Мой наркотик

Яркий солнечный денек ну никак не соответствовал атмосфере, царившей в зале суда. С другой стороны, Цунаде уже к такому привыкла. Разбирать дела об убийствах, грабеже и изнасилованиях под веселое щебетание птиц стало таким же привычным делом, как дышать и хлебать кофе перед работой. Сегодня, ввиду времени года, птицы не щебетали. И на том спасибо. Не то чтобы Цунаде была недовольна своей работой и занимаемой должностью. Даже наоборот. Работа ей нравилась, и она гордилась тем, что помогает человечеству в поиске истины, отстаивает правое дело, так сказать. Цунаде с детства мечтала бороться за справедливость и помогать людям. Наверное, именно это и подтолкнуло поступить ее на юридический. Это, а не то, что в ее семье все поголовно были законниками. Последнее лишь немного облегчило ей путь к будущей должности. Но Цунаде того не гнушалась. И правильно делала. Таких неподкупных и заинтересованных в справедливом исходе дела судей на самом деле нужно было еще поискать. Да, Цунаде любила свою работу. В большинстве случаев. Но, в конце концов, она была всего лишь человеком, и иногда ею овладевала тоска. Да это и неудивительно. Каждый день видя лица преступников и выслушивая материалы следствия, поневоле теряешь веру в человечество. Порой Цунаде хотелось послать все к собачьим чертям и просто уйти. Куда угодно, хоть в официантки. Однако потом она успокаивалась и спустя выходные, проведенные в обнимку с бутылочкой саке и лучшей подругой, снова остро чувствовала, что находится на своем месте и что не родился еще на свет более подходящий для этой работы человек. Но – увы! - сегодня был именно тот тоскливый день, когда Цунаде с ужасом подсчитывала оставшееся до выходных время. К тому же причиной сегодняшнего судебного заседания был самый нелюбимый ею вид преступления: изнасилование. Изнасилование несовершеннолетнего. Цунаде нервно постучала пальцами по лежавшей перед ней папке. Предварительно просмотрев материалы дела, она возблагодарила ками за то, что изнасилован был не маленький ребенок, а семнадцатилетний парень. Конечно, хорошего тут тоже мало, но будь возраст потерпевшего менее пятнадцати, это бы ее окончательно доконало. Характер у судьи был взрывным, и иногда Цунаде боялась психануть. Конкретно в этом случае, учитывая свое душевное состояние, она банально опасалась сорваться: лихо перемахнуть через судейскую трибуну и собственноручно начистить рожу мудаку, посмевшему причинить вред маленькому ребенку. Однако в деле с семнадцатилетним все может быть неоднозначно, необходимо разбираться в подробностях. Возможно, имела место провокация или что-то еще. Возможно, потерпевший на деле вовсе и не был потерпевшим и на все согласился сам, а потом испугался или на что-то обиделся и в отместку решил накатать заяву в полицию. Конечно, преступление при этом в любом случае оставалось преступлением, однако степень его тяжести с моральной точки зрения могла варьироваться. Цунаде поправила судейскую мантию и, шумно выдохнув, принялась обмахиваться лежавшим неподалеку блокнотом. Если кондиционер в ближайшее время здесь так и не починят, город потеряет одного из своих граждан из-за смерти, наступившей в результате духоты. Наконец, в зале за тонкой стеной судейского кабинета раздался уверенный голос Шизуне: - Прошу всех встать! Суд идет! Цунаде поспешно схватила со стола папку и направилась в зал заседаний. Не понимала она сути этой дурацкой традиции! Почему бы ей, как и всем, не сидеть на своем месте, дожидаясь наступления назначенного времени? Зачем ей обязательно помпезно вышагивать к своему креслу под любопытные взгляды целого зала? Цунаде проходила через эту процедуру, наверное, уже тысячу раз, и каждый раз из этой тысячи глупый пафос происходящего не переставал ее раздражать. Наконец, усевшись в привычное кресло, Цунаде открыла на столе свою папку и, откашлявшись, начала: - Сегодня мы заслушиваем дело об изнасиловании Узумаки Наруто… После ее небольшого вступления обвинение, а после него защита принялись озвучивать свои версии произошедшего. Стандартные фразы и клише немного облегчили