Hatelove

Ненавижу. Джейсон ненавидит себя, когда он утром вспоминает, что делал этой ночью. Джейсон ненавидит этот момент, когда в очередной раз стоит ему сказать о том, что он не пьет, как вся компания начинает уговаривать его выпить. Если бы знали они о том, что происходит в голове у Грейса, когда он получает свою дозу алкоголя в кровь. Лео тоже все это ненавидит. Он называет этот феномен - Одержимость Грейса, потому что стоит Джейсону выпить, как он превращается в существо без чувств с одной целью. С целью найти Лео Вальдеса. Лео даже не удивляется, не заламывает руки, причитая «ну опять», не отбивается, он воспринимает это как само собой разумеющееся. - Нет-нет, погоди, только не рви, - скороговоркой произносит Вальдес, когда Джейсон снова заваливается к нему пьяный и, прижав к стене юношеское тело, неаккуратно дергает воротник рубашки с одной целью – избавиться от лишних тряпок и поскорее. Джейсон, конечно, не слушается Лео, потому что он сейчас вовсе не мирный и холоднокровный Джейсон, который в жизни бы такого себе не позволил, а если бы и позволил, то аккуратно бы снял с Лео рубашечку и сложил бы ее ровно по шву, но он сейчас Одержимый Грейс. И Одержимому Грейсу по барабану, что все рубашки Лео перешиты, как минимум, по второму разу из-за таких бурных страстных ночей. «Завтра надо будет заехать в мастерскую, а еще надо купить новые ботинки, эти уже совсем прохудились» - Лео думает о чем угодно, только не о том, что сейчас его лучший друг прижимается к нему совсем не по-дружески и упирается ему в бедро совсем не сотовый телефон Джейсона. Джейсон совсем не по-дружески вжимает в матрац уже тридцать минут своего лучшего друга, а потом кончает, что было очень даже по-дружески потому, что Грейс в этот раз даже использовал презерватив и спас Лео от лишних проверок на СПИД после таких гульных ночей. Вальдес даже ощущает какое-то подозрительное спокойствие. Так вроде бы нельзя, у Грейса как бы есть Пайпер, которая, кстати, очень даже хорошая. Но, когда Джейсон во сне притягивает к себе Лео, почти перекрывая ему кислород своей огромной рукой, Лео ощущает себя до удивительного правильно и спокойно, а не как обычно. «Вот сейчас все правильно, вот как надо» - думает Вальдес и очень медленно убирает руку Джейсона с себя. И Лео действительно спокоен, пока утром не замечает, что от Джейсона совсем не разит алкогольным перегаром, как обычно. Люблю. - Терпеть тебя не могу, - говорит Джейсон, когда утром в зеркале видит, что за ночь на его лице внезапно появились черные английские усики. - Сэр, Вы могли бы выражаться и по тактичнее, тут же дамы, - довольно откликается Перси, выглядывая из-за спины Грейса, чтобы тоже полюбоваться в зеркале на свое творчество. - Твой отец убьет меня, отпусти! – выкрикивает Перси, когда Джейсон решает отправиться вместе с ним на прогулку. На воздушную прогулку. - Что, прям сейчас? – Джейсон даже немного наклоняется, как бы предлагая Перси прогуляться вниз на землю. - А нет, лучше держи меня покрепче, будто я твоя Пайпер Маклин. «Я сам его убью» - хмурится Грейс, когда видит, что возле домика Зевса вместо знамени висит плакат с фотографией, где Джейсон, недовольно нахмурив брови, показывает средний палец в объектив камеры. И нет совсем ничего удивительного, что всю следующую неделю Перси Джексон ходит в футболке с принтом «Джейсон Грейс мой герой». - Да ладно тебе, приятель, не дуйся, я ж люблю тебя, - Перси одобрительно хлопает Грейса по плечу. - О том, где все твои футболки узнаешь только в конце недели, - отвечает Грейс, - А пока любуйся своим героем. Ненавижу/люблю. - Ненавижу ждать, - говорит Рейна, когда они уже простояли в очереди уже минут двадцать. Рейне совсем непривычно так долго ждать, таких очередей в Новом Риме не бывает. Нью Йорк вынуждает Рейну ждать почти на каждом шагу: ждать такси, ждать очереди, ждать места. - Учись терпению, - флегматично отвечает ей Аннабет. - Ненавижу, - выдыхает Рейна, когда Октивиан, что уже порядком вывел ее из себя, наконец, выходит из помещения и оставляет ее. - Учись терпению, - повторяет Аннабет. Чуть больше, чем ждать Рейна ненавидит только Перси Джексона, этого всеобщего любимчика, обладателя целого лагеря обожателей. На ненависть есть, конечно, свои причины, но самая важная причина – это взгляд Аннабет. Слегка прищуренные глаза, когда в ее глазах будто загорается огонек и этот взгляд никогда не бывает устремлен на Рейну, этот взгляд полный нежности устремлен на Перси. Рейна знает, что этого взгляда ей никогда не добиться. Взгляд, когда глаза Аннабет будто становятся ледяными и разумом она совсем не здесь. Рейна знает, что в такие моменты Чейз думает о Джексоне, когда у них все трудно. Когда ее зрачки расширяются, когда она будто сама вся натягивается как струна, а взгляд становится чистым. Аннабет так смотрит на Джексона, когда гордиться им. Рейна может совершить тысячу подвигов, но не добьется такого взгляда от Аннабет. Но Аннабет Чейз не так проста, как можно подумать. А Рейна думала, что не будет ни одного такого важного взгляда посвященного ей. Рейна тяжело вздыхает, ей уже будто не хватает воздуха, она дышит глубоко, грудью. - Ненавижу ждать, - выдыхает девушка, когда тонкие пальцы проходятся по позвоночнику и задевают чувствительную поясницу. На пояснице у Рейны будто находиться кнопка включения. Включения нежность/страсть. И каждый раз, как в лотерею. Как повезет. Аннабет целует шею, потом плечо и оголенную спину Рейны, прислушиваясь к дыханию девушки. «Нежная» - делает свой вывод Чейз, пока получает от девушки шумные вдохи и выдохи, во время того, как ладонями Аннабет проходиться по вздымающейся груди девушки. Рейна зажата между стеной и Аннабет, которая сегодня такая же стойкая как стена. Сегодня Рейна связанна, в буквальном смысле. У Рейны завязаны руки, потому что еще утром Аннабет сказала, что наказание за прикосновение к руке официантки из кофейни произойдет немедленно. Вот поэтому Аннабет сегодня развлекается. Когда девушки заканчивают с прелюдией у стены, они ложатся на диван, на Рейне уже нет джинс, нет лифчика, зато все также осталась веревка, что связывает ее руки. Аннабет целует ее живот, нежно, едва касаясь губами кожи. Сегодня никаких засосов, нежность возбуждает больше страсти. Когда поцелуи опустились уже ниже живота, у Рейны больше нет сил сдерживаться, и она едва постанывает на выдохе. Аннабет знает, что сейчас Рейна возбуждена сильнее обычного, но она встает с дивана и прежде чем выйти за дверь произносит: - Учись терпению.