Истина жизни

Я чувствовала себя мухой в янтаре. Я ещё жива, но сверкающе-желтая, с зеленоватым оттенком смерть не давала никакого шанса на спасение. Да и не хотелось спасаться. Я сама могла выбрать, куда идти. Слишком знакомый и порядком поднадоевший свет и манящая тьма, которая совсем не была враждебной. Они не давили на меня, давали право выбора. А я в своей янтарной клетке болталась между ними, не в силах пошевелиться. Но я могла выбрать: выбрать тьму - и навсегда освободиться от давящей тяжести янтаря, от своего тела, страхов, долга и обязательств, обретших теперь собственный давящий вес. Она обещала избавление, покой, баюкала апатичной, безвольной негой. Свет требовал силы, а у меня сейчас её не было; он требовал действий, а мне не хотелось ничего делать, не хотелось выполнять ничьи требования, не хотелось вообще быть. Я хотела раствориться в сумерках, стать одной из теней, свободных и легких, от которых ничего никто не требует. Я хотела выбрать тьму, ведь там тепло и уютно, да и мой янтарный кокон тянул меня туда, сковывая движения сейчас, но обещая стать лишь воспоминанием в милосердном забытье. Я хотела уйти, хотела выбрать уютное небытие…но меня не пускали, не давали уйти, не давали перестать быть, просто раствориться, не давали опуститься в желанный покой. Ну ничего. Ничто не может длиться вечно. Чужие руки, удерживающие меня на пороге, не смогут держать меня всегда. А у меня есть время. Я могу и подождать. Время теперь не касалось меня, обтекая со всех сторон. Из моего кокона оно казалось зеленоватыми потоками света. Почти всемогущим. Я хочу уйти. Уйти и больше не возвращаться. Так почему же меня не пускают? Это продолжалось довольно долго, я не чувствовала, но видела потоки времени, а потом что-то изменилось. Янтарная скорлупа, окутывающая меня, трескалась, разваливалась, светящиеся куски отпадали и переставали сиять желтой глубиной, напротив, стали уродливыми и мерзкими. Больше ничего не подталкивало меня во тьму, но и возвращаться к свету не хотелось. Слишком он яркий, слишком суетный… Я вспомнила руки, так крепко державшие меня. Сколько же времени я заставила себя ждать? Мне стало стыдно. Не могут же они вечно меня сторожить, пока я всё-таки решусь вернуться? Отдохнула, пора и честь знать. Подавив вздох сожаления, я мысленно потянулась к слепящему свету. В ушах шумело, голова нестерпимо болела, тело словно разъедало кислотой. Превозмогая боль, я кое-как разлепила отяжелевшие веки и тут же наткнулась на осуждающий взгляд Истины. - Ты решила сдаться? – в её голосе отчетливо слышалось раздражение вперемешку с досадой. Я неуверенно покачала головой, Истина подавила вздох. - Ну, - я потянулась, - что делать будем? - В смысле? – она удивленно на меня покосилась. - Ты меня возвращать собираешься? – я устало махнула рукой, ожидая чего угодно. - Нет. Чего угодно. Но не этого. - Как "нет"? – кажется, мой голос дрогнул. - Ты мертва, - лаконичный ответ, ничего не скажешь! Видимо заметив ошарашенное выражение моего лица, она добавила: - Пока мертва. Как будто мне стало легче! - И что, - жалобно протянула я, - ничего нельзя сделать? Истина пожала плечами, а я ощутила непреодолимое желание стукнуться головой о стену. Ребята же переживают! А я тут помирать вздумала! - И долго я уже мертва? - Два месяца, - хмуро оповестила меня Всемогущая. - Два месяца, - на автомате повторила я, - два. КАКОГО ЧЕРТА?! - Это я должна спросить! – резко рявкнула она. – Не я же жаждала смерти. Признаюсь, грешна. Десять минут тишины не прошли даром. - Зеркало! – энергично выкрикнула я, ожидая восторгов о моей гениальности. Их не последовало. Мало того, Истина смотрела на меня как на шизанутую. - Причем тут зеркало? – устало выдохнула она. - Ну, как это причём?! – всё так же восторженно продолжала я. – Ты же там появляешься? Вот и я смогу! - А ты себя не переоцениваешь? – ехидно осведомилась она, тем не менее, с интересом разглядывая мою скромную персону. Весь мой запал как рукой сняло. - Но мы же можем хотя бы попробовать? – нерешительно предложила я, а затем, немного подумав, добавила. - Пожалуйста. Она