Когда рассеется туман...

      То, что Совет Тринадцати занимался не только регулированием абсолютно любых вопросов, касающихся совместного сосуществования людей и нелюдей на одной планете, ни для тех, ни для других никогда не было тайной. Тонкая, незаметная, но по паучьи прочная паутина негласной власти Совета распространялась на СМИ, полицию, армию, здравоохранение и даже на органы власти. Впрочем, лица сенаторов, а, тем более, президента, при словах «вампир» и «оборотень» не становились понимающими. Скорее, напротив, в лучшем случае, реакцией было недоумение и раздражение. Такая же реакция ожидала любого, задавшего им вопрос о Совете и Законе. Нет, правящая власть держалась в строгом неведении. Почему? Совет просто не нуждался во вмешательстве с свои дела бюрократов и амбициозных выскочек, заботящихся лишь наполнением собственного кошелька. Другое дело армия, наука, и даже, как это ни парадоксально, религия. Совет Тринадцати строго следил и даже во многом участвовал в военных разработках, учениях, разработках стратегий. Работающие непосредственно на Совет люди и нелюди имели доступ к любым секретным документам, касающимся военного положения в мире вообще и стране в частности. Шпионы, доносчики, тайные агенты. Совет не брезговал способами получения информации, кражи разработок, устранения неугодных или, что важно, догадывающихся людей, а информаторы, в зависимости от их значимости, либо получали щедрые гонорары, либо исчезали навсегда. Закон запрещал огласку. Совет чтил Закон.       С религией и наукой дела, на первый взгляд, были проще. Конечно, агенты и шпионы были и здесь, но платили им меньше, исчезали они реже, а задачи их сводились в основном к банальному сбору информации. Впрочем, многие приближенные к непосредственным членам Совета знали, что это лишь видимая часть айсберга. Религия требовала постоянного контроля, чтобы фанатики, помешанные на слове божьем, учении Мухамеда, Будды, или молящиеся деревянному идолу еретики не вздумали догадываться о существовании столь неугодных их божествам соседей. Проникновение и изучение изнутри всех крупных конфессиональных объединений требовало немалой сноровки и немалых затрат. Впрочем, Совет нашел способы регулировать этот вопрос, и в отличие от высших органов власти, где агенты Совета были лишь наблюдателями и шпионами, здесь они часто играли ключевые роли. Ходил слух, что один из кардиналов, выдвинутых на пост Папы, был из рода оборотней. Но слухи о своих подопечных Совет так же распускал и прекращал по собственным потребностям.       Ученые, подвластные Совету, занимались в основном военными разработками. Но не только ими. Несколько крупных лабораторий, расположенных в разных частях планеты, занимались разработками бактериологического оружия и защиты от его влияния, изучением влияния на людей и нелюдей всевозможных факторов природного характера, последствий загрязнения окружающей среды, и даже воздействий из космоса. В частности, в одной из лабораторий всерьез занимались изучением влияния луны на организм оборотней и возможность избежать полного и бесконтрольного обращения в циклы полной луны.       Эта лаборатория не была похожа на остальные. Безусловно, она была оборудована по новейшим стандартам. Стерильная чистота и ослепительно-белые кафельные стены помещения резали глаз любому непривыкшему к подобной обстановке, на стеклянных полках приборы, штативы с пробирками и длинными трубками, реторты, перегоняющих вещества ядовитого цвета, впечатляющее количество микроскопов, с большими и маленькими окулярами. По периметру комнаты были расставлены большие агрегаты, из которых в равный промежуток времени со свистом вырывалась струи пара. Если присмотреться, то по углам лаборатории можно было увидеть камеры наблюдения, методично мерцающий красный огонек которых свидетельствовал о том, что это самое наблюдение ведется круглосуточно. Но, несмотря на привычную атрибутику места, где ученые проводят эксперименты, в этом месте что-то было не так. Не было снующих у приборов людей в белых, накрахмаленных халатах, не было взволнованных перешептываний относительно намечающегося эксперимента, не было большого монитора во всю стену, чтобы каждому были видны результаты опыта, не было огромных папок, которым привыкли доверять больше, чем электронным носителям. В лаборатории царила не только стерильная чистота. Тишина в ее стенах тоже казалась кристально чистой.       