и зачем ты меня сюда затащил.. Целитель, насколько я помню? Нечеткий силуэт содрогнулся в усмешке и провел ладонью, будто рисуя невидимый барьер вокруг себя. Уши заполнило давящее гудение, а пелена постепенно начала оттаивать. - Задаюсь вопросом, отчего же ты так рьяно хотел увидеть это, - смахнув с щеки и волос остатки хлопьев своей маски, сказал человек. - Но, если этим я утолил твоё любопытство, то пусть все останется, как есть. На Бэкхена пристально смотрели янтарные глаза Чанеля, но парень почему-то чувствовал, что это не тот, с кем он сейчас живет в реальности. Вблизи столика веяло знакомым жасминовым цитрусом его одеколона, а взбалмошные кудри волос задорно поблескивали, отражая собой рассеянный свет настенных ламп. Чанель привычным движением руки заправил прядь за ухо, на долю секунды придерживая ее, будто желая удостовериться, что та не выбьется обратно. - Ты ведь не он, - наблюдая за всем этим представлением сказал Бэк. Парень по-кошачьи прищурился: - Я тот, кого ты хочешь видеть больше всего. По крайней мере сейчас. Разве нет? Так или иначе, отрицать уже некогда, если взять в расчёт то, сколько времени я потратил, демонстрируя тебе подобный цирк, - Пак взглянул на свое отражение в окне и поморщился. - Они могут прийти снова. - Кто "они"? - Мороки из твоих кошмаров. Бэкхен, я не могу обещать, что все закончится хорошо. Я и не собираюсь этого делать, потому что ничего хорошего не случится наверняка. Твои страхи не перестают расти, пусть пока ты этого не осознаешь в полной мере, но чем глубже ты тонешь в них, тем очевиднее, - парень указал на пустую улицу. - Что в следующий свой визит сюда можешь просто не очнулся. - То есть, ты меня сейчас предостерегаешь от чего-то? Тебе не кажется странным, что часть сна сидит и полощет мне мозги? Чанель даже не моргнул: - Куда более странно то, что я единственный из нас двоих понимаю, что происходит и пытаюсь хоть немного сделать для человека, который - ха! существует за пределами этого места.. - ..пусть даже без особых на то причин? Бэкхена передернуло. В горле застрял смешок. Фальшивый. И до колючего нервный. Он встал из-за стола, вплотную приблизившись к человеку с вьющимися медным переливом волосами. Тот смотрел на него, ни на секунду не изменившись в лице. - Если придет в голову снова затянуть меня сюда, советую придумать что-то более увлекательное, нежели этот поток дерьма про какие-то там мороки, что ты сейчас влил мне в уши. Но лучше не появляйся вовсе, - Бэк щелкнул по лацкану пиджака Чанеля и нагнулся к нему так, что их глаза оказались на одном уровне. - Тем более с лицом, которое тебе не принадлежит ни здесь, ни там. Carry me Like you are my brother Love me like a mother Will you be there? Держа в одной руке смятые счета, другой он открыл дверь. На кухне тихо бубнил телевизор, но Чанель будто смотрел сквозь него, полностью погрузившись в собственные мысли и машинально размешивая при этом.. воздух в пустой кружке? Бэкхен непроизвольно хихикнул и, обойдя пребывающего в прострации соседа, положил почту на полку, где обычно копились все извещения, часть из которых была забыта насовсем ещё с самого начала. - Впервые слышу, что ты смеешься, - не отрывая взгляда от экрана, тихо сказал Чанель. - Когда я рядом. Бэк видел его уже второй раз за сегодня, но сейчас он точно (и с неким чувством облегчения) знал, что этот парень - настоящий. Его волосы не были слишком длинными, однако, стоило ему немного наклонить голову вперед, глаза тут же скрывались под челкой. В рабочие дни Пак старался уложить их, чтобы ничто не мешало, отчего каждый раз долго и скрупулезно после отмывал жирные от воска руки. Однако, в повседневной жизни ему было абсолютно все равно, в каком состоянии пребывает его голова. И сегодня как раз был именно такой случай. Бэкхен невольно поймал себя на мысли, что ему нравятся эти вьющиеся от природы волосы, и, коснувшись его виска, начал легонько перебирать их прядка за прядкой. Пальцы, до кукольного красивые, пропитанные вечерним