«В некоторых случаях одна женщина намного проницательнее сотни мужчин» «Готхольд Лессинг»
«С женщинами спорят сердцем, а не умом» "Мэтью Арнольд"
«Она пахнет бедой. Она пахнет жизнью, чистотой и яростью. Она пахнет юностью, длинными ногами под платьем, ступающими по земле упруго и нежно. Она проходит мимо меня, я снова чувствую этот запах. Запах мокрой воды и тревоги. Запах беды. Она пахнет молодостью, мокрой травой и смехом в ночи. Она пахнет сероглазым взглядом, обжигающим нутро. Она пахнет лепестками роз. Она пахнет бедой. Когда она уходит, я все еще чувствую этот аромат. Так пахнет беда» «Шимун Врочек. Рим. Последний легат»
«За гранью всех страстей, Нет больше новостей, Но ты всегда найдешь, С фантазией людей» «Кукрыниксы - Черная невеста»
Pov Рокбелл. Когда наконец-то со всеми официальными вопросами было покончено, а выписка оказалась у меня на руках, я со всех ног понеслась домой. Уж больно я устала от белых стен и потолков. В принципе, уютным наш временный дом назвать было тяжело, но это было лучше, чем ничего. Нет, я честно пыталась создать уют хотя бы в гостиной, но уюта не получалось. Во всех деталях обстановки чувствовалось что-то неестественное, что-то тревожное. Я прошла на кухню, затем включила плитку под чайником и достала свои самые лучшие чашки. Потом сняла с полки блюдо, вывалила туда только что купленное печенье, быстренько сдула крошки по краям, а сверху положила еще несколько глазированных пирожных, купленных специально для гостей. Насвистывая какую-то ненавязчивую мелодию, я аккуратно раскладывала по блюдцу лимонные дольки. Мне чертовски нравилось что-то готовить, да и вообще возиться по хозяйству. Бабушка только качала головой да диву давалась, мол, «откуда это в тебе?». Я не знала откуда, но могла с точностью сказать, что это мне пригодится. Я бросила взгляд на часы и тяжело вздохнула. Эд и Ал в библиотеке, Мей пошла разыскивать Роя и Ризу, потому как некоторые индивидуумы (не будем ругаться матом) не берут телефон. Короче говоря, в моем распоряжении было ещё несколько часов, а значит, я могла заняться собой. Приняв душ и наконец-то нормально вымыв голову, я укуталась в полотенце и направилась в свою комнату. Надо было найти какое-то легкое платьице, ведь в доме стояла невыносимая духота, даже несмотря на открытые окна. Вообще это было очень странно, особенно если учесть, что на улице было достаточно прохладно. Я вытерла голову и удивленно уставилась на свое отражение. На плече появилось какое-то ярко-алое пятно. Удивленно хлопая ресницами, я потянулась к непонятному новоприобретению моего тела, но, как только кончики моих пальцев дотронулись до «обожженного» участка моей кожи, меня словно обдало холодной водой. Чуть дрогнув, я убрала руку. Мало ли. Не хватало мне ещё и этого бреда. Тем временем пятно начало принимать форму, уже совсем не походя на ожог, скорее уж на татуировку. Пятиконечная звезда, с черно-угольными краями, обведенная ярко-красным кругом, словно вбирающим в себя темноту. Знаете, наверное, нормальные люди начали бы истерить или паниковать, но… Но кто сказал, что я нормальная? Залюбовавшись моим собственным «талисманом», я словно выпала из реальности и совсем забыла, что стою голая посреди комнаты. Ух, блин. Хорошо, что дома никого нет. Распахнув дверцы шкафа, я потянулась к верхней полке, на которой издевательски валялся белый кусок шифона, по всей видимости, являющийся платьем. Дернув за свисающий край, я вытянула заветный кусочек материала, но ощутила неприятный удар о мою пустую голову. Быстренько накинув платье, я огляделась по сторонам. Около ножки моего стола валялась маленькая бархатная коробочка. Со всей нежностью, на которую я была способна, я потянулась к ней и бережно сжала в руках. И как она здесь очутилась? Я вспомнила, откуда она у меня появилась, и на щеках предательски заалел румянец, а на губах появилась мимолетная ласковая улыбка. Я закрыла глаза, погружаясь в воспоминания. Flashback. Ризенбург. 