Кот глазами человека

- Ну, прости меня! Ладно? Прости! Я действительно очень сожалею! - Сэм не рискует больше просовывать руку под кровать, но упорно заглядывает под нее. - Я вовсе не хотел, это вырвалось случайно! Я же не тебя так назвал! Дин не реагирует. Сэм видит только его презрительную черношерстную задницу. Сэм и правда не понимает, в чем проблема. Не каждый день узнаешь, что твой брат, мать его, вернулся из Ада больше года назад, а тебе сообщить об этом не удосужились. Не каждый день узнаешь, что его нужно убить, чтобы спасти. «Вероятно», ага. И, в конце концов, не каждый день узнаешь, что твой брат - тот самый кот, что живет рядом с тобой, поражает своим умом и человеческим обаянием, понимает английский язык и знает, как водить машину. Неудивительно, что в ответ на милостивый кивок Дина Сэм вцепился в свои волосы и заорал: «Ах, ты ж, блядь!» Ну… Дин и впрямь не должен был принимать это на свой счет! Сэм зажмуривается. Нет, не думать. Если он начнет анализировать, он свихнется. Если, конечно, этого уже не произошло. Им с братом, по-хорошему, стоило бы сесть и все обсудить, ведь... это же Дин. Ага, Дин, покрытый шерстью и ростом в восемь дюймов. Черт бы все это побрал! - Дин, - зовет Сэм, но тут же забывает, что хотел сказать, потому что знакомое с детства имя гладко ложится на язык. Сэм вздыхает и улыбается. - Дин… Ему легко как никогда. * * * Дин вылезает из-под кровати ближе к вечеру. Сэм уже давно заметил, что тому комфортнее, когда в комнате темно. Да и что говорить, старший Винчестер - существо ночное, что в прошлой, человеческой жизни, что в настоящей. На Сэма он обращает не больше внимания, чем на принятые в цивилизованном обществе нормы приличия. Так, например, задрав свой пушистый хвост, Дин одним слитным движением прыгает - взлетает - на кровать и, потянувшись, начинает точить когти о рубашку Сэма. Следующие несколько минут Сэм отчаянно сражается за несчастный предмет одежды, и когда ему все же удается выдрать его из железной хватки кота, в руках у охотника остается изорванный кусок ткани. Понимая, что рубашку уже не спасти, Сэм бросает ее обратно Дину, но тот только презрительно отворачивается и, спрыгнув на пол, скрывается в ванной. Дверь за его спиной мистическим образом захлопывается, и Сэму даже кажется, что он слышит звук закрывающейся защелки, но он понимает, что это, конечно же, слуховая галлюцинация. Дин определенно не продумал свое царственное поведение до конца. Это Сэм понимает, услышав, как Дин начинает скрестись в закрытую им же самим дверь и подвывать низким басовитым голосом. Сэм падает спиной на кровать, закидывает руки за голову и с улыбкой пялится в потолок. Один-один, Дин. Наконец-то. * * * Чтобы вымолить у Дина прощение за жестокое обращение с животными, Сэм прибегает к экстренным мерам. Он идет в ближайший зоомагазин. Когда он возвращается, Дин дрыхнет на кровати - как ни в чем не бывало, дрыхнет, лежа прямо на той самой, изодранной в клочья, рубашке Сэма. Он лишь поводит ухом на скрип двери, но глаз не открывает. Сэм садится на кровать рядом с котом и достает из кармана маленький шарик серого цвета. Дин лениво дергает носом и внезапно вскидывается, вскакивает на все четыре лапы и принимается обнюхивать шарик. Взгляд у кота становится абсолютно бешеным, и Сэм усмехается, кидая шарик на пол. Дин срывается следом, хватает укатившуюся вещь в зубы, бухается на ковер и начинает об него тереться. Сэму кажется, он четко улавливает момент, когда Дин осознает, что происходит. Он отскакивает от шарика и смотрит прямо на Сэма. Весь его вид говорит: «Как ты мог?!», но Сэм лишь ухмыляется в ответ и разводит