душевные муки Цунаде и настроили на рабочий лад. В этом зале все было так просто и привычно, что она почти снова чувствовала себя словно рыба в воде. Пока звучали речи обвинения и защиты, Цунаде взглянула на скамью подсудимых. Обвиняемый сидел, чуть сгорбив плечи и слегка опустив голову. Черные волосы спадали на лицо мужчины, оттеняя бледную кожу. Дорогой черный костюм выгодно подчеркивал стройное, немного худощавое тело. По мнению Цунаде, на насильника обвиняемый никак не походил. Однако материалы дела свидетельствовали об обратном. Защита замолчала и заняла свое место. Цунаде пригласила обвиняемого пересесть в кресло для дознания, слева от своей трибуны. Мужчина медленно поднялся. Черные пряди мазнули по лицу, когда он поднял голову. - Обвиняемый, - громко произнесла Цунаде, когда мужчина опустился в кресло. – Представьтесь, пожалуйста. В зале почему-то словно тут же стало еще на один тон тише. - Мое имя, - такой красивый голос стал для Цунаде полной неожиданностью. - Учиха Саске… Он невольно шарил взглядом по людям в зале суда. Обвинение, судебное разбирательство, направленные на него любопытные взгляды – все это будто стало слишком далеким, чтобы как-то волновать. Единственная мысль, которая лихорадочно билась вместе с пульсом: «Наруто здесь нет». Среди людей на скамьях Саске отметил Инузуку, Гаару, Какаши, явно старавшегося держаться от юноши отстраненно, директора школы со своей секретаршей, Сая, Итачи… Сердце Саске пропустило удар при виде смотрящего прямо на него брата. На обычно спокойном и невозмутимом лице проступала тревога, которую Итачи тщетно пытался скрыть. Саске поспешно отвел взгляд, чувствуя, как все внутри сжимается от осознания причиненной близкому человеку боли. «Прости, аники. Ты столько сделал для меня, а я умудрился по уши вляпаться…» Саске намеренно не смотрел на скамью обвинителей. Он не хотел дарить Орочимару такую роскошь. К тому же чувствовал, как свернутая где-то глубоко внутри тугая пружина злобы только и ждет своего часа. Он не хотел рисковать, дров и так наломано уже немало. Ради Наруто и ради брата он должен держаться изо всех сил. Орочимару стал для него стопроцентно срабатывающим триггером. И это было неудивительно. Неудивительно. Совершенно неудивительно. Как будто с самого начала всё шло к этому моменту. Каждый шаг, любое действие – словно Орочимару продумал их заранее, осуществил чужими руками и молчаливо наблюдал издалека, чтобы сегодня в полной мере насладиться результатом. Перед глазами как будто была пелена. Да что пелена? Саске казалось, что он не чувствует собственное тело. Он двигался на автомате, практически не осознавая свои действия. Он понимал, что едет в машине и преследует иномарку, но зачем? Отстранённые мысли, больше похожие на бред сумасшедшего, добродушно подкинули идею о дешёвом боевике, в котором главный герой колесит по городу за своим злодеем. Это как будто намекало на что-то. Где-то в глубине души Саске чувствовал, что ему нужно повернуть назад, найти Наруто и успокоить. Узумаки плохо, ему больно. Так почему он не с ним? Почему едет за этой чёртовой машиной?! Память услужливо подсказала, что они едут в сторону аэропорта. На это Саске хмыкнул и перестроился в свободный ряд. Прибавив скорости, Учиха сощурил глаза, безошибочно выискивая в веренице машин нужную. Орочимару. Мразь. Наруто всего лишь сирота, который никому ничего плохого не сделал. Что за удовольствие унижать ребёнка? Неужели других было мало? Скольких ещё он должен трахнуть, чтобы успокоиться? Или это у него такой рацион? Как у какого-нибудь демона, который может есть любую еду, но по-настоящему насыщается только чужими душами? Больной выродок. Бросив машину на парковке, Саске побежал ко входу в здание аэропорта. Кажется, он даже не запер дверцу, но это волновало Учиху меньше всего. Он боялся потерять из виду этого ублюдочного педофила, который возомнил себя бог знает кем. Побродив по зданию, Саске нашёл пропажу: Орочимару стоял в зале ожидания и разговаривал по мобильному телефону, пока его охранник заказывал билеты. Учиха ухмыльнулся и прибавил шаг. Прежде