Мечта лунного волка

       — Ну просто скажи мне, — причитала Кэрри, пристально поглядывая на меня, как ястреб, присматривающийся к своей добыче, — почему ты стала такой беспечной? Как можно было вот так просто согласиться на «любезное» предложение Питера?        — Ну, а что здесь такого? — высказалась я, продолжая ковырять вилкой в почти полной тарелке. — В его предложении я не увидела никакого скрытого смысла или еще чего похуже. Он вроде не такой плохой, каким хочет казаться, — выпалила я и тут же удивилась собственным мыслям. Еще несколько дней назад, я считала Рикмана неисправимым эгоистом и придурком, а теперь что? Я спорю со своей лучшей подругой, защищая его.        Кэрри насупилась и, убрав непослушную прядь рыжих волос, скрестила руки на груди, продолжая на меня пялиться. Не выдержав такого тяжелого и осуждающего взгляда, я бросила вилку и посмотрела на Кэрри в ответ.        — Я не сделала ничего плохого и не вижу смысла оправдываться. Давай просто закроем эту тему, хорошо? Иначе я возьму эту тарелку с отвратительным на вид картофельным пюре и одену тебе на голову.        Кэрри наконец сменила гнев на милость и снова нацепила свою фирменную улыбку. А я продолжила расспрашивать ее о вчерашнем свидании, прогоняя мысли о трупе неизвестной женщины в туалете. Но как не старайся, а такое не забывается. Нужно каким-то образом узнать, кто она, ее имя и почему именно она оказалась там. Была ли это простая случайность или это было предумышленное зверское убийство? Подобной смерти даже врагу не пожелаешь. Покончив с расспросами как раз вовремя, потому что к нам направлялся с полным подносом Ник, я извинилась, выскользнула из кафетерия, прихватив рюкзак, и направилась в библиотеку. Коридор был пуст, так казалось поначалу, но вскоре я услышала приглушенные голоса, которые о чем-то спорили. Сбавив шаг и прислонившись к стене, я как настоящий коп или преступник прокралась на цыпочках к кабинету, откуда раздавались знакомые голоса.        — Я думаю, что тебе нужно держаться от нее подальше, новичок, иначе я просто достану кое-что серебряное и объясню тебе это более доходчиво.        — А я думаю, что это не твое дело. Позволь ей самой решай, с кем ей общаться, а с кем нет. И пока она нуждается во мне, я буду рядом.        — Нуждается в тебе? — раздался знакомый смех. — Не льсти себе. Она не знает, кто ты на самом деле, а значит опасность, которой ты ее подвергаешь одним своим присутствием, не обоснована. Поэтому я решаю, что для нее опасно, а что нет.        — Мне плевать на твои угрозы. Я вполне могу контролировать себя.        — Да ну? Кажется, та женщина, которая вчера лежала в луже крови, могла бы опровергнуть твои слова.        — О чем ты говоришь? Ты же знаешь, что это не я. Я бы никогда такого не сделал.        — Откуда мне знать? Я не такой доверчивый, как мистер Джонс. Меня ты не проведешь.        — Мне плевать на твое мнение. И мне не нравится, что ты постоянно трешься возле Алекс.        — А это уж точно не твое дело. Она нуждается в защите, в том числе и от тебя.        — Я могу защитить ее от них… от себя.        — Сомневаюсь, новичок. Но я тебя предупредил. Последуешь моему совету, я позволю тебе спокойно жить, да что уж там, я позволю тебе жить. В противном случае, я знаю, где тебя найти.        Я никак не могла понять, о чем они говорят, потому что все, что я успела услышать, иначе как бредом не назовешь. Снова вопросы и снова без ответов. Почему Питер и Эдриан вообще разговаривают? Почему Рикман угрожает Эду серебром? Почему они в своей «милой» беседе упомянули имя моего отца? И с какого этого Питер решает общаться мне с Эдрианом или нет? И самое главное, с чего Питер взял, что Эванс причастен к странной смерти той женщины в кинотеатре?        