руками. - Кошачья мята, - сообщает он. Дин фыркает. Снова повернувшись к брату пушистым задом он начинается выворачиваться на ковре, обнимая шарик лапами и толкаясь в него носом. Сэм качает головой. В этот момент так трудно поверить, что это шерстяное чудовище, извивающееся на полу, и Дин Винчестер - одно лицо. Впрочем, это не так уж и невозможно, если судить по тому, что Дину-коту доставить удовольствие так же просто, как Дину-человеку. Сэма распирает желание поговорить с котом, так, как он привык делать это за долгие месяцы. Но он осознает, что легкости, присутствовавшей в их отношениях, больше не будет. Ему, несмотря ни на что, жаль терять ее. Но теперь Сэм знает, что этот кот - Дин, теперь Сэм знает о его желаниях, и это все меняет. Он хочет позвонить Бобби, он хочет спросить, что делать дальше, он хочет найти способ вернуть брата в его прежнее тело, но слова Кастиэля до сих пор звучат в ушах. Дина нужно убить, и возможно... тогда... Сэм подходит к коту, который в данный момент счастливо мурчит, завалившись на спину, зажав шарик между передних лап и кусая его зубами, и проводит рукой по черному животу. Дин начинает мурлыкать громче. Не выпуская шарик из зубов, он поднимает заднюю лапу, тычась ею Сэму в руку. Это как если бы Дин-человек был под кайфом, внезапно понимает Сэм и ржет истерично. А затем вскрикивает, потому что Дин внезапно выпускает шарик кошачьей мяты и вцепляется в запястье брата всеми четырьмя лапами и зубами. Сэм дергает руку, но Дин держит крепко, и тогда Сэм хватает кота второй рукой за шкирку и поднимает над полом. Дин начинает извиваться мгновенно, шипит зло, дергаясь в воздухе. Сэм разжимает хватку, и Дин мягко приземляется на пол, не переставая шипеть. - Черт бы тебя побрал, Дин! - сквозь зубы цедит Сэм, осматривая окрашенную кровью руку. - Ублюдок ты, а не брат! Дин мявкает и в одну секунду срывается с места, исчезая под кроватью. Сэм ничего не понимает. Поддерживая руку, чтобы не запачкать кровью пол, он направляется в ванную, и прямо в дверях сталкивается... с ангелом. - Ты? - Сэм сглатывает, сдерживая себя, чтобы не обернуться, не посмотреть, как там Дин, где он. Но Кастиэлю и не нужны подсказки. Он сам смотрит прямо в комнату, прямо на кровать, под которой засел кот. - Дин? - спрашивает он, и Сэм знает, что ему уже не солгать. Запоздало он понимает, чем была вызвала внезапная перемена в поведении кота, и то, что шипел он вовсе не на него, Сэма, а на ангела, инстинктивно предчувствуя его появление за несколько секунд. Кастиэль делает шаг в комнату, и Сэм хватает его за плечо окровавленными пальцами. - Нет! - выкрикивает он, но тут ангел прикасается к его лбу двумя пальцами, и Сэм отключается. Последнее, что он слышит, это как бухает у него в ушах его собственное сердце. * * * От неосторожного движения бутылка переворачивается, и виски разливается по старому выцветшему ковру. Спросонья Сэм не понимает, что произошло, он тупо смотрит на большое, оранжево-красное пятно на полу и чувствует раздражающе острый запах спирта и тмина. Он морщится и медленно переворачивается на спину: комната плывет перед глазами, желудок словно болтается на тонкой нитке, и его содержимое бурлит и крутится внутри. Сэм стонет и закрывает лицо локтем, словно от света, хотя в комнате темно. - Дин, - слабо шепчет он, шарит рукой по одеялу и снова морщится, теперь уже от другого запаха. Кажется, что он не был в душе по меньшей мере неделю, а постельное белье, по-хорошему, надо было бы отправить в стирку не меньше месяца назад. - Только не прыгай на живот, ладно? - снова просит Сэм, и желудок его делает сальто, стоит представить черношерстную тушу, приземляющуюся