тяжело вздохнула, но протянула мне руку: - Давай рискнем. Я схватила протянутую ладонь и зажмурилась. - Ты можешь открыть глаза, - подавив смешок, прошептала Истина. Я послушно повиновалась и имела честь лицезреть Ризу и стоящего к ней спиной Роя. Шмыгнув носом, я протянула руку, стараясь прикоснуться к ним. Какого же было моё удивление, когда я шмякнулась на пол, пребольно стукнувшись носом. Вызванный мною шум не произвел никакого эффекта. - Они не видят нас, - хмыкнула Истина, протягивая мне руку, - и не должны. Я кивнула. Было бы странно появиться у них на пороге спустя два месяца комы как ни в чём не бывало. - Сама справишься? – тихо прошептала она, на секунду сжав мою руку. Я неуверенно кивнула и моя собеседница исчезла. Класс! - Ты должен помочь! – с отчаянной убежденностью говорила в это время Риза. – Или ты готов рискнуть девочкой ради личной обиды? На тебя это не похоже. Что она там про девочку говорит? Не про меня, случайно? Так Рой здесь бессилен. Правда? Правда же? - Не похоже? Что ты вообще про меня знаешь?! Как ты смеешь так говорить?! – голос Роя напоминал язвительное шипение разъяренной змеи, и я, невольно поежившись, перевела взгляд на Ризу. Пальцы судорожно стиснуты, губы сжаты в тонкую полосочку, глаза мечут молнии – она в ярости. Не хотела бы я стать объектом её гнева! - Уж я знаю! – рявкнула она, отвернувшись к окну. - Риза, пожалуйста… - сделал Мустанг слабую попытку её успокоить. - Что «пожалуйста»? – вскипела Хоукай. – Что ты от меня хочешь? Чтобы я всё так просто забыла? Мы чуть не потеряли Уинри, и я не хочу, чтобы это продолжалось! - Лучше признай, - продолжил мужчина, - что ты просто не можешь забыть ту старую историю с твоим отцом и не можешь побороть обиду даже ради себя. - А ты думаешь, что я могу все так просто забыть? – Риза резко развернулась к Мустангу лицом. – Забыть, что меня сделали чертовым «носителем»? Забыть всю ту боль, через которую мне пришлось пройти из-за него? Я желаю Уинри лучшего! - И поэтому решаешь за неё? – фыркнул Рой. – Я знаю её не хуже твоего и переживаю не меньше, но, пока она является «носителем», Истина не даст ей умереть. - Уж лучше умереть, - в отчаянье восклицает Хоукай. - Уж лучше умереть, чем жить так! - Не смей так говорить, - Мустанг подскакивает к ней и хватает её за плечи. – Не смей так говорить, слышишь? - Ты не знаешь, что это такое, - грустно шепчет Риза. - Ты никогда не сможешь понять. Она вырывается из его рук и снова отворачивается к окну. Ее плечи мелко подрагивают. Рой устало потирает переносицу. - Ты не представляешь, как мне тогда хотелось наплевать на все запреты, - тихо проронил он. – У нас могло что-то получиться. - Но не наплевал же, - грустно возражает Риза, - не наплевал. Вот и не получилось, - она опускает голову, - и не получится. Я опустилась на пол, обхватив колени. Стало вдруг очень грустно. Это не книжная история, где, перевернув последнюю страницу, ты увидишь: «И жили они долго и счастливо»... Это реальная жизнь, а в ней - боль, предрассудки, предубеждения и непонимание. А есть ли у меня будущее? Могу ли я рассчитывать на «хороший» конец? - Так помоги им, - услышала я тихий шепот из ниоткуда. – Ты можешь. Мой взгляд упал на листочек бумаги и ручку. Решительно схватив их, я быстро, но старательно начала выводить буквы. Так. Я думаю, это подойдет. Скинув с столика книгу, я подкинула лист к ногам шумящей парочки. Рой удивленно склонился над ним. Риза ещё что-то говорила, но он прервал её на полуслове. - Постой. Смотри! – он протянул ей лист с моей надписью. «Не позвольте предрассудкам вершить ваше будущее». Пусть это банально, но мне кажется, что так и надо. - Что… - прошептала Хоукай. – Что за..? - Может, воспримешь это, как знамение? – с надеждой предложил Мустанг. – Может всё-таки что-то выйдет? Ну же, дорогая, не упусти шанс! Риза не упустила. Она порывисто, как девчонка, обняла Роя, что-то прошептав ему на ухо, а затем вылетела из кабинета. Рой улыбался. Так открыто и радостно, что у меня перехватило дыхание. Забавно. «Знамением» меня ещё никто не называл. Тем временем он подошел к