Дышать под водой

Огни большого города сверкали, переливались всеми цветами радуги, и были видны с высоты, как на ладони. Много-много человеческих судеб, любви, ненависти, разговоров и переживаний, ночей расставаний и встреч лежало прямо перед ним. Но Усуи смотрел на них впервые с таким равнодушием. Даже, правильнее было бы сказать, с усталой обреченностью. Где-то там внизу, в своем маленьком домике спала Мисаки. Ей не снилось страшных снов, и ей не снился он, Усуи Такуми. Он ей безразличен, и кажется, пора давным-давно признаться себе в этом. Каждая вторая растаяла бы после пары его фраз, которые были сказаны Аюдзаве. Каждая третья начала бы за ним бегать и приглашать на свидания. И точно ни одна бы не ударила его и не обругала за любовь и нежность. Пусть и высказанных в такой форме, которая позволяет даже после того, как его отошьют, сохранить достоинство. Все, что он делал для нее, было искренне. Его не волновало, сколько сил уходит на то, чтобы оставаться с ней рядом, следовать, помогать, выручать из передряг, в которые она ввязывается по милости своих друзей, коллег, да и просто посторонних людей. Слишком добрая, яростная, с обостренным чувством справедливости... И такая беззащитная из-за этого. Мы всегда воспринимаем человека, который всем помогает, как этакого всемогущего бога, который уж свои-то проблемы уже решил и поэтому помогает остальным. Он знал, как сильно нужны помощь и защита этой хрупкой девушке. Такуми устало прислонился спиной к креслу, погладил устроившегося на коленях котенка. Он недоверчиво куснул его за палец и только после этого, довольный, закрыл глаза и заурчал. - Ты тоже кусаешься, Миса. Только после этого ты просто уходишь... - вслух произнес он и перед глазами снова встало ее лицо - растерянное, злое, яростное и возмущенное. ... - Зачем ты снова преследуешь меня?! Тебе не надоело? Ты совсем с ума сошел?! Средь бела дня такое вытворять на глазах у моих коллег! - кричала Аюдзава, красная как рак, выволакивая его за шкирку на улицу. Он и не сопротивлялся. - Ты ведь знаешь, почему я преследую тебя. Ее лицо озарилось мрачным торжеством, глаза маньячно загорелись. - Ага! Значит я все-таки права! Ты чертов извращенец, который вознамерился довести меня! Ну уж нет, я не доставлю тебе такого удовольствия! Проваливай! Такуми немного оторопел. - Миса-тян... Я не этого хочу, - он прикоснулся к ее щеке ладонью. Она полыхнула багровым цветом, окончательно слившись с собственным косплей-нарядом, и сильно ударила его по руке. - Не смей себя вести так! Усуи машинально коснулся руки - кожа еще слегка горела после хлесткого удара Мисаки. Она снова краснела от смущения и вела себя подобно дикому зверьку... но он устал. Не все время же принимать пинки в ответ на тепло, которое он дарит ей вхолостую - оно проходит мимо нее, не задерживаясь. Зачем все это тогда? Он давно уже не обижался на тумаки вместо благодарности, но всякая чаша может переполниться. Любой бы уже сдался, но Такуми целый год пытался вызвать в этой девушке совершенно иные реакции... Видимо, уже поздно. До окончания школы остался всего лишь последний класс... Что ж. Пусть она будет счастлива. Он отвернулся от стекла и утомленно закрыл глаза. Котенок приоткрыл зеленое око, оценил дислокацию как вполне допустимую и снова уснул. Аюдзава Мисаки. - Субару, мне идет? - я довольно улыбалась, разглядывая себя. Начальница в кои-веки решилась устроить косплей самураев! Наряжаться в мужские наряды мне нравится: все девушки млеют и расцветают. Настоящие украшения нашего кафе. Я поправила меч и вышла встречать гостей. Который раз себя ловлю на мысли, что ожидаю увидеть в дверях знакомое блондинистое сеноголовое. То ли язык точить было не на ком, то ли уже вошло в привычку видеть его тут чуть ли не каждый день. По крайней мере, эти варианты меня больше всего устраивают. Но в кафе его не было уже четыре дня, и волей-неволей начинаешь нервничать. А ну как это затишье перед бурей? Мало ли, что там придумал этот патлатый извращенец... В школе вроде появляется, но хлопот от него пока нет. Даже девушек не обижал (краем уха слышала, что от одной ретивой поклонницы он прятался под столами в библиотеке). Пф... Да какое мне дело? Жив, перед глазами не крутится, и то хорошо. Сацуки подошла ко мне незаметно, и поэтому я вздрогнула, заслышав ее голос: - Миса-тян, а почему Усуи больше не приходит к тебе? - Переел мороженого и схлопотал диатез, - мстительно фыркнула я, протирая свежевымытую посуду. Начальница покачала головой. - Поссорились? - Да не ссорились мы вроде... - я задумалась. Последний наш разговор у кафе можно назвать обычным... Я, конечно, наговорила ему гадостей, но не больше, чем обычно! Да и мы потом здоровались в школе. Кто его знает, конечно... - Мисаки, - Сацуки присела за табурет у кухонного стола и побарабанила аккуратными ноготками по столешнице. Перевела на меня задумчивый взгляд синих глаз. Я оторвалась от посуды и подошла к ней: в ее глазах мне чудился упрек. - Что, начальница? - Да не называй ты меня