ему на солнечное сплетение. Сэм с трудом сдерживает рвотный позыв и прислушивается. В комнате тихо, и это странно. Обычно Дин не упускает случая поиздеваться над не умеющим пить братом. Вот только Сэм совершенно не помнит, когда и почему напился. Он распахивает глаза резко, подскакивает на кровати и слетает с нее одним слитным движением. Нога попадает на что-то мокрое - гадкий, дешевый виски. И внезапно Сэм понимает, что на самом деле никакого похмелья нет - оно сбрасывается само по себе, мгновенно, исчезает, как по мановению волшебной палочки. - Дин!!! - орет Сэм во всю силу легких и бросается в ванную, заглядывает под кровать, перевешивается через подоконник, выбегает в коридор, в одних трусах, заросший и немытый. - Дин!!! Взгляд падает на прикроватную тумбочку, и Сэм опускается на пол прямо у открытой двери, съезжает спиной по стене. - Август? - шепчет он, неверяще глядя на мотельный будильник. На экране отражается дата, которая, Сэм уверен, уже была. Давным-давно. - Сэм? Он не знает, сколько просидел так. К реальности его возвращает голос. Он уже слышал его когда-то, но он не помнит, кому он принадлежит. Он поворачивает голову. Низкорослая брюнетка в черных джинсах и приталенной рубашке смотрит на него сверху вниз, вскинув густые, четко очерченные брови. - Руби, - констатирует Сэм. - Рада, что ты меня еще узнаешь, - сухо говорит она, стараясь не выказывать удивления. Она наклоняется к Сэму и тянет его вверх с нечеловеческой силой. Он встает на ноги, покачиваясь, и выдыхает ей в лицо перегаром. Она даже не морщится, только усмехается ехидно. - Порядок? - спрашивает она, и Сэму хочется ее удушить. Перед глазами проносится видение: черный шипящий кот со вздыбленной шерстью. - Где Дин? - пытается сказать Сэм, но из горла вырывается хрип. Он откашливается и пробует снова. - Все еще пьян, - констатирует Руби и пытается обогнуть Сэма, чтобы пройти в номер, но он хватает ее за руку, сжимает, встряхивает. Зрачки Руби расширяются от испуга. - Где. Дин? - четко повторяет Сэм. Руби лихорадочно переводит взгляд с воспаленных глаз Сэма на его искривленный рот и обратно. - Дин в аду, - выдыхает она, и ее едва заметно трясет. На миг Сэм спрашивает себя, что приводит ее в больший ужас: его состояние или ее собственное отражение в его глазах? - Дин в аду уже три месяца. - Четко и раздельно, как ребенку, объясняет Руби. - Ты ведь знаешь это. Что с тобой, Сэм? Можно даже поверить, что она действительно волнуется. Он отталкивает ее от себя, и Руби вскрикивает, когда падает на пол, в лужу пролитого виски. Страх на ее лице уступает место отвращению. Звонит телефон, и Сэм хватает трубку в мгновение ока. - Бобби! - кричит он, едва не срывая голос. - Бобби, я еду к тебе! Он всовывает ноги в первые попавшиеся джинсы и выскакивает за порог без обуви, без рубашки, оставив дверь номера открытой. Руби несколько секунд шокировано смотрит ему вслед, а затем поднимается - на одежде ни следа виски - и присаживается на край кровати. Сэм вернется. А она умеет ждать. * * * Бобби встречает Сэма, нацелив ему ружье между бровей. Сэм все понимает, но ему некогда оправдываться. - Где он? - с порога заявляет он охотнику. Тот явно опешил: не каждый день человек игнорирует, что его вот-вот могут застрелить из-за одних только подозрений. - Кто? - рычит Бобби, не опуская оружия. - Какого черта? Кто ты? Сэм половину пропускает мимо ушей. - Он! - голос срывается. - Дин! То есть, Джей! Твой кот, черный кот! Бобби, где он?! - Какой еще кот?! Какой Джей?! - кажется, Бобби передается психоз Сэма - он орет тоже, и ружье подрагивает у него в руках. - Кристо, черт побери! Сэм чувствует, что