Дыши краской, Живи кистью

До боли противный звук будильника, ванная, тарелка овсянки – обычный будний день Таис. Но когда ты просыпаешься с головной болью от вчерашних слез, то все это начинает казаться еще более противным. Мать теперь с ней почти не разговаривала, а если и говорила что-то, то это было отвратительно грубо и неприятно. Таис понимала, что во многом была виновата она сама, но было уже поздно что-либо менять. Художница шла в школу с опущенной головой и красными от слез глазами, ей ужасно не хотелось появляться там в таком отвратительном состоянии. Но что она могла сделать? Если только свернуть куда-нибудь и уехать черт знает куда. Только она успела подумать об этом, как услышала знакомый голос старой подруги и одноклассницы, Мишель. Они дружили довольно-таки давно и многое знали друг о друге. Мишель была слишком крутой и стильной, чтобы общаться с Таис. Ну, по крайней мере ей так казалось. Эта леди меняла своих парней, как перчатки, и почти каждый день ужинала в самых дорогих ресторанах, какие только могли существовать. Из школьной программы она практически ничего не знала, ее родители платили кучу денег учителям, чтобы те в свою очередь ставили ей хорошие оценки и не оставляли на второй год. Таис прекрасно знала, что ее сейчас ждет: куча вопросов по поводу вчерашнего дня, расспросы по поводу красных глаз и тусклого вида, тупые никчемные рассказики о новом парне… В те моменты, когда Мишель открывала рот, художница блуждала в своих мыслях, ухитряясь в тему поддакивать подруге. Именно по этой причине Таис предпочла соврать собеседнице, сказав, что все хорошо. - А глаза тогда почему все красные? – поинтересовалась Мишель. - Вчера я почти всю ночь рисовала портрет одной… одного парня. Вот и не выспалась. - Оу, парня, значит… Что за парень? «Так и знала, зачем я вообще придумала про этого проклятого парня?» - думала Таис. Она сказала Мишель, что позвонит ей вечером и все подробно расскажет. Хотя, конечно, она не позвонит. Девушки зашли в здание школы. Повсюду кипела жизнь, все дети кричали и чему-то радовались. Нашей главной героине было противно смотреть на все это. Она хотела просто закричать и убежать, но было уже поздно, слишком поздно, чтобы что-то предпринимать. Прозвенел звонок на урок. География. Художница хотела успеть быстро прочесть заданный на сегодня параграф, но ее руки не тянулись к учебнику, она просто тихо сидела, закрыв глаза руками. - Таис? – спросил учитель. – Вы готовились к пересказу шестьдесят седьмого параграфа? От голоса учителя девушка вздрогнула и резко убрала руки от лица. Она даже не знала, что и говорить. Таков был ее испуг. На нее смотрели все: учитель, Мишель и куча одноклассников, которым она обычно давала все списывать. Нет, она не хотела показаться всезнайкой, она просто не хотела отказывать им. - Нет, - встав, наконец отозвалась ученица. Она тут же услышала шепот, от души поливавший грязью, за своей спиной. - Тогда дайте-ка мне свой дневник, Таис. Девушка встала и, несмотря на свое мерзкое состояние, аккуратно положила дневник на учительский стол. Ее раздражали все эти взгляды одноклассников, их слова. После этого они уже перестали уважать Таис, считать ее хорошей девочкой. Ведь она всегда учила уроки. Она уже догадывалась, что ждет ее после уроков. Она догадывалась, что ее будет ждать теперь все оставшееся время в этой школе. Урок географии прошел быстро, но для Таис это было жуткое мучение. Прозвенел звонок. Героиня не чувствовала себя обычным человеком. Ей казалось, будто она была связана. Нет, не она. Ее душа. - О-о-о, Таис! Да ты у нас уже не отличница! – крикнул Джеймс, толкнув ее, от чего девушка сильно ударилась об угол бетонной стенки и все дружно захохотали. - Да, Таис, я даже не представляла, что ты можешь так сильно опозориться, - добавила Мишель. Девушка уже больше не могла смотреть на то, как они показывали на нее пальцами, она не могла больше слышать их противного смеха. Едва сдерживая слезы, художница побежала вниз по лестнице, к выходу. Она хотела как можно быстрее убежать от всего того, что ломало ее, что приносило ей сильную боль. Уже выбежав из здания школы, Таис направилась в сторону леса. Ей было больше некуда идти. Не к кому. Она не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее ревущей и жалкой. Она ничего не хотела. Девушка спустилась к реке, положила свою сумку под голову и легла, глядя на уже давно позеленевшую листву деревьев. Она снова уснула, ибо только во сне она могла забыть обо всем на свете. Обо всем том, что приносило ей душевную боль, которую она никак не могла забыть. Девушка не знала, кто мог помочь ей. Она нуждалась в помощи близких ей людей, но они, увы, не хотели ей помочь. Они только отталкивали ее, приносили боль. Весь лес спал так же крепко, как и Таис, несмотря на то, что был день. Ветер утих и листва прекратила нервно шуршать. Все будто замерло.