дождем, были прохладными и вызывали мурашки, резонируя с теплом, исходящим от чужой кожи, словно молнии катушек Теслы. Чанель дотронулся до его ладони, сжав, не то останавливая, не то стараясь унять эту лёгкую дрожь. - Я дома, - улыбнулся Бэк, присев на край стола, и склонился над соседом. Парень придвинулся ближе, положив голову ему на колени, и, все так же не отпуская руку, обдал запястье горячим шепотом: - С возвращением. Потянув на себя так, что Бён оказался в его объятьях, он уткнулся носом в ложбинку худого плеча. Чанелю до сего момента и в голову не приходило, что этот человек хрупок настолько, что все кости в нем можно сломать одной рукой. Даже сквозь рубашку чувствовались острые изгибы ребер, которые будто с треском выпирали под тонким слоем кожи. Бэк мягко гладил его по щеке, неистово желая и одновременно опасаясь сказать что-либо. - Ты мрачнее тучи, - голос Чанеля звучал приглушенно, но все же слишком громко для этой тишины. - Просто подожди, пока я не скажу, что гром позади. * - Прости меня, - он старался не открывать глаза, но кончиками пальцев ощущая каждый миллиметр пылающей кожи. - За что? Бэкхен, почти не двигаясь, сидел на коленях парня, всем корпусом подаваясь к его груди. Пак задевал под рубашкой те места, о которых не знал почти никто. Проводя ногтями по линиям татуировки, зажившей еще во времена школьного выпуска, он, сам того не осознавая, будто зачарованный повторял каждый контур, выступавший вбитыми выцветшими чернилами. Бэк помнил, как тогда было невыносимо больно, несмотря обезболивающее и частые перерывы, из-за которых сеанс длился до самой ночи. И не думал, каждый раз теперь скрывая нелепый рисунок под одеждой, что оно вообще когда-либо того стоило. Он накрыл ладонь Чанеля своей и прижал ее плотнее к ребрам. - Прости меня. За все, что было и будет, - тот поднял глаза, не понимая, как подавить в себе медленно полыхающее чувство вины. - За все прости. Бэкхен рассмеялся, вынимая из кармана сигареты. - Я видел тебя во сне, ты явился ко мне. И не было тому ни причин, ни объяснений.. Один только восхитительный мираж.. ** - И ты прости меня, - на секунду его голос дрогнул в грустном перезвоне, а кухню озарил свет крохотного огонька. Он медленно затянулся, но, не успев выдохнуть, ощутил как вдруг его коснулись чужие губы. Пак сделал глубокий вдох, будто стараясь наполнить свои легкие до самых краев, и отстранился, выпуская тягучую горечь дыма наружу. Бэкхен долго смотрел, как рассеивается облако вокруг них и вспоминал сегодняшний сон. Обнимая одной рукой шею Чанеля, он старался забыть увиденное и больше никогда к этому не возвращаться. - Терпеть не могу, когда курят, - низкий голос вытянул его обратно в реальность. Улыбка. Шепот у самого уха: - Если выброшу, то это будет пустой тратой денег. - Она была такой изначально. До чего опрометчивый поступок. Он снова примкнул к губам Бэкхена, вбирая в себя все то мерзкое и поганое, что отложилось ядом внутри, словно ржавчина, и выдохнул, пропитывая его волосы едким запахом табака. - Опрометчивее этого, - парень улыбнулся, рассматривая до безумия глубокую патоку в глазах Чанеля. - Уже ничего быть не может. Дождю за окном не было конца и казалось, что он будет идти вплоть до самого утра. На улице становилось невыносимо холодно для осени, а в закусочных поблизости полным ходом стартовал сезон горячей еды, после нее бросало в благоговейный жар и напоминало об уюте родительского дома, куда приезжаешь только на редкие праздники. Во дворах на фоне каменных туч блекли яркие детские площадки, а все бездомные коты будто испарились или сбежали туда, где не так сыро и наконец-то можно согреться. В одном из таких дворов, в одной из квартир одного из домов сегодня совсем не горел свет. Здесь жили два человека, которые еще не до конца осознали происходящее между собой, но в то же время и не нуждались в этом осознании. Потому что их точкой невозврата был лежащий в пепельнице фильтр, сгоревший от поцелуев с нотками горького меда и сладкого апельсина.