готов рыдать от отчаяния. Он хватает ружье, вырывая его из рук Бобби, отбрасывает в сторону и бросается в дом. - Дин! - зовет он, не замечая, что слезы уже текут по щекам от понимания: нет, здесь никого нет. И не было. - Сэм, успокойся, - говорит Бобби за его спиной. - Тебе пора смириться с очевидным - Дин умер! Как будто Сэм не знает! Как будто он не видел! - Не говори мне этого! - он с размаху бьет кулаком о стену, даже не вскрикивая от боли. - Не говори! - Эй, сынок! - Бобби оказывается очень близко, обхватывает руками лицо Сэма, смотрит снизу вверх - родной, близкий, знакомый с детства, намного более близкий, чем отец. - Сэм… Сэм… Он повторяет его имя, пытаясь вернуть в реальности, не понимая, что Сэму нужно совершенно обратное - вернуть все на круги своя. Потому что он знает, что могут ангелы. Потому что он знает, кто виноват. Потому что он понимает, что за ошибки ангелов всегда расплачиваются они с Дином. А теперь только Дин. А он, Сэм, может всего лишь смотреть, и как бы он ни пытался, как бы ни рвался занять место брата, ему не под силу изменить то, что уже свершилось. Впервые Дин полностью доверил ему свою жизнь, а Сэм не уберег ее, не сохранил. Он хватается за Бобби обеими руками и плачет навзрыд, по-пьяному. - Бобби, - хрипит он. - Дина... убили... Бобби молчит и только гладит Сэма по волосам, и прижимает сильнее. - Я знаю, - произносит он так тихо, что Сэм за своими рыданиями его едва слышит. - Знаю. Но на самом деле ничего он не знает. Не помнит. А Сэму... Сэму снова не повезло. Видимо, на ангельские штучки у него тоже иммунитет. Он обводит глазами кухню и замирает в руках Бобби. На столешнице лежит перевернутая чашка, и черный кофе растекается по столу. - Кофе, - шепчет Сэм. - Разлил, когда ты начал ломиться в дверь, - отвечает Бобби. Сэм качает головой, но не возражает. Он знает, что на самом деле кофе разлил тот, кто в этом, новом настоящем, никогда не существовал. Он возвращается в мотель тем же вечером и видит Руби, терпеливо дожидающуюся его прихода. Она молча протягивает ему бутылку виски - того самого. Целую бутылку, и Сэм пьет жадно, захлебываясь и давясь. Затем отбрасывает ее, и она разбивает о стену, разлетается осколками. В прошлом настоящем такого не было. Новая реальность. Без Дина. Сэм опускается на край кровати. В голове шумит, но он больше не чувствует тошноты, перед глазами кружится калейдоскоп, красивый, красочный, янтарно-зеленый. Руби подходит совсем близко и склоняется к его уху. - Сэмми, - шепчет она, и Сэм резко дергает ее себе на колени. Кажется, пока он ее трахает, она кричит, и шепчет ему что-то, и подгоняет, и стонет низко. Ему кажется, он уже слышал этот голос. * * * - Я знаю, что ты понимаешь меня. Сэм открывает глаза и какое-то время молча смотрит в темноту перед собой. Смысл сказанной фразы доходит до него с трудом. Он хочет ответить, хочет сказать, что нет, он не понимает, не знает, и никогда не знал. Да и не хочет. Он уже открывает рот, как вдруг вспоминает, что забыл спросить. Да, разумеется, как банально. Он забыл спросить. - О чем ты? - Я? - отвечает все тот же голос. - О тебе, конечно. Он странный. Вроде бы человеческий, а вроде бы и нет. Немного дрожащий, булькающий. Но это не так противно, как звуки кипения крови в только что перерезанном горле. Этот голос не кажется Сэму страшным. - Обо мне? - спрашивает он в темноту. - Что обо мне? - Ты понимаешь. - Нет. Прости, но нет. - Такое чувство, - задумчиво продолжает голос, - такое странное чувство... здесь... Понимаешь? - Где? - переспрашивает Сэм. - Здесь. В висках. В моем мозгу. Словно меня мучил сильнейший, нестерпимый зуд, а теперь... все