25 декабря
Голова раскалывалась, во рту было сухо, а все мое тело болело так, будто ночью у меня был жесткий групповой секс с четырьмя афроамериканцами. Я попытался открыть глаза, но быстро забросил это дело, решив поспать чуточку подольше. С недавних пор на рождество Санта дарит мне лишь сильнейшее похмелье. Через тридцать минут я наконец смог открыть веки. Все, что я увидел – белый потолок и половина хрустальной люстры, чуть покачивающейся из-за порывов сильного декабрьского ветра, врывающегося в помещение. В комнате было жутко холодно. Окно было открыто, а я нагишом лежал на полу, испытывая чувство стыда за что-то, чего не мог вспомнить. Что-то плохое явно случилось этой ночью, но знал лишь то, что мы с Блейном «временно» расстались. Будто слово «временно» что-то могло изменить. Чувствуя себя ожившим мертвецом, я встал и завернулся в белую мятую простыню, которая до этого спокойно валялась на полу возле кровати. С огромным трудом я закрыл пластиковое окно (путь до которого занял несколько секунд, но, казалось, длился целую вечность) и огляделся вокруг. Две пустые бутылки вина и еще одна полупустая, но уже водки. Пачка сигарет. Пачка презервативов. Тюбик смазки. Мои брюки и чьи-то зауженные джинсы, которые кто-то закинул в самый угол. Гипсовая голова лошади, которая раньше стояла в гостиной. И обнаженный парень, отключившийся, как и я, на полу, но только с правой стороны кровати. Все указывало на то, что у нас с этим парнем был секс. Черт возьми. Я нагнулся за тем, чтобы поднять пачку Мальборо Лайт (и снова почувствовал боль в пояснице, в суставах, в шее, локтях, у меня болели даже пальцы), и вытащил из нее самую сухую сигарету. Зажигалка нашлась рядом с голым парнем. Я затянулся и хотел было разбудить его, но пригляделся еще раз. Парень оказался вовсе не парнем. Парень оказался великолепным блондином с влажными, чуть вьющимися длинными волосами и приоткрытыми губами. Чертов парень был чертовой моделью чертового Calvin Klein. Я понял, что «стыд» было совсем не тем, что я чувствовал. Ненависть по отношению к самому себе, желание перечеркнуть события прошлой ночи, отвращение. Эти слова подходили больше. Я не помнил его имени, но точно помнил, что мы занимались сексом два раза. Первый раз был в гардеробной в хозяйской спальне, а второй – здесь, прямо на небольшом красном ковре в гостевой комнате. Не могу отрицать, что мне это понравилось – парень был безумно хорош в постели и являлся одним из тех немногих людей, которые были согласны делать римминг, толком даже и не узнав человека – но он был не Блейн. Блейн был мне нужен. Лишь Блейн точно знал, что мне было нужно. Мне безумно захотелось позвонить ему и признаться во всем. Но затем я понял, что, признавшись, я перечеркну все, что у нас было до этого. Я ревновал моего мужчину по поводу и без, устраивал глупые истерики, а сам переспал с первым встречным, надравшись в стельку. То, что случилось на рождественской вечеринке, останется на рождественской вечеринке. Я нацепил на себя мятую одежду, провонявшую алкоголем и сигаретами, и выбежал из дома. Мне нужно было как-то поймать такси. Мне нужно было принять три таблетки аспирина. Мне нужно было забыть все, что произошло этой ночью, и пережить наш «перерыв», даже если он будет длиться непозволительно долго.26 декабря
Я отменил все встречи и не отвечал на звонки друзей, решив полностью залечь на дно. Моими друзьями были мелодрамы девяностых годов, пижамные штаны, сигареты и мороженое Баскин Роббинс. Еду мне приносили на дом. У меня не было ни одной идеи для будущей статьи и не было желания выходить на улицу.27 декабря
Господи, почему ты не остановил меня? Почему ты позволил мне переспать с незнакомцем, зная, что я влюблен в другого мужчину? Господи, какого хрена? Я выпил и включил на полную громкость песни Адель. Пусть и соседи знают, что мне плохо. В дверь постучали. Я сделал музыку еще громче и швырнул в дверь ножницы. Больше ко мне не стучался никто.28 декабря
Я включил фильм «Прелюдия к Поцелую» и, лежа на кровати, постельное белье на которой я не менял уже четыре дня, наслаждался Алеком Болдуином, Мэг Райан и пачкой Мальборо, сигареты из которой пропадали со скоростью света. В последнее время я слишком много курю.29 декабря