Но поток вопросов, растущих в моей голове, как грибы после дождя, прервал звук приближающихся шагов. Я как воришка огляделась по сторонам, бросилась дальше по коридору, чтобы не быть пойманной с поличным за одну из не очень приятных вещей, и спряталась за дверью на второй этаж. Еще чуть-чуть и меня бы обнаружили. Интересно, а что бы сделал Питер, если бы застал меня за дверью? Но узнать мне это было не суждено. Их разговор все никак не выходил у меня из головы, и то, что здесь замешан еще и мой отец, заставило меня взглянуть на часы, забить на последний урок и пешком отправиться домой, чтобы найти ответы на вопросы самой.        Всю дорогу я обдумывала каждую фразу, сказанную Питером, и никак не могла понять, какое отношение ко всему этому имеет мой отец. В голове сразу же всплыли воспоминания о первой встрече папы и Эдриана, как он смотрел на Эванса, как пытался доказать мне, что Эд опасен. Но почему? Что они все от меня скрывают, черт возьми? Неужели это что-то настолько страшное, что даже довериться своей дочери кажется глупой затеей. В любом случае я поставила перед собой цель, во что бы то ни стало узнать всю правду, какой бы ужасной она не оказалась. Добравшись, наконец, до дома, я быстро вбежала на второй этаж, по дороге скинув кроссовки и рюкзак, и направилась прямиком в папин кабинет. Дверь оказалась незапертой, поэтому я без промедлений ворвалась внутрь. Все здесь было как прежде, никаких перемен, только лишь фотография мамы стояла не на каминной полке, а на папином рабочем столе. Я медленно подошла и бережно взяла аккуратную позолоченную рамочку. На меня смотрела улыбающаяся молодая женщина. Ее черные волосы обрамляли бледное худое лицо, а большие голубые глаза светились неподдельным счастьем. Я вспомнила, когда было сделано это фото. Это был мой четвертый день рождения. Мама часто рассказывала мне эту историю. Папа тогда нашел себе новое занятие, а именно фотографии, и везде бегал со своим фотоаппаратом, пытаясь заснять чуть ли не каждый момент нашей жизни, чем здорово доставал маму. Наконец она просто сорвалась и заявила, что больше не намерена быть моделью для него. Папа насупился, но перестал приставать к маме, полностью переключившись на меня. Меня это вполне устраивало, потому что в том возрасте я очень любила находиться в центре внимания. Не то, что сейчас. Наступил мой День Рождения, мама полдня крутилась у плиты, а папа подначивал меня на то, чтобы я каким-то нелепым способом уговорила маму сжалиться над папой и позволить ему сфотографировать ее. Помню, как крепко я обняла папу, пообещав ему, что сделаю все возможное. Несколько минут я просто крутилась вокруг мамы, не зная с чего начать. Мама оторвалась от красивого торта, который она несколько минут назад достала из духовки.        — Что такое, родная? — поинтересовалась мама, наверное, заметив мой озадаченный вид.        — Давай заключим сделку, — начала я, облокачиваясь на холодильник и пытаясь сделать умный вид. Наверное, в тот момент я выглядела по-детски глупо, потому что мама вдруг засмеялась, присаживаясь передо мной на корточки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.        — Сделку? И что же ты можешь мне предложить? — улыбалась мама, а я все смотрела на ее красивое лицо, в душе радуясь тому, что у меня такая хорошая мама и что она только моя.        — Я покажу тебе мой танец, а ты разрешишь папе сфотографировать тебя еще раз.        Мама нахмурилась, на ее лбу образовалась небольшая складочка, которую я разгладила нелепым поцелуем, крепко обнимая маму за шею.        — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста — настаивала я, делая щенячьи глазки.        