прекратилось. Такое облегчение. Не зудит больше, понимаешь? - Нет! - внезапно кричит Сэм. - Покажись! Яркий свет на миг ослепляет. Сэм жмурится и прикрывает глаза рукой, выжидая, пока они не привыкнут к резкой перемене. Затем он садится на кровати и оглядывается. Его взгляд останавливается на крошечном предмете на столе. Что-то круглое и черное, но с такого расстояния не разобрать. Тогда Сэм встает и подходит ближе. И замирает в ужасе, понимая, что это не предмет - это живое существо. Маленький, до боли знакомый клубочек шерсти. - Дин? - шепчет Сэм. Тогда кот начинает шевелиться. Он вытягивается во всю длину, становясь все больше и больше, распрямляется, будто согнутый железный прут. А потом он поднимается на лапы, но все еще стоит спиной к Сэму. - Знаешь почему больше не зудит? - снова спрашивает голос, и Сэм понимает, что это он - кот говорит с ним. - Почему? Дин, почему? Тогда кот оборачивается. И его глаза горят красным светом. - Потому что я умер. В этот момент Сэм просыпается. Рядом с ним лежит Руби. Сэм поворачивает голову к окну, навстречу неясному шуму - на улице настоящий потоп. Осень. 18 сентября. * * * А потом Дин оказывается на пороге его номера, и Сэм уверен, что это очередной сон. Потом - что это оборотень. Потом - что просто обман зрения. Потом он начинает радоваться, что сошел с ума. А потом Бобби говорит, что это правда. Дин вернулся. * * * - Я просто хотел спросить... - начинает Сэм, когда им наконец удается остаться вдвоем. - Как там... Ад? Дин отвечает то, что Сэм и ожидал: - Я ничего не помню. Сэм механически кивает. Ему становится стыдно за то, что он хотел спросить вовсе не это. * * * А потом Дин начинает вести себя странно. Он отказывает от бургеров и покупает нормальную еду. То есть, нормальную не для Дина, а вообще. Он не шляется ночами по барам, а если ложится спать, то не просыпается часов десять. Сэм его не будит - ему каждый раз кажется, что в ответ на попытку он услышит лишь злобное шипение. И он не уверен, что хочет знать, верны ли его предположения. А однажды он обнаруживает Дина спящим поперек кровати, головой на его, Сэма, груди. И тогда он не выдерживает. - Ты мне врешь! - заявляет он. Дин просыпается и молча таращится на него в ответ. - Ты мне врешь, - повторяет Сэм. - Ты. Мне. Врешь. Следующей ночью он выскальзывает из мотеля, оставляя мирно храпящего Дина одного, и едет к Руби. Его тянет к ней, тянут ее черные, бездонные глаза, ее голос, ее маленькое, хрупкое человеческое тело, которое так легко уничтожить, ее голос, ее... кровь. Он сосет эту кровь так, как, должно быть, сосал материнское молоко: голодно и жадно. Он смотрит вверх, на искаженное в усмешке бледное лицо и думает, что Руби тоже врет ему. Он хотел бы сказать ей об этом, но не может - его рот будто припаян к ее худому запястью, язык движется по ранке быстро и хаотично, не давая пролиться ни единой капле. Он всасывает кожу жестоко и сильно - Руби вскрикивает от боли, но все еще улыбается. Ее глаза снова абсолютно черные, черные как... * * * Дин ждет его на пороге. - Где ты был? - спрашивает он зло и подозрительно. - Хотел прогуляться, - отвечает Сэм. Все вокруг врут ему - отчего б не принять правила игры? - И где гулял? Сэм смотрит Дину прямо в глаза. Очень далеко, Дин, очень. Почти в прошлой жизни. - Поблизости. Сэм прячет глаза, понимая, что Дин знает. Знает-знает-знает, он чувствует ложь носом, интуицией, всем нутром. Он знает, что Сэм фальшивит. - Ты мне не доверяешь? - спрашивает он. Дин привычным жестом трет лицо ладонями. - Что мне сказать, Сэм? Ты... изменился. - Ты тоже. - Да, - Дин смотрит на него еще мгновение, а затем засовывает