чем мужчина понял, что происходит, Саске ударил его в лицо. Послышался скрежет стульев и тихий стук телефона о пол, а следом раздались испуганные охи и вскрики стоящих неподалёку женщин. - Охрану! Быстрее! – крикнул кто-то из персонала. Саске склонился над упавшим на колени Орочимару и с садисткой ухмылкой наступил на длинные тонкие пальцы, правой руки. Послышался хруст и шипение. Жёлтые глаза с удивлением уставились на Учиху. Конечно, он же не привык получать ответ на свои действия. Обычно ему всё сходило с рук. Но не в этот раз. Саске взял мужичину за ворот рубашки и притянул к своему лицу. - Ты зря это сделал, - еле слышно сказал Саске и другой рукой ударил его в нос. Голова Орочимару дёрнулась, чудом избежав смертельного столкновения с углом от металлического сидения. Следующий удар пришёлся по почкам, а потом снова в голову. Саске показалось, что он бьёт Орочимару целую вечность, но на самом деле он едва ли успел нанести ещё несколько ударов, прежде чем его руки перехватили. - Молодой человек, успокойтесь, - сказали совсем близко. Саске попытался отмахнуться, но его лишь сильнее скрутили и начали оттаскивать в неизвестном направлении. - Нет, это ты зря сюда пришёл, - прогнусавил Орочимару, вытирая кровь с подбородка. К нему уже подоспел опоздавший охранник и начал помогать подниматься на ноги. Он встал и тут же сел на сидение, которое едва не стало его убийцей. Давно позабытое чувство ярости продолжало щекотать нервы и проходить от середины груди по рукам, желая принести больше боли, скрутить этого мудака и сломать. Не психологически, а физически – раздробить кости, содрать кожу, впиться пальцами в голое мясо, выдрать органы и разодрать в клочья. Саске с силой стискивал зубы и упрямился, стараясь добраться до Орочимару. Он даже сделал несколько шагов в сторону мужчины, немало напугав этим самого Орочимару. Тот ясно видел жажду крови в глазах Саске и понимал, что если Учиха доберётся до него снова, ему так легко не отделаться. Но трое сильных охранников слишком сложное препятствие на пути к мести. По крайней мере, в этот раз. Через несколько минут Саске уже сидел в наручниках в закрытой комнате и ждал, когда его обвинят в нападении на насильника. И он не жалел о содеянном. Ни единой секунды. Единственное, что его волновало – Наруто, который остался без его защиты. Но Орочимару ни за что не доберётся до него. Осиный улей потревожен, и теперь даже «святой» Орочимару не сможет незаметно подобраться к нему. Всего-то нужно подождать. Именно в этот момент Саске вспомнил, что пока он бил Орочимару, мобильный телефон в его кармане вибрировал от настойчивого звонка. А что если это был Наруто? Вдруг он, вопреки ожиданиям, снова попал в беду? - Мне нужно позвонить, - Саске обратился к одному из охранников. Тот как раз складывал телефон, кошелёк и ключи Учихи в прозрачный пакет. - Прошу прощения, но я вынужден отказать, - равнодушно отозвался охранник. – Попробуйте поговорить с полицейскими, когда они за вами приедут. И Саске стало по-настоящему страшно. Не за себя. За Наруто, который остался один на один с тем, что с ним сотворил Орочимару. Меньше всего Цунаде понимала, зачем при такой внешности Учихе понадобилось кого-то насиловать? Ведь складывалось стойкое впечатление, что при таких данных у молодого учителя не должно быть отбоя от поклонниц. Конечно, был вариант того, что Учиха специфически предпочитал именно школьников и именно парней. Но – положа руку на сердце – Цунаде не сомневалась, что обвиняемому ничего не стоило соблазнить приглянувшегося ученика. Уверенно вздернутый подбородок и упрямый прямой взгляд черных глаз говорили о том, что молодому мужчине прекрасно известны все выигрышные стороны его внешности. Так почему именно насилие? Так не терпелось? Было лень тратить время? Просто попался несговорчивый ученик? Или захотелось чего-то новенького? Цунаде была готова поставить на последнее. Из материалов обвинения она помнила, что в студенческие годы Учиха не гнушался легкими наркотиками, а это уже о многом говорит. - Опишите тот день, - Данзо, государственный обвинитель и