Геринг.
Сегодня замечательнейший день! И даже ни смотря на то, что коньяк Гиммлеру вчера мне пришлось вернуть и это было довольно позорным просчетом, с моей стороны, сегодня это уже ничего не значило, т.к. никто никогда не посмеет перемывать мне кости в мой день Рождения. Утром я заехал в кондитерскую, забрал свой торт и уже к обеду вокруг него начали собираться мои прожорливые коллеги. "Я благодарю всех собравшихся а особенно тех, кто не пришел, решив не раздражать меня своим присутствием. В этот знаменательный день, я хотел бы выразить свою признательность всем, кто преподнес мне столь чудесные подарки, в особенности Й.Геббельсу, за этот чудесный кондитерский шедевр. Так что и право распробовать первый кусок я торжественно предоставляю ему!" 1:0, Пропаганда.Геббельс.
Похоже, за молчание кондитеру я заплатил слишком мало. Этот напыщенный собой, бессовестный негодяй обо всем догадался. Не стал бы он тогда предлагать мне распробовать торт, да и вообще стал бы он что-либо мне предлагать от чистого сердца? Надо срочно как-нибудь выкрутиться. - Полно вам, партайгеноссе, вы именинник, и, к тому же, я знаю, как вам нравятся подобные десерты, извольте распробовать сами. - Ну что вы говорите, разрезайте скорее торт! - Но я не... - Я настаиваю. - Вынужден отказаться.. - Жри торт. Я думал меня уже ничто не спасет и вот, наконец, именно так меня и постигнет смерть, смерть от собственной алчности и коварства, но вдруг откуда-то послышался резкий шум авиамотора. Все гости прильнули к окну, я поспешил последовать за ними - да куда угодно, только бы подальше от этого дьявольского угощения. В окно я увидел тот самый полуразваленный самолет на котором по слухам Кальтенбруннер должен был доставить Поля в Мюнхен и обратно. Он мало того, что летел очень низко, так еще и прямо на нас. - Вы его что, не пригласили? - усмехнулся я. Но, между тем, всем было уже не до смеха. Мы только и успели, что отбежать к противоположной стене, как самолет врезался прямо в широкое окно нашего зала, прочертив по полу еще несколько метров, но так и не задев этот проклятый торт.Кальтенбруннер.
Мы уже почти дома! Я пощадил Поля, глядя на то, с каким видом он вновь занимал свое место, думаю, он больше никогда не будет у меня воровать, мало того, вообще не станет ко мне приближаться, даже на несколько метров. Этот полет был более менее спокойным и он даже позволил себе вздремнуть. - Заходим на посадку! - объявил я, тот проснулся, оживился, но первое, что он увидел - приближающееся на большой скорости здание рейхсканцелярии. Ах да, забыл сказать, я кажется что-то чуточку не рассчитал..Гиммлер.
В результате празднования дня Рождения маршала Г. Геринга четверо человек получили тяжкие физические ранения и буквально все присутствующие - психологическую травму. О.Поль был срочно госпитализирован с сердечным приступом, а Й. Геббельс с острым пищевым отравлением. Торт, выставленный во главе стола был мной немедленно конфискован, расследование по причине наличия в нем яда - проведено. Теперь моему отделу поручено как можно скорее отскрести от рейхсканцелярии самолет, никогда не слышал ничего более курьезного, однако все бывает в такой знаменательный день. К вечеру ко мне явился Э. Кальтенбруннер, с подробным рапортом о том, что же все-таки произошло. Зачитывая его, он все сверлил взглядом конфискованный торт, впрочем, я ему явно не мешал. Под конец доклада он таки осмелился наконец задать мне один вопрос. - Вот этот торт..такой большой, вкусный наверное. Можно мне кусочек? - Да, конечно, угощайся на здоровье.