В дальнем углу помещения находились круглый дубовый стол и кресло. За столом, уронив голову на сложенные руки, спал человек в белом халате, единственный обитатель этой лаборатории. Мертвая тишина помещения лишь изредка прерывалась свистом агрегатов, назначение которых было известно только лишь ученому с его судорожными вздохами и всхлипами. Сон его нельзя было назвать спокойным: веки его дрожали, пальцы судорожно скребли по столешнице.       Его имя - профессор Фрэнк Гамильтон. Он выдающийся ученый своего времени. Гений биологии и медицины, как и все гении, мало обращающий внимание на что либо не касающееся науки, которая стала единственной его отдушиной после странной гибели жены. Впрочем, гениальность его оценить по достоинству смог только истинный ценитель. Профессор перебивался лекциями в университете, небольшой зарплатой, да в свободные часы зарисовывал в бесконечно толстые потрепанные тетради формулы и пояснения к ним, не имея никакой возможности воспроизвести придуманные им разработки в экспериментальном режиме. Уильям, член Совета Тринадцати, среди трех людей-членов Совета негласно занимавший более высокое положение, предложил Фрэнку, как ученому подающему большие надежды, работу в отдельной, современной, предоставленной лично для его опытов и экспериментов лаборатории. Поначалу, профессор думал, что над ним откровенно шутят. Особенно его разозлили рассказы о вампирах и оборотнях. Но Уильям предложил заманчивое предложение, убедить наглядно в существовании и тех, и других. Соперничать с высоким интеллектом могло только бесконечное любопытство, и Фрэнк согласился. Возможности, открывшиеся перед профессором, были поистине колоссальны. Отдельная лаборатория, новейшее оборудование, финансирование, проектор, идеи, до этого живущие лишь на исчерченных корявым почерком листах бумаги. Фрэнк был в восторге, как ребенок. Единственное, что смущало его слегка притупившийся от счастья рассудок, почему из тысяч талантливых молодых ученых могущественная организация остановила свой выбор именно на нем. Впрочем, размышлял на эту тему он не долго.       Один из агрегатов пронзительно засвистел. Ученый, мгновенно пробудившись ото сна, вскочил на ноги и подбежал к источнику звука. Его голубые глаза лихорадочно блестели, а выражение лица было таким, какое бывает у ребенка, когда он разрывает упаковку подарка. Некоторое время провозившись с крышкой агрегата, профессор вынул из прибора маленькую капсулу с алой жидкостью, затем достал из кармана крошечный пультик, нажал на синюю кнопку, и из противоположной стены с тихим шорохом к Фрэнку подкатился стол, на котором в определенной последовательности по спектру оттенков красного стояли точно такие же капсулы. Профессор взял в руку пинцет и хотел начать опыт, но к его неудовольствию был вынужден прерваться...       В дверь постучали. Стук был громким, частым и ритмичным, напоминал барабанную дробь. Впрочем, стучавшийся не ставил целью наделать шума. Просто кристальная чистота этого места слишком привыкла к тишине и на попытку ее нарушения немедленно отозвалась возмущенным эхом.       - Да-да.       Дверь распахнулась. На пороге стояла невысокая, изящно сложенная девушка с волнистыми красно-коричневыми волосами чуть ниже плеч. Ее лицо с правильными чертами, которое покрывала неестественная бледность, было безмятежно спокойно. Профессор внимательно посмотрел на застывшую в пороге гостью.       - Войдешь?       