бывший одногруппник Цунаде, любезно начал с самого просто вопроса. Судья перевела взгляд на скамью обвинителей, где с перебинтованной рукой и пластырями на лице сидел ее бывший одноклассник, Орочимару. Он поймал ее взгляд и приветственно улыбнулся одними уголками губ. Цунаде еле заметно кивнула. Учиха совершил крупную ошибку. Не стоило ему трогать Узумаки. Орочимару за своих подопечных голову оторвет. Побольше бы таких как он, и в мире больше не осталось бы несчастных сирот. Цунаде перевела взгляд на Учиху. Тот прямо держал спину, но выглядел потрепанным и уставшим. Ночевки в тюремной камере не шли на пользу никому. - Значит, вы утверждаете, что никогда раньше не бывали в помещении, отведенном под школьный Клуб граффити? - Ни раньше, ни позже, - Учиха прикрыл глаза и вздохнул. – Я вообще там никогда не бывал. - Тогда как вы объясните наличие на предметах мебели и дверной ручке ваших отпечатков пальцев? Учиха молчал упрямо сверля взглядом пространство. - Никак, - наконец, ответил он. – Я не знаю, как они там появились. Данзо удивленно поднял вверх брови. Цунаде прищурила глаза. - Вы хотите сказать, что не помните, как в тот день изнасиловали Узумаки Наруто? – спросил Данзо. - Я протестую, Ваша Честь! – вскочил со своего места адвокат обвиняемого. Ямато Тензо был хорошо известен в кругу законников своей цепкой хваткой, а также тем, что сумел вывести на чистую воду множество запутанных дел. Ямато мог взяться за самое проигрышное дело, если интуиция подсказывала ему, что подозреваемый не виновен. Он, как и Цунаде, относился к "клубу" борцов за справедливость. Однако в этот раз Ямато ошибся. Причем дважды. И в исходе дела, и в искренности обвиняемого. А в том, что Учиха врал, Цунаде ни капли не сомневалась. Не понимала она только, как перспективный молодой человек – к тому же небедствующий – мог до такого докатиться. - Протест принят, - несмотря на свои мысли возвестила Цунаде. – Господин Данзо, прошу вас тщательно выбирать формулировки. Вина обвиняемого еще не доказана. Данзо деловито откашлялся. - Прошу прощения, Ваша Честь. Учиха-сан, вы хотели сказать, что не помните, как в тот день… действовали? С этой позиции Цунаде плохо видела лицо Учихи, но тот, кажется, закатил глаза и вздохнул: - Я помню все просто отлично. В тот день у меня было семь уроков, в течение которых я либо присутствовал в классе, либо – на перемене – уходил в учительскую подсобку. Один раз сходил в школьную столовую, чтобы поесть. Это было после второго урока, около десяти тридцати. Все. - Что вы делали, когда уроки закончились? - Едва уроки закончились, мне позвонили и сообщили, что мой ученик, Узумаки Наруто, изнасилован, - Саске сделал короткую паузу. – Увидев в окно машину его опекуна, я… я погнался за ним. - Почему? Цунаде видела, как Учиха бросил на Данзо тяжелый взгляд исподлобья. - Потому что этот… потому что именно он изнасиловал Наруто, - медленно сквозь зубы выговорил Учиха. По залу прошел шепоток. Цунаде застыла, невольно приоткрыв рот. Нет, она, конечно, читала дело заранее и знала, что защита выдвигает ответный иск с собственными обвинениями, но тогда это показалось ей чем-то далеким и сюрреалистичным. Она попросту не обратила внимания на эти вирши, сочтя их наспех состряпанными выдумками, которые должны были якобы послужить спасению шкурки оступившегося в моральном плане Учихи. Но сейчас… Несколько мгновений Цунаде чувствовала, как ее кожа леденеет от ощущения исходящей от Учихи ярости. Было похоже… Было похоже, что он искренне верит собственным словам! Цунаде перевела взгляд на Орочимару. Тот хмурился и с горестным видом качал головой. Но… это же просто нелепо. Орочимару стоит у истоков городского реабилитационного центра. Всем известно, как он холит своих подопечных. Цунаде не раз видела его, окруженного детьми, пару раз даже заезжала к Орочимару в гости. Дети были всегда чистенькими, ухоженными, хорошо одетыми. С самыми дорогими и лучшими игрушками. Цунаде казалось, что иногда в своей заботе Орочимару доходит до крайностей. Например, она спросила его, зачем он водит таких маленьких мальчиков на