Геринг.
"Прощай." - сказал я Полю, на бледном лице которого так и застыла безысходность скорейшей гибели, когда он забирался в полуразваленный цеппелин, пилотом которого был Кальтенбруннер. Я был так растроган его отвагой пред лицом неминуемой смерти, что даже пустил слезу. Кстати о слезах - решил наведаться к Геббельсу, взглянуть в глаза его бесстыжие - обнаружил его плачущим в углу. Жалость растопила мне сердце и я почти что его уже успокоил, как в кабинет влетел Ханке, со словами:"Простите, но я здесь не причем, она сама." - Пшел вон! - гаркнул на него я, решив заступиться за министра пропаганды, чтобы ему хоть совестно стало. Но дальнейший разворот событий заставил меня не на шутку взбеситься. - Можно подумать, вы меня съедите.. Впоследствии я убедился,что этот молодой, пронырливый парнишка бегает все-таки быстрее меня, к тому же я врезался на полном ходу в Мюллера, что так внезапно вышел из-за поворота. Последний был немедленно госпитализирован. Чтобы отвлечься от дурных мыслей о том, что я послужил причиной столь ужасной трагедии, я зашел к Гиммлеру и тот предложил вспомнить молодость, пролезть к Полю, найти украденный коньяк и напиться как свиньи. Вот этого я явно не учел. Промашечка вышла.Геббельс.
Жизнь бессмысленна. Чего мне бояться ада, когда я уж в нем, каждый божий день, мне так хочется поскорее перестать видеть изо дня в день все те же мрачные картины повседневности, кто бы знал, какую услугу бы оказал мне тот, кто бы просто взял и пристрелил бы меня, я и так хожу домой без охраны, все равно никто не решается. Может быть заплатить кому-нибудь? Но нет же, все обнаружат, поймут, и потом я не смогу без сопровождения ходить даже в туалет. Как тщетно бытие. Днем заходил Геринг. Его слова практически привели меня в порядок, он так безумно раздражает, что мне хочется жить только ради того, чтобы увидеть, как он сдохнет. Как все они сдохнут. Под вечер меня навестил Гиммлер, видимо просто посмеяться надо мной хотел. Да шел бы он лесом, шли бы они все..Кальтенбруннер.
Сегодня такой потрясающий день, мой первый летный опыт, да и, к тому же, важное правительственное задание! То-то я вижу, как ценят ныне талантливые кадры. Писать много не смогу, буду очень занят. Взлет прошел отлично, без происшествий. Но мой пассажир слишком бледен, наверное ему нездоровится, он пытается что-то сказать, наверное то, чтобы я опробовал свои навыки высшего пилотажа. Будь по твоему, милый Поль. Парашют все равно есть только у меня. Приземлились. Долго не выпускал шасси, уведомил об этом товарища Поля несколько раз, сказал, мол, заело, он чуть завещание не составил. Но приземлились нормально. Удивлен, как он совладал с собой и спустившись с трапа не стал целовать землю. Но впереди еще полет назад. Все еще впереди, мой сердечный друг, Поль..Гиммлер.
В виду последних событий я обнаружил у себя способность гениально придумывать расправы, в особенности "идеальные расправы", где жертвы сами себя уничтожают. Мне кажется, что такой талант губить непозволительно, и я решил всеми силами найти возможность его развить. Благо тут-как-тут оказался Й. Геббельс с его извечными проблемами. Я пообещал ему, что отмщу. Как будто бы мне до него есть дело. Но он все равно поверил. Между тем мне в голову закрались смутные подозрения насчет справедливости присвоения вины за кражу моего коньяка О. Полю. Я же до этого был на сто процентов уверен в его алиби, да и Э. Кальтенбруннер явно выдал в себе виноватого. Только вот коньяка в его кабинете не оказалось, а дотащить такой тяжелый ящик домой - нет, только он бы во всей канцелярии бы и смог, да вот только уж явно не незамеченным. Значит, он все еще где-то в здании. И, судя по логике вещей, должен быть в кабинете О. Поля, но, с другой стороны, Э. Кальтенбруннер не мог его так подставить, я думаю, у него бы просто не хватило силы воли расстаться с выпивкой даже ради мести. Здесь замешан кто-то еще. Кто?.. Пока я пребывал в раздумьях, ко мне зашел Г. Геринг. Я решил использовать этот шанс и как бы невзначай вдруг предложил пробраться в кабинет О. Поля и выпить весь похищенный коньяк. Геринг слегка изменился в лице, но согласился, его, впрочем, даже не смутило то, что я не пью..