Счастье

Мне больно, больно. Удары током, покалывание в каждой частичке тела, дрожат губы, я не видел себя с тех пор, как.. а что как? И сколько я уже здесь нахожусь? Как долго я не говорил с людьми, лишь слушаю. Их крики, приказы, я слаб, чтобы сопротивляться. Ледяной пол, ледяные стены, решётка на единственном маленьком окне, крепко оплетающие тело ремни, встать не могу, лишь падаю на бетонный пол, руки убраны назад и так же связанны, волосы прилипают к влажным от слёз щекам, глаза плохо видят, мне не хватает солнечного света, кажется это и есть самое точное описание ада. -Вставай!- белый халат, мой врач, мой? Да мой, каждый день протекает именно так. Горсть таблеток, прохладная вода, он стягивает с меня светлые лёгкой ткани штаны и вводит иглу, укол, сидеть больно, синяки на бледной, молочной коже. Стирают его горячие и пропахшие сигаретами пальцы капли воды с моих губ, он толкает меня к двери, я выхожу и следую по вечному коридору к своей «камере», затем следует завтрак, жидкая дрянь. День изо дня и вся та же картина. …. Около года спустя, серое небо, ледяной дождь, золотые листья притоптаны к гнилой земле, я иду по той же аллее парка, мёртвый или живой, особого значения не придаю. В кармане свободных джинс шумно стукаются ключи, подхожу к дому и дёргаю его ручку, раз, два, ничего не выходит, уже стремлюсь закричать, позвать сестрёнку, но, прижимаю ладонь к лицу и скрываю глаза, кончики пальцев зарываются в волосы, горькие слёзы, кое-как отпираю замок и захожу, отопление никто не включал, в комнатах намного холоднее, чем на улице. Глаза красные, щёки извечно мокрые, бросаю пакет продуктов на диван и включаю отопление, батареи постепенно согреваются и манят своим теплом. Но я плохо осознаю всё. В глазах так мутно, наверное, соль слёз проела мне всё, что можно, завтра схожу к врачу, нет, не схожу. Тошнит от белых халатов. Открываю баночку пива, потом другую, пью и не слежу за собой. Обед следующего дня, ели встаю, голова ноет, перепил, тело само ели двигается, с горем пополам дохожу до ванной, и, обнажаясь впервые за год, смотрю в зеркало, но ничего не вижу, на ощупь нахожу коробочку с очками, что покупались так, для забавы, но с нужным увеличением, не успел вставить стёклышки-пустышки. Одеваю, ужасаюсь, белое, словно мёртвое тело, синяки, ранки от ударов током, ели розовые губы, морской цвет давно покинул волосы и они вернулись в свой естественный кремовый цвет, были по плечи, но я лишил себя их в первые же минуты, клочки прядей валялись обстриженными на полу. В руках большие ножницы, горько смотреть в отражение там в зазеркалье. Собираю тонкий, как ранее хвостик и опускаю туго резинку, пару прядей всё же падают и мешаются, ну да ладно. Принимаю душ, тело грязное, не сколько от редкого мытья там, а сколько от дряни врачей, насилие продолжалось последний месяц, синяки от ударов поганят ягодицы, жмурюсь, вот паскуда. Спустя часа два выхожу из-под жара потоков, вытираюсь полотенцем, и накидываю свободную майку, джинсы зауженные внизу и местами специально рванные, цепочка с крестиком на шеи, очки для зрения, кофта. Сегодня стоит сходить и попросить восстановиться в группе в институте. Открывая зонтик, иду по улице, льёт, как из ведра, толку нет, прихожу прилично помокший в здание. У студентов уже второй месяц пары, ровно год назад здесь был и я, сидел, как они, наслаждался жизнью, горько. В кулере в холле в стакан наливаю прохладную воду и выпиваю для успокоения ещё пару таблеток, лёгкий озноб, фух, пора собраться. -Вам чем-то помочь? – оборачиваюсь, выбрасывая стакан в урну, взгляд синих глаз подхватывает, парнишка в форме вуза, прямая спина, короткие белые, золотые с различными отливами волосы, в руках записная книжка, знаете, похожа на школьный журнал по размеру и толщине, он строг, заострённый нос, величественный, пф, противно, махаю рукой, в знак отрицания, сказать ничего не могу? А ведь так и есть, я разучился.