1904 год* Лето. Солнце блещет в зеленых кронах деревьев. Тишь и благодать. Наверно. - Да подождите вы! – недовольный девчачий вскрик нарушает тишину. Двое мальчишек лет четырех-пяти недовольно поворачиваются, заодно и притормаживая. - Ну, что ещё? – бурчит старший из братьев, окидывая подругу недовольным взглядом. – Мы спешим. - Куда это? – ворчит девчонка, скрещивая руки на груди. – Вы в последнее время ведете себя странно! Эдвард закатывает глаза и, взмахнув рукой, переходит на бег. - Прости, Уинри, - улыбается младший Элрик. – Мы тебе потом все объясним, хорошо? И не дожидаясь ответа, Альфонс понесся за братом. Уинри недовольно топает ногой, а затем и вовсе плюхается на траву. Ох уж эти…Элрики! - Они снова сбежали? - маленькая девочка нервно вздрагивает, но тут же успокаивается, заметив ласковую полуулыбку на лице знакомой. - Мне кажется, я совсем их не понимаю, - обиженно шепчет Уинри, прижав колени к груди. - Тем не менее, - Триша улыбается и садится рядом с нахохлившейся Рокбелл, - ты очень важный для них человек. Девочка неопределенно хмыкнула, стараясь не думать о том, что в скором времени она вообще перестанет понимать этих идиотов. - У меня к тебе большая просьба, - неожиданно заговорщическим шепотом произносит Триша, наклонившись к девочке. Глаза Уинри вспыхивают. Элрик протягивает ей небольшую бархатную коробочку: - Открой её. Уинри как заколдованная подчинилась и замерла, не в силах говорить. Длинные серебряные серьги-цепочки. Красивые-красивые. У девочки перехватывает дыхание. - Сапфир и бриллианты, - улыбается Триша, кивком указывая на злополучные серьги. – Эти украшения передавались в нашей семье строго по мужской линии, - заметив удивленный взгляд малышки, она уточнила, - их передавали невестке, входящей в нашу семью и принимающей нашу фамилию. - Ого, - восхищенно бормочет Уинри, - они красивые. - Они доставались только истинной Элрик, - улыбается Триша. – Теперь я хочу, чтобы они были твои. Уинри вспыхивает. - Ну, я же не... - бормочет она. - Ну, того... Триша смеется. - Просто сохрани их, - улыбается женщина, - на случай, если у тебя не будет ничего синего. И старого, - тут Триша хмыкает. - Ну, кроме бабушки, конечно. Уинри хихикает. - И всё-таки, - девочка качает головой, - я не могу их принять. Я же не вхожу в вашу семью. Так что я думаю, лучше будет, если они останутся у Вас, тетя Триша. - Просто подожди, - улыбается она, целуя маленькую девочку в лоб. – Спрячь их хорошенько, договорились? Малышка кивает и, подорвавшись с места, несётся в сторону дома, сжимая в руках коробочку. - Пока не входишь, - тихо шепчет Триша, сжимая шаль. – Жаль, я не увижу, как вы вырастите, мои маленькие глупые дети. Конец Флешбека. Я улыбаюсь и закрываю коробочку. Как же давно это было? Тогда они были просто детьми. Тогда тетя Триша была жива. Тогда… Да, это было действительно давно. Я стираю рукавом несуществующие слезы. - Уинри, - раздается мелодичный и громкий голос принцессы, - мы дома. Я прячу серьги в самый дальний угол комнаты и натягиваю улыбку. Кажется, пора начинать шоу. - Ты жива? – хмыкает Мей, заваливаясь в мою комнату. Моя бровь дергается. - Не дождетесь, - фыркаю я, выталкивая наглую гостью в коридор. – Пошли, нас ждут. Мы спускаемся в гостиную и тут же оказываемся в центре внимания. - Ну, что, - я развожу раками, - начнем, пожалуй? Получив неуверенные кивки, я передаю «право слова» Мей. - Итак, - пафосно начинает она. Я за её спиной корчу рожицы, ребята подавляют смешки. – Прекрати, Рокбелл. - Господи, - обиженно засопела я. – Какие мы обидчивые. Меня больно пихнули локтем. - Ладно, - фыркнула Мей, - продолжим. - Поменьше пафоса, пожалуйста, - прохрипела я, заранее отползая в противоположную сторону. Как знала, что не зря. Она повернулась в мою сторону ну с очень не хорошими намерениями. Я взвизгнула и спряталась за Эдварда. А что? Раньше же прокатывало. Рой приподнял бровь. - Без комментариев, - прошипела я, вытягивая руку из-за спины Элрика. Ребята рассмеялись. - Ладно уж, - фыркнула я. - Давайте серьезно. Прошу, Мей. - Как вы уже поняли, - хмыкнула девушка, - наша дорогая Рокбелл принадлежит к так называемым «Меченным», но что мы о них знаем? - Первый из них появился более