Hatelove

Ненавижу. С того самого летнего дня, когда в Лагере Полукровок появился Персей Джексон, в жизни Кларка все круто изменилось. Во-первых, все внимание и вся слава полностью была обращена на сынка одного из большой тройки. Все самые интересные поиски были щедро дарованы сыночку морского бога, и стоит дать ему должное, пацан каждый раз вырывался из передряг победителем и героем, а Кларку оставалось неистово лупить эфесом меча по набитой сеном кукле. Во-вторых, этот кретин, Джексон, умудрился вызвать на поединок отца Кларка, его нерушимого идеала и авторитета, и опозорил его. Кларк был зол так, что почти рычал, и только Крис пытался привести в чувство друга, то и дело получая за собственную добродушность колкости. А третье произошло незадолго до шестнадцатилетия Кларка. Летом Джексон снова вернулся в лагерь и снова продолжил свою миссию по уничтожению всего самого лучшего в жизни Ла Ру, но в самом Ла Ру что-то изменилось. Кларк стал все чаще замечать, что Джексон стал злить его еще больше. Кларк злился на то, как Перси смеется, откидывая голову, обнажая этим свою неприкрытую шею. В эти моменты у Кларка зудят зубы. Кларк злился на то, как Перси легко и просто общается с девушками. У него все шло как по маслу, все они смеялись и улыбались его шуткам (даже если они ну совсем идиотские), девушки всегда хотели незаметно прикоснуться к Джексону - провести рукой по сильной рельефной груди, легонько коснуться его ладони. И Кларку хотелось коснуться всех этих девушек, и унести их от Перси как можно дальше. Кларк злился на то, что Перси постоянно ходит в компании своей заумной девчонки и глупого полукозла или почти шепотом о чем-то разговаривает с мрачным сыном Аида. Но больше всего Кларк бесится, когда он, сам Ла Ру, начинает свою любимую игру: играючи подходит к Перси и начинает выплевывать такие слова в лицо Джексона, что тот не может на них не отреагировать, но эту игру Кларка обрывают. Больше Перси Джексон не хватает Кларка за воротник футболки начиная драку до кулаков в мясо. Перси больше не играет с Кларком в его игры. Перси только напрягается, когда сын Ареса произносит какие-то дерьмовые вещи, а потом на руку Перси опускается теплая ладонь Нико и Джексон выдыхает, а потом уходит. И именно это Кларк ненавидит больше всего. Кларка бесит в Перси все. Начиная от его дебильной самодовольной улыбочки заканчивая теми вещами, что вытворяет Перси во снах Кларка. После таких снов Кларку приходится тут же бежать в душ, пока соседи по комнате спят. Сколько бы Ла Ру не пытался выкинуть сынка Посейдона из своей головы у него это выходит крайне хреново. Особенно не получается забыть то, что произошло в душевой в Бьющую Среду. Бьющая Среда – это принципиальный день для Кларка. День, когда он занимает все тренировочное поле и любой наивный желающий потренироваться в этот день однозначно попадает под ужас имени Кларк - Машина Смерти - Ла Ру. В этот день на поле пришел Перси. Увидев его у Кларка будто случился секундный инфаркт, сердце пропустило удар, а потом начало колотиться со страшной силой. Бой этот был полный отстой. Джексон умудрялся увернуться и от рубящих ударов, и ускользнуть от колющих. Джексон давал фору Ла Ру, и Кларк, наконец, выпустил весь пыл. Наконец, такое ненавистное лицо перед ним, и он может заносить над ним меч, стараться причинить ему боль, расквитаться за все те сны Кларка, которые никогда не сбудутся. Но запал Кларка ушел, а Перси быстрым боковым ударом эфеса меча, а затем локтем с размаху вдаривает по незащищенной голове Ла Ру, тот роняет меч, в глазах у него двоится, но он, несмотря на оглушающую боль, все же тянется к мечу. Перси бьет по его плечу ногой. Ла Ру сегодня побежден. Лежит на арене, мимо проходят жители лагеря. Кларк закрыл глаза и дышит глубоко грудной клеткой. «Перебесился» - ставит себе точку на сегодня он, но тут же меняет свое решение, потому что в нем все