★★★
Это было второе Рождество Рейчел Берри в Нью-Йорке, и она уже успела свести с ума каждого, кто встречался на ее пути. Рейчел могла побывать на пяти коктейльных вечеринках за ночь, и она обязана была поговорить абсолютно со всеми. Погода, кошки, политика, отопление – не важно, главное, чтобы вы открывали рот и поддакивали ей. После того как медиа-магнат совсем не любезно попросил ее заткнуться, Рейчел открыла для себя, что два стакана виски могут легко стереть нежелательные воспоминания. И начала болтать по новой. Хотя, урок, который она должна была выучить, был совсем другим. В Нью-Йорке открывать рот нужно лишь по делу. (Каждый понимает эту фразу в меру своей испорченности.) К слову, я сразу подумал о «мужчине своей мечты» и о том, что даже глубокий минет не может стать полноценным рождественским подарком. Шарф? Глупо. Свитер? Еще глупее. Носки? Самый худший подарок из всех самых худших подарков. Что можно подарить человеку, в которого вы влюблены, но который еще не признался в любви вам? Может, трусы с сердечками? Впрочем, я спустил свои последние триста долларов на позолоченные запонки. Хотя Рейчел и Эллиот, с которым она в этот момент разговаривала по телефону, настойчиво предлагали мне подарить Блейну набор гелей для душа. Я решил не упоминать, что он принимает ванну намного чаще, да и моется гелем, который выберу я. Потому что каждый раз, когда Блейн принимает ванну, я наслаждаюсь ею вместе с ним. - Ты идешь на рождественскую вечеринку, - я сидел на краю большой двуспальной кровати, наблюдая за тем, как «мужчина моей мечты» бегал из спальни в гардеробную и обратно в одних лишь черных боксерах, пытаясь подобрать нужный костюм. – Никто не надевает на рождественские вечеринки скучные официальные костюмы. - Я надеваю, - он кинул в меня галстук. А затем и второй, почти идентичный первому. – Какой лучше? - Этот, - я кинул один. - Ты даже не посмотрел, - он попытался нахмуриться. - Да, я сделал это наугад, - я откинулся на кровать и приподнялся на локтях, чтобы видеть его. - Ну и лежи тогда здесь один, - он скрылся в гардеробной и захлопнул за собой дверь. Я громко рассмеялся и закрыл глаза, чувствуя, что сегодняшняя ночь будет не из легких. Рождественские вечеринки еще никогда не были легкими. Через четыре с половиной минуты мой мужчина уже стоял передо мной в галстуке, который я для него выбрал.★★★
Вечер начинался совершенно невинно. Небольшой фуршет, пунш, гости, группами перемещающиеся по залу, чистая и опрятная одежда, кресла и диваны, стоящие на своих местах. Ничего, впрочем, как и всегда, не предвещало беды. Ривер Уайлд являлась известной Бродвейской актрисой, и каждый год она устраивала вечеринку по случаю Рождества. Каждый год кто-нибудь умудрялся приносить сюда наркотики и много – очень много – выпивки. Каждый год маленький «светский прием» выходил из-под контроля, и каждый год Ривер уверяла всех, что этого больше не повторится. К трем часам ночи она танцевала на столе, а в пять половина гостей уже успевала увидеть ее обнаженную грудь. Может быть, в этом году все, на самом деле, будет по-другому? Я так не думаю. Рейчел заметила нас как раз тогда, когда Блейн наконец предложил поехать домой. Я не знал, к кому именно мы поедем, но слово «дом» все равно грело душу. - Здравствуй, дорогуша, - она обняла меня и поцеловала в щеку. – Я ищу тебя весь вечер, - Рейчел кинула взгляд на Блейна, а затем подмигнула мне. – Он хорош, - затем она икнула и сделала еще один глоток шампанского. – Не расскажешь мне о себе? Только после того, как Рейчел облокотилась Блейну на плечо, я понял, что этот вопрос она задала ему. - Я вырос в Вестервилле, - он невозмутимо начал свой рассказ, улыбнувшись и мне, и Рейчел. Словно последняя не смотрела на него снизу-вверх, периодически икая. – Родители развелись, когда мне было пять. Меня вырастили безумно любящие дедушка и бабушка. В день, когда мне исполнилось четырнадцать, дедушка скончался от сердечного приступа. Бабушка ушла через пять месяцев. Я взял его за руку, хотя Блейн рассказывал о своем детстве, улыбаясь. Когда Рейчел немного пошатывалась, он хватал ее за талию, отчего та громко смеялась и снова икала. - Я переехал к матери. С