двух сотен лет назад, - фыркнул Эд, наконец-то подав голос. – И его признали сумасшедшим, а после - сожгли. И только меньше, чем полсотни лет тому назад, его записи, которые нашли в обломках Ксеркса, посчитали огромным вкладом в алхимию. - Моя семья, - хмыкает Мей, - собирала знания почти обо всех, кто являлся «Меченным». В нашей стране это понятие имеет несколько другой смысл. Меченные, как таковые, подразделяются на несколько типов. Первые – это люди вроде Уинри. Они владеют информацией, которой их обеспечивает Истина. Вторые – это люди вроде Ризы. Так называемые «носители». Они несут на себе знания первого типа людей. В различных ипостасях. - То есть ты хочешь сказать, - начал Рой, сцепив руки в замок, - их можно как-то различать? - Конечно, - раздраженно отмахивается принцесса. – На теле «носителей» чаще всего наносятся какие-то принципы того или другого направления алхимии. Которые так или иначе связаны с обходом главного правила вашего «равноценного обмена». - Ты хочешь сказать, - удивленно протянул Ал, - что, если мы соберем все эти знания, мы сможем создать новую теорию? - Именно, - кивает девочка. - Но все знания, полученные от «носителей», раскиданы по всей земле. И тут возникает главная проблема, - неожиданно она замолкает. - Какая? – Риза внимательно смотрит на юную рассказчицу. - Скорее всего, эти люди уже мертвы, - неожиданно хмыкает Рокбелл. – По большей части уж точно. - Именно, - кивает Мей. - И не факт, что они оставляли после себя какие-то записи. - Хорошо, - фыркает Эдвард, - с этим можно разобраться. А как насчет самих «меченных»? - С ними все гораздо сложнее, - вздыхает девчонка. – Как вы знаете, «меченным» запрещено рассказывать кому-либо о знаниях, которыми их наделили. Если же человек нарушал это правило, его тут же настигала расплата. - Расплата? – Эдвард удивленно посмотрел на меня. Я кивнула. – И какая же? - Смерть, - произнесли мы с Мей в один голос. - Очаровательно, - хмыкает Рой. - Ты правда так считаешь? – хмыкаю я, закатывая глаза. Он улыбается, а я сгибаюсь в три погибели, жадно хватая ртом воздух. Что за чёрт?! Плечо словно пылает, причем в буквальном смысле. Мей закатывает рукав и вскрикнув отшатывается. Жжение сходит на «нет». - Откуда у тебя это? – ошарашено моргает девочка, невидящим взглядом уставившись на мое плечо. - Хотела бы я знать, - прохрипела я. – Ты знаешь, что это? - Самди, - её взгляд стал отчаянным, - это метка Самди.** Я даже спросить ничего не успеваю. - Какого чёрта?! - рычит Эдвард, указывая на зеркало. И вправду, вместо обычного отражения там была сплошная, густая тьма, которую, казалось бы, невозможно преодолеть. О, боже. Почему меня так манит к ней? Я сделала несколько шагов и протянула руку к манящему темному туману. Секунда, и я ощутила неприятный холод на своих пальцах, а затем меня словно бы затянуло в зеркало. Привет от Истины? Нет, это не было связанно с её обычными сюрпризами. Плечо перестало жечь, и я кинула беглый взгляд на него. Кожа была абсолютно чистая. - Кто вы? – я старалась держаться на расстоянии от того, чем бы это не являлось. - Самди, - бархатистый баритон, вызывающий сотню мурашек где-то в районе спины. – Добро пожаловать, человек, в обитель богов. Я огляделась. Темнота и пустота. Ничего и никого. - А ты думала, - его голос раздался прямо за моей спиной, заставляя меня вздрогнуть, - что в сказку попала? - Даже не рассчитывала, - пробормотала я, стараясь стать как минимум песчинкой. Только бы не ощущать этот холодный взгляд. - У нас появились проблемы, - раздался до боли знакомый голос. Истина недовольно зыркнула на заметно стушевавшегося Самди. – Некоторые немного переборщили, и теперь у вас в городе орудует банда алхимиков-фанатиков, считающих, что «меченные» - это воплощение самого зла, и их святой долг - очистить планету от этих нечестивых. - Ты сама сказала, - фыркнул Барон, выпуская колечко дыма. Кого-то он мне напоминал, – она должна пройти испытание. Чем тебе это не испытание? - Хочешь что-то сделать хорошо, - фыркнула Истина, - сделай это сама. - Не пойму, - хмыкнул Самди, - что тебя не