вспыхивает в одно мгновение, когда Перси Джексон садиться на него сверху. На его лице снова эта идиотская улыбка. Это даже не победная ухмылка, которая обычно растягивается по лицу Кларка, это самодовольная улыбочка. Наверное, в этом и вся разница. Ухмылку стереть с чужого лица просто, улыбка отпечатывается на лице несмываемо. Спустя минут двадцать Кларк и Перси в душевой прилагающейся к тренировочному полю. Кларк впервые в одной душевой с Перси. Раньше как-то не случалось, тем более не случалось оставаться наедине. «Наедине обнаженными» - поправляет себя Кларк и упускает тот момент, когда начинает не скрывая рассматривать тело Перси. А тот, как назло, допускает это, даже не смотрит в сторону Кларка, не замечает его взглядов, продолжает стоять под душем, смывая с себя мыльную пену. А потом Перси встает прямо под душ, прислоняется лбом к кафельной поверхности и позволяет каплям воды бежать по телу. У Кларка срывает крышу, он выдыхает «ну сука, ты блять», и не договаривает свои мысли по поводу Перси Джексона, он разворачивает его к себе одним рывком и прижимается своими губами к его губам. Зарывается одной рукой в его мокрые волосы и тянет его, такого шокированного, а потому подающегося, к себе ближе. Проникает языком в его рот и получает ответ на поцелуй, в пустующей душевой слышны мокрые звуки от поцелуя. Кларк проводит руками по мускулистой груди Джексона, проходится по кубикам пресса, у него почти эйфория от осознания того, что он может прикасаться к Перси как он хочет сам. Ла Ру кажется, что он вырвал этот момент из чей-то чужой жизни, не своей. А потом резкий холод кафеля по спине. Кларка отпихнули со страшной силой, и держали потоками воды на расстоянии. «Он же сын Посейдона, блять» - приходит осознание в его голову. - Я не из этих, - хриплым голосом произносит Джексон. Как это нелепо звучало сейчас. - Я тоже. Кларк не врет, он же действительно не из этих. Его просто мучают сны, где Перси Джексон отсасывает ему, и все. - Но я видел как ты смотришь на ди Анджело, - произносит Кларк, когда уже оба парня стояли около шкафчиков и надевали сухую одежду, - Я знаю этот взгляд, то как ты смотришь на него. Ты как раз таки этот, ты - гомосексуалист. Перси задумчиво улыбается, явно вспоминая сына Аида, и пожимает плечами: - Может, я Никосексуалист. Люблю О трех нет и одном да. - Нет, - вдыхает Нико, когда Перси выхватывает его в нишу в коридоре Арго II. Джексон то и дело затягивает его в разные углы и пустующие комнаты на этом корабле. Это их второй поиск на Арго, и оба парня уже досконально изучили этот корабль, чтобы точно знать где и когда свободен коридор и какие комнаты пустуют. Но это сейчас не так важно. Важно то, что Перси, наконец, целует губы ди Анджело, проникает языком в его рот, прижимается к парню еще ближе, и протискивает бедро между ног Нико, на что получает едва слышный стон на выдохе и пальцы, которые впились ему в плечи. У ди Анджело подкашиваются коленки от поцелуев Перси, не удивительно, что Аннабет от него почти не отлипала, когда они встречались. Перси облизывает губы Нико, посасывает его нижнюю губу, а потом снова проникает в его рот и обводит его язык, от этого Нико кажется будто его уже очень не слабо трахают в рот, а от таких мыслей ди Анджело снова пугается. - Нет, я не, я не, - сын Аида не договаривает, упирается руками в предплечье Перси. А у того сейчас до удивительного развратный вид. Кто бы мог подумать, что добродушный олимпийский герой может выглядеть до того сексуально. Красные и мокрые от поцелуев губы, прищуренный взгляд, от которого пробивает мурашками по позвоночнику, и Нико сдается. Сдается, но только на один поцелуй, а потом, борясь с упрямым Перси и собственным желанием, вырывается и уходит на палубу. Где побольше народу. * * * - Нет, нет, нет, нет, - постанывает Нико, а потом сам захлопывает себе рот и, прикусив ладонь, старается не издать ни