Об истериках и улыбках

Нашла место, где рыдать. Конечно, нашла. И время нашла, просто самое замечательное, да. Но Спирит даже не столько винил Азусу, сколько истерику; вот это вообще надо было найти себя в таком человеке. - Эй... слушай, ста... А... м... Азуса... эм... Отлично. Теперь она рыдает ещё сильнее. Спирит злится, и злится больше всего на себя: зачем он сюда пошёл? Что он тут забыл? Все дела вылетели из головы, а хорошие отговорки застряли в глотке, и теперь Спирит просто стоит посреди коридора и смотрит, как его юная сокурсница, а точнее, строгая и ответственная староста, плачет. Нет, не плачет - рыдает. Отчаянно всхлипывая, пытаясь успокоиться, но, в результате - плача ещё сильнее. Перед ним - лишь плачущая девушка, а сердце так не колотилось даже на самых опасных заданиях. Это смешно, но вот Спириту сейчас совсем не до смеха: он смотрит на Азусу и не находит слов. Слёзы и вправду выворачивают людей наизнанку. Албарну даже страшно немного; теперь перед ним отнюдь не опасный Демонический Арбалет и не строгая и бесчувственная староста, а слишком юная (пятнадцатилетняя!) и уставшая девушка. Странно, как разительна перемена. Странно, что он заметил это только сейчас. И пока Албарн в ошеломлении думает, можно ли ещё убежать, рыдания потихоньку утихают. Азуса делает прерывистый вздох, чуть ли не до крови закусывает губу, вытирает заплаканные глаза рукавом строгого аккуратного пиджака и говорит: - Ты ничего не видел, ладно? - надломленным, сиплым голосом. Впервые Спирит видит, чтобы Азуса смотрела в пол, а не в глаза. Впервые Спирит слышит, чтобы в её голосе была не ледяная сталь, а очень даже человеческая усталость. И Спириту становится стыдно - за всё; даже за то, за что и стыдно-то в принципе должно быть другим. И у Спирита отчего-то чешутся руки - дать бы в морду тому, кто довёл до слёз. И тут же горьким комком в горле застревает понимание: он же и сам не раз был участником, а то и провокатором злых шуток и грубых насмешек. - Слушай... может быть... - как бы Албарну самому сейчас не поддаться истерике. - Всё в порядке. Ты можешь уйти? Пожалуйста. И Спирит уходит - убегает, с неимоверным чувством облегчения и стыда. На следующий день Азуса, теперь уже снова спокойная и строгая, находит у порога своего дома букет цветов с полным списком кое-чьих преступлений, душевных раскаяний и извинений. Спирит никогда не видел, чтобы Азуса улыбалась, но это, пожалуй, было гораздо приятнее истерик.