так, - поморщилась она и пододвинула мне табуретку. - Садись. Я послушно присела рядом. Сацуки не смотрела на меня, гоняя тонким пальцем по столу мелкую монету. - Я хотела бы взять Усуи на постоянную работу. Но вы все время ругаетесь, и я не могу понять, почему. Он же любит тебя, Миса-тян. Любит?! Что за чушь?! Я протестующе замычала. - Не спорь, - она улыбнулась и ласково погладила меня по руке. - Я же все вижу. Почему вы еще не вместе? - Очень надо, - буркнула я. Румянец чертов! - Не обращайте внимания на его шуточки и смело берите на работу - от клиентов отбоя не будет. А я его постараюсь не убить. - Да уж постарайся, ведь я предупредила тебя о своем решении заранее, - пряча смешок, Сацуки поджала губы и погрозила мне пальцем. - Не обижай Усуи-куна. Он очень хорошо к тебе относится, помни это! Начальница клюнула воздух у моей щеки и, довольная, упорхнула в зал, оставив меня сверлить недоуменным взглядом разделочные доски. За дверью служебного входа никого не было. Я перевела дух, подавив разочарование. Скоро он сюда придет работать, так что крепись, Мисаки. Но вечер и дорога домой мне давно не казались такими скучными и пустыми. * * * - Президент! Я принес вам письма с пожеланиями от классов 1-1, 1-2, 1-3, отчеты из бухгалтерии и нормативные документы по соревнованиям! - Юкимура и вошедший за ним Кано, сгибаясь под тяжестью мукулатуры, доползли до моего стола и обрушили на него бумажный ураган. С трудом уложили все по местам и как можно скорее скрылись - знают же, что специально я их искать, чтобы запрячь, даже не подумаю. Изучу сама... - И вот еще, президент! - ответственный за дисциплину сунул мне график для разбора провинившихся и поспешно испарился в районе остановки автобуса. Мне не привыкать. Отчеты, бумаги, согласование времени соревнований с другими школами, телефонные разговоры... Все как обычно и никак. Не понимаю, что творится. Вроде бы все нормально, и самочувствие тоже, да и на учебную хандру не тянет - у меня пока что с уроками полный порядок. С Сакурой и Сидзуко мы гуляем в выходные. Все по расписанию и до возмутительного в порядке. Моими стараниями, конечно - куда им без меня? Солнце уже почти село за городом, когда я закончила работу. И никак не могла понять, почему же так быстро управилась, но так устала. Никто не мешает, не беспокоит и не отвлекает, так и работа идет легче - сделала я воодушевленный вывод и начала собираться. Мой взгляд помимо моей воли упорно возвращался к дверям. - Интересно, почему он сегодня не помогал мне?.. - вслух задала я себе вопрос. Но ответить было некому. - Хорошего вечера, Аюдзава! - мимо студсовета прошагал невозмутимый Усуи и скрылся на лестнице. Даже не посмотрел.... Я досадливо сдвинула брови. Меня это совершенно не задевает! Но оставаться в студсовете совершенно расхотелось. Уроки тоже не заладились. В конце концов я просто вышла в сад подышать. В таком беспокойствии я нахожусь уже пару дней точно, чувство тревоги и еще чего-то прочно бьются в горле сердитым комком эмоций. Надо успокоться. Я обошла дом и заглянула в шаткую пристройку на заднем дворе. Здесь, помимо кладбища мебели и хозяйственных предметов, был мой маленький домик счастья. Я села на низенькую скамеечку и перекинула через плечо ремень старенькой гитары. Кто б увидел - ни за что не поверил! Да, я играю на гитаре. Кто скажет что-нибудь, тому испанский воротник. Три года занятий в средней школе, потом я тренировалась сама, потихоньку, чтобы никто не увидел. Кто знает, как это отразится на моей репутации. А бросать не хотелось... Только мама да сестра знали о моем увлечении. Первый аккорд неуверенно зазвучал в стылой тишине, всколыхнул многолетнюю пыль на старой мебели. Второй аккорд прозвучал уже увереннее. Я не знала, чего хочу сыграть - иногда начинаю подбирать даже песни "Дороги мечты", но сейчас хотелось чего-то другого... Every night in my dreams I see you, I feel you, That is how I know you go on. Far across the distance And spaces between us You have come to show you go on. Near, far, wherever you are I believe that the heart does go on. Once more you open the door And you're here in my heart And my heart will go on and on... Нет! Всего лишь красивая мелодия и красивый фильм. В жизни никто не умрет за тебя, не уступит место, не пожертвует жизнью, ха! Все нужно делать самой и ни на кого не рассчитывать. Мое воображение уже рисовало спасательные работы в ледяных водах океана, как вдруг я поняла, что больше не курсирую по водам, спасая пассажиров. На месте Джека я увидела знакомую голову с прилипшими ко лбу светлыми волосами... Хватит! Я оборвала мелодию, хлопнула ладонью по струнам, заставив их замолчать. На душе было как-то противно, словно туда щедро плеснули помоев. Уткнувшись лбом в теплый бок гитары, я просидела довольно долго. Похоже, мне нужно с ним снова поссориться, разозлиться, чтобы в голову не лезло... подобное. Чтобы оно вообще там не появлялось. - Мисаки! - послышался со двора радостный щебет Сакуры. - Это ты пела? Мисакиии! Черт. Вот попала.