звука. Они в доме у Лео. Сегодня охиреть-какой-праздник, сегодня их ряды пополнила Калипсо, по этому поводу Лео закатил невероятный вечер полный фейерверков, механических роботов и прочих чудес Гефеста вечеринку. В доме сегодня столько народу, что потеряться ближе к двум часам ночи Перси и Нико не составило никакого труда. И для Перси было совершенно не трудно запихнуть вместе с собой в ванную комнату Нико, закрыть дверь на замок и пока остальные пьют и шумно обсуждают свою личную жизнь под бьющую по ушам музыку, начать раздевать ди Анджело. - Нет, нет, нет, нет, нет, - стонет Нико, когда Перси проводит языком по вздрагивающему от каждого прикосновения мокрого языка животу. Перси скользит ниже, целует, облизывает, и имеет вид такой развратный, что ди Анджело готов кончить от одного взгляда на то, как Перси Джексон стоит на коленях и медленно проводит языком линию до его паха. А потом Перси снимает с Нико штаны, и у Нико больше нет мыслей ни о чем, его ощущения сосредоточены лишь на том, как теплая ладонь ложится на его возбужденный член и проводит пару пробных поглаживаний, от которых у сына Аида сбивается дыхание и он почти задыхается от нахлынувшего сильнейшего возбуждения. Перси целует маленькую головку, оглаживает ее языком, а потом вбирает член полностью в свой рот и делает такие вещи от которых Нико и подумать бы не мог. Ди Анджело старается не стонать, закусывает ладонь, закрывает глаза, зарывается рукой в волосы Перси, и держится так, будто бы боится, что Джексон остановится. Джексон не останавливается, он то ускоряет темп, то выпускает член изо рта, целует его, облизывает, иными словами - издевается над нуждающемся в разрядке организме. И только, когда Нико чуть ли не скулит жалобно: «Джексон, пожалуйста, давай», Перси доводит его до оргазма. А потом разворачивает его к себе спиной, проводит рукой по его ягодицам, и встречает усталое: - Ты же знаешь, Перси. Перси, нет. Джексон тяжело вздыхает, его возбуждение почти болезненно зудит. Нико никогда не позволяет Перси заняться с ним настоящим, как сказал Джексон: «нормальным сексом». - Только после свадьбы, - отшучивается Нико, и запускает руку в джинсы сына Посейдона. * * * - Нет, - останавливает чужие руки, что опускались ниже живота, Нико, - Нет, Перси. - Почему? – Перси ложится лицом в подушку, его терпение уже почти погибло в этих муках. - Ну, вот как обычно говорят девушки в фильмах? Бла-бла-бла, я не верю в твои серьезные намерения, вдруг ты получишь то, что тебе нужно и дашь по съебам. - Ты же знаешь, что я не дам по съебам. - Знаю. Но я хочу посмотреть насколько хватит твоего терпения. Джексон мучительно стонет и пытается самозадушится подушкой. * * * - Нет, если ты думал, что я куплюсь на это как пятнадцатилетний маленький гомик, то ты ошибался. Нет, Перси. Этим вечером Нико пришел в удивительно красивую квартиру. По началу он готов был поспорить, что это не их с Джексоном квартира. По коридору и гостиной были расположены свечи, на столе стояла бутылка шампанского в ведре со льдом и бокалы. Джексон уже неделю выхватывал Нико и совершал страшно провоцирующие эрекцию вещи. Прижимал Нико к стене, шептал на ухо, целовал так, что у парня подкашивались ноги, в особом отчаянье отрывал от пола и нес на спине в спальную. - Джексон, эй, ты слышишь меня, я сказал, что, - у Нико снова не получилось договорить, Перси вышел из спальной в костюме и этим заставил сына Аида заткнуться, ди Анджело еще никогда не видел Перси в строгом костюме. Но и на этом Перси останавливаться не собирается, он подходит к Нико и в своей привычной резвости, подходящей для поля боя, опускается на колено. - Нико ди Анджело, будешь моим почти-мужем? – выдыхает парень. Нико ошалело смотрит на Перси несколько секунд, потом отводит взгляд, чтобы справится с улыбкой, которая будто приклеилась к его губам. - Перси мать твою Джексон, конечно, я буду твоим почти-мужем.