столу, побарабанил по нему пальцами и, глядя в мою сторону, заявил: - Вообще-то, подслушивать нехорошо. Но, знаешь, Уинри, наверное…спасибо. И снова улыбнулся. Я постояла несколько минут в прострации, размышляя над тем, умеют ли призраки краснеть. Если да, то мне сейчас явно не повезло. - Возвращаемся, - тихо прошептала я, подходя к зеркалу. – Хотя напоследок я бы посетила ещё одно местечко. Ну, по крайней мере, кое в чем я была уверенна. Я нужна здесь. Меня ждут. Когда я оказалась в нашем с Элриками временном доме, я преследовала одну определенную коварную цель. И цель была найдена за горой фолиантов в собственной комнате. Оторвавшись на секунду от какого-то древнего письмена, он взглянул прямо на меня, и его глаза расширились. - У вас пять минут, - холодно отчеканила Истина, подмигивая мне. И тут я поняла, что он меня видит. - Наверное, я сейчас жутко выгляжу, - натянуто улыбнулась я. - Не волнуйся, - ехидно ответил Эдвард, - я не лучше. И это была чистая правда. Он сейчас больше на труп походил, чем на человека. - Как вы тут? – неловко пробормотала я, желая снова стать невидимой. Уж больно долго он сверлил меня взглядом. - Уж явно лучше, чем ты, - фыркнул Эд. - Ты вообще возвращаться собираешься? - А надо? – лукаво спросила я, чуть склонив голову. – По-моему, вам и так не плохо. - Даже шутить так не смей, - тихо прорычал Элрик, сжимая край стола так, что у него побелели костяшки. Мне стало ужасно стыдно. - Прости, - прошептала я, отводя взгляд. - Когда всё закончится, я тебя выпорю, - с усталой улыбкой фыркнул Эд. - Если догонишь, - буркнула я. Он ничего не ответил, всё так же продолжая сверлить меня взглядом. - Ты… - он на мгновение заколебался, и я закончила за него: - Скоро вернусь. Кажется, мои слова не возымели нужного эффекта. Эдвард продолжил недоверчиво сверлить во мне дырку. - Не бойся за меня, - я улыбнулась, - всё будет хорошо. Обещаю тебе, - сказала я, почти поверя в свои слова. Эдвард улыбнулся краешками губ и посмотрел на меня. - Знаю, Уинри. С тобой не может быть по-другому. И еще…всё-таки будь осторожнее. Я кивнула и закрыла глаза. Наше время вышло. Истина смотрела на меня с пониманием, но её усмешка была чересчур ехидной. - Ни слова, - грозно фыркнула я. Она расхохоталась. Я обиженно зыркнула на неё, и через какое-то время Истина снова взяла себя в руки. - Перед тем, как ты уйдешь, - она повернулась ко мне спиной, - я хочу тебе кое-что показать. Я даже открыть рот не успела, чтобы что-то сказать. Меня словно засосало в круговорот резко сменяющихся событий. Горло сдавило судорогой, а тело отказывалось выполнять любые функции. Резко распахнув глаза, я увидела то, что, пожалуй, никогда не хотела увидеть. Слишком темно. Слишком много крови. - Так не должно быть, - по лицу маленького мальчика потекли слёзы. – Верни его! – он медленно полз к доспехам, стоящим около стены. Отсутствующая почти наполовину левая нога явно усложняла движение, он не сдавался. – Верни мне моего брата! Верни Альфонса! Я вскрикиваю и медленно отхожу назад, врезаясь в стену и сползая по ней. По щекам текут слезы. Эдвард плачет и что-то тихо шепчет, рисуя круг из собственной крови. - Я верну его, - упрямо шепчет мой так и не выросший мальчишка. – Ты отдашь мне его! Громкий хлопок, яркая вспышка света, а затем громкий крик, наполненный нечеловеческой болью, и невнятные бормотания Альфонса. - Братик! – голос Ала звучит потерянно. – Смотри! Ну вот зачем я повернулась?! При тусклом свете свеч в центре преобразовательного круга это… Выглядело ужасно. Спутавшиеся черные волосы, усталая гримаса боли и ненависти, искривившая лицо твари, даже в теории не было похоже на тетю Тришу. Оно и на человека-то не очень смахивало. Что-то прохрипев, оно протянуло руку и попыталось сделать несколько шагов в мою сторону. Я заверещала и прикрыла глаза. Громкий стук и тихий хлопок заставили меня «отлепить» ладони от лица. Передо мной стояла Истина, прикрывая собой то, что получилось в результате человеческой трансмутации. Неудачной человеческой трансмутации, нужно заметить. - Ошибки людей, - прошипела она, - несут в себе лишь