маникюр, на что Орочимару лишь засмеялся и показал ей свои ногти, аккуратно постриженные, с удаленной кутикулой. - Просто люблю своих деток, - добродушно пожал плечами опекун. – А почему бы и нет, если я могу себе это позволить? Цунаде тогда только усмехнулась и согласилась с ним. Действительно, почему бы и нет? Ухоженный ногти – это всегда хорошо, к тому же такие «траты» для финансового состояния Орочимару были как дробина для слона. О баснословном богатстве «главного папочки города» ходили легенды, и Цунаде полагала, что каждый сирота, наверное, спит и видит, как Орочимару берет над ним опекунство. Все его подопечные учились в лучшей школе города (в попечительский совет которой входил и Орочимару), а потом уезжали учиться заграницу. - Вы утверждаете, что это Орочимару-сама изнасиловал Узумаки Наруто? Своего подопечного? – на лице Данзо застыла растерянная полуулыбка, он оглядывался на зал и бросил взгляд на Цунаде, как бы сомневаясь в том, что правильно все расслышал. - Это именно то, что я сказал, - прорычал Учиха. Цунаде снова покоробило. Выдумывает же! Учиха выдумывает! Но тогда откуда столько злобы? Если Орочимару чем-то обидел его (что вполне возможно, учитывая, что они связаны с одной и той же школой), то она не понимала, что же именно нужно сделать, чтобы вызвать такую ненависть и желание мстить. Да еще и таким нелицеприятным способом как клевета и изнасилование члена семьи! Данзо вздохнул и продолжил, еле выдавливая из себя слова: - Ну что ж… На секунду – всего лишь на секунду – предположим, что действительно так и было. Но тогда объясните нам одну вещь. Почему, узнав об изнасиловании Узумаки Наруто якобы опекуном, вы не позвонили в полицию, не отправились на поиски пострадавшего, в конце концов, а помчались за Орочимару-самой? В один момент вся злость Учихи словно погасла. Теперь он снова выглядел просто уставшим и очень печальным. Учиха поднес руку к лицу и помассировал переносицу, будто собираясь с мыслями. После этого он сцепил пальцы рук вместе у себя на коленях и уставился в пол. - Я… Я был зол. - Поясните. - Я… - Учиха набрал в грудь воздуху и медленно выдохнул, после чего продолжил: - Узнав о случившемся, я пришел в ярость. Мне хотелось… причинить этому… ему, - он не глядя кивнул в сторону скамьи обвинителей, - вред, сопоставимый… - Учиха вдруг замолчал, а потом заговорил прежним гневным голосом: - Послушайте! А вы как бы вели себя, если бы узнали, что кто-то сделал такое с ни в чем неповинным человеком? – при этом он посмотрел не в зал (то ли заведомо зная, что с ним согласятся, то ли и не надеясь на согласие), а прямо на Цунаде. Яростный взгляд беспросветно-черных глаз заставил судью вздрогнуть. Это был взгляд человека, который искренне верит в свою правоту. - Учиха-сан, - недовольно протянул Данзо, - здесь мы задаем вам вопросы, а не… - Данзо-сан, - громким голосом прервала возмущения прокурора Цунаде. – Продолжайте. Тот хмуро посмотрел на нее, после чего покорно опустил голову: - Хорошо. Учиха задержался на Цунаде взглядом еще ненадолго и снова повернулся к прокурору. Инузука не мог отделаться от ощущения, что он единственный ведет себя в суде как идиот. Он постоянно поворачивался к своим спутникам, за что странный парень по имени Сай то и дело щипал его за ляжку. Впрочем, даже учитывая ужас, который вызывало у Кибы такое полугейское действие, помогало это мало. С другой стороны, рядом с Кибой, сидела невозмутимая Цуме. Инузуке не хотелось волновать родителей, однако, ввиду несовершеннолетия, давать показания он мог только в присутствии одного из них. Узнав о том, что случилось с Наруто, Цуме покинула дом бабушки и дедушки, оставив с ними мужа, и примчалась на первом же автобусе. Правда дома пылкую женщину, то и дело порывающуюся пойти в спальню, к Наруто, чтобы «поговорить с несчастным мальчиком», пришлось осадить. Итачи терпеливо и очень профессионально объяснил, что она мало чем ему поможет. На всякий случай Наруто перевезли к Гааре и Кибе. Квартира Итачи была несколько больше, но все решили, что в знакомой обстановке (ведь дома у Какаши он уже бывал) Наруто