В первый раз за несколько дней я вышел на улицу. Я взял на прокат пять дисков с мелодрамами, которые я еще не успел посмотреть – странно, что такие еще остались – несколько пачек сигарет без фильтра, три замороженные пиццы. Вернувшись домой, я лег в прихожей и пролежал на полу полтора часа. Пицца растаяла. На полу лужа. Сигареты намокли.30 декабря
Рейчел звонила, но я не взял трубку. Звонил Эллиот, звонила даже Сантана, которая прежде редко связывалась со мной сама. Если только ей не было что-то от меня нужно. На автоответчике было пять голосовых сообщений. «Ты жив?» от Рейчел. «Мы волнуемся за тебя» от Эллиота. «Хаммел, что-то случилось?» от Сантаны. «Мне срочно нужно видеть тебя» от Эрики Райс, ведущей колонку сплетен. «С Новым Годом тебя, Курт» от Блейна. Я разогрел пиццу в микроволновке и, съев четыре огромных куска, поехал прямо в офис, чтобы узнать в чем дело. Мисс Райс нужен был материал для новой статьи. У меня его, слава богу, было предостаточно (главный редактор Cosmopolitan и директор одной из биржевых фирм на Уолл-Стрит – оба замужем, у обоих дети – целующиеся в туалете на первом этаже особняка Ривер, и тонна информации в таком духе). Эрика поблагодарила меня и, увидев мое «печальное», как сказала она, выражение лица, пригласила на новогоднюю вечеринку. Я галантно отказался и дошел до дома пешком, чувствуя, что этот Новый Год будет даже хуже предыдущих. Даже ночуя в неотапливаемой комнате, я был намного счастливей, чем сейчас.1 января
Я наблюдал за падающими на землю белоснежными снежинками, пил горячий кофе с корицей и думал о нем, сидя на подоконнике в шерстяных носках. Если бы Блейн был здесь, он бы сказал, что я выгляжу слишком по-гейски. А потом бы рассмеялся, поцеловал меня и на руках отнес в гостиную. Мы бы обнимались, лежа на диване, пили какао и смотрели старые рождественские фильмы. Вместо этого я спрыгнул с подоконника, кинул грязную кружку в раковину и закрылся в ванной, прикрыв уши ладонями, чтобы не слышать звонка телефона. Я прослушивал каждое сообщение, но Блейн больше не звонил. Улицы были пусты. По ним не ездили даже автомобили, и лишь снегу было наплевать, что сегодня официально начался новый год. Он все шел и шел.2 января
Я напился и не вставал с постели весь день, пересматривая «Друзей». Именно в этот день мне пришла идея написать то, что вы сейчас читаете. «Дневник Алкоголика». Фиби вышла замуж во время сказочного зимнего снегопада, и я понял, что свадьба скорей всего мне никогда не светит. Только не такому парню как я.3 января
Я начал воплощать свою идею в жизнь, но под конец дня смог выдавить из себя лишь пару предложений, выкурить пачку сигарет и уснуть с открытым настежь окном.4 января
События повторялись. Я проснулся с сильнейшей головной болью. Во рту было сухо. Но в этот раз я был один, наедине с температурой, забитым носом, красными слезящимися глазами и почти неподвижными конечностями. Я выпил две таблетки аспирина и лег спать.5 января
Я чувствовал себя еще хуже, чем вчера. Вместо горячего куриного бульона я питался консервами и остатками пиццы, которые нужно было еще подогреть в микроволновке. Я уже и забыл, когда менял постельное белье, не говоря о своей пижаме.6 января
Блейн позвонил, и я не взял трубку, зная, как ужасно звучит мой охрипший голос. Блейн оставил сообщение и просил ему перезвонить, но я не перезвонил. Звонила Рейчел и, после звукового сигнала, она спросила, что со мной, и откуда Блейн знает ее номер. Я и сам не имел представления, откуда он знал ее номер, но перезванивать все равно не стал. Вместо этого я принял душ и, чувствуя ломоту в костях, попытался уложить волосы, в последствии плюнув на это дело. Я лег на диван и включил «Грязные Танцы», больше всего на свете мечтая, чтобы Блейн был рядом. «Мужчина моей мечты» никогда не сдавался. Через два часа он уже барабанил в мою дверь, приказывая немедленно ответить ему. Я открыл дверь, не впуская его внутрь. Блейн оглядел меня с головы до ног и нахмурился. - У тебя осипший голос. - Уходи прочь. - Ты болен, пожалуйста, позволь мне войти. Позволь позаботиться о тебе. - Он все не унимался, пытаясь разжалобить меня своим взглядом теплых медовых глаз. - Наслаждайся нашим перерывом. - Я зажмурился и попытался