Вампирша Диана почти три года посещала лекции профессора в университете. Много позже, после ее вынужденного ухода из лаборатории, дружеские отношения между человеком и вампиром сохранились, и профессор никогда не упускал возможности провести время в компании сто семидесятилетней красавицы. Почему бессмертная девушка вдруг решила изучать медицину, Фрэнк не допытывался. Ему было достаточно того, что Диана прилежно училась, хоть и посещала только вечерние лекции и, в отличие от любящих выпендриться и зарисоваться отличников курса, садящихся перед самым носом преподавателя и предано смотрящих в его глаза, пряталась в самых темных углах аудитории. Профессор Гамильтон тогда и представить себе не мог, что у него на курсе учится вампир. После того, как профессором заинтересовался Совет, Диана перестала таиться, перебралась в лабораторию и стала посильно помогать там. Фрэнк быстро понял, почему девушка приходила учиться только вечером. Дело было не только в непереносимости солнечного света. Диана была помощницей Уильяма и круглые сутки была похожа на взведенный пистолет в руках снайпера. Достаточно нажать на курок. Достаточно короткого приказа. Диана была готова выполнять распоряжения в любое время суток. Как ей удавалось выкроить время на учебу для Фрэнка было загадкой.       Радость от визита ученицы слегка поутихла, когда Фрэнк разглядел ее лицо. Ученый понял, что у вампирши произошло что-то плохое. Губы плотно сжаты. Почти черные глаза, не видя, равнодушно взирают перед собой. В принципе любой другой, кто не знал Дианы, решил бы, что она просто немного задумчива. Но профессор слишком хорошо знал эту бессмертную красавицу.       - Ди, я здесь, - осторожно произнес он, помахав рукой. – Войди, девочка, не стой в пороге, - как можно более дружелюбно, но стараясь не проявлять лишних эмоций, закончил он и сделал было шаг навстречу, как она резко отпрыгнула в сторону, вздрогнула и безумно посмотрела на него, словно видела в первый раз.       - Диана?       Глаза прояснились, и Диана выдала жалкое подобие улыбки, больше напоминавшей оскал:       - О, простите, - она перешагнула невидимый порог, и дверь закрылась за ее спиной. - Я рада вас видеть, профессор.       Последняя фраза прозвучала глухо, словно девушке было трудно говорить. Профессор понял, что произошло не просто что-то плохое. Чтобы настолько выбить вампира из колеи нужно очень хорошо постараться.       - Диана, проходи, располагайся, чайку попьем, - засуетился Фрэнк, стараясь привести обстановку в максимально разряженное состояние.       - Чайку? - глухо спросила Диана и фыркнула, все-таки веселый нрав брал свое.       Профессор ободряюще улыбнулся девушке-вампиру и начал потихоньку подбираться к главному:       - Ди, как дела? Как Уильям, сильно достает тебя?       - Все нормально, если не считать того, что вампира только что чуть ли не отравили чаем, - неудачно пошутила Диана, прохаживаясь по лаборатории. – И вообще, профессор, вы хоть знаете, почему я прихожу к вам так редко? У вас нет никакой мебели.       - Причем тут мебель? – растерялся профессор. Диана сверкнула черными глазами.       - Женщины в годы моей жизни, разговаривали с мужчинами сидя, - поведала она, подражая аристократическим манерам. До Фрэнка, наконец, дошло, что вампирша шутит, он благодушно усмехнулся, провел рукой по черным с проседью волосам, как всегда взъерошив и без того торчащие пряди и кивнул на свое кресло.       - Присаживайся, леди Диана, - сказал он. – Располагайся, веди себя как вели дамы в твое время и, давай уже начистоту и без уверток. Ты же все-таки взрослая девочка, тебе скоро уже будет сто семьдесят один год.       - Спасибо, что напомнили.       - Правду, Диана! - потребовал Фрэнк. – Я хочу знать, что с моей девочкой происходит. Ди, ведь я тебя люблю.       Диана посмотрела на Фрэнка черными глазами, словно недоумевая. Ученый усмехнулся вампирше. В его сорок лет он так и не обзавелся семьей. После страшной автокатастрофы, в которой погибла жена профессора - Элен, ему не было дела до других женщин. Ее, самую красивую, любимую, бесценную, так нелепо ушедшую он так и не смог забыть. Да и не хотел забывать. Постепенно, мысли заполняла наука, а одиночество – общение со студентами. Но только после знакомства с вампиршей, почти в три раза его старше, он вдруг осознал, чего бы ему хотелось на самом деле. Детей. От его любимой, от его бесценной супруги, таких же красивых, как она. Диана не была похожа на его Элен. Наоборот, скорее, была полной ее противоположностью. Но нерастраченная отцовская любовь нашла, наконец, выход. Быстро привыкнув к физиологическим потребностям ученицы, Фрэнк перестал обращать на них