отчимом мы не поладили сразу, и он уговорил ее отослать меня к отцу. Папа не переносил меня на дух, как и его молодая жена. В один прекрасный день она приготовила курицу в духовке, и в отличии от всего остального дерьма, что она готовила, именно эта курица мне понравилась. Отец слишком “громко” отреагировал на мою похвалу, и в этот же вечер я сказал ему, что пойду в кино. А сам сбежал сюда, снял недорогое жилье, пользуясь деньгами, которые оставили мне дедушка с бабушкой, и лишь через пятнадцать лет смог окончательно встать на ноги. Зато сейчас я стою рядом с вами, наслаждаясь прекрасным вечером, - он специально выделил интонацией слово «прекрасный», и я понял, что вечер вовсе не казался ему таковым. - Какой фильм? – Рейчел спросила, чуть сощурив глаза, и мне вдруг захотелось стукнуть ее. - Фильм? – Блейн посмотрел на нее, не снимая теперь уже натянутой улыбки с лица. - На какой фильм ты хотел тогда пойти, но не пошел? - «Прелюдия к Поцелую». - И ты так и не посмотрел его? – она спросила с чересчур серьезным выражением лица. - Нет, - он ответил ей, покачав головой. - Курт любит этот фильм. Вам стоит вместе посмотреть его, - она похлопала его по плечу и, прихрамывая на высоких каблуках, пошла по направлению к бару. Решила, видимо, найти себе других собеседников. - Она такая, только когда выпьет, - я положил голову Блейну на плечо, обнимая его за талию. – Не обращай внимание. - Не буду, - он вздохнул. – Не хочешь чего-нибудь выпить? Возможность встретить ее еще раз высока, и я должен быть довольно пьян, чтобы выдержать эту встречу. Я громко засмеялся, и мы с «мужчиной моей мечты» пошли к бару, не разрывая объятий. Через сорок пять минут мы были уже на пути к входной двери. Когда мы были почти уже у цели, возле гардеробной Блейн остановился как вкопанный, глядя на человека, который стоял перед ним. Такой же скучный черный костюм – хотя я надел темно-синие брюки, светлую рубашку и бежевый свитер, потому что это была рождественская вечеринка, как-никак – уложенные волосы, приторно-сладкая улыбка и разведенные в стороны руки. У них с моим мужчиной явно что-то было, я видел это в его глазах. - Блейн Андерсон. Какая неожиданная встреча, - он обнимал его намного дольше положенного, и Блейн явно не был против. - Себастиан. Здравствуй, - он выдохнул и посмотрел ему в глаза. – Я тоже не ожидал тебя здесь увидеть. Ты один? Себастиан лучезарно улыбнулся и сказал, что был здесь совсем один. Я понял, что не только Блейну нужно было много алкоголя, чтобы пережить этот вечер. «Мужчина моей мечты» поцеловал в щеку своего бывшего любовника – я увидел взгляд Себастиана, обращенный на него, и понял все – и увел его в сторону. «На пару слов», как он выразился. Черт с ним. - Куда ты? – Блейн, увидев, что я ухожу, обратился ко мне. - Выпить, - я кратко ответил ему. - Но мы же собирались уходить. - Я думаю, «мы», - я показал кавычки в воздухе, - передумали. Наслаждайся вечером. Мне хотелось позвонить Эллиоту и спросить, в чем дело. Почему «мужчина моей мечты», вместо того, чтобы немедленно уйти, так тепло общался со своим бывшим любовником? Мой мозг все твердил, что Себастиан мог оказаться вовсе не любовником. Но сердце… Сердце говорило совершенно иное. Зачем Блейну вообще встречаться со мной, когда вокруг него водятся великолепные, состоятельные, наверняка увлекающиеся работами Ницше и Канта умные мужчины, которые имеют намного больше опыта, чем я? У меня есть лишь десятки дисков с фильмами восьмидесятых и девяностых годов, виниловые пластинки, полки, заставленные любовными романами, неоплаченные счета в почтовом ящике и сломанный кондиционер. Я знал, что принадлежу Блейну и телом, и душой, но сам он ни разу этого не произносил. Может, потому что он вовсе не принадлежал мне? Была ли это лишь односторонняя связь? Вот он. Знаменитый дух рождества. Я схватил со стола початую бутылку виски и, не найдя любого другого свободного места, заперся в хозяйском туалете на втором этаже особняка Ривер. Через несколько минут Ривер вошла сюда собственной персоной и, кинув на меня мимолетный взгляд, подбежала к унитазу. Я положил полупустую бутылку в раковину и сел рядом с ней, держа волосы над ее головой. Я