Письма от Коллекционера

Я сижу на подоконнике, свесив ноги в пропасть. Мне страшно, но это слишком мягко сказано. Озноб пробирается по всем участкам кожи, оставляя после себя неприятные мурашки, а сердце грохочет похлеще музыки за стеной у соседа. Искусав до крови пальцы, я ожидаю, когда снова зазвенит уже противный до ужаса звонок, который оповестит меня о приближающем Конце. Да, уже Конец, аж не верится. Я взяла заранее приготовленные спички и письма, которые лежали рядом со мной и из-за порывов ледяного ветра норовили выпорхнуть в окно. Но, увы, письма, о вас никто не должен узнать. Зажигаю огонь и долго-долго смотрю на неровные блики искры, которая стремительно приближалась к моим пальцам. Казалось, что я надеялась увидеть ответы на свои вопросы в танце пламени, но скорее так получу ожог. Хотя уже не важно. Поднеся спичку к первому письму, я вижу, как оно моментально вспыхивает. Кровь капает на бумагу, а вместе с огнем это создает просто восхитительную картину. Я наслаждаюсь и упиваюсь тем, как он быстро поедает измазанную собственной кровью записку, превращая ее в пепел, прямо как Коллекционер поедал мой разум день за днем, час за часом. Но спичка быстро потухает, как и жизни тех шестнадцати людей, от которых остались лишь те письма невыносимым напоминанием, что меня ждет та же участь. Вот и последнее - шестнадцатое письмо исчезло в неведенье пеплом, который унес тот же сильный ветер, рассыпая невидимым дождем на ближайшие улицы. Интересно, какое для меня приготовлено послание? Но я этого не узнаю, так как все уже окончательно решила. Пусть валит к чертям! Я не дам себе так безвольно и слабо попасть в ловушку, из которой не жди выхода. Зажав в тупик безысходности, Коллекционер сделал так, чтобы я окончательно отчаялась без сил бороться, но нет - я не пойду запуганным зверьком прямо к нему в руки на верную смерть. Она поджидает уже меня на пороге в любом случае, но, давайте, хоть умру свободной и сильной, кидая Ему при этом вызов. Пускай Он засмеется от этой детской выходки. Я хочу так. Без чьей-либо помощи, решив все самостоятельно. Шаркающие, тяжелые шаги. Звонок в дверь. Он пришел за мной. Я содрогнулась от этого надоедливого и давящего на воспоминания звука, но затем криво улыбнулась, как совсем выжившая из ума идиотка. Не хочу знать, что Он приготовил, не хочу знать, что Он написал. Послышался знакомый звук, Он просовывал бумагу через щель. А затем гнетущая тишина. Он ждал, пока я подойду. Но не дождется, ведь я уже встала на ноги, держась только за грязную занавеску в пятнах крови. Мне осталось только отпустить руку и сделать один единственный шаг, и мои мучения закончатся. Чего я этого не делаю, а руки все сильнее цепляются за ткань? Ветер бил в лицо, словно хотел меня образумить и затолкнуть назад, а я наслаждалась этим порывом в последний раз. Порывом бороться, порывом жить. Посмотрев на цветущий город, который оживал при заканчивающемся рассвете, принимая в оборот новый день, я сильнее прочувствовала этот контраст с моим внутренним состоянием, где давно было все сожжено, превратившись в пепел, как я только что сделала это с письмами, а балом правила нескончаемая засуха. Даже если бы и выжила, я бы точно не жила. Стала бы лишь тенью своей прошлого существования. Постучали в дверь. Сильно, надрывно, словно стараясь ее выбить. Но Он никогда не стучал. Он вечно ждал, пока я возьму лично письмо в руки, и молча уходил. Значит, моя очередь настала, и никакого положительного исхода в помине нет. А Коллекционер все стучал сильнее и сильнее, чаще и чаще. И с громким вдохом я закрыла глаза. Звук выбившейся двери. Мой шаг. Моя рука отпустила занавеску. Ветер старался подхватить мое тело, но я была слишком тяжелая для него. И я полетела вниз. Навечно. Навеки. Мимолетное облегчение и свобода на миг вспыхнули в моем загнившем сердце, но затем утонули в водовороте смертоносных мыслей. Только в последние секунды я обреченно поняла, что оправдала все надежды и намерения Коллекционера, поступив так, как он этого ожидал. Я погибла несвободной, увы. Безвольной, несчастной, глупой вещицей, попавшей в чью-то неизвестную коллекцию. И для меня уже приготовлено особое местечко в Аду. Хрясь. Сломанные кости. Кровь растекается по серому асфальту, окрашивая его в более яркий цвет. А рядом лежит кинутая кем-то записка, которая на самом деле полностью пустая и чистая, как моя жизнь когда-то.