Дыши краской, Живи кистью

Возможно, фильм и был интересным, но мысли мешали думать о сюжете. Только сейчас, сидя в зале кинотеатра, Таис смогла понять, что разрушила в последнее время многое. Почему до нее только сейчас дошло то, как она поступила? Девушка почувствовала, как к глазам начинали подбираться слезы. Слезы отчаяния. Она даже не заметила, как начала уделять внимание чужому человеку, забыв о своей возлюбленной. Было странно то, что она забыла о человеке, которого ждала, казалось, всю жизнь. Поначалу Таис пыталась выбросить из головы все эти мысли, но потом сдалась и поняла, что сдерживать слезы глупо и бесполезно. Она встала со своего места и побежала к выходу. Девушка слышала свое имя, но оглядываться не смела. Художница поняла, что это была не она, а какая-то другая в её теле. Она стала некой марионеткой для матери, с которой можно было делать все, что только душе угодно. Целый месяц она не притрагивалась к краскам и мольберту, целый месяц она не занималась тем, чем жила. Все это сильно пугало Таис. Она шла по улице, захлебываясь слезами и чувством своей ничтожности. Прохожие удивленно смотрели на нее и мерзко шептались. Казалось, будто они никогда до этого не видели плачущего человека. Дома была только Лармина. Увидев ворвавшуюся в дом Таис, она жутко перепугалась: тушь грязно-серыми ручейками струилась по бледному лицу девушки, голубое платье сильно измято. - Что с тобой произошло? Почему ты плачешь? – задавала вопросы Лармина, заранее зная, что ответа не последует. Не обращая внимания, Таис лишь отмахнулась и пошла в свою комнату. Девушка знала, что уже совсем скоро домой вернется мать и Лара по привычке расскажет ей все, вплоть да самых мельчайших подробностей. Больше всего девушке хотелось забыть о своих проблемах, и она, не думая, взяла карандаш. Таис рассматривала его, крутила в руке, но потом крепко сжала и бросила в открытое окно. Последний раз, когда она рисовала, она оставила краски в самом углу стола, но сейчас их там не было. Художница не могла найти ни гуашь, ни кисти, ни акварель. Только одинокий пустой мольберт стоял посередине комнаты. Уже забыл, когда последний раз Таис прикасалась к нему. Занятие искусством было своего рода особым наркотиком для Таис, без которого жить было невозможно. А сейчас он был необходим ей как никогда. Девушка лазила по полкам и ящикам в надежде найти хоть что-нибудь, но всё тщетно. Таис даже не знала, кому могли понадобиться ее вещи, ведь воры обычно охотятся на бриллианты и дорогой винтаж, а не на обычные краски и кисти. Художница сидела на полу, прижав колени к груди. Она думала, что вдруг сама куда-то запрятала свои вещи. Но нет же, такого быть не могло. Таис встала и подошла к окну. На улице шел сильный дождь, а иногда на потемневшем небе сверкала молния, ослепляющая глаза. Погода быстро испортилась, хотя еще утром все было залито солнечным светом. Художница надела брюки и рубашку. Эта одежда шла ей куда больше, чем платья. Девушке срочно нужно было бежать в магазин, чтобы купить новые принадлежности, но свои деньги, оставшиеся от покупки подарка для матери, она не нашла. Неужто в доме завелся какой-то призрак, который ворует ее вещи? Приведя себя в порядок, смыв с лица растекшуюся тушь, Таис спустилась в гостиную. Лармина сидела на диване с чашкой чая в руке и переключала каналы телевизора. Она любила так делать, да и не только она. Многие люди проводили свои вечера, сидя у экранов и не находя ничего интересного и занимательного, просто бегали с одного канала на другой. Лармина могла заняться чем-то действительно полезным, а не идти по дороге деградирующего общества. - У тебя есть деньги? – громко спросила младшая сестра и Лармина вздрогнула. Она обернулась и нервно покачала головой. «Зачем она врет мне? Я же прекрасно знаю, что в еще кошельке завалялось как минимум пора долларов!» - думала Таис. - Точно? Может быть, все-таки посмотришь? - Да говорю же тебе, нету у меня денег! Не-ту! Таис огорченно вздохнула, но на спинке дивана она заметила сумку сестры, тихо подошла и резко схватила ее. Лармина почувствовала, что что-то не так, и обернулась. Художница вытащила из сумки кошелек. Там было целых триста долларов. - Ну, вот и какого черта ты врала мне? – смотря на деньги, задала вопрос Таис. - Это не твое дело, отдай! - Я возьму у тебя несколько бумажек, хорошо? Не волнуйся, я все верну. - Зачем тебе эти деньги? - Затем, чтобы купить кисти и краски, которые кто-то выбросил. С этими словами девушка вернула кошелек сестре и выбежала из дома, сжимая в руке деньги. Еще даже не добежав до магазина, Таис полностью промокла. Зайдя внутрь, она просто замерла около полок. Здесь было все, что только может понадобиться современному художнику. Но, к сожалению, скупить все она не могла. Поэтому она взяла все самое необходимое: акварель и акварельные краски. Подходя к полке с кистями, она увидела Мишель, которая как раз терлась около них. «Боже, что она здесь делает? Неужто она перепутала художественный магазин с магазином «Все для макияжа»?» - размышляла художница. Ей жутко не хотелось подходить к бывшей подруге, ведь она знала, что сейчас будет. Но, набравшись смелости, она все-таки подошла к полке. Таис надеялась, что останется незамеченной, но увы. Стоило ей только приблизиться, как она тут же обернулась. - О-о-о, Таи-и-с! Я думала, что тебя уже и в живых нет, - усмехнулась Мишель. - Не дождешься… А что ты тут делаешь? С каких пор ты занимаешься творчеством? - Черт возьми, нет! Я не такая д… - она замялась и продолжила, – короче говоря, я прочла в одном модном журнале, что если наносить тени такой кисточкой, - Мишель показала пальцем на одну из них, - то они будут ложиться на веки лучше. Художнице хотелось рассмеяться, но она сдержалась. Таис не переставала удивляться глупости Мишель. Хотя, если подумать, то удивляться было нечему, ведь она всего лишь жертва гламурных журналов и розовых блесток. Таких, как Мишель, явно нужно было лечить. - А ты, как я понимаю, возвращаться в школу не собираешься, верно? - Верно, - ответила художница, опустив голову. - Но кем же ты станешь? Без образования тебя никуда не возьмут! - А вот это уже не твое дело. Я уже говорила тебе, что хочу стать художником. - Бо-о-оже… Да кому нужна твоя «мазня»? Таких, как ты, миллионы! Таис слышала эти слова уже очень много раз. Поначалу она действительно принимала все это близко к сердцу, переживала, но потом поняла, что если будет обдумывать слово каждого идиота, то явно ничего путного не добьется. Девушка ничего не ответила Мишель, лишь только с жалостью взглянула ей в глаза. А смысл? Та все равно слишком глупа, чтобы понять ее.