руки в карманы и отворачивается. По крайней мере, они еще не дошли до того, чтобы остерегаться удара в спину друг от друга. Но он боится, страшно боится, что это может произойти. Поэтому он делает шаг вперед, подходит совсем близко, и его ладони ложатся на напряженные плечи Дина. Сэм утыкается носом в его затылок, как в детстве, когда Дин закидывал уставшего, измотанного брата себе на спину и шел с ним долгие часы, пока отец не сообщал, что можно остановиться. Руки Сэма сами собой соскальзывают вниз, по спине, стискиваются на талии, обхватывая Дина крепко-крепко, чтобы даже под угрозой смерти не вырвался. Но Дину все же каким-то образом это удается. Только он не вырывается - нет, он поворачивается в руках Сэма, и теперь они стоят лицом к лицу. Дин выдыхает коротко, и его рот растягивается в мерцающей усмешке - словно он не уверен, что улыбаться можно. - Сэм, - говорит он. - Не тормози. И это - все. Шибает острым, как бритва, пониманием реальности, вседозволенности. Сэм сжимает руки еще сильнее, вдавливая в себя тело Дина, и упорно повторяет: - Ты мне врешь. Он будет повторять это, пока не услышит правду. Но долго ждать не приходится. Дин фыркает как-то странно и наконец отвечает: - Как ты догадался? И тогда Сэм впивается зубами в его рот, рычит, грубо сминая губы брата. Это больше похоже на укус вампира, чем на поцелуй, только без крови. Пожалуйста, только без крови... Дин реагирует не сразу. Поначалу он борется с собой, и почти готов удариться в панику, но в последний миг что-то перевешивает. Возможно, это память. Он прикусывает губы Сэма в отместку, тянет, засасывает, лижет. Сэм не засекает момент, когда его футболка летит в сторону, как джинсы оказываются закинуты за кресло, он только понимает, что распластан на полураздетом Дине, вжимает его в хлипкий мотельный матрас и не может перестать трогать. Он гладит руками везде, щупает, сжимает, щиплет. И Дин ерзает под ним, то ли поощрительно, то ли недовольно, но молчит. - Я не думал, что ты можешь быть таким, - шепчет Сэм ему в шею, прижимая Дина сильнее, протискивая колено между раздвинутыми ногами, сплетаясь воедино - так крепко, что этого может быть достаточно. - Я не думал, что могу так скучать... Дин без замаха бьет брата раскрытой ладонью по щеке. Кожа горит, стекающий от виска пот начинает жечь. Сэм мотает головой, смотрит шокировано. - Не стоит и начинать, - небрежно роняет Дин. У него красный, искусанный рот и злые глаза с тонкими вертикальными зрачками. - Просто не делай этого! Никогда. Не надо по мне скучать. Эта фраза отпечатывается у Сэма на сетчатке. - Ты хочешь? - тупо спрашивает он, и Дин под ним ржет истерично. - Да. Хотя и понятия не имею, почему. Дин еще продолжает бормотать что-то, но Сэм не слушает: он пытается развести в стороны ноги Дина и устроиться между ними, но тот не дает, упирается. Стыдно и неловко. Сэм вновь кусает Дина за губу - тянет время - и брат стонет болезненно. Это какое-то ебаное внезапное понимание - Дин хочет. Возможно, он и правда ни хера не понимает почему, но хочет. Сэм лыбится сумасшедше и трясет головой, пытаясь убрать с лица налипающие волосы. Он слышит, как тяжело дышит Дин, ощущает его горячую, скользкую кожу. - Нам же будет хорошо? - спрашивает он. И это снова - как в детстве. Вроде «Ты же вернешься, Дин?» или «Ты же не станешь, Дин?». Одна из тех фразочек, в которых сомневаешься, но отчаянно жаждешь, чтобы все получилось. - Если сделаешь все правильно. Сэм, наконец, справляется с нервами и выдыхает тяжело. Он чувствует, что весь взмок, подмышками, под коленками, за загривке - везде пот, он щиплет и холодит кожу, и хочется почесаться. - А