устраивает? - Ты своим знамением, - прошипела она, - грохнул семь моих людей. - Наслаждайся шоу, - он пожал плечами. - Я вам не мешаю? – фыркнула я. – Я, наверное, пойду? - Стоять, Рокбелл, - устало фыркнула Истина. – Я с тобой ещё не закончила. Мне стало как-то не по себе. - Разберись с этими чокнутыми, - фыркнула она, неопределенно махнув рукой. – А я помогу вам в поисках потерянных знаний. - Равноценный обмен, значит? – хмыкнула я. – Давай посмотрим, что из этого выйдет. - Верни девчонку назад, - Истина повернулась к Самди. – И побыстрее. - Убить её нельзя? – как-то обиженно и даже раздосадовано поинтересовался Барон. - Сейчас, - фыркнула она, - нельзя. А дальше посмотрим на её поведение. Ну, спасибо. Утешила. Меня ПОКА не будут убивать! Какая радость. - Пойдем, смертная, - прохрипел Барон, хватая меня за локоть. – Увидимся, дорогая. - Не сомневайся, - пропела Истина. Дальше была темнота, а потом удивленные лица ребят. - Что такое? – фыркнула я, отряхиваясь. - Ты из зеркала только что вывалилась, - хмыкнул Рой. - А так ничего странного. - Привыкай, - хмыкнул Эд. – Для нас это нормально. - Не преувеличивай, - хмыкнула я, потирая ушибленную голову. – Мне надо вам кое-что рассказать. - Итак, - начал Эдвард, после пятнадцатиминутного молчания. – Мы ловим психов в обмен на информацию? - Именно, - я киваю, ощущая легкое головокружение. Риза смотрит недоверчиво. - Что нам о них известно? – Альфонс поворачивается к задумчивому Мустангу. - Ну, на самом деле немного, - наконец-то произносит мужчина. – Жертвы никак не связанны друг с другом, - заметив мой красноречивый взгляд, он исправился: - Точнее мы думали, что они никак не связанны. Все жертвы пропадали на неделю или несколько дней, а потом их находили в самых темных переулках Централа, раскромсанными. Мей поморщилась. - Раскромсанными? – удивленно переспрашивает Ал. Рой мрачно кивает. - Единственное, что нам удалось выяснить, - продолжал генерал, - так это то, что их всех убили с помощью алхимии. А до этого долго и нудно пытали самыми изощренными способами. - Это уже интересней, - хмыкнула я, потягиваясь. – Но предлагаю обсудить все детали дела завтра. А заодно, - я повернулась к Мустангу, - я бы хотела посмотреть на то, что осталось от жертв. Мужчина кивнул и, распрощавшись, направился к выходу, за ним ушла и Риза. - Ну, что, ребят? – хмыкнула я. – Спокойной ночи? - Да уж, - фыркнула Мей, - спокойной. - Спокойной ночи, Уинри-тян, - улыбнулся Ал, поднимаясь по лестнице. - Спокойной, - кивнула я, позволив легкую улыбку. Собрав оставшуюся грязную посуду, я направилась на кухню. Перетирая пятую тарелку, я почувствовала на талии теплые руки. - Ты чего не спишь? - я озабоченно нахмурила лоб. Это не входило в мои планы. - Что ты задумала? – тихо прошептал он мне в волосы. Я вздрогнула. - Ну, вообще, - я улыбнулась, - домыть посуду и пойти баюшки. А что? - У меня плохое предчувствие, - он убрал руки и отвернулся к стене. – А ты никогда не умела врать. - Не понимаю, о чём ты, - фыркнула я, складывая полотенце. – По-моему, у тебя паранойя. Иди поспи. - Не натвори ничего, - фыркает Эдвард. – Спокойной ночи. - Спокойной, - как-то приторможено откликаюсь я, когда Элрик уже скрылся за дверью. С каких пор он так хорошо начал меня понимать? Сбросив фартук, я на цыпочках подошла к входной двери, тихонько распахнула её и прошмыгнула на улицу. Ну, что? Попытаем счастье? Ау, где вы, маньяки-психопаты? Никого? Ну, я так не играю. Эй, вы все помните, что везение – это прям не моё? Удача – вредная дама. Склеротикам вроде меня её дарами пользоваться вообще нельзя. А ведь Истина предупреждала… Если три раза плюнуть через левое плечо, вероятность того, что ты получишь по голове, увеличивается в три раза. А желающих стукнуть немало.