будет лучше. Возвращаться в квартиру Саске он наотрез отказался. - Значит, вам сообщили о том, что Узумаки Наруто изнасилован. Киба снова вздрогнул. Такое холодное и официально-безразличное заявление о случившейся с его другом беде заставляло его каждый раз передергиваться. - Да, мне позвонили, - раздраженно подтвердил Саске. - Кто? Киба невольно оббежал взглядом знакомых, чтобы посмотреть, как те реагируют на раздражение в голосе Саске. И как они умудряются выглядеть такими спокойными? Даже Итачи, а ведь он волновался за судьбу брата. В отличие от него Киба ерзал на скамье так, словно у него в штанах был целый муравейник. - Мне позвонил другой мой ученик, Инузука Киба. Имя, произнесенное учителем, тут же запустило рефлекс «меня вызывают к доске». К тому же для Кибы это стало полной неожиданностью, и он чуть было не поднялся со скамьи. Хорошо, что его удержал Сай. - Не дергайся, - шикнула Цуме и снова с отстраненно-холодным видом уставилась вперед. - Откуда у Инузуки Кибы ваш телефонный номер? – спросил Данзо. - Я протестую, Ваша Честь! – подскочил Ямато. – Вопрос не имеет отношения к делу! - Позвольте мне продолжить, и я докажу, что имеет, - улыбнулся Данзо. - Позволяю, - ответила судья. Ямато, уязвленный, сел на место. Данзо повторил свой вопрос. - Я сам дал свой номер Инузуке, - пожал плечами Саске. - И часто вы раздаете ученикам свои телефонные номера? – усмехнулся Данзо. – На этот вопрос можете не отвечать. Киба видел, как Саске опасно прищурил глаза. В тоне Данзо явно чувствовался какой-то грязный намек. На предсудебном брифинге с Саске и свидетелями защиты Ямато объяснил, что отвлекая внимание суда от Орочимару, обвинение будет из кожи вон лезть, чтобы выставить Саске как растлителя своих несовершеннолетних учеников. Это позволит обвинить его в изнасиловании Наруто, в то время как Орочимару в очередной раз выйдет из воды сухим. - Именно это они и попытаются сделать. Подмена улик тому доказательство, - сказал Ямато. - Но откуда? Откуда там появились отпечатки Саске-сенсея? - не выдержал Киба. Удивительно, но ответ дал не адвокат, а Сай. - Маленький, глупенький Киба, - с улыбкой пропел он. Но звучало это скорее не насмешливо, а очень грустно. – Данзо и Мадара заодно с Орочимару. Мадара решает дела с полицией, Данзо спасает его в суде. Так сказать, два ангела-хранителя… Именно поэтому решено было утаить информацию об истинных отношениях Наруто и Саске. Сейчас это могло им сильно навредить. - Хочу обратить внимание, Ваша Честь, что на сим-карте, извлеченной из разбитого телефона Узумаки Наруто, тоже имеется номер Учихи-сана. Причем записан он просто под именем «Саске». Не слишком ли панибратски для учителя и ученика? Даже если допустить, что для учителя нормально созваниваться со своими учениками для решения каких-либо вопросов (хотя по-хорошему решать их он должен с родителями), все равно остается один пикантный вопрос: почему ученик называет своего учителя просто по имени? Какие отношения на самом деле их связывают? А если мы заглянем в телефон Учихи-сана? Не будет ли телефон Узумаки Наруто записан в нем под именем «Любимый»?.. - Ваша Честь, я протестую! – так резко Ямато со своего места еще не поднимался. - Протест принят, - хмуро объявила судья. – Данзо-сан, я бы попросила вас не увлекаться. Данзо произнес какие-то неубедительные извинения. Сглотнув, Киба перевел взгляд на своего учителя. На Саске было страшно смотреть, цвет его лица не поддавался никаким описаниям. Учиха явно сдерживал ярость из последних сил. А что, если все совсем не так радужно, как представлял на брифинге Ямато-сан? Что если Данзо и Орочимару выиграют? Надолго ли Саске сядет в тюрьму? Что тогда будет с Наруто? Ведь он останется в полной власти Орочимару! Киба даже думать не хотел, что будет с другом спустя три года, оставшихся до совершеннолетия. Он почувствовал, как к горлу подступает ком. Совсем как в тот день. Едва переступив порог дома Инузука, Наруто мгновенно скрылся за дверями ванной. Даже разуваться не стал. Акамару, который на входе встретил хозяина и его друга радостным гавканьем и счастливым