как? - Черт, Сэм, тебе инструкцию по применению не дать?! - Было бы неплохо, - бормочет Сэм и перетекает ближе. Дин весь поджимается - сам-то! Сам-то боится не меньше, и морщится, словно ему уже больно, но у него все еще стоит. Да, Сэм специально проверил. Он колеблется, видимо, слишком долго, потому что Дин внезапно приподнимается и хватает рукой Сэма прямо за член, сжимает так, как сжимал бы рукоятку ножа, готовясь вонзить его в очередную нечисть. Но теперь он... он... Сэм закатывает глаза, не в силах пошевелиться, только стонет отчаянно и, бля, какой позор: сейчас и в самом деле либо отрубится, либо спустит. Дин вцепляется Сэму в ягодицу, подтягивает к себе, но они оба не представляют, что делать, как это - правильно. Дин жмурится и скалит зубы: всю его нервозность смывает отчаянное бешенство. Он вроде даже готов - дать, подставиться, но он не знает - как. И почему, тоже не знает. И зачем. Сэму кажется, что сейчас его снова скрутит приступ истерики. Ему, наконец, удается расцепить судорожно стиснутые ноги Дина и лечь между ними. Дин пыхтит - по-настоящему, как пес, пробежавший несколько миль по жаре. - Сэм, - вдруг говорит он как бы между делом. - Я был в Аду. Если тебя это волнует, мне глубоко фиолетово на боль. Им все же удается сцепиться - не сразу, не как в порно, где все идет, словно по маслу, словно и мужики там текут, и именно тогда, когда надо. Простите, Дин этого не умеет. Они соединяются неумело, не до конца, и, наверно, без смазки всегда так, но откуда им это может быть, мать вашу, известно? - Ты же ничего не помнишь, - бормочет Сэм спустя минуту или две, пока замирает - наполовину внутри, наполовину снаружи. Ему и это уже - слишком. Горячо, сильно, слишком грязно и слишком смешно, чтобы быть правдой. Чтобы можно было поверить: мужчина в его постели - Дин. Когда Сэм начинает двигаться, Дин подхватывает его ритм, болезненный для них обоих, и Сэма прорывает похотью, страстью, злостью - чистой, как роса. Он двигает бедрами, и каждый вздох Дина - как сигнал. - Это, - фыркает Сэм на движении вперед, - тебе за все мои изодранные джинсы. - Это, - движение назад, - за то, что создавал мне столько проблем. - А это, - еще один толчок вперед, - за чертовых кошек! И тогда Дин снова ржет, откинув назад голову. Он поднимает бедра навстречу Сэму и хохочет во все горло, а пальцы его стискивают Сэму плечи. И тот шипит: ему кажется, что острые когти впиваются ему в кожу. Сэму хочется петь во весь голос - петь дурацкие безритмовые любимые песни Дина, потому что все это значит - он был прав. Дин действительно ему врал. Врал во всем, ведь на самом деле... - Это, - отвечает Дин, отсмеявшись, - тебе за побитую Импалу. А это, - он внезапно переворачивается, оказываясь сверху, и дергает Сэма за волосы, - за то, что считал меня страшным. Ведь на самом деле он все прекрасно помнит. И Сэм тоже начинает смеяться. Они трахаются и ржут, от облегчения, от радости, от удовольствия и ощущения полного единения друг с другом. И кончают, кажется, тоже от облегчения. Этой же ночью Сэм лежит на узкой кровати и улыбается в потолок. Дин похрапывает под боком, большой и обжигающий - не уснуть. Сэм старается не шевелиться, но от однообразной позы у него то и дело что-нибудь затекает, и это невыносимо. Изо всех сил стараясь действовать бесшумно, он поворачивается на бок, но Дин тут же приходит в движение. Он ворчит что-то во сне и скатывается к середине кровати. Его рот прижимается к шее Сэма и слюнявит кожу. Сэм морщится, но снова не отодвигается - ему кажется, он слышит успокаивающее мурлыканье прямо под самым ухом. И ему совершенно не хочется проверять, насколько оно реально.