знал, что прическа для бродвейской дивы это одна из самых важных вещей (кроме голоса, конечно) в ее жизни, и ей просто нельзя испачкать их блевотиной. Еще через пять минут к нам присоединились Кэрри – писательница, которая в свои тридцать девять все еще выглядела на двадцать пять (и пила словно двадцатипятилетняя) – и Стэнфорд – очаровательный молодой человек с прямыми черными волосами и голубыми глазами, подведенными черным карандашом. Стэнфорду стоило лишь посмотреть на меня, чтобы сразу оценить мое состояние и сесть рядом, спрашивая, что случилось. «Мужчина моей мечты» редко спрашивал меня о чувствах и почти никогда не говорил о своих. Должно ли это было что-то значить? Пока Кэрри помогала Ривер привести в порядок макияж и прическу, я и Стэнфорд обсуждали мои отношения с Блейном. Через некоторое время девушки присоединились к нам, и бутылка окончательно опустела. Ответ был все тем же, что мне дал Эллиот пару месяцев назад – поговорить. Сознаться в своих чувствах и спросить, чувствует ли Блейн то же самое по отношению ко мне. Конечно, вы можете любить мужчину, но будете ли вы счастливы, зная, что он не любит вас? Так, ранним декабрьским утром четверо едва ли знакомых людей смогли решить чуть ли самую важную проблему, которая волновала человечество на протяжении столетий. Проблему невзаимной любви. И решение у нее было лишь одно. Вам придется разорвать отношения или же всю жизнь быть несчастливой. Решать вам. Блейн ворвался в ванную, когда Стэнфорд уже успел уснуть на моем плече. Он поднял меня с пола, и мы вышли в коридор, кидая друг на друга взгляды, полные ярости. - Знаешь, сколько комнат в этом чертовом доме? Сто сорок четыре, - он прорычал, все еще сжимая мое запястье. – Сто сорок четыре комнаты. Знаешь, сколько времени нужно, чтобы обойти их все? Два с половиной часа, - он развернул меня к себе и снова посмотрел в глаза. – У тебя должна быть довольно веская причина для того, чтобы сбегать от меня. Я молчал целую минуту, совершенно не зная, что сказать. - Кем является для тебя Себастиан? Мне кажется, он мог бы убить меня в ту же секунду, когда я задал этот вопрос. - Это не имеет значение. - Сейчас все имеет значение. Кто он тебе? – я мог чувствовать непрошенные слезы, скапливающиеся в уголках глаз. - Мой бывший муж, - он напрягся всем телом, ожидая моей реакции. - Ты был замужем? – я прошептал. - Два раза, - он посмотрел на меня с сожалением. – Мне тридцать семь, Курт. Ты думаешь, все это время я был одинок, ожидая лишь тебя? Я ведь не принц, который знает, что у него есть «одна единственная», которая также ждет его. - Я не единственный для тебя, да? Ривер за закрытой дверью снова начало тошнить. - Ты для меня единственный, Курт. Но тебе нужно перестать видеть во всем измену. А иначе это не сработает. Наши отношения могут не сработать, если ты не перестанешь подозревать меня во всех смертных грехах. - Значит, нам не помешает перерыв в этих отношениях. Я резко развернулся и пошел прочь, надеясь, что наш «перерыв» не будет похож на «перерыв» Росса и Рейчел. Я все еще надеялся на то, что Блейн догонит меня и схватит за руку, заявив, что ему не нужен никакой перерыв. Что он любит меня и не представляет без меня жизни. Этого он, к сожалению, так и не сделал. Сидя на диване в гостиной, я допивал уже второй стакан водки, когда Рейчел подсела ко мне. - Что случилось? - Рождество. Наступило рождество, - сделав последний глоток, я ответил ей и выкинул стакан в гору статуэток, рамок и картин, валяющихся на полу. - С рождеством тебя, - Рейчел прикончила остатки своего мартини, а затем обратилась к Ривер, сидящей на соседнем кресле. - Милая, посмотри на свою елку. Какая у тебя прекрасная елка, - она кивнула головой в сторону еле живого дерева, которое уже не раз опрокидывали на пол. Никто не мог найти свое пальто. Пиджаки были порваны, а подолы платьев испачканы. Дом напоминал скорее сумасшедший дом, а не особняк известной бродвейской актрисы. Я и «мужчина моей мечты» решили взять перерыв в отношениях, а Ривер заснула прямо в кресле, открыв рот, из которого прямо на воротник ее дизайнерского платья капала слюна. И, как ни крути, Нью-Йорк все еще был полон духа рождества.