помахиванием хвоста, с недоумением посмотрел парню вслед и растерянно уселся посреди коридора. Киба тяжело вздохнул и перевел печальный взгляд на закрытую дверь. Он понимал друга. На его месте он бы тоже захотел помыться. Передёрнув плечами, Киба постарался отогнать от себя неприятные мысли. Ему даже поцелуй Кабуто показался кошмарным, а тут секс. И не просто секс - изнасилование. Наруто должно быть ужасно больно и противно. В некотором роде и сам Инузука теперь с трудом представлял своё отношение к другу. Нет, он не собирается его бросать или презирать, но… Его лапал этот мерзкий тип в интимных местах, засовывал в него… о, Ками-сама! Киба сел на пол и прикрыл лицо ладонями. Акамару лёг рядом с ним и тихо и пронзительно заскулил, словно чувствуя настроение хозяина. Тем временем Наруто отчаянно смывал с себя все те ощущения, которые преследовали его всю дорогу от школы до дома Инузука. А еще ему сейчас не помешала бы мочалка. Желательно из металлической проволоки. Чтобы хоть как-то это компенсировать, Наруто выдавливал больше геля для душа и увеличивал температуру воды. Он почти не чувствовал обжигающей боли. Только внутреннюю пустоту. Орочимару будто выдернул из него что-то важное и не вернул на место, и теперь внутри Наруто чего-то не хватало. Зато там, внизу, всё ещё оставалась частичка опекуна. От этих мыслей к горлу Наруто подступила тошнота. Было бы менее мерзко, если бы в его прямую кишку заползли черви. Но это была всего лишь сперма Орочимару. Всего лишь… Взявшись вымывать из себя всю эту грязь, Наруто не думал ни о чём другом, кроме чистоты. Он бы даже с радостью влил в себя какую-нибудь кислоту, если бы она хранилась в ванной Инузука. Ею он бы наверняка избавился от переполнявшей его мерзости. - Эй, ты в порядке? – как бы Киба ни старался, его голос немного дрожал. - Да, - отозвался Наруто и снова принялся втирать в себя чужой гель для душа. - Хорошо. Но на самом деле всё было ужасно. Киба уже раз десять позвонил Учихе, который по-хорошему уже должен был быть на пороге его дома, но парень добился лишь того, что на одиннадцатый раз вместо ненавистных гудков его отшил механический автоответчик, который с полнейшим безразличием сообщил странную вещь: телефон Саске оказался отключен. - Да что за дьявольщина творится?! – тихо выругался Киба, с недоверием разглядывая собственный мобильник. А потом его накрыла самая настоящая паника. Что делать? К кому обратиться? Киба никогда с таким не сталкивался. С мрачной иронией он подумал, что зря не интересовался подобным исходом событий. В какой-то степени это было неизбежно, ведь они с Наруто с самого начала вели себя как долбанные идиоты, которые с тупой уверенностью считали себя всемогущими ОЯШами и которые ни за что на свете не окажутся в подобном положении. Их обязательно спасут «за секунду до». Но они не в манге, не в фильме и не в сериале. Рано или поздно они обязательно поплатились бы за свою беспечность. - Это Киба. Я не знаю как это сказать… В общем, Орочимару изнасиловал Наруто, а Саске-сенсей куда-то пропал. Что мне делать?! Последнюю фразу Инузука буквально выкрикнул в трубку. На том конце провода повисло гробовое молчание, почти ощутимое и отдающее холодом. - Где вы? – твёрдый голос Гаары немного успокоил Кибу. Привёл в чувство. - У меня дома. - Наруто рядом? Киба снова упёрся взглядом в закрытую дверь. - Он в ванной. - Вытаскивай его оттуда и глаз не спускай. - Но я же не могу… - Тогда разговаривай с ним. Пусть не молчит. Я скоро буду. Сабаку но отключился, и Киба снова остался один. Ну, почти один. Послышался странный звук, а следом свалилось что-то пластмассовое. - Наруто? – Киба забарабанил в дверь. Он снова начал поддаваться панике. – Что с тобой? Ты цел? Несколько долгих секунд не было ответа. - Да в порядке я. В порядке! Вот и как после этого разговаривать с Наруто? Узумаки едва держался, чтобы не зарыдать. Это ясно ощущалось сквозь истерические нотки в его голосе. Время тянулось очень медленно. Каждая секунда казалась часом. И это было худшей пыткой в жизни Кибы. - Блядь, наконец-то! – выругался Инузука, когда