внимания, принявшись обращаться к девушке, как к дочери. Для холодной, забывшей, что в жизни бывают такие чувства, как любовь, симпатия, преданность Дианы это было сложно, но Фрэнк не требовал взаимности. Ему просто надо было о ком-то думать, посильно заботиться, кого-то любить. Диана заменила ему детей, которых он так и не успел завести. Про свое прошлое вампрша не рассказывала, но профессор видел, что быть вампиром ей в тягость, от этого жалея ее еще больше. Слишком уж она была живая и эмоциональная, а причинять людям боль, чтобы грубо говоря, набить желудок, Диана не могла. Но выход, к счастью, нашелся сам собой: она ловила маньяков и с чистой совестью питалась их кровью. Это было нарушением правил, но от активной деятельности Дианы была лишь польза, и поэтому члены Совета закрывали на это глаза.       - Хорошо, - согласилась вампирша, выныривая из своего задумчивого состояния и вытаскивая из такого же своего учителя, - все равно рано или поздно узнаете. И лучше всего от меня. К сожалению, все очень серьезно. В Совете назревает серьезный кризис.       Фрэнк потряс головой, отчего торчащие пряди еще и распушились.       - Это еще что такое? Откуда такие умозаключения?       Диана вновь прошлась по лаборатории, задержалась у большого микроскопа, задумчиво посмотрела в окуляр.       - Не знаю, - призналась она, разглядывая пробу. – Просто… - она оторвалась от прибора и уставилась на учителя, - Профессор, Кэрри убили.       - Кэрри…       Фрэнк почувствовал, как по спине под рубашкой и халатом ползет липкий холодный пот. Лоб покрылся испариной. Ученый ухватился за стол, чтобы удержаться на ногах.       - Профессор!       Диана в два прыжка подскочила к учителю, крепкой рукой поддержала его под локоть.       - Профессор, что с вами?!       - Ничего, девочка, - сказал Фрэнк, приходя в себя. – Все хорошо, правда. Просто… Это такая потеря. Для всех. Я ошарашен и.., - он заглянул в пронзительные черные глаза. – Прими мои соболезнования.       - Не стоит... - твердо сказала она, отпуская руку профессора. - Я отомщу, вы это знаете. - В голосе зазвенел металл. - Я вампир, а это самый вампирский способ успокоиться.       - Да, Диана, вампирский, но не для тебя.., - Фрэнк взял свою бывшую ученицу за руку и по привычке вздрогнул от пробежавшей волны холода по телу. В лаборатории вновь наступила тишина.       - Что с ней случилось? – осторожно спросил ученый. – Ты сказала, ее убили…       - Убили, - эхом подтвердила вампирша. – Оборотни.       Вторая сногсшибательная новость за последние пару минут была встречена не так эмоционально. Профессор шумно выдохнул и переспросил:       - Оборотни? Члена Совета убили оборотни? Диана…       Девушка подняла руку, останавливая речь Фрэнка.       - Оборотни, - глухо повторила она. – Я там была. Я помощник Уильяма, и пришла на место преступления первой по его требованию привести Кэрри. Профессор, это… - она запнулась, словно переводя несуществующее дыхание, - это дико, - подобрала, наконец, слово. – Дико и страшно. Кэрри, ее…ее разорвали. Просто разорвали на куски!       Диана зажмурилась, потрясла головой, словно стараясь вытрясти воспоминание. Фрэнк терпеливо ждал продолжения.       - Много крови, - заговорила Диана. – У меня даже голова закружилась, - она нервно усмехнулась, в голосе скользнуло презрение, и ученый догадался, что презирает девушка саму себя за неспособность долго находиться там, где пролилась кровь. – Сразу же набежали охранники. Много, всякие. Люди, оборотни, наши. Охотники. – Она помолчала. – Никто ничего не слышал, не видел, не знает. Оборотень в гостинице Совета разорвал человека на куски, а никто ничего не слышал!       - По горячим следам удалось что-нибудь найти? – спросил Фрэнк. Диана кивнула.       - Удалось. Следы когтей, шерсть.., - она оскалилась, в хорошо освещенном помещении сверкнули острые клыки. – Трусливые твари, животные! Ненавижу!       Она вновь зашагала по помещению взад-вперед, от стука каблуков нервное эхо вновь принялось истерично биться о сверкающие стены. Фрэнк стоял и ждал, когда Диана успокоится до такой степени, чтобы могла говорить.       - Мы, конечно, допросили всех в гостинице. Оборотней, людей, даже вампиров. Все сказали правду. Но факты говорят за себя. Уильям и Брайан отправляют Охотников в города, где находятся Дома оборотней членов Совета. По три-четыре в команду. Разведка, вынюхивание, сбор улик. Банальное расследование. А знаете, профессор, что я слышала сегодня утром? – неожиданно прервала повествование она. – Я сама лично слышала, как Алина сказала Шону: «Наконец, Шон, эти твари явили свое лицо. Стоило проститься с одним смертным из Совета, чтобы проредить ряды обеих рас и натравить, наконец, этих глупых смертных на недозверей. Ошибка природы скоро будет устранена, и мы избавимся от оборотней. С людьми сладить проще, они слабые и глупые. Поэтому оборотень убил тупую смертную бабу, а не вампира». Она так и сказала «тупую смертную бабу»! – повторила Диана. – Я хотела вцепиться ей в горло. Я так захотела крови…, - вампирша уронила голову на грудь, постояла немного. – Я знаю, - тихо продолжила она, - Алина права. Оборотни явили свое лицо, свою морду. Но…профессор, я сомневаюсь.       - В чем, девочка? – сказал Гамильтон, осторожно кладя руку на плечо вампирши.       - В причастности оборотней, - глухо сказала Диана. И тут же, предотвращая вопрос учителя, принялась пояснять: - Профессор, учитель, посудите сами. Они так долго добивались мест в Совете Тринадцати. Они так много сделали для того, чтобы мы стали с ними считаться. Они принимают меры предосторожности, полная луна не застигает их на улице, как было еще пару сотен лет назад. Они не убивают людей из звериной злости, не дают нам повода держать их на прицеле. Их Дома – отлаженная система с иерархией, с подчинением. Профессор, оборотни провели в своих рядах колоссальную работу и заслужили, - она сделала упор на слове «заслужили», - место в Совете. Я ненавижу их, мне противны эти твари, но…посудите сами, неужели они после стольких лет унижений и преследований, став, наконец, наравне с высшими расами планеты, вдруг совершили подобную глупость?       Гамильтон задумался. В словах ученицы был здравый смысл. Его было настолько много, насколько мало было его же в поступке убийцы миссис Эммет. Но оставался вопрос, кто же тогда убил женщину. Ведь улики свидетельствовали не в пользу Домов оборотней.       - Уильям и Брайан отправили Охотников в города, где находятся Дома оборотней, - повторила Диана. – Группы по трое-четверо. Всех Охотников я знаю, все злорадствуют, потирают руки, предвкушая, как будут гнать оборотней из Совета, а потом вновь начнется Охота. Никому не приходили мысли, которые я только что вам рассказала. Им, - она поморщилась, - нет дела ни до Кэрри, ни до расследования. Они будут рыть под оборотней, а не искать правду.       - Может быть, рыть под оборотней, все же не так уж глупо? – осторожно предположил профессор. Диана пожала плечами.       - Может быть, - не стала спорить она. – Я тоже не собираюсь сидеть сложа руки. В одной из команд есть мой агент. Он будет работать спокойно, без эмоций и лишних движений. К тому же, у него в рядах оборотней, кажется, есть связи.       Профессор поднял бровь.       - Ноэль?       Диана вновь кивнула.       - Я, по крайней мере, могу ему доверять. Больше, чем тем, кто радуется ошибке оборотней.       - А как ты собираешься объяснить его отсутствие при Совете? – поинтересовался профессор. – Ноэль уже не Охотник, он работает в охране и его присутствие потребуется здесь. Уильяму не понравится.       - Мы все продумали, - покачала головой вапирша. – Ноэль вызвался сам, сказал, что это его дело, раз у него под носом убили человека, он обязан разобраться. Моя причастность к его отъезду никому не известна. А его знакомство с оборотнями также мало кому известно. Я очень благодарна Ноэлю за помощь. Ведь на самом деле, с Охотниками хотела ехать я. А сами видите, я не в том состоянии, убью еще кого-нибудь невиновного. А вести расследование надо бесстрастно, на холодную голову.       - У тебя уже все продумано. Молодец, всегда восхищался твоей железной волей, - одобрительно произнес Фрэнк. Вампирша улыбнулась.       - А я, вашим умом, профессор. Вы слишком гениальны для смертного. Вас следовало бы обратить, продлить вам жизнь. Тогда количество ваших изобретений и разработок стало бы бесконечным.       - Тогда мне бы надоело быть ученым, и я забросил бы науку, - усмехнулся Гамильтон. – Пойми, Диана, смертная жизнь прекрасна тем, что утром, просыпаясь, ты думаешь о том, что тебе нужно успеть сделать так много за этот день. Ведь не понятно, закончится ли он для тебя вообще или нет. Будь в моем распоряжении вечность, я бы не торопился, больше отдыхал, гулял, занимался своими делами и…ничего бы не изобрел, - лицо профессора вдруг стало серьезным. – Диана, мне очень нужно с тобой поговорить. Понимаю, ты сейчас не в том состоянии, но… - он потер виски нервными пальцами, - я готовился к этой беседе. В другой раз я просто не смогу.       Вампирша подозрительно прищурилась, глядя на своего друга.       - Профессор, что случилось?       Он пристально посмотрел в черные глаза бессмертной и выдохнул.       - Помнишь, я рассказывал тебе о своих планах? – он запнулся. – Эксперимент на крови. Клонирование, - мужчина горько усмехнулся. – Кровь без убийства.       Диана помнила. Эта особо бредовая мысль не давала Фрэнку покоя уже довольно давно. Сделать так, чтобы вампиры могли пить кровь, не убивая людей. Каким-то образом клонировав ее из крови людей. В сам процесс девушка не вникала, но не только потому, что ей было не интересно. Просто, она считала, что уж тут-то Фрэнк заигрался в великий ум. Он собирался сделать невозможное.       - Помню, профессор, - медленно сказала она. – И что?       Мужчина вновь схватился за голову, пару минут просто сидел, глядя в пол. Бессмертная терпеливо ждала.       - Я поделился своими задумками с Уильямом, - медленно стал рассказывать ученый. – Просто рассказал ему, показал разработки. Просто…. Он пришел в восторг. Ди, пойми, он так оживился. Ему понравилась моя затея, помочь вампирам жить, не убивая. Помочь людям не бояться вампиров. Ди, это прорыв! Это колоссальный прорыв!       Нехорошие мысли закрались в разум вампирши.       - И? – изогнула бровь она. Фрэнк вздрогнул, словно соображая, стоит ли отвечать на это, но поняв, что назад дороги нет, покорно продолжил:       - Он дал мне все. Денег, лабораторию, оборудование. Все, что я пожелаю. Сказал, что, если мой эксперимент удастся, это сделает шаг в отношениях бессмертных и людей. Наши жизни слишком зависят друг от друга. И если бы у меня получилось…       Диана резко подалась вперед в своем кресле.       - Что значит, если бы получилось? – прошипела она. – Вы что, повелись на предложение Уильяма? Вы…       Она скрипнула острыми клыками.       - Я провел эксперимент, - просто ответил человек. – Пойми, Ди, здесь бесполезно использовать кроликов и мышей. Они не могут быть вампирами. Нужны были настоящие опытные образцы. И они у меня были. Добровольцы. Вампиры, которых выделил мне Уильям. Они знали, на что шли. Солдаты из охраны, опытные бойцы. Смелые ребята, – он вздохнул, сдавил переносицу. – Они все погибли.       Осознание услышанного не шокировало. Оно просто убивало. Как? Как этот взрослый умный мужчина мог до такого додуматься? Каким чертовым образом? Чего ему не хватало? Это был опасный эксперимент. Вампиры не могли пить даже кровь доноров, им нужна была исключительно свежая кровь, кровь из человеческого тела. А тут… Диана поджала губы.       - Диана?       - Мне нужно идти.       Вампирша резко поднялась с кресла и двинулась к двери. Мужчина провожал ее ровную спину молящим взглядом.       - Диана, прости.       Она обернулась и посмотрела на этого странного смертного человека. Надо же, несколько минут назад она сама предложила ему, пусть и в шутку, обращение для того, чтобы продлить его гений. А сейчас она вдруг поймала себя на том, что никогда не стала бы этого делать. Не подарила бы ему вечную жизнь.       - Фрэнк, вы должны были посоветоваться, - тихо сказала она. – Должны были предупредить. Я…я не понимаю. Вы не доверяете мне? Почему? Я же ваш друг.       Он молчал, и девушка-вампир знала, что не дождется ответа. Круто повернувшись на каблуках, Диана вышла из лаборатории, осознавая, что на самом деле в этом мире действительно мало кому можно довериться по-настоящему. Единственный человек, которому она могла верить, был зверски убит вчера.