Медовые поцелуи

...      Раннее утро прекрасного летнего дня. Да, пожалуй, именно прекрасного дня. Солнце светит, птички поют, а раздраженный темноволосый парень уже минуты три неотрывно жмет на дверной звонок. Невыносимую трель звонка слышно даже соседям, как, интересно, у обитателей дома еще не завяли уши? Бекхён знает как – просто Чанёля летом добудиться можно только в упор из танковой пушки. Да и в остальное время тоже. Но Бэкхён парень упрямый, и после пяти минут неотрывного нажатия на бедный, ни в чем неповинный звоночек обескровленным от напряжения указательным пальцем дверь все-таки открывается, являя Бекхёну заспанного, но неизменно ярко улыбающегося Чанёля, в пижаме и со смешно торчавшими во все стороны кроваво-красными волосами. - Искупался в крови девственниц? – недоуменно спрашивает Бэкхён вместо приветствия, уж очень велико его удивление. Не виделись каких-то два дня, а тут такое. - И я по тебе скучал, - улыбается Чан. - Проходи. Бэкхён решает забить на странный цвет волос, из-за которого, чего уж греха таить, Чанёль выглядит взрослее и сексуальнее. Он входит в дом и по давно выработанной привычке идет на кухню, пока Чанёль топает в ванну, дабы исполнить ежедневный ритуал умывания. Бэкхён также исполняет ежедневный ритуал – на автомате тащится к холодильнику, мыслями все еще находясь в раздумиях о новой прическе Пака, и, он просто уверен, охренительном запахе его волос. Руки Бэкхёна тем временем вытаскивают муку, молоко, яйца и сахар, смешивают в миске, добавляют разрыхлитель, ставят сковороду на плиту. - Люблю смотреть, как ты готовишь, - вырывает из задумчивости голос Чанёля. Бэкки оборачивается… и на секунду забывает, как дышать. Иногда он думает, что Чанёль специально это делает. Ну да, может, он не в курсе того, что Бэкхён влюблен в него уже… давно, в общем, влюблен, но это не оправдывает того, что он стоит сейчас, прислонившись к косяку, мягко улыбаясь своим мыслям, босиком, в светлых джинсах с потертостями и с голым, мать его, торсом. Мокрым. По-летнему загорелым. В меру подкачанным. Блять. Бэкхён медленно прослеживает взглядом за нахальной капелькой воды, которая катится с потемневших от воды волос, падает на грудь, обводит темный сосок, резко меняет траекторию и спускается вниз, к пупку, а оттуда скатывается еще ниже – к поясу брюк этого блядуна, который ни черта не понимает в этой жизни. Ситуацию спасает специфический запах пережаренных блинов. - Чанёль, свали, из-за тебя первая партия пропала! Сколько раз говорить – не отвлекай меня, когда я готовлю! – пытаясь скрыть пылающие щеки и легкое возбуждение в районе брюк, истерично верещит Бэкхён. Чанёль лишь обиженно пожимает плечами и неслышно ретируется с кухни – к истерикам друга он привык. А Бэк со злостью жарит эти гребаные блины, с которых, по сути, все и началось. Ну, не с них, конечно, но окончательно он повяз в этой истории из-за них.       Просто как-то раз двенадцатилетний Бэкхён решил похвастаться перед лучшим другом: «Смотри, чему меня мама вчера научила!». Обычно мальчики таким не хвастаются, но Бэкки имел на все свое мнение, и если он хотел научиться готовить блинчики, то никто был не в праве его осуждать. Тем более, в те годы он начал осознавать, что Чанёль нравится ему не только как друг, а даже и как нечто большее. Что же это за «нечто большее», Бэк пока еще не понимал, но абсолютно точно знал, что не цветочки вместе собирать хочет. А через несколько дней черт его дернул в шутку попросить: «Чанёль, возьмешь меня в жёны?» Он уже и не помнит, почему и зачем, зато помнит звонкий смех Чанни, его дружеские объятия и только-только приобретавший тогда свою сексуальную хрипотцу голос: «Все, что захочешь, если будешь готовить мне свои блинчики с мёдом каждый день». С тех пор Бэкхён готовит ему блинчики каждый день в надежде, что растяжимое понятие «все, что захочешь» включает в себя привилегию жестко отыметь Пак Чанёля за его непонятливость. И плевать, что Бэкхён мелкий пассив. Раздраженно переворачивая лопаткой блины, Бэк думал о том, что Чанёль действительно дурак. «Но до чего же милый», – с нежностью пискнул романтик в Бэкхёне. Это, кстати, да… с этим не поспоришь. Но все равно дурак. Который вечно жалуется Бэку, что у него не ладится с девчонками, не подозревая о том, что всех их Бэк за километр к нему не подпускает и шипит, как рассерженная кошка, лишь уловив мимолетный взгляд в сторону его Чанёля. Да что там девчонки, вся школа в курсе того, что Бэкхён, эта вечно всех задирающая мелкая стерва, да и открытый гей к тому же, просто плавится от обожания к своему лучшему другу. Высокому, стройному Пак Чанёлю, который играет на барабанах, неплохо учится, кроме самого Бэка имеет еще полшколы знакомых и который уж точно самый натуральный натурал из всех натуралов на нашей натуральной земле. Блять. - Бэкки, я осознал всю тяжесть моей вины и вернулся слезно умолять о прощении, - знакомый хрипловатый голос раздается прямо за спиной, а длинные руки обнимают за талию. Пак, гребаный, Чанёль, ты понимаешь, что ты сейчас творишь? - Да пошло оно все к черту, - как-то даже пофигистично бросает Бэкхён, выключая плиту, разворачиваясь в чужих объятиях и впиваясь в давно желанные губы напротив. Боже, он готов визжать как сучка – его мечта исполняется. Губы Чанёля именно такие, как снились Бэку в его многочисленных снах, – пухлые, мягкие, со вкусом медовых блинчиков. И, о мой Бог! Чанёль не отталкивает его, а лишь крепче сжимает и проникает языком в рот, посасывает нижнюю губу Бэка, посылая стадо мурашек по спине и заставляя руками крепче ухватиться за малиновый затылок. - Ну и… - пытается отдышаться Бэкхён, прислонившись лбом к груди Пака, так как выше банально не достает, - чего же ты не оттолкнул меня? Чанёль удивленно моргает, судорожно пытаясь найти ответ. Не говорить же Бэку, в конце концов, что он реально тугодум и дебил, потому что был влюблен в него уже как года три. И если бы он случайно не прочитал одно из любовных писем, присланных ему, которое каким-то чудом не перехватил Бэк, в котором ему запомнилась лишь строчка «…эта влюбленная в тебя чуть ли не с детства стерва Бён Бэкхён все время перехватывает мои письма и угрожает утопить меня в школьном туалете, но я не сдаюсь, ведь я люблю тебя, оппа. Это он мешает нам быть вместе…», он бы так и не предпринял ничего, со вкусом страдая дальше. - Ну… сегодня твои блинчики были особенно вкусными, и я решил все-таки жениться на тебе, - наконец нашелся Пак с ответом и, не дав возмущению Бэка вырваться, заткнул его рот еще одним медовым поцелуем.