*** Я почувствовала, как земля начала кружиться под моими ногами, а последнее, что я запомнила, были странные маски склонившихся надо мной людей. Кажется, я влипла. - Босс, - голос хриплый, уставший. – Вы уверенны, что она «Меченная»? - Без сомнения, - тихий мелодичный смех. Женский. – Увезите её отсюда. Нам пора развлечься. Да простит нечестивых бог. Когда я очнулась, то поняла, что дело - труба. Я висела прикованная кандалами к стене, ноги до пола не доставали сантиметров сорок, рот был заклеен скотчем. Болтыхая в воздухе босыми ногами, ощутила весь идиотизм ситуации. Мда уж. Влипла так влипла. Дверь со скрипом отворилась, и ко мне подошел какой-то мужчина в странном белом балахоне и с не менее странной маской, закрывающей лицо. - Очнулась, тварь? – прохрипел он, окидывая меня похотливым взглядом. Стало как-то не до смеха. – Таким, как ты, не место среди нормальных людей, ты знаешь? Он повернулся ко мне, и в его руках блеснул нож; он протянул руку и стащил скотч. Я стала истерично метаться, стараясь выбраться, но тщетно. Резко сократив расстояние между нами, он вонзил мне нож куда-то в область бедра. Только я собиралась закричать или позвать на помощь, как мне закрыли рот рукой. Попыталась укусить, за что сразу же получила нехилый удар по лицу. Разбитая губа и щека горели огнём. Ногами отбиваться было невозможно, я до сих пор их не чувствовала. Бедро словно жгло огнем. Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. - Прекрати, - раздался мелодичный голос со стороны двери, я истерично дернулась. Из распахнутых глаз потекли слезы. – Пошел вон. Мужчина поклонился и скрылся за дверью. Этого человека я узнаю по голосу, даже если около меня будут визжать человек тридцать. Я слишком хорошо её знаю. Девушка сняла маску, и темные пряди упали ей на лицо. Она хмыкнула. - Что такое, дорогая? – пропела Сьюзан. – Не ожидала? Господи, как же так? Я же… - Больно, правда? – прошипела она, ухмыляясь. – Это отчаянье, Уинри. Это называется отчаянье. Как тебе этот горьковатый вкус? Прекрати реветь, Рокбелл. Соберись. Как же больно. - Ты, наверное, хочешь узнать, - она села напротив меня, - как же я тут оказалась, если я, вроде как, умерла? Интересно, правда? Я изо всех сил замотала головой. - Нет? – удивленно протянула она. - Ну да ладно. У нас ещё много тем для разговора, дорогая подруга. Начни с рассказа о том, как ты стала меченной. Она протянула руку и поправила выбившуюся прядь из моей прически. - Да пошла ты, - прошипела я, сплевывая кровь. Она обиженно на меня взглянула. - Оу, - хмыкнула она, - может, ты заговоришь по-другому? Она прокрутила в руках коробочку. - Знаешь, - начала она, - раньше людям под ногти вгоняли иглы. Это было поистине мучительно. Но не интересно. Я хочу показать свой вариант. Так сказать, мои творческие доработки. Я мысленно сжала кулаки, готовясь к худшему. Сьюзан всегда доводила все до конца. Она медленно подошла ко мне. Первая иголка оказалась загнанной в только что нанесённую рану на бедре. Я стиснула зубы. Ни звука. Потом меня перевернули, и она со всей добротой небесной вогнала ещё парочку иголок в недавно зарубцевавшиеся шрамы на лопатках. Я промычала что-то нечленораздельное. - Так неинтересно, - недовольно пробурчала она, прокручивая в руках следующую иголку. - А что, если их раскалить? Следующие несколько часов превратились в бесконечный и мучительный ад. Сейчас мне было больно даже дышать. Кажется, Сьюзан была довольна проделанной работой. Она отвернулась к столу. Глаза слипались. - Знаешь, - весело хмыкнула она, - оказывается, передозировка некоторыми безобидными препаратами может вызывать дикую боль. Я бы ей ответила, но сил не было ни на что. Она развернулась ко мне лицом. В её руках был зажат шприц, наполненный какой-то мутновато-желтой субстанцией. Она схватила меня за руку, и ввела этот препарат в вену. - Сначала, - начала она, - ты почувствуешь, как твое тело тяжелеет и ты не в состоянии его контролировать, затем твои нервные рецепторы окажутся вне игры, и каждый звук, каждое дуновение ветра, будет восприниматься твоим телом, как удар током. – Она улыбнулась. – Потом твой мозг начнет воспроизводить всю боль, которую ты испытала в течение этих нескольких часов, а потом ты отключишься. И отдохнешь, немножко. Главное, пережить первые три часа. Остальное не страшно, – она хмыкнула и махнула мне рукой. – Удачи, дорогая. Господи, дай мне сил. Я не хочу умирать.