закрыть дверь, но Блейн успел просунуть свою ногу в щель, не давая мне этого сделать. - Я скучал по тебе. Я навалился на нее всем телом. - Мне было плохо без тебя. Я громко вздохнул, больше всего на свете желая, чтобы он продолжил. - Мне нужно увидеть тебя. Мне нужно обнять тебя. Мне не нравится то, что мне приходится жить без тебя. Даже если прошло всего несколько дней. Слова «я люблю тебя» так и не прозвучали. - Пожалуйста, Курт, открой. Ты нужен мне. Ты хочешь длинных речей? Ты их получишь, хорошо, - я услышал громкий вздох за дверью. – Я не могу представить, что следующие несколько часов мне придется провести без тебя. Следующие несколько дней, лет, десятилетий, не важно – я хочу, чтобы ты был рядом. Я и так прождал слишком долго. Я пытался оставаться в стороне, я пытался дать тебе время, я пытался не прислушиваться к словам Купера, но, Курт, честно… Я не могу больше. Я не вынесу этого больше. Откроешь мне? Пожалуйста, - его голос, в котором можно было различить нотки отчаяния, стал последней каплей. Я распахнул дверь. Блейн сжал меня в объятиях, утыкаясь носом в шею и глубоко вдыхая. Ощущение, которое я испытал, невозможно описать словами. Его можно лишь почувствовать. - К словам Купера? – я спросил, сидя на диване, пока Блейн массировал мои ноги. - Ему было поручено следить за тобой, - «мужчина моей мечты» опустил глаза. – А затем он позвонил и сказал, что я немедленно должен приехать и увидеть, в каком ты состоянии. Он сказал, что я самый настоящий придурок, раз так просто сдаюсь. - Я подхватил простуду, - Блейн начал щекотать мои пятки, и я отчаянно пытался сдерживать смех, так и рвущийся наружу. – Я выгляжу плохо вовсе не из-за того, что у нас с тобой были какие-либо разногласия. На самом деле, я нагло врал ему в лицо. - И ты совсем не скучал по мне? – Блейн потянулся ко мне за поцелуем, но я отвернулся от него. - Я не хочу, чтобы ты простудился, - я сел удобней и положил голову ему на плечо. – Скучал. Совсем чуть-чуть, но скучал. Он притянул меня к себе ближе и поцеловал в макушку. Через пару минут Блейн все-таки поцеловал меня. И я видел в его глазах, что ему было все равно, заболеет он или нет. «Мужчина моей мечты» нуждался во мне.7 января
Всю ночь Блейн спал рядом со мной. Он укутывал меня одеялом и обнимал одной рукой, прижимая к себе, уткнувшись головой в мою макушку. В первый раз мы заснули в одной постели, не занимаясь сексом. Днем Блейн решил, что его главной задачей было ухаживать за мной. Он следил за тем, чтобы я надевал носки, питался три раза в день (и уж точно не замороженной пиццей), принимал все необходимые лекарства и много спал (пока Блейн на кухне готовил мясо по-французски). «Мужчина моей мечты» великолепно готовил. Он кормил меня с ложки, пока я сидел у него на коленях. «Мужчина моей мечты» обещал провести вместе со мной целых две недели, не выходя из квартиры. Он при мне позвонил своему секретарю и сказал, что уезжает в Лондон на внеплановую конференцию. И отключил свой мобильный телефон. «Мужчина моей мечты» украл мое сердце и, кажется, не собирался его возвращать.8 января
Блейн готовил мне куриный бульон, стоя у плиты. Я сидел за столом, закутавшись во флисовый плед, и прислушивался к тому, как он тихо мурлыкал себе под нос знакомую мне мелодию. Он повернулся ко мне и улыбнулся, не произнеся ни слова. Но я понимал все и без них. Если это была не любовь, то что вообще тогда можно было назвать любовью? «Я люблю тебя». Его взгляд так и говорил об этом. «Я люблю тебя», хотелось мне закричать на всю улицу, чтобы каждый мог слышать. Но я сдерживал себя, потому что знал, что время для признания еще придет.9 января
Мы лежали на кровати и в сотый раз пересматривали «Грязные Танцы», иногда соприкасаясь коленями или руками и посмеиваясь словно школьники на первом свидании. Блейн сжал мою ладонь в своей руке, и мне показалось, что на свете не было более прекрасного чувства, чем это. Он навалился на меня всем телом и поцеловал в кончик носа как раз во время самого первого танца Патрика Суэйзи и Дженнифер Грей. Я рассмеялся и понял, что с любовью, так и норовившей разорвать мою грудь, нужно было что-то делать. В эту секунду я был счастлив. И все, что случилось на Рождество, вдруг отошло на второй план.