Наконец мама сжалилась, а в комнате как по волшебству появился папа, пытающийся скрыть триумфальную улыбку. Мама покачала головой и обняла его, поцеловав в щеку. А я похлопала в ладоши, привлекая их внимание, чтобы показать свой танец, который я увидела вчера вечером по телевизору. Я принялась крутить попой из стороны в сторону, при этом делая серьезное лицо, чем вызвала бурную реакцию со стороны родителей. В этот момент отец позвал маму и сделал этот памятный снимок.        Вспоминая все это, я снова почувствовала как в груди растет пустота, которая постепенно распространяется по всему телу. Очертив кончиком пальца контур лица мамы, я вернула снимок на место, усаживаясь в удобное кожаное кресло отца, пододвигаясь к столу, чтобы осмотреть его на предмет чего-нибудь, что смогло бы прояснить всю эту ситуацию. На столе лежал целый ворох каких-то бумаг, я быстро пробежалась по ним взглядом, не заметив ничего подозрительно. Пришел черед ящиков, которых здесь было шесть. В них я тоже не обнаружила ничего, кроме стопки старых газетных вырезок, неисправный фонарик, который, наверное, был старше меня на пару-тройку лет, несколько записных книжек, опять какие-то важные бумаги, целая куча карандашных огрызков и большая коробка скрепок. Ничего криминального. Внезапно дверь в отцовский кабинет заскрипела и слегка приоткрылась, отчего я подпрыгнула на месте, уже собираясь прятаться под стол, как бы глупо это не выглядело. Но это оказался всего лишь мой ненаглядный и надменный кот. Снук важной походкой прошелся в центр комнаты, посмотрев на меня, как на умственно отсталую. А я шикнула на него, продолжая копаться в ящиках.        Понимая, что здесь я ничего не найду, я встала из-за стола и медленно прошлась по комнате. Остановившись возле полок с книгами, я провела рукой по знакомым потрепанным корешкам. Неосознанно моя рука остановилась на одной из старых книг из большой коллекции отца. Я вытащила ее, смахнув пыль с обложки и прочитав название. «Легенды о лунных волках». Моя любимая книга. О, как же я любила все эти истории о благородных людях, потому что животными их называть у меня язык не поворачивался. Все время слушая рассказы отца, я думала лишь о том, как бы мне хотелось, чтобы они существовали на самом деле. И тогда бы я смогла доказать, что они вовсе не животные, какими их принято считать. Доказать, что в них больше от человека, нежели от волка. Став взрослее, я принималась спорить с отцом, приводя ему, как мне казалось, убедительные доводы, но папа все время опровергал их, доказывая мне совсем обратное. Он говорил так убедительно, что в это было невозможно не поверить, но я все же до конца настаивала на своем.        Быстро пролистав ветхую книгу с пожелтевшими страницами я уже собралась было поставить ее на место, но в углублении заметила небольшой рычажок, почти не заметный для неподготовленного взгляда. Но я ведь здесь, чтобы разгадать загадку, а значит, не просто так. Слегка надавив на него, я вздрогнула, услышав щелчок. Обернувшись, я открыла от удивления рот. Позади меня, там, где только что был обычный шкаф, заставленный книгами, теперь зияло отверстие размером со стандартную дверь. Справившись с удивлением, я направилась прямиком туда. Здесь было темно, поэтому я достала свой телефон, посветив фонариком вокруг в поисках выключателя. Наконец я его нашла, и небольшую комнатку озарил яркий свет, который поначалу резал глаза. И, как я ожидала, эта потайная комнатка оказалась отнюдь не пустой. От увиденного меня бросило в жар, по телу пробежала дрожь. Это самый настоящий склад. Всевозможное оружие, ножи, пистолеты, ружья, арбалеты разных размеров, даже самый настоящий лук, который величественно висел на стене. Также здесь были разного размера и цвета склянки с какими-то засушенными травами, целые коробки серебряных пуль и стрел с серебряными наконечниками.        — Черт меня дери! Да кто же ты такой, папа? — но, похоже, ответ на этот вопрос я уже знала.        — Охотник…