разрушение и отчаянье. Она взмахнула рукой, и мимо нас снова начали проноситься воспоминания. Душное полуразрушенное помещение. Везде грязь, и, кажется, даже в воздух въелся запах крови вперемешку со спиртом. Ишвар. Война. Вот это действительно больно. Казалось бы, надо было только протянуть руку, и я бы достала до неё, но это было лишь фальшью. На самом деле нас разделяло около десяти лет. Светлые волосы, стянутые на манер хвоста крабом, и нежные голубые глаза. Она как будто вообще не изменилась. - Мама, - сбитый шепот слетает с моих губ раньше, чем я полностью смогла осмыслить ситуацию. – Мама! Конечно же, на меня не обратили ровным счетом никакого внимания. - Он очнулся! – невысокого роста Ишварит кивает в сторону одной из многочисленных кушеток, и мама оборачивается, а затем, словно ничего не случилось, проходит сквозь меня. Я медленно поворачиваюсь в её сторону. Как я и думала… Шрам! - Не двигайся, - доносится до меня её нежный голос, словно издалека. – Твои раны снова откроются. Обеспокоенная. Забавная. Живая. Она ещё не знает...да даже не представляет, что случится дальше. А я знаю. И от этого хочется вопить, кричать, лезть на стену от нахлынувшего отчаянья. Только…только бесполезно всё это. Не докричишься до неё. Она резко оборачивается и при тусклом свете обручальное кольцо на веревке переливается радужными бликами. Она смотрит сквозь меня, и от этого становится жутко. - Дорогой, подойди сюда! – голос уверенный, но тихий. Отец склоняется над Шрамом, бегло осматривая его раны: - Тебе нужен покой. Глаза Шрама расширяются, и зрачок начинает медленно сужаться. Шок. Гнев. - Кто-нибудь, принесите носилки! – командует папа. - Возьмите его с собой. Несколько Ишваритов кивают и, не переговариваясь, несутся к выходу. Шрам подносит руку к глазам. - Что это такое?! – вопит он так громко, что даже у меня закладывает уши. Родители поворачиваются к нему спиной. - Успокоительное! – рявкает отец, прожигая маму взглядом. Та отрицательно качает головой: - Оно кончилось, - она разводит руками. - Мы вкололи последнее тому мальчику. Бегите! Бегите, мать вашу! Пошатываясь, Шрам встает и делает несколько неуверенных шагов к моим родителям. - Вы ублюдки, - хрипит он, хватая первый попавшийся предмет с медицинского подноса. - Доктор Рокбелл! Отец оборачивается и притягивает мать к себе, надеясь оградить её от приближающейся опасности. Удар. Вскрик Сары и громкий шлепок. Кровь. Взмах лезвия, слезы мамы, последний стон, сорвавшийся с её губ, и тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием этого…монстра. Я падаю на колени, уже не собираясь сдерживать рвущуюся наружу истерику. Я проклинала всех. Я ненавидела всех. Чёртовы военные. Чёртова война. Чёртова алхимия! Это она во всем виновата! Вцепившись в свои волосы, я закричала. Пронзительно так. Надрывно. Я кричала и проклинала всех и вся, пока не сорвала голос. Протяжно всхлипнув, я резко распахнула глаза, подскочив с больничной койки. Ко мне тут же подскочили ребята. Что-то пробормотав, я закрыла глаза. Конец Pov Уинри. Покачивая головой как болванчик, Рокбелл наконец-то начала говорить: - Да воздержится от суждений уверовавший в Алхимию, как в знание о привычных свойствах природных минералов и металлов, – холодно пробормотала она, подняв на ребят пустые глаза. - Да воздержится от суждений возносящий Алхимию в высшие сферы духовных наук. Но разумеющий, что Алхимия является лишь символом для иносказательного описания процесса "духовного постижения" - то есть человек, воплотивший в себе и перво-вещество, и очаг для выполнения Великого Делания, — да свершит на этом поприще все, что в его силах.* Эдвард обеспокоенно прикоснулся к её плечу: - Уинри? Девушка, чуть наклонив голову, продолжила прожигать его осуждающим взглядом холодных, пустых глаз. - А ты, - чуть помедлив, прошептала она, обращаясь к Элрику-старшему, - сможешь достигнуть рубедо? Он вздрогнул и отшатнулся. Взгляд Уинри прояснился, и на секунду в её глазах промелькнуло презрение. Она оттолкнула Эдварда. - Ненавижу тебя, - прошипела Рокбелл, судорожно всхлипывая. – Ненавижу всех вас.