раздался звонок в дверь. Гаара проскочил мимо Кибы, и, не теряя времени на лишние слова, сразу же отправился к дверям ванной. Пока Сабаку но пытался достучаться до Наруто, Киба познакомился с Какаши. Тот показался ему хорошим человеком, только Инузука всё равно чувствовал себя неуютно. Он же понимал, кем тот приходится Гааре. И почему вокруг него одни геи? Эта мысль на некоторое время успокоила его, выдернула из того мандража, в который Киба погрузился из-за всей этой ситуации. Когда послышался ещё один звонок, Киба с недоумением уставился на Гаару. В его взгляде ясно читалось: «Что делать? Вдруг родители?!». - Это «свои», - ответил за рыжего Хатаке. – Ты не против, если я открою? - Да, конечно, - рассеянно кивнул Инузука. Посторонние, которые вели себя так уверенно, позволили Кибе чуть расслабиться, стать не главным помощником в этом бардаке, а лишь наблюдателем. И за это парень был безмерно благодарен. Он чувствовал, что не готов к такой ответственности. И, возможно, никогда не будет готов. Секунду спустя послышался восторженный голос, который Киба слышал впервые в жизни. - Ого, какой большой! Ты ел людей, чтобы так вымахать? В следующую минуту в гостиной оказался явно родственник Саске и бледный худой парень. «Что за проходной двор?» - раздражённо подумал Киба, пока не узнал, что родственник Саске – его брат, а незнакомый парень – тот самый бывший подопечный Орочимару, о котором однажды - казалось, в прошлой жизни, - упоминал Наруто. - Акамару не ел людей. Пока, - раздражённо отозвался Киба, с безразличием уставившись в окно. Он чертовски устал. У него болела голова, и его трясло. Сегодня на его долю пришлось слишком много впечатлений. - Жаль. Я бы натравил его на парочку уродов, - хмыкнул Сай и отправился вслед за Гаарой. - Ты не знаешь, куда мог подеваться Саске? – старший Учиха был сильно обеспокоен. Кибу это разозлило. Этот чёртов учитель кинул Наруто в самый ужасный момент! Этот мудак испугался! Волноваться нужно за Наруто, а не за Саске! - Не знаю! Когда я рассказал обо всём сенсею, он положил трубку и больше не отвечал! - Ясно, - Итачи отвернулся и начал названивать по телефону. Киба даже не сомневался, что звонил он своему непутёвому и эгоистичному братцу. Тем временем Гаара безрезультатно пытался выманить Наруто из ванны. Но если в начале Узумаки ответил – наверное, больше от неожиданности, а не из желания идти на контакт – то сейчас он отмалчивался. Обычно скупой на эмоции, сейчас Сабаку но выглядел всерьёз напуганным. Ему ли не знать, что творится с Наруто и насколько хуже будет, если Узумаки продолжит замыкаться в себе? - Наруто, всё хорошо. Он больше не доберётся до тебя. Открой, пожалуйста. Сай некоторое время смотрел на эти бесполезные попытки. Но очень скоро ему это надоело. - Эй, Наруто, это Сай. Ну, тот мерзкий парень, который всех бесит, - он постучал в двери и прислушался, пока Гаара с недоумением оглядывал своего помощника. – Хотел сказать, что на самом деле всё хреново. Я знаю это, и Гаара об этом знает. Мы все знаем, просто он по привычке пытается успокоить таким дурацким способом. А я не доктор. Врать не буду. И это ещё не предел. Но ты будь мужиком и попытайся смириться. Да, Орочимару тебя изнасиловал, но это уже прошло. Ты это пережил и не умер. Теперь попробуй не зацикливаться. - Лучше бы умер, - послышался убитый голос Наруто. Гаара растерянно оглядел дверь и бросил мрачный взгляд на Сая. Тот его проигнорировал. - И тебе совершенно не жалко Саске? Представляешь, что с ним будет, если с тобой что-нибудь случится? - Уже случилось, но он куда-то пропал. Он меня ненавидит! - Или мстит, - предположил Сай. – Я видел, как он к тебе относится. Наверняка сейчас пытается перегрызть глотку нашему папочке. - Уже попытался. В коридоре показался Итачи. Он был бледным и мрачным как сама смерть. - Его арестовали. И теперь они каким-то образом должны уберечь Саске от стальной решетки. Но как? Все улики против Учихи, а связь с учеником у него и правда была. И скоро настанет его, Кибы, очередь давать показания. Правильно ли он все сделает? Сумеет ли не облажаться?